Красные

На создание организационной структуры, упомянутой выше, наложили существенный отпечаток некоторые обстоятельства, детерминированные спецификой конкретно-исторической обстановки, сложившейся в России в 1917 – 1920 гг.

Во-первых, руководство большевистского политического режима на территории, ему подконтрольной, буквально с первых дней Гражданской войны осуществляло создание стройной структуры деятельности всех звеньев государственного механизма по укреплению морального духа Красной армии. Это происходило в комплексе с разработкой концептуальных основ проблемы морального духа войск и его укрепления в целях достижения победы над врагом.

Характерно, что в условиях эскалации Гражданской войны не было ни одного звена в государственном аппарате молодой Республики Советов которое, хотя бы и опосредованно, но все же работало на решение проблемы, упомянутой выше.

Подобное логически вытекало из того, что страна превратилась (в соответствии с постановлением ВЦИК от 2 сентября 1918 г.⁹⁰⁵) в единый военный лагерь, функционировавший в рамках «военного коммунизма»⁹⁰⁶. Отсюда — исключительно высокий уровень централизации: в едином военном лагере не было ни одного органа, неподконтрольного ЦК РКП (б). Не случайно, В.И. Ленин охарактеризовал ЦК РКП (б) как «боевой орган партии в эпоху гражданской войны…»⁹⁰⁷.

Даже создание 30 ноября 1918 г. (в соответствии с постановлением ВЦИК и СНК) Совета рабочей и крестьянской обороны, которому для превращения страны в военный лагерь, установления военного режима не только в армии, но и в продовольственном и транспортном деле, а также в области военной промышленности, предоставили всю полноту прав «в деле мобилизации сил и средств страны в интересах обороны»⁹⁰⁸, не поколебало политической монополии ЦК РКП (б). Сам факт, что Ленин, политический лидер РКП (б), возглавил СТО — один из весомых аргументов в пользу тезиса, изложенного выше.

Именно тогда впервые всемерно развивавшаяся сеть общественных организаций превратилась в «приводные ремни» государственной машины. Надо полагать, у Троцкого имелись серьезные основания утверждать, что три года советского режима были годами Гражданской вои­ны. Вся остальная государственная работа «имела подчиненный характер»⁹⁰⁹.

Во-вторых, решать проблему укрепления морального духа Красной армии высшему военно-политическому руководству страны пришлось в обстановке, когда основной контингент бойцов и командиров являлся малограмотным. Ленин, его соратники по руководству правящей большевистской партии приложили максимум усилий к ликвидации безграмотности, в первую очередь личного состава Красной армии, и добились впечатляющих успехов. К концу Гражданской войны в Красной армии грамоте обучили 100 тыс. человек⁹¹⁰.

Между тем, обучение проводилось сугубо с позиций классового подхода. В интересах ликвидации безграмотности в качестве вспомогательного и основного дидактического материала использовалась огромная фактура, сосредоточенная в печатной продукции, которой обильно снабжался фронт:

— вышло в свет более 8 млн листовок, воззваний, свыше 2,5 млн экземпляров плакатов⁹¹¹;

— только в 1919 г. по наряду политуправления РВСР на фронт и в военные округа ежедневно отправлялось 520674 экземпляра газет;

—политуправление РВСР выпустило в свет и направило в войска в период с июля 1919 по июль 1920 гг. 18566 различных изданий⁹¹²;

— созданное же в конце октября 1919 г. Военное издательство выпустило в 1920 г. около 30 млн всевозможных литературных артефактов⁹¹³.

Но информация в данной печатной продукции была пронизана духом психологической войны с противником.

Сказанное можно распространить и на основное содержание материалов красноармейских библиотек, число которых непрерывно росло: в конце 1918 г. в Красной армии насчитывалось 1795 библиотек, а в 1920 г. их количество достигло 10029⁹¹⁴. Нельзя не отметить, что постоянно расширялась сеть красноармейских клубов (к концу Гражданской войны в Красной армии насчитывался 1 клуб на 1455 красноармейцев⁹¹⁵), театров, хоровых и музыкальных кружков.

В распоряжении советской власти находилось только в действующей армии в годы Гражданской войны более 400 красноармейских театров и 560 хоровых и музыкальных кружков. Всего в Красной армии было 1624 театра и около 15200 музыкальных и хоровых кружков⁹¹⁶. Они активно участвовали в процессе ликвидации безграмотности бойцов Красной армии. Однако вся их работа пронизывалась духом классового подхода и проводилась исключительно идеологизированно и политизированно.

В-третьих, правящая коммунистическая партия постоянно усиливала контроль над Красной армией. Подобная политическая линия нашла рельефное отражение в небезызвестном постановлении ЦК РКП (б) о политике военного ведомства, опубликованном в «Правде» 26 декабря 1918 г. (см. прил.15). Но переломным моментом в дальнейшем усилении партийного контроля за Красной армией стал VIII съезд РКП (б) (1919 г.)⁹¹⁷. На нем Ленин, выступая по военному вопросу, заявил: все основные вопросы военной стратегии обсуждались и решались в Центральном комитете партии⁹¹⁸.

В резолюции VIII съезда РКП (б) по военному вопросу отмечается, что революционный характер армии определяется, прежде всего, характером того советского режима, который эту армию создает, который ставит перед ней цель и превращает ее, таким образом, в свое орудие. С другой стороны, соответствие данного орудия советскому режиму достигается «классовым составом главной массы бойцов, организацией комиссаров и коммунистических ячеек, наконец, общим партийным руководством жизнью и деятельностью армии»⁹¹⁹ (подчеркнуто мной — Г.И.).

Усилиями правящей партии большевиков в короткие сроки создали организационную структуру укрепления морального духа Красной армии. К ее основным субъектам можно отнести: институт военных комиссаров; РВСР; политорганы; партийные организации войсковых формирований; командный состав.

Институт военных комиссаров. Он предназначался, в первую очередь, именно для решения задачи установления жесткого контроля над армией и непрерывного его усиления. В то же время, он стал важным субъектом структуры деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа Красной армии.

Организационные истоки института военных комиссаров — «Положение о военных комиссарах, членах Военных советов», принятое ВЦИК 6 апреля 1918 г. В нем впервые определялись права и обязанности комиссара. Подчеркивалось, что военные комиссары являются непосредственными политическими представителями советской власти в армии. Они назначаются из числа безупречных революционеров, способных в самых трудных обстоятельствах оставаться воплощением революционного долга⁹²⁰.

