248

История зарубежного театра

Для учащихся театральной школы-студии Ad Astra

Подготовлено режиссером-преподавателем Левицкой Лилианой Эдуардовной

2007 год

Мифология

Но, наверно, в не меньшей степени не перестают удивлять нас плоды эллинской художественной фан­тазии. Это — богатейшая, уникальная для истории мировых ци­вилизаций сокровищница дошедших до нас мифов.

Миф по-гречески означает «повествование, предание». Поня­тие «миф» могло обнимать всю поэтическую деятельность, все художественные творения, рожденные на ранней архаической стадии народной фантазии. «Античная мифология, — пишет А.Ф. Лосев, — является отражением человеческой жизни, ее потребностей и стремлений, ее отношения к настоящему, про­шедшему и будущему, ее идеалов и вообще всех ее материаль­ных и духовных сил». Мифы вобрали широчайший круг проб­лем, касающихся бытия: происхождение мира и человека, благ цивилизации, культурных ценностей, рождения и смерти. В мифах раскрывалась и сама человеческая природа.

МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ Мифологии посвящены библиотеки научных трудов. Маститые ученые бьются над многими загад­ками происхождения мифов и их бытования. Сегодня очевид­но: мифология отражает определенный длительный, уходящий в далекое прошлое исторический этап, первобытно-общинную формацию. Мифотворчество было одним из важнейших этапов человеческой цивилизации.

Древний эллин не выделял себя из окружающей природы Сначала он фетишизировал физические предметы и силы, не проникая за их пределы. Затем наступила стадия анимизма: он их одушевлял, наделял чертами и способностями, присущими человеку.

Само состояние мира, рельеф местности, очертания гор и прибрежной полосы, небесные светила, породы животных и виды растений — все это воспринималось как результат неких событий, случившихся в отдаленном прошлом. Событий, вос­произведенных в мифе. Между мифом и современной жизнью существовал огромный временной промежуток.

Миф был для архаичного человека совершенно реальным. В нем аккумулировался практический опыт многих поколений, мудрость предков, воплощавших непререкаемый авторитет. Древние эллины не проводили разграничения между естествен­ным и сверхъестественным. У них были слабо выделены абстракт­ные понятия. Мир воспринимался в чувственно-конкретном эмо­циональном воплощении. Окружающие предметы виделись не то­лько сами по себе, но как своеобразные метафоры и символы.

МИФОЛОГИЯ И ЛИТЕРАТУРА. Мифология — это особая сим­волическая система, с помощью которой познавался и осваи­вался мир. Она послужила исходным фундаментом для после­дующего развития науки и культуры. Стала арсеналом поэтической образности, подлинным кладезем сюжетов, своеоб­разным языком поэзии. Образы и сюжеты мифологии, как нам придется многократно убеждаться в процессе изучения миро­вой литературы, животворили творчество гениев поэзии от Данте и Ронсара до Гете, Шиллера, Байрона, Пушкина, Лер­монтова и многих других.

Мифы создавались в дописьменную эпоху, а потому эти сказания, легенды в течение длительного времени бытовали в устном исполнении, нередко трансформируясь и меняясь.

Они никогда не были записаны как единая книга, а воспро­изводились, пересказывались уже позднее разными поэтами, драматургами, историками; это греки Гомер, Гесиод, Эсхил, Софокл, Еврипид, римляне Вергилий и Овидий, представив­ший поистине сокровищницу мифов в своей книге «Метамор­фозы».

Мифы бытовали в самых разных частях европейской конти­нентальной Греции, в Аттике, Беотии, Фессалии, Македонии и других областях, на островах Эгейского моря, на Крите, на по­бережье Малой Азии. В этих регионах складывались отдельные циклы мифов, которые позднее стали сливаться в единую обще-греческую систему.

МИФ КАК СПОСОБ ПОЗНАНИЯ МИРА. В мифах ярко выразилась неиссякаемая потребность человека в творчестве, его жаж­да познания окружающего мира и самого себя. Рождение и смерть, смена времен года, приливы и отливы моря, грозы и дожди, цветение и увядание растений, появление плодов, на­ступление ночи и рождение нового дня, перепады погоды — все эти явления наивно приписывались действию неких вы­сших, сверхъестественных сил. Они представали в виде конк­ретных, зримых и чувственных образов, персонифицировались, т.е. имели облик живых существ, которые воспринимались как вполне реальные.

Если человек не всегда мог объяснить природное явление, а тем более на него повлиять, скажем, на поразившую крестьян­ское поле засуху или затопивший его ливень, неожиданную эпидемию или землетрясение, — он стремился преодолеть враждебные ему силы в своем воображении, фантазии. «Перво­бытное человечество в лице грека, — справедливо заметил Бе­линский, — во всей полноте кипящих сил, во всем разгаре све­жего живого, юного чувства... объясняло явление физического мира влиянием высших таинственных сил». В мифах, как пра­вило, действуют боги, титаны, герои, наделенные сверхчеловече­ской мощью, разумом, проницательностью.

Кажется, сама греческая природа предопределила особую красочность мифологии; долины и горные хребты, причудли­вые бухты, искрящееся голубое море со множеством мелких островов, слепящее южное солнце, вечнозеленая раститель­ность, теплый климат. Земля была населена сказочными суще­ствами: в горах таились горные нимфы — ореады, в лесах - дриады, в реках — наяды. Каждая пещера, гора, остров, море имели свое божество. Греки верили, что живые силы управляют ростом растений, деревьев, злаков, что они таятся в каждом камне, воде и металле. Природа и общество не противостояли друг другу, а были, как бы слиты, окружающие предметы обре­тали человеческие чувства и желания.

УНИКАЛЬНОСТЬ ГРЕЧЕСКОЙ МИФОЛОГИИ. Греческая мифо­логия была по-своему уникальна, что выделяло ее на фоне ска­зочно-мифологических систем других народов. В отличие от многих сказок, в которых значительную роль играют чудесные предметы, колдовство, добрые или злые волшебники, в древне­греческих мифах герои, пусть легендарные, сталкивались в основном с себе подобными существами. Действие происходило в определенных местностях, что позволяло воссоздавать реаль­ные пейзажи. Сама религиозность греков не была жесткой и догматичной: это предполагало вольную трактовку сюжетов, свободную интерпретацию взаимоотношений героев и богов. В разных частях Греции, в разных местностях существовали свои культы и свои наиболее почитаемые божества.

