4. Социальное, духовное и политическое развитие советского общества в 30-е годы

Принципиальные изменения в 30-е гг. происходят во всех сферах жизни советского общества. Резко изменился социальный состав населения. С 1913 по 1939 г. доля рабочих увеличилась с 14,6% до 33,7%, служащих – с 2,4% до 16,5%, число крестьян-единоличников и некооперированных куста­рей сократилось с 65,7% до 2,5%. К 1939 г. колхозники и кооператоры составили 47,2% населения. Исчезли городская и сельская буржуазия, безработные.

Уровень грамотности населения в возрасте от 9 до 49 лет достиг 90%. Многие народы получили свою письменность. В 1930-е гг. вводится обязательное начальное образование в деревне и 7-летнее в городах. С 1931 г. начинается перестройка системы образования. В школах основной формой занятий стали уроки в стабильных классах, проводящиеся по расписанию. Был отменен бригадно-лабораторный метод обу­чения и введен индивидуальный учет знаний. Появились типовые программы и стабильные учебни­ки. С 1914 г. по 1939 г. число вузов увеличилось в 7 раз.

Рабочие и служащие имели право на социальные льготы: оплачиваемые отпуска (в том числе по беременности), 7-часовой рабочий день, оплату больничных листов и пенсии. Правда, на колхозников это не распространялось. За годы пятилеток количество врачей увеличилось в 5 раз, а больничных коек – в 3 раза (для сравнения: в 1913 в России было 28 тыс. врачей, а в 1940 г. в СССР 155 тыс.). Но нередко это происходило за счет снижения качества лечения. Например, младенческая смертность в 1940 г. превышала уровень 1926 г. Низким был и уровень благосостояния, особенно в годы 1-й пятилетки. Повышение его уровня в городе достигалось за счет деревни. Средняя же норма потребления продуктов в конце 30-х гг. почти не отличалась от 1928 г.

Подлинной трагедией для миллионов людей стали полити­ческие репрессии.

Точное количество репрессированных (осужденных по политическим мотивам) и так или иначе пострадавших от репрессий пока точно не определено. По подсчетам историка Р.А. Медведева, в 30-е гг. было репрессировано не ме­нее 15 млн. чел., в т.ч. почти 1 млн. был расстрелян (Аргументы и факты. 1989. №5. С.5). Более объективными представляются расчеты А.Н. Дугина, согласно которым с 1930 по 1953 г. через систему ГУЛАГа прошли 3,6-3,7 млн. чел. (Дугин А. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990. №7). Автор опирается на архивные документы. Среди них – докладная записка Н.С. Хрущеву от 01.02.1954 за подписью генерального прокурора Р. Руденко, министра внутренних дел С. Круглова и министра юстиции К. Горшенина. В ней сообщается, что за 1921-1953 гг. за контрреволюционные преступления было осуждено 3.777.380 человек.

К концу 30-х гг. в основном завершается культурная революция. Становлению системы просвещения, пропаганды и агитации способствовало развитие книгопеча­тания, средств массовой информации и культпросветучреждений. К 1939 г. в СССР печаталось газет в 10 раз больше, чем в 1914 г. Привычными явлениями стали кино и радио. Все это плюс возросшая грамотность позволяло значительно интенсифицировать идеологическое воздействие на массы. Административно-командная система (АКС) была заинтересована как в пропаганде достижений страны, так и в воспитании дисциплинированно­сти, борьбе с инакомыслием.

В итоге в социальной психологии большинства советских людей стали удивительным образом со­четаться искренняя вера в социализм, энтузиазм, исполнительность и страх. Система воспитания также активно использовалась для внедрения в сознание людей основ того, что тогда именовалось марксизмом, а на деле было набором схематизированных догм, автором которых часто являлся И.В. Сталин.

Если в 20-е гг. борьба с церковью велась отдельными кампаниями, то в 30-е гг. уничтожение храмов и предметов культа, репрессии против духовенства приобретают планомерный, системный характер. В итоге роль религии в духовной жизни общества была сведена до минимума.