Анализируемый институт сразу же стал жестко централизованной структурой. 8 апреля 1918 г. Наркомвоен издал приказ за № 270 о создании Всероссийского бюро военных комиссаров. Оно создавалось при Наркомвоене с целью согласования и объединения деятельности военных комиссаров и установления контроля над ними во всероссийском масштабе⁹²¹. 10 июля 1918 г. Пятый Всероссийский съезд Советов закрепил законодательно введение института военных комиссаров и определил роль военкомов в Красной армии⁹²².

Важную роль в укреплении созданного института военных комиссаров сыграл съезд, созванный по инициативе ЦК РКП (б) в июне 1918 г. В его работе приняли участие более 350 военкомов⁹²³. В своем решении съезд записал, что военные комиссары являются непосредственными политическими представителями советской власти при армии и защитниками завоеваний пролетариата и беднейшего крестьянства. Подчеркивалось, что военный комиссар отвечал за благонадежность работы всего комсостава⁹²⁴. Характерно, что комиссары возводились в ранг не только политических, но и нравственных руководителей полка, первых защитников его «материальных и духовных интересов». Если командир полка является «главой полка», — отмечается в Инструкции для комиссара полка в действующих частях, изданной политотделом Южного фронта в 1919 г., — то комиссар «должен быть его отцом и душой»⁹²⁵.

На военных комиссаров возлагались некоторые обязанности, выполнение которых способствовало в полной мере решению, в том числе и задачи укрепления морального духа Красной армии. К таким обязанностям можно отнести следующие:

— осуществление строгого контроля над старыми военными специалистами;

— участие в управлении войсками в боевой обстановке;

— обеспечение крепкой воинской дисциплины и точного проведения в жизнь приказов;

— воспитание личного состава бойцов и командиров в духе преданности коммунистической партии и советскому правительству и др.⁹²⁶

Такое внимание военным комиссарам со стороны правившего в Советской России политического режима (только через систему политических курсов для Южного фронта подготовили около 3200 военных комиссаров и политработников⁹²⁷) — не случайность. Военные комиссары, в основной своей массе, стали твердо проводить политику РКП (б) в войсках. Так, политический отдел 12 армии Южного фронта доносил, что в 539 полку 60 дивизии, где красноармейцы были «пропитаны духом партизанщины», вновь назначенный политический комиссар «принимает решительные меры к восстановлению революционной дисциплины»⁹²⁸. А политотдел 10 армии доносил, что нехватка комиссаров негативно сказывается на боеспособности частей, их моральном духе.⁹²⁹

Думается, есть основания утверждать следующее: институт военных комиссаров стал одним из важнейших субъектов складывавшейся и утверждавшейся структуры деятельности органов государственной власти и управления по укреплению морального духа бойцов и командиров Красной армии. Он сыграл одну из главных ролей в успешном функционировании всей организационной структуры, которая подвергается анализу⁹³⁰.

РВСР был образован в соответствии с постановлением ВЦИК от 2 сентября 1918 г. Его возглавил Троцкий. 6 сентября 1918 г. в г. Арзамасе он издал приказ за № 1/1, в котором уведомлялось, что Реввоенсовет Республики сформирован и приступил к своим обязанностям. Ему непосредственно подчинены:

— Всероссийский главный штаб⁹³¹;

—Центральное управление по снабжению армии;

— Военно-законодательный совет и все органы Наркомвоена⁹³².

Одновременно упразднялся Высший военный совет (создан 19 марта 1918 г.⁹³³), все функции и дела которого передавались в штаб РВСР. 30 сентября 1918 г. ВЦИК издал Положение о РВСР, которым конституировал Реввоенсовет Республики в качестве органа высшей военной власти в стране⁹³⁴.

Политорганы. РВСР принял меры к совершенствованию организационной структуры в системе партийно-политической работы. Своим приказом за №94 от 14 октября 1918 г. он подчинил себе Всероссийское бюро военных комиссаров и возложил на него руководство деятельностью военных комиссаров. Теперь политическую деятельность военных комиссаров центральных управлений военного ведомства и полевых органов должен был объединять и направлять политический отдел Реввоенсовета Республики⁹³⁵.

13 ноября 1918 г. РВСР издал приказ № 202 о слиянии политотдела при Реввоенсовете Республики с Всероссийским бюро военных комиссаров⁹³⁶, а 5 декабря 1918 г. утвердили Положение о политотделах РВС фронтов и армий. В нем подчеркивалось, что политотделы, как органы реввоенсоветов фронтов и армий, создаются для ведения политической (партийной) и культурно-просветительной работы как в действующей армии, так и среди населения прифронтовой и фронтовой полосы⁹³⁷.

Налицо все та же линия на ужесточение централизации в деле укрепления морального духа бойцов и командиров Красной армии. Между тем, в процессе дальнейшей централизации развитию и качественному укреплению сети армейских политорганов стало уделяться самое пристальное внимание. Только в годы Гражданской войны правящий большевистский политический режим в данной связи издал более 20 всевозможных нормативных актов⁹³⁸.

Политорганы стали задающими генераторами в организации партийно-политической работы в Красной армии⁹³⁹, в том числе и в сфере укрепления морального духа войск.

Партийные организации войсковых формирований. После ряда организационных перестановок они работали, в конечном итоге, под руководством политорганов. Их организационное укрепление, совершенствование форм и методов работы постоянно находились в поле зрения ЦК РКП (б). Так, VIII съезд РКП (б) в своей резолюции по военному вопросу одобрил инструкцию партийным организациям фронта и тыла и поручил ЦК организовать планомерное распределение по частям коммунистов армии и флота. В резолюции съезда указывается: «Быстрый численный рост коммунистических ячеек является важнейшей порукой того, что армия все больше будет пропитываться идеями и дисциплиной коммунизма»⁹⁴⁰.

Правящая РКП (б) неукоснительно проводила политику, направленную на количественный рост числа коммунистов в действующей армии. Так, в течение 1919 г. на Южном фронте число членов РКП (б) увеличилось с 3882 до 6801 человека, а кандидатов в члены РКП (б) и сочувствующих — с 4093 до 6024 человек⁹⁴¹.

История показала: подобная политическая линия оказалась верной. Партийные организации сыграли, в конечном итоге, свою организующую и мобилизующую роль в частях и соединениях Красной армии. Так, в политическом донесении политотдела 9 армии Южного фронта летом 1919 г. сообщалось, что 5 полк — один из лучших полков 20 дивизии, так как в нем имеется мощная партийная организация, среди бойцов и командиров железная дисциплина, тесная товарищеская спайка⁹⁴².