АНТРОПОМОРФИЗМ БОГОВ. В отличие от восточных рели­гий, боги в греческой мифологии — антропоморфны. Они об­ладали не только человеческой внешностью, но и психологиче­ской характеристикой. А поскольку и боги, и герои были вылеплены по человеческому подобию, ситуации, коллизии, сюжеты мифов насыщались глубоко жизненным содержанием.

Обожествлялись как предметы, так и понятия, чувства. В «Илиаде» и «Одиссее» поступки героев и их психическое со­стояние объясняются вмешательством богов. А.Ф. Лосев заме­тил по этому поводу: «Если все личное у Гомера всерьез под­чинено надличному, то, конечно, и мотивировка всех личных поступков должна идти "извне"». Под «надличным», под тем, что «извне», имеются в виду действия божественных сил.

Бог для первобытного человека воплощал грозную силу. Он мог покарать, поразить. Он вызывал к себе особое чувство, сочетание страха и уважения. Эллин постоянно ощущал незри­мое присутствие бога. Это была непременная черта архаичного мироощущения.

МИФОЛОГИЯ КАК ЧАСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ. Народ­ная фантазия древних греков, творившая мифы, питалась реа­льной жизнью. В мифах нередко заключались наблюдения над окружающим миром, над человеком и его поведением. Эго и сделало греческую мифологию частью человеческой культуры. И проявляется это в нашей повседневной речи, в выражениях, ставших крылатыми. Мы употребляем словосочетания: «сизи­фов труд», имея в виду тяжелую, лишенную смысла работу, которую осуществлял в загробном мире Сизиф, втаскивая на гору огромные камни, которые затем с грохотом устремля­лись вниз. Мы охотно говорим о титанических усилиях, гигант­ских размерах. Гиганты и титаны — огромные великаны, дети земли, которые сражались с богами. Мы пользуемся выра­жением «гомерический смех», означающим высшую степень ве­селья.

Мифы связаны с разнообразными культами, верованиями. И вместе с тем. в них отражаются народная мудрость и здравый смысл. Так, у древних греков существовал обычай жертвопри­ношения богам, при этом пропадало немало столь нужного людям мяса. Тогда титан Прометей изыскал способ помочь лю­дям. Заколов жертвенного быка, он разделил его таким обра­зом, что образовались две неравные груды. В одной находи­лись кости, требуха, r другой — куски свежего мяса. Обе груды Прометей предварительно накрыл шкурами и предложил их Зевсу на выбор. Верховный олимпиец польстился на ту, что была побольше. Этот «прецедент», описанный в мифе, закре­пил столь удобное правило: после ритуала жертвоприношения греки стали оставлять богам несъедобные части, а себе то, что могло пойти в пищу. Вообще миф в сказочно-фантастической форме отразил некоторые этапы в жизни древнейшего обще­ства, семьи: черты патриархата и матриархата, процесс овладе­ния огнем, жертвоприношение и т.д. Воспоминания о первобыт­ном людоедстве находим и в мифе о циклопе Полифеме, сыне Посейдону, который убил нескольких спутников Одиссея и пожрал их. Первоначально сведения о древнейших греческих государст­вах, о Крите и Микенах люди черпали в мифах и сказаниях. Когда были произведены археологические раскопки, то выяс­нилось, что многие полученные из мифов сведения достовер­ны. Вполне возможно, что такие персонажи гомеровского эпо­са, как Приам, Гектор, Этеокл, действующие также в мифах, были реальными историческими лицами.

Боги

Греческая мифология была населена сонмом разнообразных существ. Среди них — сатиры, горные и лесные демоны, необуз­данные, резвые спутники бога Диониса, интересовавшиеся толь­ко вином и женщинами. Были и те, кого именовали кентаврами: полулюди — полукони. В прудах и озерах обитали наяды, боже­ства, олицетворяющие силы природы. Существовали сирены, су­щества с женской головой и птичьим телом, отличавшиеся чару­ющими голосами. Известны женщины-воительницы амазонки, терпевшие мужчин исключительно для продолжения рода. Были и горгоны, мифические женоподобные чудовища. От одного их взгляда любые предметы могли превратиться в камень.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ МИРА И БОГОВ

Вначале существовал лишь вечный, безграничный, темный Хаос. В нем заключался источник жизни. Все возникло из безграничного Хаоса—весь мир и бессмертные боги. Из Хаоса произошла и богиня Земля — Гея. Широко раскинулась она, могучая, дающая жизнь всему, что живет и растет на ней. Далеко же под Землей, так далеко, как далеко от нас необъятное светлое небо, в неизмеримой глуби­не родился мрачный Тартар—ужасная бездна, полная вечной тьмы. Из Хаоса родилась и могучая сила, все оживляющая Любовь — Эрос. Безгранич­ный Хаос породил вечный Мрак—Эреб и темную Ночь—Нюкту. А от Ночи и Мрака произошли вечный Свет—Эфир и радостный светлый День — Гемера. Свет разлился по миру, и стали сменять друг друга ночь и день.

Могучая, благодатная Земля породила беспре­дельное голубое Небо—Урана, и раскинулось Небо над Землей. Гордо поднялись к нему высокие Горы, рожденные Землей, и широко разлилось вечно шумящее Море. Уран—Небо—воцарился в мире. Он взял себе в жены благодатную Землю. Шесть сыновей и шесть дочерей—могучих, грозных тита­нов— было у Урана и Геи. Их сын, титан Океан, обтекающий всю землю, и богиня Фетида породили на свет все реки, которые катят свои волны к морю, и морских богинь—океанид. Титан же Гипперион и Тейя дали миру детей: Солнце—Гелиоса, Лу­ну— Селену и румяную Зарю—розоперстую Эос (Аврора). От Астрея и Эос произошли звезды, которые горят на темном ночном небе, и ветры: бурный северный ветер Борей, восточный Эвр, влажный южный Нот и западный ласковый ветер Зефир, несущий обильные дождем тучи. Эол бог ветров.

Кроме титанов, породила могучая Земля трех великанов—циклопов с одним глазом во лбу— и трех громадных, как горы, пятидесятиголовых великанов — сторуких (гекатонхейров), названных так потому, что сто рук было у каждого из них. Против их ужасной силы ничего не может устоять, она не знает предела.