Широкие народные массы получили доступ к культурным ценностям. Но для нормального разви­тия культуры большое значение имеет положение в обществе интеллигенции – профессионального создателя духовных ценностей. В 30-е гг. сложилась упрощенная (сталинская) схема оценки роли дореволюционной интеллигенции: «низовая» интеллигенция – союзница Советской власти, «средняя» – колеблющаяся и «высшая», наиболее квалифицированная, как правило, – враг. Поэтому недоверчи­вое, даже враждебное отношение к ученым, художникам и инженерам, получившее в 20-е гг. на­звание «спецеедства», было перенесено и на новых специалистов, даже вышедших из рабочих и кре­стьян.

Реконструкция народного хозяйства была бы невозможна без развития науки. К концу 30-х гг. в 1800 НИИ и других учреждениях трудилось почти 100 тыс. ученых, в том числе 1,5 тыс. докторов и 8 тыс. кандидатов наук. К сожалению, культ личности и АКС коснулись и этой области. Последствиями волевого вмешательства в науку стали догматизм (особенно в общественных науках), свертыва­ние ряда передовых исследований (в генетике и др.); давление на ученых вплоть до репрессий (Н.И. Вавилов и др.).

Аналогичные процессы происходили и в искусстве. В 30‑х гг. нашу культуру обогатили произ­ведения М.А. Шолохова, А.Н. Толстого, А.А. Пластова и многих других выдающихся представителей творческой интеллигенции. Но одновременно замалчивалось творчество А.П. Платонова, С.А. Есенина и др. Часть художников были репрессированы. Разрушались храмы, на Запад продавались бесценные произведения искусства. Вместо десятков творческих союзов (как это было в 20-е гг.) существовали всего 7. Социалистический реализм был загнан в узкие догматические рамки и объявлен единственным возмож­ным методом творчества.

Таким образом, в профессиональной культуре победило стремление к ее унификации и подчинение догматизированной идеологии в рамках АКС.

В развитии советской политической системы в 30-е гг. можно выделить 2 этапа, границей между которыми стал 1935 г. На первом этапе идет борьба между демократической и авторитарно-бюрократической тенденциями в управлении. Последняя выражается, в частности, в создании новых чрезвычайных органов власти (с 1933 г. – по­литотделы в совхозах, на транспорте и др.); в постепенном выведении масс из активной управленческой деятельности; догматической идеологизации политики (с 1934 г. – ут­верждение культа личности Сталина и т.д.).

«Сталинской» жесткой линии пытаются противостоять, по мере возможностей, член Политбюро ЦК ВКП(б) С.М. Киров, генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ А.В. Косарев, председатель ВСНХ, нар­ком тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе и другие руководители. Они выступают против необоснованного «подхлестывания» темпов индустриализации, превращения репрессий и прочих чрезвычайных мер в систему. Демократическую тенденцию поддерживали многие руководители среднего и нижнего звена, рядовые коммунисты, значительная часть населения.

Проблема заключалась в разобщенности сил «умеренной оппозиции». И все же в ряде случаев ей удавалось добиться успеха. Так, в 1934 г., когда стали очевидны издержки «форсированного рывка» в годы первой пятилетки, наступает период временной и относительной демократизации – упраздняются политотделы, начинается разработка новой конституции СССР и т.д. Однако после убийства С.М. Кирова в 1934 г. и начала массовых репрессий в 1936 г. мало кто решается противостоять И.В. Сталину.

Еще меньше шансов на успех имели прямые выступления против Сталина и его сторонников. Тем не менее немногочисленные группы коммунистов в начале 30-х гг. идут на это. Одной из них стали несколько старых большевиков во главе с М.Н. Рютиным, в 1932 г. соединившихся с подполь­ным «Союзом марксистов-ленинцев»; эта группа выпустила обращение «Ко всем членам ВКП(б)», где И.В. Сталин обвинялся в отходе от идей социализма, ленинских принципов его построения и в стрем­лении к личной диктатуре. Известно, что все члены таких групп были арестованы, а в конце 30-х гг. расстреляны.