Считаю, что позитивное влияние партийных организаций как субъекта структуры деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа бойцов и командиров Красной армии — историческая реалия. Она еще ждет персонального научного переосмысления.

Командный состав. Красная армия не имела априори своих офицерских кадров. Командиры полупартизанских формирований Красной гвардии не могли обеспечить в полном объеме решения задач, которые возложены на офицерский состав в любой армии мира, созданной по классическим образцам военной науки.

С первых дней формирования Красной армии руководству партии большевиков, пришедших к власти в стране 7 ноября 1917 г., пришлось обращаться за помощью к бывшим офицерам армии императорской России. Тем бывшим офицерам, которые были низведены советской властью до положения маргиналов. Как следствие, в добровольческий период комплектования Красной армии (февраль – май 1918 г.) их поступило 8 тыс.⁹⁴³ Но с лета 1918 г. советской власти, несмотря на крайнюю антипатию к ним⁹⁴⁴, пришлось перейти к мобилизациям в массовом порядке⁹⁴⁵.

Это стало мощным источником пополнения офицерским составом Красной армии. Всего с 12 июля 1918 по 15 августа 1920 гг. в Красную армию призвали 48409 бывших офицеров, 10339 военных чиновников, 13949 врачей, то есть 72697 лиц в офицерских и классных чинах и 26766 человек младшего медперсонала ⁹⁴⁶.

Следует особенно заострить внимание на том, что мобилизованные офицеры находились под жестким контролем военных комиссаров.

Об этом рассказал, в частности, один из офицеров 59 Вяземского полка Советской дивизии, перешедший на сторону Добровольческой армии (его рассказ приведен в политической сводке Отдела пропаганды при председателе Особого совещания Добровольческой армии №149 от 14июня 1919 г.). Положение офицеров в полку со слов перебежчика очень неустойчивое, они «вечно находятся под подозрением». На них возлагается вся ответственность за любые неудачи. Между офицерами и комиссарами постоянно идет «глухая борьба».

Даже в том случае, когда военные комиссары признавали наличие у некоторых «военспецов» высоких военно-профессиональных качеств, контроль за ними не ослабевал. Так, военный комиссар 13 армии Южного фронта в одной из аттестаций писал: «Инспектор артиллерии — бывший полковник старой армии — технически вполне соответствует назначению, хорошо осведомлен об артиллерии, энергичен».

Однако далее в архивном документе указано, что бывший царский полковник относится к делу добросовестно, но только под контролем. Военком 13 армии особенно подчеркивает в своей аттестации, как показывает ее текстологический анализ, что аттестуемый им инспектор артиллерии может пребывать в занимаемой должности именно только под контролем⁹⁴⁷.

Положение бывших царских офицеров, ставших «военспецами» являлось крайне тяжелым. Кроме комиссарского контроля над бывшими офицерами всегда висела угроза расправы над их близкими, взятыми в качестве заложников. Начальникам штабов военных округов было разослано следующее предписание:

«По приказанию Председателя Революционного Военного Совета Республики тов. Троцкого требуется установление семейного положения командного состава бывших офицеров и чиновников и сохранение на ответственных постах только тех из них, семьи которых находятся в пределах Советской России, и сообщение каждому под личную расписку — его измена повлечет арест семьи его и что, следовательно, он берет на себя, таким образом, ответственность за судьбу своей семьи… Все начальники обязываются всегда иметь адреса своих подчиненных бывших офицеров и чиновников и их семей»⁹⁴⁸.

Заметим, что Троцкий идею заложников одобрил задолго до Гражданской войны. Изучая до 1917 г. политические и военные аспекты революционных событий во Франции XIX в., он, в частности, оправдывал этот институт, существовавший в Парижской коммуне. Коммуна издала декрет о заложниках и об их расстреле в ответ на зверства версальцев. Троцкий возвел подобную жестокость в принцип: «Институт заложников, по-видимиму, надо признать «имманентным» терроризму гражданской войны»⁹⁴⁹.

Теперь в огне безумия братоубийства Троцкий материализовывал свои теоретические изыскания. Еще 2 декабря 1918 г. председатель РВСР в телеграмме В.И. Межлауку писал: «Одиннадцатая дивизия обнаружила свою полную несостоятель­ность. Части продолжают сдаваться без сопротивления. Корень зла в командном составе. Очевидно, Нижегород­ский губвоенком сосредоточил свое внимание на строевой и технической стороне дела, позабыв о политической. Предлагаю обратить особое внимание на привлекаемый ко­мандный состав, ставя на командные должности только тех бывших офицеров, семьи которых находятся в преде­лах советской России, и объявляя им под личную распи­ску, что они сами несут ответственность за судьбу своей семьи...»⁹⁵⁰.

Не случайно, в политической сводке Отдела пропаганды при председателе Особого совещания Добровольческой армии №149 от 14 июня 1919 г. отмечалось, что офицеры остаются в Красной армии в значительной степени потому, что «боятся за свои семьи, остающиеся в качестве заложников в руках большевиков»⁹⁵¹.

Интересные сведения в данной связи несет «Петербургский дневник» З. Гиппиус. Она пишет, что когда бывшего царского офицера мобилизуют, то «их сразу арестовывают; и не только самого офи­цера, но его жену, его детей, его мать, отца, сестер, бра­тьев, даже двоюродных дядей и теток. Выдерживают офи­цера в тюрьме некоторое время непременно вместе с родственниками, чтобы понятно было, в чем дело, и если увидят, что офицер из «пассивных» героев — выпускают всех; офицера в армию, родных под неусыпный надзор. Горе, если прилетит от армейского комиссара донос на этого «военспеца»... Едут дяди и тетки, — не говоря о жене с детьми, — куда-то на принудительные работы, а то и запираются в прежний каземат»⁹⁵².

Правда, на VIII съезде РКП (б) приняли решение о более внимательном отношении к «старым военспецам». Съезд, в частности, высказался, как показывает текстологический анализ его резолюции по военному вопросу, за привлечение их к работе и наметил ряд практических мер по их подбору. В то же время, съезд однозначно решил: необходимо усилить контроль за ними, чтобы не допустить в ряды Красной армии провокаторов и изменников⁹⁵³.

Видимо, не будет преувеличением сказать, что подобный контроль обусловливался не только отмеченным выше негативным отношением советской власти к бывшим царским офицерам вообще, но и практическим опасением, что указанная выше категория лиц сможет эффективно влиять на умы и сердца рядовых красноармейцев. Так, в РГВА сохранился аналитический обзор, подготовленный в аппарате РВСР, в котором, в частности, отмечается, что старые офицеры в Красной армии пытались «захватить, а в некоторых местах и захватывали не только командно-оперативную власть, но иной раз и политическое воздействие на части»⁹⁵⁴.