Возненавидел Уран своих детей-великанов, в недра богини Земли заключил он их в глубоком мраке и не позволил им выходить на свет. Страдала мать их Земля. Ее давило страшное бремя, заклю­ченное в ее недрах. Вызвала она детей своих, титанов, и убеждала их восстать против отца Урана, но они боялись поднять руку на отца. Только младший из них, коварный Крон, хитростью низ­верг своего отца и отнял у него власть.

Богиня Ночь родила в наказание Крону целый сонм ужасных божеств: Таната — смерть, Эриду—раздор, Апату—обман, Кера—уничтожение, Гипноса — сон с роем мрачных тяжелых видений, не знающую пощады Немесиду — отомщение за преступления, и множество других. Ужас, раздо­ры, обман, борьбу и несчастие внесли эти боги в мир, где воцарился на троне своего отца Крон. Рождение Зевса. Крон не был уверен, что власть навсегда останется в его руках. Он боялся, что и против него восстанут дети и обрекут его на ту же участь, на какую обрек он своего отца Урана. И повелел Крон жене своей Рее приносить ему рождавшихся детей и безжалостно проглатывал их. В ужас приходила Рея, видя судьбу своих детей. Уже пятерых прогло­тил Крон: Гестию, Деметру, Геру, Аида (Гадеса) и Посейдона.

Рея не хотела потерять и последнего ребенка. По совету своих родителей, Урана-Неба и Геи-Земли, удалилась она на остров Крит, и там, в глубокой пещере, родился у нее сын Зевс. В этой пещере Рея скрыла его от жестокого отца, а Крону дала проглотить вместо сына длинный камень, заверну­тый в пеленки. Крон не подозревал, что был обманут.

А Зевс тем временем рос на Крите. Нимфы Адрастея и Идея лелеяли маленького Зевса. Они вскормили его молоком божественной козы Амалфеи. Пчелы носили мед Зевсу со склонов высокой горы Дикты. Всякий раз, когда младенец Зевс плакал, юные куреты, охранявшие пещеру, ударя­ли в щиты мечами, чтобы не услыхал его плача Крон и не постигла бы Зевса участь его братьев и сестер.

Зевс свергает Крона. Борьба богов-олимпийцев с титана­ми. Вырос и возмужал Зевс. Он восстал против своего отца и заставил его вернуть на свет прогло­ченных им детей. Одного за другим изверг из уст Крон своих детей-богов. Они начали борьбу с Кроном и титанами за власть над миром.

Ужасна и упорна была эта борьба. Дети Крона утвердились на высоком Олимпе. На их сторону встали и некоторые титаны, а первыми—титан Океан и дочь его Стикс с детьми Рвением, Мощью и Победой. Опасна была эта борьба для богов-олим­пийцев. Могучи и грозны были их противники. Но Зевсу на помощь пришли циклопы. Они выковали ему громы и молнии, их метал Зевс в титанов. Борьба длилась десять лет, но победа не склонялась ни на ту, ни на другую сторону. Наконец решился Зевс освободить из недр земли сторуких великанов-гекатонхейров и призвать их на помощь. Ужасные, громадные, как горы, вышли они из недр земли и ринулись в бой. Они отрывали от горных хребтов целые скалы и бросали их в титанов. Сотнями летели скалы навстречу титанам, когда они подсту­пали к Олимпу. Стонала земля, грохот наполнил воздух, все кругом колебалось. Даже Тартар содро­гался от этой борьбы. Зевс метал одну за другой огненные молнии и оглушительно рокочущие гро­мы. Пламя охватило всю землю, моря кипели, дым и смрад заволокли все густой пеленой.

Наконец титаны дрогнули. Их сила была слом­лена, они были побеждены. Олимпийцы сковали их и низвергли в мрачный Тартар, в вековечную тьму. У медных несокрушимых врат Тартара на стражу встали сторукие великаны—гекатонхейры, чтобы не вырвались на свободу из Тартара могучие титаны.

Борьба Зевса с Тифоном. Но не окончилась этим борьба. Гея-Земля разгневалась на олимпийца Зевса за то, что он так сурово поступил с ее побежденными детьми-титанами. Она вступила в брак с мрачным Тартаром и произвела на свет ужасное стоголовое чудовище Тифона. Громадный, с сотней драконовых голов, поднялся Тифон из недр земли. Диким воем всколебал он воздух. Лай собак, человеческие голоса, рев разъяренного быка, рыканье льва слы­шались в этом вое. Бурное пламя клубилось вокруг Тифона, и земля колебалась под его тяжелыми шагами. Боги содрогнулись от ужаса. Но смело ринулся на Тифона Зевс-громовержец, и начался бой. Вновь засверкали молнии в руках Зевса, раздались раскаты грома. Земля и небесный свод сотряслись до основания. Ярким пламенем вспых­нула земля, как и во время борьбы с титанами. Моря кипели от одного приближения Тифона. Сотнями сыпались огненные стрелы-молнии гро­мовержца Зевса; казалось, что от их огня горит даже воздух. Зевс испепелил все сто голов Тифона. Рухнул он на землю, от тела его исходил такой жар, что плавилось все кругом. Зевс поднял тело Тифона и низверг в мрачный Тартар, породивший его. Но и в Тартаре грозит еще Тифон богам и всему живому. Он вызывает бури и извержения вулканов; в браке с Эхидной, полуженщиной-полузмеей, он породил двуглавого пса Орфа', адского трёхглавого пса Кербера (Цербе­ра), Лернейскую гидру и Химеру².

Победили боги-олимпийцы своих врагов. Никто больше не мог противиться их власти. Они могли теперь спокойно править миром. Самый могуще­ственный из них, громовержец Зевс, взял себе небо, Посейдон—море, Аид—подземное царство душ умерших. Земля же осталась в общем владении. Хотя и поделили сыновья Крона между собой власть над миром, но все асе над всеми царит повелитель неба Зевс; он правит людьми и богами, он ведает всем в мире.

