58. Консервативний та ліберально-опозиційний напрями суспільної думки другої чверті XIX століття.

Николай I (1825 – 1855 гг.) любил армию потому, что она построена на «спасительном и необходимом» принципе «не рассуждать!». обществе данное правило в полной мере реализовать невозможно. Поэтому, проводя ультраконсервативную политику, император остро нуждался в четкой и ясной идеологической доктрине, которая бы не только дискредитировала демократическое и либеральное свободомыслие, но и возвеличивала существующий режим, убеждала народ в его боговдохновенности и незыблемости.В 1832 — 1834 гг. министр просвещения С.С. Уваров сформулировал доктрину, получившую в истории название «теория официальной народности». В 1832 г., после ревизии Московского университета, в отчете царю он написал, что «истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности… последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего Отечества». Православие объединяет государя и народ, являясь порукой нравственной стойкости. Самодержавие — проверенный веками фундамент российской государственности. Народность — уникальное в мировой истории единение общества и монарха. При этом царь ответственен перед Богом за судьбу своего народа, а народ любит царя и во всем покоряется его воле. В 1833 г. Уваров, теория которого очень понравилась царю, получает портфель министра просвещения, а с 1834 г. «официальная народность» внедряется во все сферы духовной жизни общества.Разумеется, поощряемая правительством доктрина Уварова моментально обрела целый сонм сторонников и почитателей. Среди историков особым подобострастием отличались М.П. Погодин и Н.Г. Устрялов, взявшие на себя нелегкий труд доказать справедливость слов начальника III отделения А.Х. Бенкендорфа о том, что: «прошлое России удивительно, настоящее более чем великолепно, будущее выше всего, что может представить самое пылкое воображение». Погодин, например, заявил, что русский царь вместе с народом способны решить любую задачу «хоть подобную тем, которые предлагаются в волшебных сказках». Этот историк также утверждал благотворность крепостного права и использовал легенду о призвании варягов для доказательства особого единения власти с народом в России.В публицистике и литературе глашатаями «теории официальной народности» стали Ф.В. Булгарин, Н.И. Греч, Н.В. Кукольник и М.Н. Загоскин. Первые двое на деньги III отделения издавали журнал «Северная пчела», который обошел все остальные официозы в деле пропаганды казенного патриотизма. Современники говорили о «Северной пчеле» и подобных ей изданиях, что «они так грязны, что нельзя читать их иначе как в перчатках». Ф.В. Булгарин не стеснялся в средствах продвижения своих литературных вкусов и политических пристрастий. Он открыто занимался доносительством. Жертвами его «сотрудничества» с III отделением стали Н.В. Гоголь, Н.А. Некрасов и др. Неслучайно Ф.В. Булгарина часто называли «литературным полицмейстером» и даже дали ему прозвище «Фаддей Дубельтович Фиглярин». Деятельность правительства Николая I (1825 – 1855 гг.), направленная на искоренение всякой свободной мысли, не уничтожила полностью общественное движение. Оно существовало уже во второй половине 1820-х гг. и активно развивалось в 1830 — 1850-е гг.В 1820 — первой половине 1830-х гг. еще не произошло четкого разделения основных направлений и течений общественной мысли. Ярким примером подобного идейного синкретизма может служить «Общество любомудров», созданное в 1823 г. молодыми сотрудниками московского архива. «Архивные юноши», среди которых были В.Ф. Одоевский и Д.В. Веневитинов, А.И. Кошелев и И.В. Кириевский (будущие либералы-славянофилы), С.П. Шевырев (будущий консерватор) и др., пытались выработать «общий взгляд» на мироздание, штудируя труды немецкого философа-идеалиста Ф. Шеллинга. В 1827 — 1830 гг. «любомудры» издавали журнал «Московский вестник». Художественные произведения и публицистические статьи, печатавшиеся на его страницах, не содержали проектов либеральных реформ или революционных призывов, но в них всегда присутствовала попытка самостоятельного неказенного осмысления судьбы и предназначения России, что само по себе было вызовом николаевскому режиму.В 1831 г. место распавшегося «Общества любомудров» занял кружок Н.В. Станкевича. Он просуществовал до 1839 г. В разное время его членами были А.