Кроме того, налицо имелись многочисленные прецеденты перехода бывших офицеров армии царской России, поступивших на военную службу в РККА, к белым. Например, из 70 офицеров Генштаба, служивших на Украине и значившихся в «Дополнительном списке Генерального штаба» к 1.09.1919 г. лишь 5 остались в Красной армии⁹⁵⁵.

Правящая партия большевиков взяла курс на подготовку «красных офицеров» из числа рабочих и крестьян. «Строя новую армию, — говорил Ленин, — мы должны брать командиров только из народа. Только красные офицеры будут иметь среди солдат авторитет и сумеют упрочить в нашей армии социализм», — говорил Ленин⁹⁵⁶.

Политическую директиву лидера правящей большевистской партии облачили в партийное решение на VIII съезде РКП (б). Съезд предложил усилить формирование командного состава из пролетариев и полупролетариев, улучшить его подготовку в военном и политическом отношении, пересмотреть программы военных курсов. «Работа по обучению и воспитанию нового офицерства преимущественно из среды рабочих и передовых крестьян, — указывалось в резолюции VIII съезда РКП (б) по военному вопросу, — составляет одну из важнейших задач в деле создания армии»⁹⁵⁷.

Следует подчеркнуть, что правящий большевистский политический режим на территории, ему подконтрольной, постоянно держал в поле зрения вопросы подготовки для вооруженных сил Советской Республики офицеров новой коммунистической генерации. По моим подсчетам, только в 1918 – 1920 г. в данной связи издали более 30 всевозможных нормативных актов⁹⁵⁸.

На практике были достигнуты значительные успехи. К 1 июня 1920 г. в системе Главного управления военно-учебных заведений РККА имелось 128 различных курсов по подготовке командного состава всех родов войск, где обучалось 38192 курсанта⁹⁵⁹.

Из них получались, как правило, хорошие командиры, имевшие авторитет среди рядовых бойцов. Так, военный комиссар 10 армии Южного фронта сообщал: «Красные офицеры производят хорошее впечатление, вид их бодрый, молодцеватый». По оценке военного комиссара, они «энергично взялись за дело»⁹⁶⁰. А в политическом донесении политического отдела 14 армии Южного фронта особое внимание акцентировано на том факте, что, например, в Бахмутском полку весь командный состав из коммунистов на своем месте. Настроение бодрое, революционное, отношение красноармейцев к командирам хорошее⁹⁶¹.

Часть командных кадров Красная армия получала за счет добровольных переходов офицеров из Белой армии. Но таких переходов было немного, происходили они практически всегда при поражениях белых и совершались не по политическим причинам. Например, из группы перебежчиков (37 человек) осенью 1919 г. 22 назвали в качестве причины усталость и разочарование, а 11 — наличие родных на территории, подконтрольной советской власти⁹⁶².

Пополнение бывшими белыми офицерами Красная армия получала за счет пленных, которых с 1919 г. (если они не были сразу же расстреляны) отправляли в тыл и после содержания в лагерях и тюрьмах направляли в войска. В советской печати сообщалось о состоявшемся в г. Самаре 19 октября 1919 г. собрании бывших офицеров и военных чиновников Сибирской белой армии, около 200 человек из которых «решили служить и скоро получат назначения»⁹⁶³.

Анализ вышеизложенного позволяет синтезировать следующее обобщения:

— командные кадры Красной армии были укомплектованы;

— по всем объективным показателям они могли занять соответствующее место в организационной структуре укрепления морального духа войск.

Таким образом, в течение 1918 – начале 1919 г. усилиями правящей в Советской России партии большевиков была создана структура деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа Красной армии. Она, будучи строго централизованной, постоянно совершенствовалась. Все ее субъекты работали под жестким контролем руководящих органов правящей коммунистической партии.

Белые

Точно так же, как и у красных, организационная структура укрепления морального духа белых войск складывалась под воздействием ряда обстоятельств, детерминированных конкретно-исторической обстановкой в 1917 – 1920 гг.

Во-первых, военно-политическое руководство белого политического режима на Юге России, командование Добровольческой армии, ВСЮР, Русской армии на территории, им подконтрольной, вынуждено было действовать, в отличие от руководства большевистского политического режима, правящего в Советской России, автономно.

Белые в различных регионах бывшей Российской империи в годы Гражданской войны так и не смогли объединиться⁹⁶⁴. Не было обеспечено даже элементарное управление и координация. Так, летом 1919 г. произошло формальное подчинение главкома ВСЮР генерала Деникина Верховному правителю России адмиралу Колчаку. Это не сняло, однако, существенных разногласий, между лидерами Белого движения⁹⁶⁵. Более того, их разделяли огромные расстояния, заполненные во многих местах войсками противника и, как это ни парадоксально, отсутствовала оперативная связь. Телеграфная связь, например, осуществлялась через Америку, вкруговую⁹⁶⁶.

Во-вторых, в годы Гражданской войны на Юге России существовало государственное образование белых со всеми его атрибутами. Оно эволюционировало к началу 1919г. к политическому режиму единоличной военной диктатуры, которую осуществляли до конца 1920г., то есть до поражения белых, последовательно генералы Деникин и Врангель. При всей специфике единоличной военной диктатуры вообще и ее существенных отличий во времена генерала Деникина и генерала Врангеля⁹⁶⁷ у этой единоличной военной диктатуры имелось одно уникальное сходство. Армия являлась не столько объектом политики государства, сколько ее субъектом. Она по существу выступила государственно-несущим элементом в структуре государственного строительства на белом Юге России. Роль вооруженных сил во всех сферах функционирования белого социума являлась гипертрофированной⁹⁶⁸.

Следовательно, правомочно говорить об исключительной централизации во всех сферах жизни белого социума, их милитаризации.

В-третьих, в отличие от централизации, присущей большевистскому политическому режиму, на белом Юге России было больше свободы для общественного мнения, так как цензурные ограничения здесь были менее жестки. Только РКП (б) однозначно была объявлена вне закона, остальные политические партии и организации вели свою деятельность в легальных условиях.

В-четвертых, единоличные военные диктаторы генералы Деникин и Врангель, в отличие от лидеров большевистского политического режима, не ставили целью взять под полный контроль общественные организации. Однако они всемерно противились тому, чтобы общественные организации активно влияли на внутреннюю жизнь армии. Здесь сказалось, в полной мере, недоверие генерала Деникина, да и Врангеля, к общественным организациям вообще⁹⁶⁹. Следовательно, правомочно говорить о системе деятельности командования Добровольческой армии, ВСЮР, Русской армии по укреплению морального духа войск, имея в виду, что в их лице олицетворялись, по большому счету, органы государственной власти и управления.