Олимп. Высоко на светлом Олимпе царит Зевс, окружен­ный сонмом богов. Здесь и супруга его Гера, и златокудрый Аполлон с сестрой своей Артемидой, и златая Афродита, и могучая дочь Зевса Афина, и много других богов. Три прекрасные Оры охраняют вход на высокий Олимп и поднимают закрывающее врата густое облако, когда боги нисходят на землю или возносятся в светлые чертоги Зевса. Высоко над Олимпом раскинулось голубое бездонное небо, и льется с него золотой свет. Ни дождя, ни снега не бывает в царстве Зевса; вечно там светлое, радо­стное лето. А низке клубятся облака, порой закры­вают они далекую землю. Там, на земле, весну и лето сменяют осень и зима, радость и веселье сменяются несчастьем и горем. Правда, и боги знают печали, но они скоро проходят, и снова водворяется радость на Олимпе.

Зевс – бог громовержец (бюст IV век до н.э.) Гера – жена Зевса (бюст конца III века до н.э.)

Пируют боги в своих золотых чертогах, постро­енных сыном Зевса Гефестом. Царь Зевс сидит на высоком золотом троне. Величием и гордо-спокойным сознанием власти и могущества дышит мужественное, прекрасное лицо Зевса. У трона его

богиня мира Эйрена и постоянная спутница Зевса крылатая богиня победы Ника. Вот входит величе­ственная богиня Гера, жена Зевса. Зевс чтит свою жену; почетом окружают Геру, покровительницу брака, все боги Олимпа. Когда, блистая своей красотой, в пышном наряде, Гера входит в пирше­ственный зал, все боги встают и склоняются перед женой громовержца. А она идет к золотому трону и садится рядом с Зевсом. Около трона Геры стоит ее посланница, богиня радуги, легкокрылая Ирида, всегда готовая быстро нестись на радужных крыль­ях в самые дальние края земли исполнять повеле­ния Геры.

Пируют боги. Дочь Зевса, юная Геба, и сын царя Трои Ганимед, любимец Зевса, получивший от него бессмертие, подносят им амброзию и нектар—пи­щу и напиток богов. Прекрасные хариты и музы услаждают их пением и танцами. Взявшись за руки, водят они хороводы, а боги любуются их легкими движениями и дивной, вечно юной красотой. На этих пирах решают боги все дела, на них определя­ют они судьбу мира и людей.

С Олимпа рассылает людям Зевс свои дары и утверждает на земле порядок и законы. В руках Зевса судьба людей: счастье и несчастье, добро и зло, жизнь и смерть. Два больших сосуда стоят у ворот дворца Зевса. В одном сосуде дары добра, в другом — зла. Зевс черпает из сосудов добро и зло и посылает людям. Горе тому человеку, которому громовержец черпает дары только из сосуда со злом. Горе и тому, кто нарушает установленный Зевсом порядок на земле и не соблюдает его законов. Грозно сдвинет сын Крона свои густые брови, черные тучи заволокут небо. Разгневается великий Зевс, и страшно поднимутся волосы на голове его, глаза загорятся нестерпимым блеском; взмахнет он своей десницей—удары грома раска­тятся по всему небу, сверкнет пламенная молния и сотрясется высокий Олимп.

У трона Зевса стоит хранящая законы богиня Фемида. Она созывает, по повелению громовержца, собрания богов на Олимпе и народные собрания на земле, наблюдает, чтобы не нарушались порядок и закон. На Олимпе и дочь Зевса богиня Дикэ, наблюдающая за правосудием. Строго карает Зевс неправедных судей, когда Дикэ доносит ему, что не соблюдают они законов, данных Зевсом. Богиня Дикэ—защитница правды и враг обмана.

Но хотя посылает людям счастье и несчастье Зевс, все же судьбу людей определяют неумолимые богини судьбы — мойры, живущие на Олимпе. Судьба самого Зевса и в их руках. Властвует рок над смертными и над богами. Нет такой силы, которая могла бы изменить хоть что-нибудь в том, что предназначено богам и смертным. Одни мойры ведают веления рока. Мойра Клото прядет жизнен­ную нить человека, определяя срок его жизни. Оборвется нить—и кончится жизнь. Мойра Лахесис вынимает, не глядя, жребий, который выпадает человеку в жизни. Никто не в силах изменить определенной мойрами судьбы, так как третья мойра, Атропос, все, что назначили в жизни челове­ку ее сестры, заносит в длинный свиток, а что занесено в свиток судьбы, то неизбежно. Неумоли­мы великие, суровые мойры.

Есть на Олимпе и богиня счастливой судь­бы—это богиня Тюхэ. Из рога изобилия, рога божественной козы Амалфеи, молоком которой был вскормлен Зевс, сыплет она дары людям, и счастлив тот человек, который встретит на своем жизненном пути богиню счастья Тюхэ. Но как редко это бывает!

Так царит окруженный сонмом богов на Олимпе Зевс, охраняя порядок во всем мире.

Основа греческой мифологии. Античную теогонию (происхождение богов) можно свести к следующей схеме: из хаоса (гр. зев, бездна, позже — беспорядок, неразбериха) возник упорядочен­ный мир — космос (гр. — порядок, мир, наряд, украшение, кра­сота), первые боги: Гея (Земля), Никта(Нюкта) (Ночь), Эреб (Мрак), Тартар (Бездна), Эрос (Любовь). От Геи родились Уран (Небо) и Понт (Море). Эти боги не имели внешней персонифицированной формы, ассоциировались со стихиями. Хотя здесь представлены три этапа рождения богов (Хаос — Гея — Уран и Понт), их аморф­ность настолько велика, что весь начальный период теогонии можно рассматривать как одно, поколение. II поколение произошло от браков этих богов: Эреб и Никта породили трех мойр — богинь судьбы (Лахесис отмеряет жизнь, Клото прядет нить, Антропос обрезает нить судьбы), трех- эриний — богинь мщения (Алекто, Мегеру и Тизифону), Гипноса — бога сна, Мома — бога злой насмешки, Немезиду — богиню справедливого возмездия, Танатоса — бога смерти, Харона — пе­ревозчика душ через Стикс в царстве мертвых, Эриду — богиню раздора, Эфира — олицетворение воздуха и др.; Гея и Хаос поро­дили Пифона — ужасного змея; Гея и Тартар породили Тифона — огнедышащего великана и Ехидну — полуженщину-полузмею; Гея и Понт породили пять существ, в том числе Нерея — доброго морского старца, Форкия и его жену Кето — владык морских чу­довищ; Гея и Уран породили трех гекатонхейров — сторуких пятидесятиголовых великанов, трех киклопов (циклопов) — одно­глазых великанов, 13 гигантов, 12 титанов (среди них Океан, его жена Тефида; Гиперион, его жена Тейя; Фемида — Правосудие; Крон — Время, его жена Рея) и т.д.

