2. Античная философия
Античная философия развивалась в течение целого тысячелетия, поэтому для детального рассмотрения уместно будет прибегнуть к ее периодизации, не забывая при этом, что любое деление всегда является условным и зависит от выбранного признака. Мы при выборе признака деления воспользуемся логико-хронологическим подходом:
I период – натурфилософия, или досократовская философия (VI – IV вв. до н.э.);
II период – классическая, или аттическая философия (V – IV вв. до н.э.);
III период – эллинистическая, или эллинско-римская философия (III в. до н.э. – VI в. н.э.).
Обычно начало античной философии связывают с именем Фалеса Милетского (ок. 625 – 547 гг. до н.э.), а конец – с декретом византийского императора Юстиниана о закрытии философских школ в Афинах (529 г. н.э.). Вся философия античного периода проникнута духом древнегреческой мысли, значение которой для современной науки необычайно велико, ибо, как отмечает Бертран Рассел, «…почти все гипотезы, господствующие в современной философии, первоначально были выдвинуты греками. Их богатая воображением изобретательность в абстрактных вопросах едва ли может быть переоценена», древних греков можно считать «…родоначальниками теорий, которые при всем своем первоначально довольно младенческом характере оказались способными к сохранению и развитию в течение более двух тысячелетий»1.
2.1. Натурфилософия
Древнегреческих натурфилософов прежде всего интересовал вопрос: «Из чего все?», они занимались поисками первоэлемента, субстанции (того, что не нуждается для своего объяснения в чем-либо другом). Вследствие первоочередной нацеленности «досократиков» на изучение природы их часто называют «физиками» (от греч. Physis – природа). Рассмотрим основные положения некоторых философских школ, определивших направление развития древнегреческой мысли.
Милетская школа. До нашего времени дошли сведения, хотя и фрагментарные, о трех мыслителях, представлявших эту школу. Фалес, считающийся основателем не только этой школы, но основоположником греческой философии и европейской науки вообще, известен как математик, астроном и политический деятель, один из «семи мудрецов» Древней Греции (другие, согласно Платону – Клеобул из Леандоса, Периандр из Коринфа, Питтак из Митиллены, Биант из Приены, Хилон из Лакедемона и Солон из Афин). Фалес происходил из знатного финикийского рода, много путешествовал, учился геометрии в Египте и стремился применить полученные знания на практике. Фалес впервые в Греции попытался найти физическое начало без посредства мифов. Он утверждал, что «все из воды», тем самым отвергая мифологические представления о происхождении мира, а также придерживался гилозоистической (от греч. hyle – вещество и zoe – жизнь) точки зрения, в соответствии с которой жизнь является имманентным свойством материи, а сущее есть одушевленное и само по себе движущееся.
Ученик Фалеса Анаксимандр возвысился до идеи бесконечности миров, а за первооснову всего сущего принял «апейрон» – неопределенную и беспредельную субстанцию, части которой изменяются, целое же остается неизменным (заметим, что это уже абстрактное понятие, а не чувственно данный природный элемент). Апейрон не доступен чувственному восприятию, но, тем не менее, умопостигаем.
По мнению третьего представителя милетской школы, Анаксимена, началом всего является воздух, поскольку он бесконечен и легко изменяем. Все вещи путем сгущения и разрежения образуются из воздуха или становятся им. Он полагал, что Земля имеет форму круглого стола, объемлемого воздухом. Анаксимен вызывал в древности большое восхищение, большее, чем Анаксимандр, несмотря на то, что последний придерживался более приемлемых для современности взглядов на Вселенную (Земля – цилиндр, Солнце превосходит ее в 28 раз, миров – множество и т.д.). Анаксимен оказал значительное влияние на пифагорейцев и многие последующие философские школы (хотя Пифагор считал, что Земля шарообразна, атомисты придерживались взглядов Анаксимена).
«Милетская школа важна не своими достижениями, а своими исканиями. Эта школа была вызвана к существованию благодаря контакту греческого духа с Вавилонией и Египтом. Милет был богатым торговым городом; благодаря сношениям Милета со многими народами первобытные предрассудки и суеверия в этом городе были ослаблены… Философские построения Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена следует рассматривать как научные гипотезы, и они редко испытывают на себе какие-либо неуместные влияния антропоморфных стремлений и нравственных идей»1.
Пифагор (VI в. до н.э.), теорема которого о соотношении длин гипотенузы и катетов в прямоугольном треугольнике известна из школьного курса, также был озадачен проблемой поиска субстанции, и исходной его позицией была следующая: «Все есть число». Именно в числах Пифагор и его последователи усматривали свойства и отношения, присущие различным гармоническим сочетаниям сущего. Все явления Космоса, считали они, пронизаны удивительной количественной согласованностью, гармония Вселенной обусловлена математической пропорциональностью, мерой и числом. Поскольку же ничего не существует без формы и меры, то число становилось у пифагорейцев принципом самих вещей и того порядка, в котором они представляются в мире. Числом также является и душа, она бессмертна и переселяется в разные тела, находясь в вечном круговом движении как часть бессмертного Космоса.