И. Герцен и В.Г. Белинский (будущие революционеры-демократы), М.А. Бакунин (будущий революционер-народник и анархист), Т.Н. Грановский и В.П. Боткин (будущие либералы-западники), К.С. Аксаков и Ю.Ф. Самарин (будущие либералы-славянофилы) и даже М.Н. Катков (будущий ярый реакционер). Подобно «любомудрам» соратники Станкевича изучали немецкую классическую философию, отдавая предпочтение идеалистической диалектике Г. Гегеля. По их мнению, сначала необходимо постичь истинный смысл бытия и человеческой жизни (философию), потом — обогатиться опытом человечества (изучить историю) и только после этого приступить к реформированию современного общества.В октябре 1836 г. Н.И. Надеждин опубликовал в своем журнале «Телескоп» «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева. Это был мощнейший удар по «теории официальной народности». По мнению Чаадаева, в истории России доминируют «дикое варварство» и «грубое суеверие», жесткость и унижение. В отличие от цивилизованных народов у нас не было «поры бьющей через край деятельности», «в крови у нас есть нечто отвергающее всякий настоящий прогресс». «Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли», — подводит печальный итог своим рассуждениям автор. По замечанию историка Н.А. Троицкого: «Чаадаев показал (даже с чрезмерным акцентом), что история России мрачна, ее настоящее невыносимо, а будущее, если она останется в “жестоком рабстве”, грозит ей катастрофой».«Философическое письмо» произвело эффект разорвашейся бомбы. Журнал «Телескоп» был закрыт, Н.И. Надеждин отправлен в ссылку, а Чаадаева император объявил умалишенным и приказал установить за ним постоянный медицинский и, разумеется, полицейский надзор. Однако в мыслящем обществе именно с этого момента начались бурные споры об историческом предназначении России, в ходе которых определились два основные направления русского либерализма 1830 — 1850-х гг.: западничество и славянофильство.Общей чертой западничества и славянофильства являлось неприятие существующих в России порядков. Те и другие понимали гибельность крепостного права, цензурного и полицейского произвола. Но многое их и разделяло.Западники (Т.Н. Грановский, С.М. Соловьев, К.Д. Кавелин, Б.М. Чичерин, В.П. Боткин и др.) считали, что Россия развивается по универсальным законам мировой истории, а ее своеобразие объясняется в первую очередь огромным отставанием от Европы. Исходя из этого программного тезиса, они призывали прививать на русской почве западные либеральные ценности (индивидуализм, частную инициативу, политические свободы), развивать буржуазные отношения в экономике, поощрять образование и науку. Все это поможет преодолеть историческое отставание России и обеспечит условия для ее гармоничного вхождения в европейскую цивилизацию.Славянофилы (А.С. Хомяков, Ю.Ф. Самарин, И.С. Аксаков, К.С. Аксаков, И.В. Кириевский, П.В. Кириевский, В.И. Даль, А.И. Кошелев и др.) были убеждены, что Россия имеет свой уникальный путь развития. Важнейшим институтом русского общества они считали крестьянскую общину, главной чертой русской культуры — соборность (коллективизм). Все постигшие Россию беды они связывали именно с тем, что, начиная со времен Петра I, Россия отказалась от свойственного ей самобытного развития и стала перенимать чуждые европейские порядки. Идеалом славянофилов была допетровская Русь с Земским собором. Русский народ славянофилы считали чуждым политике, искренне преданным законному монарху, что, по их мнению, делало революцию в России невозможной. Славянофилы отрицали необходимость введения здесь конституции, разделения властей и парламентаризма. Царскую власть они представляли неограниченной, но прислушивающейся к народу, выражающему свое мнение через свободную печать и Земский собор. Однако, при этом возникал вопрос: что сможет предотвратить превращение неограниченной царской власти в деспотическую? В этом отношении славянофилы вынуждены были возлагать надежды на церковь и нравственное развитие. Считая, что исконно русские начала сохранились лишь в толще народа, не тронутой поверхностной петровской «европеизацией», славянофилы уделяли большое внимание изучению народных обычаев, быта, фольклора.Западники и славянофилы 1830 — 1850-х гг. уповали на проведение реформ «сверху» и поэтому не создали политических организаций.