От Крона и Реи рождается III поколение богов: Гестия — богиня домашнего очага, Деметра — богиня плодородия, Гера — богиня брака, покровительница моногамной семьи, Аид — бог под­земного царства, Посейдон — бог морей, Зевс — младший сын, верховный бог греческого пантеона. К этому же поколению относят­ся порождения Океана и Тефиды — 3 000 богов рек, 3 000 океанид (в том числе Азия, Калипсо, Плуто, Стикс, Электра); порождения Нерея и Дориды — 50 нереид (в том числе Фетида, Галатея); дети Гипериона и Тейи — Гелиос (бог солнца), Селена (богиня луны), Эос (богиня зари); дети Тавманта и Электры — Ирида (богиня радуги), гарпии (отвратительные полуженщины-полуптицы); по­рождения Форкия и Кето — Ладон (дракон, охранявший сад с золотыми яблоками на горе Атлас), граи (старухи, седые от рожде­ния, с одним глазом и одним зубом на троих), горгоны (Медуза, Сфено, Эвриала) и др.; порождения Тифона и Ехидны — Кербер, Лернейская гидра, Нёмейский лев, орел Зевса, Орф, Сфинкс, Химера; дети Иапета и Климены — Атлант, Прометей и др.

К IV поколению относятся дети Зевса от женских божеств второго поколения: от Фемиды, второй жены (оры — богини по­рядка и справедливости); от Мнемозины (музы — богини искусств: Каллиопа — эпической поэзии, Клио — истории, Мельпомена — трагедии, Полигимния — торжественных гимнов, Талия — коме­дии, Терпсихора — танца, Урания — астрономии, Эвтерпа — ли­рической поэзии, Эрато — любовной поэзии); от женских божеств третьего поколения: от Метиды, первой жены (Афина — богиня мудрости; Афина родилась из головы Зевса), от Эвриномы (хариты — богини красоты и радости жизни), от Дионы (Афродита — богиня любви и красоты), от Плуто (Тантал), от Лето (Аполлон — в классический период бог искусства и художественного вдохнове­ния, Артемида — богиня охоты), от Деметры (Персефона), от Геры, третьей жены (Арес — бог войны, Геба — богиня юности, Ге­фест — бог огня и кузнечного дела и др.); от женских божеств чет­вертого поколения: от Эгины (Эак — судья в царстве мертвых), от Майи (Гермес — бог торговли, вестник богов) и др., а также дети Зевса — боги и герои (смертные люди) от женских божеств и смертных женщин V—XII поколений: от Семелы (Дионис — бог виноделия, умирающей и воскресающей природы, родился из бедра Зевса, фигура переходная от богов к героям), от Леды (Елена Прекрасная, Полидевк), от Данаи (Персей), Алкмены (Геракл) и др. К четвертому поколению относятся также дети Посейдона (Антей, Тритон, Пегас, Протей, Полифем, Тезей и др.), Деметры (Плутос), Атланта (плеяды и др.), Гелиоса (Фаэтон и др.) и ряд других. Можно рассматривать поколения богов и героев не по отцу, а по материнской линии, тогда отнесение к поколениям будет иным. От поколения к поколению прослеживается ясно выраженная тенденция: бесформенное, бесполое начало — темные стихии — «чудовища — антропоморфные боги — герои (смертные люди). От хаоса (беспорядка) — к космосу (порядку, гармонии), от уродли­вых форм — к прекрасным, гармоничным, идеальным формам. Чудовища третьего поколения божеств немногочисленны и теряют способность к продолжению рода, уничтожаются героями. Боги четвертого поколения властвуют не столько над стихиями, сколь­зко над сферами человеческой деятельности, сходятся со смертными, все меньше от них отличаясь.

Олимпийские боги. Греко-римские соответствия богов. Боги третьего и четвертого поколений составили группу главных античных богов, так называемых двенадцати олимпийских богов: Зевс (у римлян ему соответствует Юпитер), его жена и сестра Гера (лат. Юнона), его братья Аид (лат. Плутон) и Посейдон (лат. Нептун),его сестры Гестия (лат. Веста) и Деметра (лат. Церера), его сыновья Аполлон (лат. Аполлон), Арес (лат. Марс), Гермес (лат. Меркурий), Гефест (лат. Вулкан), его дочери Афина (лат. Минерва) и, Артемида (лат. Диана). Чтобы ввести в дюжину богов еще двух де­стей Зевса — Диониса (лат. Бахус, Вакх) и Афродиту (лат. Венера), был сложен миф о том, что Гестия, которой наскучили ссоры богов, покинула Олимп, уступив место Дионису, а Афродита зaнимает место обычно пребывающего в подземном царстве Аида. Олимпийские боги воплощают упорядоченный космос в проти­воположность хаосу. Однако они сохранили и некоторые черты хтонических божеств (произошедших от земли), подобно чудовищам и звероподобным существам первых поколений. Перечислим также некоторые другие соответствия греческих и римских богов: Эрос — Амур, Крон — Сатурн, Ника — Виктория, Пан — Фавн, Тихе — Фортуна, Эос — Аврора, мойры — парки, музы — камены, хариты — грации; героев: Геракл — Геркулес, Одиссей — Улисс.

«Дионисийское» и «аполлоновское» начала. Немецкий философ Ф.Ницше в работе «Рождение трагедии из духа музыки» (1872), использовав имена двух древнегреческих богов, противопоставил два начала культуры: «дионисийское» («жизненное», оргиастически-буйное, трагическое, темное) и «аполлоновское» (созерца­тельное, логически-членящее, односторонне-интеллектуальное, светлое), видя идеал в их слиянии. На самом деле темное начало есть и в светоносном Аполлоне, а светлое — ив Дионисе, однако предложенное Ницше противопоставление закрепилось и широ­ко используется в науке.

