31 Октября 1925 года Первая читка. I, II, III, IV акты

Мейерхольд (Кореневу во время читки тихо о Старковском — городничем). То самое — горячий тон, темп, умение говорить скороговоркой, быстрая реакция.

У Тяпкиной — Анны Андреевны будет какой-то драматизированный баритон. У нее, по существу, трагический тон. У Ремизовой звонкий вульгарный голос. Это выгоднее.

Хороший голос у Козикова для Бобчинского — такое славянское начало. У Мологина — Добчинского хорошо звучит, когда тихо — хорошо. Смешно, когда серьезно.

(Актерам в перерыве.) Читать «пунктиром», в четверть голоса, нащупывая темп, чуть-чуть. Не важно, как выходит, главное — нащупать темп. «Темпизация» «Ревизора» — основная трудность, а тонировка не очень трудна; она так дана Гоголем, так сильно сделан текст, что почти нельзя ошибиться.

Ритмическая волна лучше придет, если осторожно подавать текст, — придет непременно.

Казалось, что играть будет трудно, что пьеса большой неподвижности. Некоторые думают, что играть ходя — легче, что в движении легче обрести игру.

С точки зрения трудности или нетрудности я продумал только первую сцену и думаю, что я прав, что играть будет нетрудно.

(Актерам перед III актом.) Очень прошу сохранить эту систему чтения «еле‑еле», сдерживая себя, как только захочется громче; тогда вы сами почувствуете, какая выяснится ритмическая волна, внутренне почувствуете это.

{48} 9 Ноября 1925 года Совещание постановочной группы47 Присутствуют Коренев, Цетнерович, Шлепянов, Локшина

Мейерхольд. С будущей недели репетиции «Ревизора» будут идти параллельно с репетициями «Рычи, Китай!»⁴⁸. Удобство маленькой площадки — можно репетировать в любой комнате. Можно брать вразбивку — например, сцена Осипа с Хлестаковым, сцены Марьи Антоновны, за исключением общих.

Когда репетируем, пока площадки не готовы, можно отмечать мелом и делать выгородки. Надо высчитать, сколько на каждой площадке установится людей. Устроить выше двери, может быть, выше поднять щиты.

«Немую сцену» надо сначала проверить. Возьмем живых людей, установим, сфотографируем, пошлем фотографии Дмитриеву, он скомпонует. Снять фас, можно и профиль.

{49} Необходимо учесть желание Гоголя. (Кореневу, поручается изучить авторские рисунки «немой сцены»⁴⁹.) Если он ставит Бобчинского и Добчинского справа, поставим справа. Если городничий в середине, поставим в середине. Нам это не важно. По манекенам вымерим, поставим фигурантов. Надо сказать Темерину, чтобы он подготовился к съемке⁵⁰.

Относительно мебели до сих пор не решено, покупать ли настоящую, готовую или заказывать. Я боюсь, что с перегрузкой может быть канитель очень долгая, и в конце концов купят наскоро дрянь. Лучше, может быть, заказать, например, в мастерских МОНО⁵¹.

Мебель в «Мандате» — самое слабое место. Удивительно, как мы решились это допустить. В «Мандате» главное — быт, как отрыгнулось прежнее в быту современном. Столовая — стол, разве это столовая? Это стол из канцелярии военного ведомства. Или буфетик, одна ножка, повиснет на конструкции. Добавлены венские стулья — нельзя было это допускать. Тумба с желобками очень тяжела.

Нам для «Ревизора» нельзя, чтобы мебель была тяжелая. Надо высчитать, сколько будет стоить мебель, если заказать. А то, что она будет новая, — это ничего. В диване должен быть очень правильный масштаб, и ножки должны быть устойчивы. Если на заказ, надо дать точные рисунки. Дмитриев с этим уехал, что он будет рисовать. Но на рисунке нельзя рассчитывать. Надо прикидывать на площадке — поставить то, что есть, и потом говорить — шире, уже и т. д. За заказ мебели говорит уже масштаб, необходимость придерживаться строго определенных размеров.

Относительно бутафории — надо приглядывать и постепенно покупать. Например, на подносе подают стакан, надо уже подобрать то, что должно быть.