В-пятых, создание структуры деятельности командования Добровольческой армии, ВСЮР, Русской армии по укреплению морального духа войск проходило, как и у красных, в комплексе с разработкой концептуальных основ проблемы морального духа войск и его укрепления в целях достижения победы над противником.

В-шестых, при создании системы, упомянутой выше, командованию белых пришлось учитывать, что в составе подчиненных им войск имелось большое количество офицеров.

Таким образом, суммируя приведенные выше суждения, можно сделать вывод, что становление и утверждение структуры деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа белой армии являлось неоднозначным процессом. Его в значительный степени детерминировал факт установления на территории, подконтрольной белым политическим режимам, единоличной военной диктатуры. Причем, общественные организации здесь, в отличие от Советской России, действовали не под жестким контролем. В то же время, от непосредственной работы по укреплению морального духа белых войск они были де-факто отстранены.

В системе органов государственной власти и управления на белом Юге России имелись четко структурированные субъекты деятельности по укреплению морального духа войск. А именно:

— высшее военно-политическое руководство Белого движения и командование вооруженных сил белых;

— специальные органы, которые занимались, в том числе и проблемой укрепления морального духа войск;

— командование частей и соединений.

В принципе, в данную структуру должны были бы входить институту Русской православной церкви. Однако церковь официально не благословила лидеров белых на борьбу с советской властью. Например, патриарх Тихон не дал благословления на использование его имени в названии формировавшегося на Юге России Легиона Святейшего патриарха Тихона⁹⁷⁰.

Хотя, де-факто, по моему мнению, из-за вакханалии красного террора, острие которого было направлено и против церковнослужителей, РПЦ всемерно поддерживала Белое движение. И не только морально, но и организационно. Так, во ВСЮР численность военного духовенства составляла около 1000 священнослужителей, в Русской армии генерала Врангеля — более 500 человек⁹⁷¹, а в армии адмирала Колчака — около 2000 военных священников⁹⁷². Учитывая такое специфическое положение, я счел возможным вывести РПЦ из числа субъектов организационной структуры укрепления морального духа белой армии. Оговорюсь лишь, что данная проблема ждет еще своего исследователя.

Высшее военно-политическое руководство Белого движения и командование вооруженных сил белых. Следует иметь в виду, что две категории должностных лиц, указанных выше, персонифицировались в высших эшелонах власти белых политических режимов с одними и теми же фигурантами. Причем, в ходе эволюции белых политических режимов к единоличной военной диктатуре эта персонификация нашла выражение в лице генералов Деникина и Врангеля.

Однако такое положение дел было не всегда. В период генезиса Белого движения на Юге России и развития его по восходящей линии (ноябрь 1917 – 1918 гг.) до установления единоличной военной диктатуры генерала Деникина (январь 1919 г.) высшее военно-политическое руководство персонифицировалось в лице генералов Алексеева и Корнилова. Они находились друг с другом в исключительно неприязненных отношениях⁹⁷³ и играли разные роли: Алексеев — политический руководитель, Корнилов — военный руководитель.

После гибели генерала Корнилова в Первом Кубанском («Ледяном») походе и назначения командующим Добровольческой армией генерала Деникина генерал Алексеев принял на себя звание «Верховный руководитель Добровольческой армии». Он сохранил за собой общее политическое руководство Белым движением, оставив командование Добровольческой армией исключительной прерогативой генерала Деникина. Подобный статус-кво просуществовал до самой смерти генерала Алексеева (октябрь 1918 г.).

Ясно, что высшие военно-политические руководители Белого движения опирались в своей многоаспектной деятельности, в том числе и в решении задачи укрепления морального духа войск, на структуры законодательной и исполнительной власти, которые были совмещены в лице алексеевского и деникинского Особого совещания, а также правительств при единоличных военных диктаторах Деникине и Врангеле. Другие должностные лица, входившие в круг командования вооруженных сил, занимали соответствующее место в организационной структуре укрепления морального духа войск. Они строили свою деятельность в данной связи на базе директивных установок непосредственных начальников.

Специальные органы, которые занимались, в том числе, и проблемой укрепления морального духа войск. Подобные органы создавались и реформировались по ходу Гражданской войны. Они не всегда приобретали стройную структуру, которая занималась бы по-целевому проблемами морального духа войск. Однако в данную структуру можно, по моей оценке, включать следующие органы:

1. Военно-политический отдел при Верховном руководителе Добровольческой армии.

2. Осведомительно-агитационное агентство, преобразованное впоследствии в Отдел пропаганды Особого совещания при главкоме ВСЮР.

Особая часть при штабе главнокомандующего ВСЮР.

Военно-политический отдел при Верховном руководителе Добровольческой армии. Он создавался генералом Алексеевым в качестве сугубо рабочего аппарата Верховного руководителя Добровольческой армии. Военно-политический отдел имел стройную организационную структуру (см. прил.16). Анализ сохранившихся в РГВА некоторых распоряжений и информационных сводок, подготовленных силами аппарата военно-политического отдела⁹⁷⁴, позволяет заключить, что документы и материалы, упомянутые выше, адекватно отражали взгляды генерала Алексеева на проблему укрепления морального духа войск.

Между тем, военно-политический отдел, вместо того, чтобы стать сугубо рабочим аппаратом Верховного руководителя Добровольческой армии генерала Алексеева, начал активно вмешиваться в компетенцию командующего Добровольческой армией генерала Деникина. Правда, тот смог быстро и решительно это пресечь⁹⁷⁵.

Как только генерал Деникин после смерти генерала Алексеева стал главнокомандующим Добровольческой армией, совместив политическую и военную власть в своем лице, что было закреплено юридически⁹⁷⁶, он упразднил военно-политический отдел за ненадобностью.

Однако анализ документов военно-политического отдела, сохранившихся в РГВА⁹⁷⁷, позволяет сделать следующий вывод: несмотря на короткий срок его существования (июнь – октябрь 1918 г.), он все-таки сыграл роль органа, который прямо и косвенно, но все-таки занимался проблемами укрепления морального духа личного состава частей и соединений Добровольческой армии в период подъема Белого движения в Гражданской войне на Юге России.