Процесс формирования античной мифологии как системы. Строй­ная система античных мифов — в действительности иллюзия. В раз­ные периоды и в разных областях античного мира существовали различные мифологические представления. Древнегреческая ми­фология, складывалась на протяжении многих веков из культов местных божеств, а приобрела известное единство и превратилась в стройную систему к VIII—V вв. до н.э. Упорядочение мифов, нашло отражение в поэме Гесиода «Теогония» (мифы о возник­новении космоса из хаоса, поколениях богов, олимпийских бо­гах, союзах богов и смертных), в гомеровских поэмах «Илиада» и «Одиссея» (мифы о богах и героях, миф о Троянской войне), в трагедиях Эсхила, Софокла, Еврипида (циклы мифов о героях). Систематизация мифов, составление генеалогических таблиц бо­гов и героев были проделаны писателями, философами, мифографами — появившимися не позднее V в. до н. э. собирателями и излагателями мифов (Гиппий, Анаксимен, Асклепиад и др). В III в. до н.э. Эвгемер предложил рассматривать всех мифологических персонажей как реально живших людей, а мифологические собы­тия — как реальные события истории (по его имени историзация мифов получила название эвгемеризм). Завершение систематиза­ции всей античной мифологии относится к VII в. н. э. и связывает­ся, с трудами трех т. н.; ватиканских мифографов.

Изучение античной мифологии позволяет понять эволюцию те­зауруса древних греков и римлян на протяжении многих столетий. Мифология составляет основу античной культуры, в том числе литературы, на всем протяжении ее развития даже с учетом изме­нения отношения к мифу как к предмету безусловной веры, по­явления на определенном этапе скептического к нему отношения. Античные мифы о богах и героях — неиссякаемый источник «веч­ных образов» и «вечных сюжетов» мировой литературы.

Древнегреческая трагедия

Зарождение трагедии. Уже в дифирамбах Ариона, по свидетель­ству древних, присутствовал диалог корифея и хора, изображав­шего козлоногих сатиров — спутников Диониса. Из дифирамба рождается жанр трагедии (от гр. «трагос» — козел, «оде» — песнь). У Феспида и Фриниха, чьи произведения не сохранились, траге­дия, очевидно, еще близка к дифирамбу. Феспид первым вводит в дифирамб актера, комментирующего песни, создавая основу тра­гедии как жанра. Фриних, Херил (как и Эсхил) первыми исполь­зуют для трагедии не мифологический, а исторический сюжет (о победах греков в персидских войнах). Пратин приспосабливает к сцене жанр сатировской драмы.

В конце VI—V вв. до н.э. в Афинах, на чашеобразном склоне Акрополя, возводится театр Диониса (сначала из дерева, в IV в. до н.э. из камня) на 17 тысяч зрителей, т.е. для всего населения города. Здесь начинается проведение ежегодных театральных со­стязаний в честь Диониса. Первоначально они проходили в Вели­кие Дионисии — в марте, со второй половины V в. до н.э. и в праздник Леней — в январе. В первый день представлялось пять комедий, во второй, третий и четвертый — по одной тетралогии. Во второй, третий и четвертый день в состязаниях участвовало по три драматурга, каждый готовил для состязаний тетралогию — цикл из четырех пьес (трех трагедий и завершающей сатиров­ской драмы, где хор изображал спутников Диониса — сатиров), ставил свои произведения и первоначально сам исполнял роль протагониста — главного героя. Это точно известно относитель­но Феспида, Фриниха, Эсхила. Отметим, что Софокл добился всенародного признания как выдающийся актер. Десять судей оп­ределяли победителя. Сохранились списки таких состязаний за ряд лет. Всего за 240 лет развития этого жанра только значитель­ными трагиками было создано более 1500 трагедий. Но из произ­ведений древнегреческих трагиков до нас дошли только 7 траге­дий Эсхила (в том числе одна трилогия — «Орестея»), 7 трагедий и отрывки одной сатировской драмы Софокла, 17 трагедий и одна сатировская драма Еврипида (авторство еще одной трагедии ос­паривается).

Трагедия состояла из пролога, парода (вступительной песни хора, выходящего на орхестру — круглую площадку перед скеной — зда­нием, на возвышенной площадке перед которым — проскении — актеры разыгрывали представление), трех или четырех эписодиев (действий), стасимов (песен хора между эписодиями), эпода (фи­нал с заключительной песней и уходом хора). Парод и стасимы делились на строфы и сходные с ними антистрофы (под них хор двигался по орхестре то в одну, то в другую сторону). В трагедиях также могли быть монологи героя, коммос (совместный плач хора и героя), гипорхема (песнь хора в кульминации, перед тем как разражается катастрофа).

Эсхил. Эсхил (525 — 456 до н.э.) — «отец трагедии». Эсхил ввел в представление второго актера и тем самым определил специ­фику трагедии как драматического произведения и ведущую роль в ней действия (позже, по примеру Софокла, стал вводить и третьего актера). Был участником битв при Марафоне и Саламине. Предание связывает со второй битвой судьбы трех великих траги­ков: Эсхила в числе победителей приветствовал юный Софокл, певший в хоре, а Еврипид в это время родился на острове Сала­мине. С 500 г. до н. э. Эсхил принимал участие в состязаниях траги­ков и одержал в них 13 побед. До нас дошло полностью 7 его трагедий: «Персы» (о победе афинян над персами при Салами­не), «Семеро против Фив» (о походе Полиника против родного города, из трилогии об Эдипе), «Просительницы, или Молящие» (из трилогии о Данаидах), представленная в 458 г. до н. э. трилогия «Орестея» (трагедии «Агамемнон», «Хоэфоры», «Эвмениды» — об убийстве Орестом своей матери Клитемнестры как мести за со­вершенное ею убийство своего мужа Агамемнона, суде над Орес­том, преследуемым эриниями — богинями мести, и его очище­нии от содеянного), «Прометей Прикованный» — самая знаме­нитая из трагедий, сделавшая образ Прометея, восставшего про­тив тирании Зевса, вечным образом мировой литературы (произ­ведения Гёте, Шелли и др.). Концепция трагического у Эсхила основана на вере в закон мировой справедливости, нарушение которого приводит к несчастьям и гибели. Его герои поразительно цельны, монументальны.