Эфесская школа. Гераклит (ок. 530 – 470 до н.э.), прозванный за неясность изложения своей системы для современников Темным, в качестве основной субстанции принимал огонь: «Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потухающим». Все, подобно пламени в костре, рождается благодаря чьей-то смерти: «Бессмертные – смертны, смертные – бессмертны, смертью друг друга они живут, жизнью друг друга они умирают». Гераклит говорил об относительности мироздания («Ослы золоту предпочли бы солому»), о текучести и неповторяемости всех вещей и явлений («В одну и ту же реку нельзя войти дважды,… на входящего в одну и ту же реку текут все новые и новые воды»), о борьбе противоположностей, и вместе с тем об их единстве («И добро, и зло одно», «Следует знать, что война всеобща и правда – борьба и что все происходит через борьбу и по необходимости»).
Позиция Гераклита в религиозном отношении пантеистична, Бог для него скорее воплощение космической справедливости, предотвращающее возможность завершения борьбы противоположностей полной победой одной из сторон («Мудрейший из людей по сравнению с Богом покажется обезьяной»).
Следует отметить, что, несмотря на свою веру в бесконечное изменение, Гераклит допускал все же нечто постоянное, ведь субстанциальный огонь никогда не умирает, весь мир всегда «был, есть и будет вечно живым Огнем». Но постоянство вечно изменяющегося огня есть скорее постоянство процесса, но не постоянство субстанции. Понятие же о вечном постоянстве, противоположности бесконечной длительности, приходит только с Парменидом.
Элейская школа. Парменид, центральная фигура этой школы, жил примерно в одно время с Гераклитом, много спорил с ним и выдвинул противоположный ему принцип: ничего не изменяется. Парменид рассматривает множество чувственных вещей как простую иллюзию, единственно же истинное бытие – бесконечное и неделимое «Единое». Для утверждения неизменности бытия Парменид прибегал к следующей аргументации:
«Одно и то же – мышление и то, о чем мысль,
Ибо без сущего, о котором она высказана,
Тебе не найти мышления. Ибо нет и не будет ничего,
Кроме сущего…»
То есть, и мышление, и речь требуют реальных объектов вне себя, а поскольку мы можем мыслить вещь или говорить о ней в любое время, то все, что можно помыслить, о чем можно говорить, должно существовать всегда, причем не изменяясь, не возникая и не уничтожаясь. Надо отметить, что в философии, видимо, это первый пример аргументации от мысли и языка к бытию мира.
Зенон Элейский (ок. 490 – 430 до н.э.), ученик и последователь Парменида, стремился подтвердить «…его учение о единстве и неподвижности бытия диалектическими аргументами, показывая, что противные ему обычные представления о множественности и движении распадаются во внутренних противоречиях»1. Аристотель называл Зенона изобретателем диалектики.
Против множественности Зенон приводил следующую аргументацию: если все состоит из многого и сущее реально делится на обособленные части, то каждая из этих частей оказывается одновременно и бесконечно малой (так как имеет вне себя бесконечное множество прочих частей), и бесконечно большой (ибо сама по себе может и далее делиться до бесконечности). Если же предположить, что многое, то есть частицы всего, не имеют величины и поэтому неделимы, то вновь приходим к противоречию, ведь все оказывается равным ничему (сложение нулей даст нуль). Гегель утверждал, что диалектика материи Зенона до сих пор не опровергнута.
Внутренние противоречия понятия о движении ярко выявляются в знаменитых апориях (от греч. «логическое затруднение») Зенона, наиболее известными из которых являются следующие:
1. «Стадий», или «Дихотомия». Прежде чем преодолеть стадий (около 180 м), бегуну необходимо пробежать половину его, чтобы пробежать половину, нужно преодолеть половину половины, и так до логической бесконечности (если, конечно, признавать реальность делимости сущего). Однако невозможно пробежать или коснуться бесконечного количества точек в конечное время, значит, бегун никогда не достигнет финиша, более того, никогда не стартует.
2. «Ахиллес и черепаха». Быстроногий Ахиллес никогда не сможет догнать черепаху, так как всякий раз, при значительной скорости своего бега и медлительности черепахи и при всей незначительности разделяющего их расстояния, стоит лишь Ахиллесу ступить на место, которое перед тем занимала черепаха, последняя несколько продвинется вперед, а поскольку пространство бесконечно в своей делимости…
3. «Стрела». Летящая стрела в каждый момент движения занимает определенное пространство, в пределах которого не изменяет своего положения, т.е. покоится. Таким образом, все движение можно разложить на моменты покоя, а из нулей движения нельзя составить положительную величину. Снова внутреннее противоречие.