ОСВАГ, преобразованное впоследствии в Отдел пропаганды Особого совещания при главкоме ВСЮР. Он был создан в конце декабря 1918 г. при главкоме Добровольческой армией⁹⁷⁸. По замыслу генерала А.И.Деникина, ОСВАГ должен был стать инструментом проведения в жизнь политической линии главкома в массах, идеологически обеспечить лозунги Добровольческой армии методами пропаганды и агитации ⁹⁷⁹. Кроме того, он дополнительно возложил на себя функции контрразведки, и главком часто пользовался его информацией.

ОСВАГ имел стройную организационную структуру, разветвленный аппарат (см. прил.17), располагал большими силами и средствами. В 1919 г. в нем числилось 10 тысяч (!) штатных сотрудников⁹⁸⁰. Здесь важно подчеркнуть следующее обстоятельство. В начале 1919 г. в целях управления общественным мнением ОСВАГ циркулярно снабжал литературными и публицистическими произведениями редакции 80 газет (летом 1919 г. эта цифра составляла уже 100⁹⁸¹). В августе 1919 г. на территории, подконтрольной белым, действовало 232 пункта и подпункта ОСВАГ, куда входили и особые местные отделы пропаганды на Дону и Кубани.

Деникин не жалел денег для ОСВАГ, понимая значимость его предназначения. Только за первые три месяца 1919 г. ему было отпущено 25 млн рублей⁹⁸². Постоянно наращивались полиграфические мощности, что позволило к осени 1919 г. печатать ежедневно 300 тыс. листовок⁹⁸³.

Несмотря на некоторые удачные акции, эффекта, ожидаемого генералом Деникиным от деятельности ОСВАГ, как показывает анализ источников и литературы⁹⁸⁴, не произошло. Оригинальный замысел лидера белого Юга России на практике довольно часто реализовывался в отрицательные результаты.

Особая часть при штабе Главнокомандующего ВСЮР. По замыслу генерала А.И. Деникина, она должна была непосредственно «заведовать делами пропаганды в войсках и войсковых учреждениях»⁹⁸⁵. Особая часть тесно взаимодействовала с ОСВАГ в плане подготовки совместных акций, направленных и на свои войска и войска противника. Но достаточного эффекта деятельность данного органа не принесла, ибо объективные условия, вытекающие из конкретно-исторической обстановки, не способствовали качественному решению задачи укреплению морального духа войск, повышению уровня морально-психологического состояния личного состава ВСЮР.

Командование частей и соединений. Оно, являясь субъектами анализируемой структуры, проводило соответствующую работу по укреплению морального духа, повышению уровня морально-психологического состояния личного состава. Однако, в отличие от Красной армии, в распоряжении командиров белых соединений и частей не имелось специального аппарата⁹⁸⁶, посредством которого осуществлялась бы непосредственная деятельность по укреплению морального духа личного состава.

Кроме того, командиры частей и соединений белых, выступая в качестве субъектов структуры деятельности по укреплению морального духа войск, обязывались при организации работы постоянно держать в поле зрения тот факт, что объектами в данной организационной структуре выступали не только солдаты, но и офицеры. Причем, что выше отмечалось, последних было много. Особенно в звене рота — батальон.

Таким образом, на белом Юге России в годы Гражданской войны существовала и функционировала структура деятельности органов государственной власти и управления по укреплению морального духа войск. Объединяющим началом среди субъектов данной структуры являлись военно-политическое руководство Белого движения и командование его вооруженных сил.

Итак, противоборствующие стороны, осознавая значимость морального духа в войне, в развитие концептуальных положений, выработанных в данной связи военно-политическими лидерами красных и белых, создали стройную структуру деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа Красной и Белой армии. Они объективно несли на себе отпечаток конкретно-исторической обстановки. Немаловажна роль в их создании и субъективного фактора, носителями которого выступили вожди красных и белых.

Организационная структура по укреплению морального духа Красной и Белой армии создавалась, утверждалась, видоизменялась по ходу Гражданской войны. В них есть схожие и различные субъекты. Различий больше, так как идеологические платформы, на которых строились данные структуры, исключительно разнятся. И они не смогли радикально сгладить даже такое существенное обстоятельство, что объекты проанализированных структур — рядовой состав Красной и белой армии — состояли, в основном, из однородного человеческого материала.

Более стройна, масштабна и многозвенна структура деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа Красной армии. Ее существенное отличие от аналогичной структуры у белых — наличие активных субъектов, предназначенных именно для решения задачи укрепления морального духа войск, морально-психологического состояния личного состава подразделений и частей, укрепления воинской дисциплины и правопорядка.

***

С точки зрения исторического опыта, нельзя не отметить такой уникальный аспект, как создание у противоборствующих сторон (по ходу Гражданской войны) организационной структуры укрепления морального духа войск. В Советской России ее создали в течение 1918 – начала 1919 г. усилиями правящей партии большевиков. Она обладала стройностью, и, особенно, жесткой централизацией. Все субъекты работали под перманентным контролем ЦК РКП (б).

У белых аналогичная структура, будучи централизованной, не отличалась достаточной стройностью. У ее субъектов не всегда хватало сил и средств для четкой организации деятельности по укреплению морального духа войск. Не было здесь и института, подобного институту военных комиссаров, который мог столь же жестко проводить в жизнь политическую линию высшего руководства.

В целом же, сам факт создания подобных структур свидетельствует о том, насколько серьезно подходили противоборствующие стороны к успешному разрешению проблемы укрепления морального духа войск.

Раздел 8

«…Я ЧЕСТНО ПОГИБ ЗА РАБОЧИХ…». «ШАШКИ ВЫНЕМ МЫ НАГОЛО, НА ПОСЛЕДНИЙ НАШ БОЙ…». УКРЕПЛЕНИЕ МОРАЛЬНОГО ДУХА КРАСНЫХ И БЕЛЫХ ВОЙСК

Укрепление морального духа в полупартизанских формированиях и после создания Красной армии. Постоянное падение морального духа войск. Репрессии. Опора на коммунистов, увеличение партийной прослойки в войсках. Разъяснение целей и задач борьбы с противником и мобилизация на этой основе на качественно выполнение боевых приказов. Агитационно-пропагандистская работа. Культурно-просветительная работа. Формирование высокого наступательного порыва. Продолжение репрессий. Изменение динамики морального духа белых войск. Метод убеждения, нградная политика. Попытки огражнеия армии от политических страстей. Специфика применения репрессий. Попытки обуздания вакханалиии грабежей, бесчинств по отношению к местному населению.

Мы мчались, мечтая постичь поскорей

Грамматику боя, язык батарей.