Софокл. Софокл (496 — 406 до н.э.) — второй великий грече­ский трагик, в 486 г. до н.э. победивший в состязании Эсхила, 24 раза занимавший первое и ни разу не занимавший последнего третьего места. Софокл был соратником Перикла, при котором Афины достигли небывалого расцвета, участвовал в военных дей­ствиях в качестве стратега (военачальника). До нас дошли 7 его трагедий («Аякс», «Трахинянки», «Эдип-царь», «Эдип в Коло­не», «Антигона», «Электра», «Филоктет»), 400 стихов из его сатировских драм «Следопыты» и «Похищение коров мальчиком Гермесом», некоторые другие отрывки. Софокл ввел третьего ак­тера, декорации, уменьшил роль хора, пренебрегая трилогической композицией, увеличил законченность каждой трагедии. Глав­ный персонаж Софокла не бог, а сильный человек. Характер глав­ного героя определяет действие в значительно большей мере, чем у Эсхила. Софокл уделяет пристальное внимание мотивировке поступков героев. На первый план выходит не проблема рока, а проблема нравственного выбора. Так, Антигона в одноименной трагедии, повинуясь нравственному долгу, принимает решение похоронить тело брата, несмотря на запрет властей. Тем самым она сама выбирает свою судьбу, что является главным признаком трагического героя.

Самая знаменитая трагедия Софокла — «Эдип-царь» (429 г. до н. э.). Аристотель считал эту трагедию наиболее совершенным примером использования трагических перипетий — переходов от счастья к несчастью и наоборот. Здесь наиболее полно реализова­на идея трагической вины героя.

Действие начинается в Фивах, на площади перед царским дворцом. Город поразил страшный мор. Выясняется, что боги сердятся на город за то, что в нем живет некий человек, убивший своего отца и женившийся на своей матери. Царь Эдип отдает распоряжение отыскать этого преступ­ника. Но в результате расследования выясняется, что преступление совер­шил он сам, хотя и по неведению. Тогда Эдип ослепляет себя в наказание за когда-то содеянное, и отказывается от фиванского престола.

В трагедии использована ретроспективная композиция: истоки событий лежат не в настоящем, а в прошлом.

Герой пытался бороться с судьбой, роком: узнав от оракула о том, что он может убить отца и жениться на матери, он бежал от своих роди­телей, не подозревая, что они не родные ему. По дороге в Фивы Эдип совершил случайное убийство, а по прибытии в этот город, который он спас от Сфинкса, отгадав его загадку, принял предложение править им и взять в жену царицу-вдову. Только теперь, в рамках сценического вре­мени, он понял, что тем самым все же осуществил предсказание.

Эдип не может бороться с роком, но он может принять нрав­ственное решение и наказать себя.

Еврипид. Еврипид (480 или 485/4—406 до н.э.) — младший из трех великих греческих трагиков, получивший наибольшее при­знание в последующие эпохи. Однако современники его ценили значительно меньше: из написанных и поставленных им 22 тетра­логий только четыре были удостоены первого места. До нас до­шли его сатировская драма «Киклоп» и 17 трагедий, из которых наиболее знамениты «Медея» (431 г. до н.э.), «Ипполит увенчан­ный» (428 г. до н.э.), а также «Гекуба», «Андромаха», «Троянки», «Электра», «Орест», «Ифигения в Авлиде», «Ифигения в Таври­де». Если Софокл показывал людей, какими они должны быть, то Еврипид — такими, какие они есть. Он значительно усилил раз­работку психологических мотивов, основное внимание уделив пси­хологическим противоречиям, которые заставляют героев совер­шать неправильные поступки, приводящие их к трагической вине и — как следствие — к несчастьям и гибели. Аристотель считал Еврипида «наиболее трагическим поэтом». Действительно, ситуа­ции, в которые попадают его герои, нередко настолько безвыход­ны, что Еврипиду приходится прибегать к искусственному при­ему deus ex machina (букв, «бог из машины»), когда все разрешают появившиеся на сцене боги. Герои и сюжеты трагедий Еврипида лишены эсхиловской цельности, софокловской гармоничности, он обращается к маргинальным страстям (любовь Федры к па­сынку), неразрешимым задачам (отец должен принести в жертву свою дочь), неоправданно жестоким поступкам (Медея убивает своих детей, чтобы отомстить охладевшему к ней Ясону). Его ге­рои доходят до исступления. Гекуба, потерявшая детей, опускает­ся на землю и стучит кулаками, чтобы ее услышали боги подзем­ного царства. Тесей, проклиная ни в чем не повинного Ипполита, требует от богов исполнить его желание и убить сына. Несомнен­но, на представлениях трагедий Еврипида зрители в большей сте­пени, чем на представлениях трагедий его предшественников, дол­жны были испытать катарсис.

Теория трагедии. «Поэтика» Аристотеля. Опыт великих траги­ков V в. до н. э. позволил в следующем веке теоретически осмыс­лить жанровую природу трагедии. Создание теории трагедии свя­зано с именем одного из величайших философов древности — Аристотеля Стагирита (384—322 до н.э.). В его труде «Поэтика» (дошла только первая часть из 26 глав, посвященная трагедии, от второй части, посвященной комедии, сохранились лишь отрыв­ки) дается определение жанра: «...Трагедия есть подражание дей­ствию важному и законченному, имеющему определенный объем (подражание), при помощи речи, в каждой из своих частей раз­лично украшенной, посредством действия, а не рассказа, совер­шающее, благодаря состраданию и страху, очищение подобных аффектов».

В этом определении есть два ключевых понятия: мимесис (под­ражание) и катарсис (очищение).

Мимесис — важнейший термин аристотелевской концепции искусства, развившийся из учений Пифагора (ок. 570 — ок. 500 до н.э.) о музыке как подражании небесной гармонии и учителя Аристотеля — Платона (428 или 427—348 или 347 до н.э.) о види­мом мире как подражании идеям и об искусстве как подражании подражанию. Аристотель видит в стремлении к подражанию об­щее свойство живых существ, и прежде всего людей.

О мимесисе существует большая литература. Это понятие стало одним из основных в эстетике классицизма, и было подвергнуто критике Кантом и Гегелем, а также Шеллингом и другими романтиками. Ему было противопоставлено учение о выражении (т. е. о примате субъективности художника) как сущности искусства. Однако мимесис обычно трактовался прямолинейно — как воспроизведение, копирование действительности или каких-либо ее частей. Между тем Аристотель, называя предметом мимесиса в трагедии действие (даже не само по себе, а в выявленных и выстроенных искусством элементах: не события, а фабула, не люди, а актеры, не совокупность мыслей, а образ мыслей, т. е. мотивация действий) способом подражания считает сценическую обстановку, а средствами — словесное выражение (напомним: не обыденная речь, а «в каждой из своих частей различно украшен­ная») и музыкальную композицию, т. е. такие, которые не имеют отношения к простому копированию, зато обладают спецификой собственно художественных форм. Учитывая телеологическую ус­тановку Аристотеля (его представление о развитии мира как дви­жении к конечной цели), мы можем со всей определенностью указать на то, что мимесис в трагедии — лишь исходное средство для достижения промежуточной цели: вызвать у зрителей чувства страха и сострадания, а она, в свою очередь, позволяет достиг­нуть конечной цели — катарсиса.

