Учреждение «Корпуса жандармов» и «Третьего отделения» (1826 г.)

Число их [«людей, склонных к злоумышлениям»] возросло до ужасающей степени с тех пор, как множество французских иска­телей приключений, овладев у нас воспитанием юношества, за­несли в Россию революционные начала своего отечества, и еще более со времени последней войны чрез сближение наших молодых офицеров с либералами тех стран Европы, куда заводили нас наши победы¹²¹. Никогда не думав готовиться к этому роду службы, я имел о нем лишь самое поверхностное понятие, но благородныя и благодетельныя побуждения, давшия повод к этому учреждению, и желание быть полезным новому нашему государю не позволяли мне уклониться от принятия образованной им должности, к которой призвало меня высокое его доверие.

Решено было учредить под моим начальством корпус жандармов. Всю империю разделили в сем отношении на семь округов; каждый округ подчинен генералу и в каждую губернию назначено по одному штаб-офицеру; дальнейшее же развитие и образование новаго установления было предоставлено времени и указаниям опыта. Учрежденное в то же время Третье отделение собственной его величества канцелярии представляло под моим начальством средоточие этого новаго управления и вместе высшей секретной полиции, которая, в лице тайных агентов, должна была помогать и способствовать действиям жандармов. Государь, чтобы сделать эту должность более приятной в моих глазах, благоволил присоединить к ней и звание командующего своей главной квартиры.

Шильдер, Н. Император Николай I. – СПб., 1903. – Т. I. – С. 466.

Указ «о допущении в университетах и других высших учебных заведениях к слушанию лекций одних людей свободных состояний» (1827 г.)

До сведения моего дошло, между прочим, что часто крепостные люди, из дворовых и поселян обучаются в гимназиях и других высших учебных заведениях. От сего происходит вред двоякий: с одной стороны, сии молодые люди, получив первоначальное воспитание у помещиков, или родителей нерадивых, по большей части входят в училища уже с дурными навыками и заражают ими товарищей своих в классах, или через то препятствуют попечительным отцам семейств отдавать своих детей в сии заведения; с другой же, отличнейшие из них, по прилежности и успехам, приучаются к роду жизни, к образу мыслей и понятиям несоответствующим их состоянию. Неизбежныя тягости онаго, для них становятся несносны, и от того они не редко в унынии предаются пагубным мечтаниям, или низким страстям. Дабы предупредить такия последствия, по крайней мере в будущем, я нахожу нужным ныне же повелеть:

1) Чтобы в университетах и других высших учебных заведениях, казенных и частных, находящихся в ведомстве, или под надзором Министерства Народного Просвещения, а равно и в гимназиях и равных с оными по предметам преподавания местах, принимались в классы и допускались к слушанию лекций только люди свободных состояний, не исключая и вольно-отпущенных, кои представят удостоверительные в том виды, хотя бы они не были еще причислены ни к купечеству, ни к мещанству, и не имели никакого иного звания.

2) Чтобы помещичьи крепостные поселяне и дворовые люди могли, как и доселе, невозбранно обучаться в приходских и уездных училищах, и в частных заведениях, в коих предметы учения не выше тех, кои преподаются в училищах уездных.

и 3) Чтоб они также были допускаемы в заведения особенного рода, кои учреждены или впредь будут учреждаемы казною и частными людьми для обучения сельскому хозяйству, садоводству и вообще искусствам, нужным для усовершенствования, для распространения земледельческой, ремесленной и всякой иной промышленности, но чтобы и в сих заведениях те науки, которыя не служат основанием или пособием для искусств и промыслов, были преподаваемы в такой же мере, как и в уездных училищах.

ПСЗ. – Собр. 2. – Т. II. – № 1308.