М. Светлов

Взвились соколы орлами,

Опустились соколы ворами.

Из народных песен

о Добровольческой армии (1919г.)

Объединения, соединения и части Красной армии, воевавшие против белых, постоянно находились в поле зрения высшего военно-политического руководства Советской России, в том числе и по проблеме укрепления их морального духа. Лидерам правящей в Советской России коммунистической партии (в первую очередь Ленину и Троцкому), командованию Красной армии пришлось выбирать основные направления практической деятельности по укреплению морального духа красных войск, исходя из динамики военно-политической, стратегической, оперативно-тактической обстановки. А она, особенно на Юге России, менялась перманентно. Это создавало специфические особенности в каждый текущий момент. Причем, они проявлялись по-разному на различных этапах. Я счел возможным, применительно к Гражданской войне на Юге России, выделить три этапа.

Первый этап — этап строительства вооруженных сил Советской Республики после прихода к власти большевиков, утверждения принципа добровольческого комплектования, последующего перехода к всеобщей воинской повинности и ведения боевых действий в условиях «эшелонной войны» (ноябрь 1917 – середина 1918 гг.).

Второй этап — этап вооруженной борьбы на Юге России, когда Красная армия терпела военные неудачи (вторая половина 1918 – октябрь 1919 гг.). Он проходил в условиях эскалации Гражданской войны, в боевых действиях использовалось все большее количество сил и средств, что привело к созданию фронтов, в том числе и Южного фронта⁹⁸⁷.

Третий этап — этап крупных военных побед красных и окончательного разгрома белых на Юге России (ноябрь 1919 – ноябрь 1920 гг.). Проходил в условиях дальнейшей эскалации Гражданской войны, в боевых действиях использовалось еще большее (по сравнению со вторым этапом) количество сил и средств, что привело к созданию новых фронтов на Юге России. Так, 30 сентября 1919 г. из части войск Южного фронта был сформирован Юго-Восточный фронт⁹⁸⁸.

Данные этапы находятся в тесном диалектическом единстве. Каждый из них отличается своеобразием в решении задач укрепления морального духа частей, соединений и объединений, участвовавших в боях, сражениях и операциях против белых. Такое своеобразие обусловливалось, главным образом, рядом существенных обстоятельств.

Во-первых, изменениями политической обстановки на Юге России, где непрерывно шел процесс перегруппировки социально-классовых сил, закончившийся, в конечном итоге, тем, что большевики переиграли своих противников в борьбе за умы и сердца людей. Они смогли переломить общественное сознание в свою пользу, привлечь крестьянство⁹⁸⁹. Именно здесь кроется основная политическая причина победы красных.

Во-вторых, исключительно сильным влиянием политики на стратегию в годы Гражданской войны. Не вызывает сомнений подчиненность стратегии политики в любой войне. Это убедительно доказано военной наукой⁹⁹⁰. Но в российской Гражданской войне такая зависимость была многократно усилена⁹⁹¹. Не случайно, Л.Д. Троцкий вспоминал, что в годы Гражданской войны его позиция определялась политическим и хозяйственным, а не чисто стратегическим углом зрения. «Нужно, впрочем, сказать, — вспоминал председатель РВСР, что вопросы большой стратегии и не могут иначе разрешаться»⁹⁹².

В-третьих, динамикой боевых действий в целом. Здесь проявились общие закономерности, установленные отечественной и зарубежной военной наукой. А они, в частности, гласят: уровень морального духа войск зависит, в значительной степени, от того, каков характер боевых действий (особенности ТВД, климатических условий, соотношение сил и средств противоборствующих сторон и др.)⁹⁹³.

В-четвертых, спецификой боевых действий, детерминированных особенностями российской Гражданской войны:

— наличие армий как основных оперативных объединений у противоборствующих сторон;

— создание подвижных объединений — конных армий у красных;

— очаговый характер обороны у белых, ее слабое инженерное оборудование;

— маневренный характер операций;

— низкие тактические плотности при большом размахе действий в наступательном бою;

— изменение роли огня, маневра, удара и др. по сравнению с Первой мировой войной⁹⁹⁴.

Первый этап — этап строительства вооруженных сил Советской республики после прихода к власти большевиков, в период утверждения принципа добровольческого комплектования, последующего перехода к всеобщей воинской повинности и ведения боевых действий в условиях «эшелонной войны» (ноябрь 1917 – середина 1918 гг.). Внутри его можно выделить два диалектически взаимосвязанных периода:

— первый период — период наличия в распоряжении советской власти Красной гвардии и полупартизанских формирований в качестве вооруженной силы и построения Красной армии на принципах добровольчества (ноябрь 1917 — примерно апрель 1918 гг.);

— второй период — период последующего перехода к всеобщей воинской повинности и ведения боевых действий в условиях «эшелонной войны» (примерно май 1918 – июль-август 1918 гг.).

Первый период — период наличия в распоряжении советской власти Красной гвардии и полупартизанских формирований в качестве вооруженной силы и построения Красной армии на принципах добровольчества (ноябрь 1917 — примерно апрель 1918 гг.). Советское государство в начале своего пути решало задачу подавления мятежа Донского атамана А.М.Каледина на Юге России, отказавшегося признать советскую власть, а также борьбы с организованной генералами Алексеевым, Корниловым и Деникиным Добровольческой армии, выступившей в Первый Кубанский («Ледяной») поход.

Мятеж Каледина был, в конечном итоге, подавлен. Причем, не столько в силу того, что вооруженные формирования большевистского политического режима, привлеченные для борьбы с контрреволюцией, показали высокие морально-боевые и психологические качества, а больше в той связи, что казачьи части, подчиненные Донскому атаману, разложились под влиянием революционных событий в стране и стали де-факто легкой добычей противника⁹⁹⁵.

Относительно борьбы с Добровольческой армией, выступившей в Первый Кубанский («Ледяной») поход, нельзя утверждать однозначно, с точки зрения современного уровня накопления исторических знаний, что советская власть одержала полную победу. Даже несмотря на то, что общий итог данного похода, неудачный⁹⁹⁶.

Анализ источников и литературы⁹⁹⁷ показывает, что в деятельности командования вооруженных формирований советской власти, привлеченных к выполнению задач, освещенных выше, в тот момент был серьезный деструктивный аспект. Как показывает текстологический анализ воспоминаний В.А. Антонова-Овсеенко, ключевой военно-политической фигуры в подавлении мятежа донского атамана Каледина, в частях и подразделениях процветала партизанщина⁹⁹⁸. В подобных условиях поднималась роль личностного авторитета командиров, так как они были избраны самими бойцами, и у них имелся определенный кредит доверия. Практика опоры на авторитет командиров в какой-то мере способствовала тому, чтобы бойцы мобилизовывались на активные и решительные действия.