Это загадочное понятие, не разъясненное Аристотелем, впо­следствии получило не только эстетическую (связано с эстетичес­ким наслаждением), но и этическую (воспитывает зрителя), пси­хиатрическую (дает душевное облегчение), ритуальную (исцеляет подобным), интеллектуальную (освобождает от ошибочного мне­ния) и другие трактовки. В определении трагедии говорится лишь о трагическом катарсисе, т. е. таком, который достигается посред­ством переживания страха и сострадания (очевидно, герою). И катарсис все же, по логике, не окончательная цель трагедии. Очи­стившись от «подобных аффектов», или страстей (видимо, не от страха и сострадания, а от тех, из-за которых герой попал в тра­гическую ситуацию и которые породили его трагическую вину), человек может вернуться в общество, соединиться с достойными людьми, ведь он теперь равно с ними «очищен». Таков, очевидно, невысказанный итог размышлений Аристотеля о воздействии тра­гедии на человека.

Древнегреческая комедия

Термин «комедия» происходит от гр. «комос» — веселое ше­ствие, шумное гулянье, толпа, рой и т.д. и «оде» — песнь. Аристо­тель в «Поэтике» дает следующее определение: «Комедия... есть воспроизведение [мимесис] сравнительно дурных (характеров), впрочем, не в смысле абсолютной порочности, но поскольку смеш­ное есть часть безобразного: смешное — это некоторая ошибка и безобразие, никому не причиняющее страдания и ни для кого не пагубное; так, чтобы недалеко ходить за примером, комическая маска есть нечто безобразное и искаженное, но без (выражения) страдания». В этом определении (предварительном, так как вторая часть «Поэтики», посвященная комедии, не сохранилась) Арис­тотель не говорит о цели комедии. Можно предположить, что с помощью смеха (восходящего к священному смеху ритуальных ше­ствий в честь бога Диониса) достигается комический катарсис — очищение без посредства страха и сострадания. Коллективный смех так же объединяет людей, как совместное переживание ужаса и горя.

Рождение и эволюция комедии. Жанр комедии зародился из форм прославления бога Диониса. Аристотель связывал его истоки с за­певами фаллических песен, прославлявших плодородие и позво­лявших делать острые выпады (инвективы) в адрес каких-либо известных лиц. Первым комедиографом, чье имя и небольшие фраг­менты дошли до нас, был Эпихарм (2-я пол. VI — 1-я пол. V в. до н. э.), родоначальник дорийской (или сицилийской) комедии. Он придал ей законченность, афористичность, бытовой или пародийно-мифологический характер, ввел образ парасита (гр. — нахлеб­ник). Попав в Аттику, жанр преобразовался, в нем появился хор, Которого не было в сицилийской комедии. Постепенно сложилась форма древнеатгической комедии, которая состояла из большого, пролога, парода — входа хора из 24 человек, эписодиев, разделяемых песнями хора, агона — спора действующих лиц на важную, актуальную тему, эписодиев после агона, где показывались результаты победы одного из споривших, эксода — заключительной части, ухода хора и актеров за сцену. В комедию включалась также парабаса — прямое обращение хора к зрителям с изложением (иногда без связи c сюжетом) взглядов автора на проблемы жизни полиса. Во время исполнения парабасы хор снимал маски. Комедии писались в основном триметром (6-стопным ямбом). Эти черты комедии представлены в наиболее развитом виде у Аристофана.

Первая аттическая комедия была представлена на празднике Великих Дионисий в 486 г. до н. э. Известны имена, а также фрагменты произведений примерно 60 комедиографов — представи­телей древнеатгической комедии (V в. до н.э.), свыше 50 комедиографов — представителей среднеаттической комедии (404—323 до н.э., период кризиса жанра), около 60 комедиографов — представителей новоаттической комедии (эллинистический период). Но только некоторые комедии Аристофана и представителя новоаттической комедии Менандра дошли до нас полностью. Менандр (342 — 291 до н.э.) вводит пятиактное членение комедии с утрачивающими важную роль партиями хора между действиями. Он ; широко применяет сложившийся в предыдущий период принцип использования комической маски как ограниченного амплуа (хвастливый воин, брюзга, влюбленные и т.д.), связывает сюжеты с перипетиями семейной, личной, а не гражданской жизни. В твор­честве Менандра утвердилось написание комедий 6-стопным ямбом и 8-стопным хореем.

Аристофан. Аристофан (ок. 446 — ок. 385 до н. э.) — античный комедиограф, признанный «отцом» комедии. Из примерно 40 его комедий сохранилось 11. В них Аристофан поднимает актуальные общественные проблемы. Так, в комедии «Лисистрата» находит неожиданное рейение проблема войны и мира: женщины, договорившись между собой, отказывают своим мужьям в ласках до тех пор, пока они не прекратят воевать и не заключат мира. В коме­дии «Облака» критикуются софисты, обучающие граждан тому, как с помощью ораторского искусства и ложного философствова­ния обманывать людей; в смешном виде выведен Сократ (хотя на самом деле Сократ был противником софистов). В комедии «Ля­гушки» осмеянию подвергается Еврипид, который, по мнению Аристофана, оказывал своими трагедиями дурное влияние на стра­сти и поступки современников.

Действие комедии разворачивается в подземном царстве, где Еври­пид спорит с Эсхилом о том, кто из них выше в искусстве трагедии. Аргументы каждой из спорящих сторон взвешиваются на весах. Победи­телем признается Эсхил, которого Дионис возвращает в мир живых, чтобы он возродил пришедшую в упадок трагедию, а Еврипид со своей легковесностью оказывается посрамленным.

Аристофан сыграл решающую роль в развитии жанра комедии в античную эпоху. Его влияние на этот жанр продолжает ощу­щаться вплоть до наших дней.