К 1935-1936 гг. формируется административно-командная система, чертами которой стали максимальное регулирование всех сторон жизни общества, рост роли центральных государственных органов, выделение «аппаратной элиты», придание партии несвойственных ей функций (непосредственное руководство экономикой и др.). Последнее относится и к правоохранительным органам, которые стали привлекаться к борьбе не только с преступностью, но и с инакомыслием – с целью ликвидации потенциальных противников Сталина, а также внедрения в общественное сознание страха и «сверхответственности». В 30-е гг. НКВД начинает выполнять и определенную экономическую функцию, организуя поставку бес­платной рабочей силы на строительство народно-хозяйственных объектов и золотые прииски. К 1938 г. советский вариант АКС был дополнен режимом личной власти (диктатуры) И.В .Сталина.

В современной литературе политическая система, сложившаяся в СССР в 30-е гг., чаще всего характеризуется как тоталитарная.

Термин «тоталитаризм» (от лат. totalis – весь, полный) возник в Италии в среде противников диктатора Б. Муссолини. Они критиковали фашистскую диктатуру за стремление к полному контролю всех сфер жизни со стороны государства. Термин понравился самому Муссолини и стал использоваться фашистами уже не в негативном, а в позитивном смысле. Таким образом, сначала данное понятие носило не научный, а идеологический, публицистический характер. Отчасти таковым оно остается и до сих пор. Этому способствовало его употребление в западной пропаганде периода «холодной войны» для критики советской системы.

Называя сталинский (а нередко и послесталинский советский) режим тоталитарным, идеологические противники СССР приравнивали его к итальянскому фашизму и германскому нацизму. Несомненно, у всех этих режимов есть общие черты (авторитарная диктатура, сращивание партийного и государственного аппаратов, политические репрессии и др.). В то же время уравнивание советского государственного социализма и фашизма с научной точки зрения явно некорректно – они существенно различались по целям, средствам, классовому содержанию и др. Например, и СССР и Германия в 30–40-е гг. стремились к мировой революции. Но конечной целью «советского проекта» мировой революции было установление общества социальной справедливости во всем мире. Официальной целью гитлеровского руководства было установление господства Германии над миром и безжалостная эксплуатация покоренных народов. При этом часть народов подлежала полному или частичному физическому уничтожению. Неофициальная (тайная) нацистская доктрина в качестве конечной цели ставила уничтожение практически всего человечества, дабы «расчистить почву» для новой, грядущей расы, которая должна прийти на смену нынешней, уже основательно «выродившейся». Разница, как видим, достаточно ощутимая.

Большинство современных политологов используют термин «тоталитаризм» для характеристики политического режима, стремящегося к максимальному огосударствлению всех сфер жизни общества.

В конце 30-х гг. политическим руководством страны был сделан вывод о том, что в СССР в основном построен социализм. Однако с современных позиций это был не марксистский вариант социализма (через мировую революцию – к диктатуре пролетариата, бесклассовому обществу и бес­товарной экономике) и не ленинский (через НЭП – к «кооперативному», демократическому социа­лизму). С идейной точка зрения он оказался ближе всего к «троцкистской» модели: мировая революция как главная цель; для ее осуществления – создание боеспособной армии, сверхиндустриализация и госкооперация при помощи мощного госпартаппарата.

Теоретически даже при реализации этой модели был шанс избежать массовых репрессий и дру­гих «издержек» социалистического строительства. Более или менее реальной была и перспектива перехо­да от империализма и «военного коммунизма» к демократическому социализму на базе НЭПа. На практике же то общество, которое сложилось в СССР в конце 30-х гг., можно определить как го­сударственно-монополистический, а проще – государственный социализм.

С позиций цивилизационного подхода уместно следующее уточнение: процессы, происходив­шие в СССР в 20–30-е гг., можно характеризовать как форсированную модернизацию, результатом которой стало создание советской государственно-социалистической модели индустриального обще­ства с сильными чертами традиционного общества (коллективизм, ведущая роль государства и др.), отражающими специфику российской цивилизации.