Аргументация Зенона направлена прежде всего не на доказательство отсутствия движения (для опровержения этого оппонент Зенона, Диоген – киник поднялся и стал ходить), а на утверждение о невозможности помыслить это движение. Для элеатов же истинное бытие могло быть только мыслимым бытием, поскольку они придерживались панлогистических воззрений, считая Бытие - сущее и Мышление – Логос – космический Разум тождественными. Для элеатов характерно различение «бытия по мнению», т.е. видимой, внешней реальности, и «истинности бытия», доступной лишь философскому разуму.
Следует отметить, что воззрения двух последних рассмотренных нами философских школ, несмотря на кардинальное различие основных положений («Все течет, все изменяется» и «Ничего не изменяется»), приводили к общему выводу о невозможности истинного познания чувственного мира, к агностицизму. Для Гераклита всякое познание есть знание о прошедших состояниях вещей, явлений и процессов, для элеатов мир видимых вещей не истинен, сущность бытия лишь умопостигаема. Разумеется, создавшееся положение не могло устраивать философов, направленных в своем поиске на рациональное осмысление действительности. Попытка преодоления создавшегося гносеологического кризиса была предпринята древнегреческими атомистами.
Атомизм проявился прежде всего как движение античной мысли к унификации первооснов бытия. Множественные первоначала других античных мыслителей Левкипп, Демокрит (V в. до н.э.) и их последователи сводили к атомам (греч. «неделимые»). Атомисты старались найти способ примирения парменидовских доводов с очевидным фактом движения и изменения, они выявили «ахиллесову пяту» апорий Зенона – бесконечное деление. Существует предел любого деления, и этот умопостигаемый предел – атомы. Таким образом, парменидовское бытие они уменьшили до атомов, обладающих неизменными формами и размерами, а гераклитовские изменения свели к их хаотическому движению в пустоте.
Атомисты являлись материалистами и последовательно придерживались детерминистических воззрений. Единственная реальность им представлялась как бесконечное множество различных атомов и беспредельная, не имеющая ни верха, ни низа, ни конца, ни края пустота, в которой они носятся, сталкиваясь, сцепляясь и разъединяясь. Восприятие и мышление суть физические процессы, от вещей, слагающихся из атомов, истекают своего рода флюиды, проникающие в наше тело и воздействующие через органы чувств на атомы души. Такие качества вещей, как теплота, вкус, цвет обязаны существованием нашим органам чувств, но тяжесть, плотность и твердость реально присущи самим объектам.
Существование богов не отвергалось, но они, с точки зрения атомистов, представляли собой высшие существа, также состоящие из атомов. Не чужды они были и пантеистическому толкованию Бога как космического разума: совокупность огненных атомов, разлитая во всем космосе, оживляет все и дает всему Разум.
Во второй половине V в. до н.э. натурфилософским системам, частично рассмотренным нами, было противопоставлено скептическое софистическое движение. Софистом (букв. «мудрецом», а по смыслу – «учителем мудрости») называли человека, добывающего средства к существованию с помощью определенных познаний, передаваемых другим людям за условленную плату. Софисты сосредоточили свое внимание прежде всего на социальных вопросах, причем представляется немаловажным их выделение из сферы природного, естественного, сферы искусственной, социальной, в которой истинно лишь то, в чем удалось убедить современников (к искусственной, условной сфере они относили все общественные обычаи, традиции, религии, социальные институты и т.д.). Софисты обучали приемам и формам убеждения и доказательства независимо от вопроса об истинности доказываемых положений.
Наиболее значительной фигурой софистики был Протагор, утверждавший, что «человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Софисты «…могли, подобно современным адвокатам, показать, как защищать или оспаривать то или иное мнение, и не заботились о том, чтобы защищать свои собственные выводы… Софисты были готовы следовать за доказательством, куда бы оно их не вело. Часто это приводило их к скептицизму. Один из софистов, Горгий, утверждал, что ничего не существует, а если что-либо и существует, то оно непознаваемо, и даже если существует и познаваемо для кого-либо одного, то он не может передать свое знание другим»1.
Как видим, многочисленными школами софистов была намечена переориентировка древнегреческой философской мысли, первоочередноe внимание к изучению физического мира сменилось преобладающим интересом к социальному миру, к этике. И сколько бы ни спорили Сократ, Платон и их последователи с софистами, их спор все же сводился к вопросу о том, что представляет собою человек.