Первый вопрос.

Вероятно, первым вопросом, ставшим предметом спора, скан­дала, «почему?» и «зачем?», был вопрос о фатальности и суве­ренности. И это было довольно естественно, ибо если вопрос связан с судьбой людей, то он становится предметом интереса любого здравомыслящего человека. Возможно, не найти обще­ства, где его люди достигли бы ступени совершенства мышле­ния, а этот вопрос не обсуждался бы в нем. Во-вторых, священ­ный Коран в этом отношении имеет много аятов, которые ста­новятся двигателями мыслей по этому основному вопросу.^{[ 11]}

Поэтому нет никаких оснований, чтобы мы искали другой ис­точник постановки этого вопроса в исламском мире. Для того чтобы отрицать подлинность исламских наук и исламского про­свещения, востоковеды обычно любым способом стремятся найти для всех наук, возникших среди мусульман, источник вне исламского мира, особенно в христианском мире. Поэтому они любым способом пытаются доказать, что основной источник калама - внешний источник. И это подобно тому, что они осу­ществили по отношению к исламским наукам синтаксис, просо­дии (возможно, по отношению к риторике, стилистике, поэтике) и мистицизм.

Проблема фатальности и суверенности одновременно есть и проблема рока и предопределения, т.е. ввиду того, что она свя­зана с человеком, есть проблема фатальности и суверенности, а ввиду того, что связана с Богом, есть проблема рока и пре­допределения. Сама эта проблема породила спор о справедли­вости, ибо в ней просматривается, с одной стороны, явная связь между фатальностью и насилием, с другой - между суверенно­стью и справедливостью.

Спор о справедливости вызвал к жизни спор о сущностной красоте и безобразности действий. В свою очередь, этот спор породил дискуссии об интеллекте и интеллектуальной самодос­таточности. Все это обусловило спор о мудрости, т.е. спор о том, что сущность Бога обладает мудрой целью и намерени­ем. Постепенно спор распространился на фактное, а затем и на атрибутивное единобожие, что разъясним впоследствии.

Проведение каламистских дебатов в дальнейшем получило значительное развитие и распространение; оно распространилось на многие философские вопросы, вроде споров о субстанции и акциденции, об образовании тела из неделимых частиц (атомов), о пустоте и др. Ибо мутакаллимы постановку этих проблем счи­тают необходимым в качестве введения к проблемам, связан­ным с принципами религии, особенно с проблемами, связанны­ми с началом жизни и воскресением.

Поэтому многие проблемы, относившиеся к сфере филосо­фии, вошли и в сферу науки калам. По этой причине философия и калам теперь имеют много общих проблем.

Если кто-то изучит книги по каламу, особенно каламистские книги, сочиненные в седьмом и последующих веках, то обнару­жит, что большинство исламских каламистских вопросов те же самые, что поставили философы, особенно исламские, в своих книгах.

Исламская философия и исламский калам оказали друг на друга большое влияние. Одно из этих влияний состоит в том, что калам силой поставил перед философией много новых воп-росов. Философия, в свою очередь, стала причиной того, что расширился круг калама, в том смысле, что необходимость по­становки многих философских проблем в сфере калама была признана неизбежной. Быть может, в будущем мы с помощью Бога достигнем успеха и приведем образцы обоего вида взаи­мовлияния калама и философии, на что указали.