9.2.2 Концепция общественно-экономических формаций

К. Маркс (1818 – 1883) и Ф. Энгельс (1820 – 1895) восприняли общие идеи гегелевской философии – о закономерном характере всемирной истории, о стадиях ее развития, о прогрессе как обретении человечеством свободы и некоторые другие, – но придали им новое толкование, прямо противоположное гегелевскому. Если у Гегеля в основе всемирной истории лежал мировой дух, то классики марксизма отвергли это мистическое начало. Они исходили из естественных факторов, влияющих на историю общества, таких как – потребности людей, вытекающие из их практической деятельности, рост народонаселения и развитие производства материальных благ, предложили концепцию материалистического понимания истории. В ее рамках решающее значение в осмыслении истории придается экономическим факторам, прежде всего материальному производству и производственно-экономическим отношениям. Источник общественного прогресса, по их мнению, прежде всего в противоречии производства и потребления, потребностей и деятельности (закон возвышения потребностей и закон возвышения деятельности), потребностей общества и возможности их удовлетворения.

Согласно марксизму, именно материальное производство, составляющее основу общественного бытия, обуславливает объективный и необходимый характер общественного развития. Маркс утверждал, что «способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще», «из определенной формы материального производства вытекает, во-первых, определенная структура общества, во-вторых, определенное отношение людей к природе». История человечества приобретает в таком случае характер необратимого процесса, совершающегося от низших форм к высшей форме через ряд промежуточных ступеней – стадий. Для концептуального описания этого процесса было введено понятие «общественно-экономическая формация», которое охватывало общество в целом, находящееся на определенной ступени развития всемирной истории. Исследование развития материального производства дало объективную основу для периодизации исторического процесса. В соответствии с этим всемирная история представлялась как процесс чередования (смены во времени) ряда общественно-экономических формаций, а именно – начиная с первобытной, через рабовладельческую, феодальную, капиталистическую к высшей фазе общественного развития – коммунизму. В коммунизме, по словам К. Маркса, заканчивается «предыстория» и начинается «подлинная история». 

Причиной смены общественно-экономических формаций, по мнению Маркса, является несоответствие уровня и характера производительных сил (орудия труда, инфраструктура, предметы труда, рабочая сила в единстве физических и духовных сторон) и производственных отношений (определенного конкретно-исторического способа присвоения человеком условий и результатов своего труда, включающего социально-экономические и организационно-технологические отношения которые складываются между людьми в процессе производства и распределения материальных благ).

Способ производства определяет, в конечном счете, характер и содержание социальной структуры общества (классы, социальные группы), его политические формы, общественное сознание (политическое, правовое, моральное, эстетическое и т.д.), культурные явления и процессы.

Противоречие между уровнем развития производительных сил и характером производственных отношений проявляется в противоречии классовых интересов и борьбе антагонистических классов. При этом классовая борьба рассматривается в марксизме как движущая сила истории, именно благодаря которой (в конечном итоге) происходят прогрессивные сдвиги в развитии производительных сил общества, соответствующие им изменения в характере и содержании производственных отношений. Высшей формой классовой борьбы является социальные революции, которые К. Маркс называл «локомотивами истории». Они выводили общество из застоя, сообщали ему новые стимулы для развития, приобщали к активной деятельности на поприще истории народные массы; в их лице К. Маркс видел «подлинных творцов истории», в отличие от выдающихся личностей, которые в домарксистской исторической традиции считались таковыми.

В середине XIX в. все это прозвучало как оригинальная теория, и этому во многом способствовала сама обстановка в Западной Европе: обострение классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом, проявление первых политических партий и объединений рабочих, первых их международных организаций (I и II Интернационалы). События 1917 г. в России и их последствия в других странах и регионах способствовали упрочению исторического материализма, который был возведен революционными вождями в ранг теоретической основы социалистической революции и практики продвижения к коммунизму (т.е. стал основой политики). 

Однако в этом таилась опасная для концепции Маркса тенденция: возможность ее догматизации и упрощения, подведения ее изначально спорных, недостаточно разработанных положений под «реальную практику» и конкретную политику конкретных государств и лиц. Исторический материализм из теоретической концепции превратился в идеологию, и это предопределило его судьбу.

Сегодня, после семидесятилетнего господства тоталитарного режима идейной базой которого и был догматизированный исторический материализм, мы убеждаемся в том, что история «пошла не по Марксу»: социалистические революции так и не состоялись на Западе, коммунизм нигде так и не был построен, а раскритикованный К. Марксом капитализм путем ряда глубоких трансформаций сумел преобразоваться и создать такое общество, которое во многих отношениях оказалось выше «социализма». Историческая концепция К.Маркса обнаружила свой утопизм. 

При всем этом нельзя не видеть того, что она охватывает весьма существенные стороны развития общества. Она обосновывает роль естественных материальных факторов в истории, влияние общественных начал на человека, включает в себя проблему отчуждения и предлагает пути ее решения. Эта концепция основывалась на идее единства человечества, несла в себе мысли эпохи Просвещения о прогрессе, равенстве и справедливости и др. К. Маркс одним из первых заметил выход на историческую арену нового исторического субъекта – пролетариата, что придавало истории особый, невиданный ранее смысл.

Однако он, очевидно, допускал и ошибки. Они состояли в недооценке роли частной собственности в истории человечества и личности; в необоснованно завышенных надеждах на промышленный пролетариат как на главную социальную силу прогресса (пролетариат у К. Маркса играл роль нового Мессии). Очевидно также, что рассуждения его об освобождении труда в своей совокупности не брали в расчет элементарные соображения общечеловеческой морали, ибо насилие рассматривалось как «повивальная бабка истории» и однозначно трактовалось как форма порождения нового, прогрессивного.

Кроме того, сама теория общественно-экономических формаций недостаточно подтверждалась опытом предшествующей К. Марксу истории, в ряде случаев в нее не вписывались события и факты европейского и азиатского регионов.