Между тем, как показывает контент-анализ и факторный анализ мемуаров Антонова-Овсеенко⁹⁹⁹, многие командиры недооценивали размаха бесчинств по отношению к местному населению. Они, гипотетически можно предположить, приняли как руководство к действию лозунг жестокого «уничтожения врагов революции». Видимо, можно считать закономерным, что, не встречая фактически сильного сопротивления со стороны разложенных калединских войск, личный состав вооруженных формирований советской власти проявил жестокость не только по отношению к военнопленным, но, как видно из архивных документов¹⁰⁰⁰, и к местному населению.

Однако нельзя не отметить, что, как явствует из анализа мемуаров Антонова-Овсеенко, лозунги, под которыми шло подавление мятежа Каледина, были достаточно доходчивы до масс бойцов. Но их революционная благородная фразеология потонула в призывах к безнаказанному грабежу и насилию.

Следует подчеркнуть, что отрицательно влияло на организацию деятельности по укреплению морального духа войск то, что у красных в исследуемый период отсутствовало централизованное командование¹⁰⁰¹, которое не представляло в полном объеме подчиненных ему частей. Так, красный главковерх А.И. Автономов сам определял общее количество своих сил на всем Северном Кавказе в 200 тыс. человек. Но он учел все местное население, которое эпизодически бралось за оружие. Сам Автономов отмечал, что армия «после отражения врага в большинстве случаев растекается по местам»¹⁰⁰².

Так что, правильнее считать его активные силы в том составе, как они определялись одним из членов военно-революционного комитета 39 пехотной дивизии, а именно: около 15-20 тыс. человек¹⁰⁰³. Автономов докладывал председателю ревкома Ростова на Дону, что эти силы «ослаблены спекуляцией»¹⁰⁰⁴.

Видимо, нет оснований говорить о высоком моральном духе красных войск, выполнявших задачу по уничтожению Добровольческой армии. Конечно, их группировка, защищавшая Екатеринодар, смогла отразить штурм Добровольческой армии. Но ведь она имела колоссальное преимущество в живой силе (20 тысяч красных¹⁰⁰⁵, против около 5000 белых¹⁰⁰⁶, то есть 4:1), преимущество в артиллерии, а подступы к городу со стороны железной дороги на Новороссийск охранял бронепоезд.

Принцип добровольности комплектования Красной армии в той ситуации не смог обеспечить революционного энтузиазма и сплоченности, на которые так наивно рассчитывали большевистские вожди, когда находились в состоянии эйфории периода революционного романтизма в деле создания армии нового типа.

Таким образом, в период борьбы теперь уже Красной армии с Добровольческой армией, вышедшей в Первый Кубанский («Ледяной») поход, красные части не отличалась высоким уровнем организованности, боевого мастерства и морального духа. Между тем, как показывает анализ источников и литературы¹⁰⁰⁷, революционная фразеология о защите социалистического Отечества сыграла некоторую мобилизующую роль. Такие лозунги доводились до красноармейцев силами командиров. Это, однако, не спасло красные войска от эксцессов, которые, по моему мнению, иначе как моральное разложение классифицировать не представляется возможным. Например, надругательство над телом генерала Корнилова (см. прил.18).

Следовательно, в первом периоде дух партизанщины развеял надежды основателей Красной армии на автоматическое обеспечение высокого морального духа только тем условием, что в армию вступят революционные добровольцы. Использование революционных лозунгов в деле укрепления морального духа эффекта почти не принесло. Они только стимулировали классовую ненависть, выплескивавшуюся в волну насилия, жертвой которого становились далеко не только одни социально-чуждые для советской власти элементы.

Второй период — период последующего перехода к всеобщей воинской повинности и ведения боевых действий в условиях «эшелонной войны» (примерно май 1918 – примерно июль-август 1918 гг.). В красных войсках не наблюдалось резкого улучшения морального духа. Но здесь представляется принципиальным подчеркнуть, что командование Красной армии на Юге России не занималось лакировкой действительности, давало четкие нелицеприятные оценки своим частям. Так, 8 июня 1918 г. командование СКВО, проанализировав состояние починенных им войск, доложило в Высший военный совет следующие оценки: командный состав, за малым исключением, совершенно не подготовлен к исполнению своих обязанностей; боевые приказы в некоторых случаях выполняются «по соглашению», то есть после обсуждения их на митингах¹⁰⁰⁸.

Характерно, что в такой сложной обстановке у командования красных появляется тенденция подкреплять агитационную работу, то есть разъяснение лозунгов, конкретными организаторскими мероприятиями. Например, в упомянутом выше докладе в целях повышения морального духа войск были предложены следующие меры:

— произвести переприем всех красноармейцев на службу, предупредив, что лица с низкими нравственными качествами будут «неминуемо уволены» в случае «неисправления поведения»;

— определить четкие нормы довольствия военнослужащих, категорически запретить выдачу жалованья за «непрослуженное время»;

— с большой осторожностью подходить даже к тем командирам, которые соответствуют занимаемой должности, «дабы не внести ненужное смятение в существующие части и тем самым, еще до создания настоящих войск (подчеркнуто мной — Г.И.), лишиться имеющихся»¹⁰⁰⁹.

Следовательно, во втором периоде деятельность красного командования по укреплению морального духа войск стала приобретать некоторую гибкость. Тем не менее, это в тот момент не гарантировало радикального изменения в лучшую сторону в деле укрепления морального духа войск.

Таким образом, на первом этапе низкий моральный дух красных войск стал предметом заботы командования. Но только шел недостаточно эффективный процесс поиска приемлемых направлений, форм и методов работы по его укреплению.

Главное направление деятельности красного командования по укреплению морального духа войск — агитационно-пропагандистское разъяснение лозунгов борьбы с контрреволюцией, адаптированное к условиям «партизанщины». Здесь важно было опереться на «партизанские авторитеты». Приходилось закрывать глаза на бесчинства по отношению к местному населению. Появились и первые попытки принять организационные меры по укреплению морального духа войск.

В целом рассматриваемая деятельность носила спонтанный характер. Надлежащего эффекта она не принесла.

Второй этап — этап вооруженной борьбы на Юге России, когда Красная армия терпела, главным образом, военные неудачи (вторая половина 1918 – октябрь 1919 гг.). Здесь возможно выделить следующие периоды:

— первый период (вторая половина 1918 г.);

— второй период (первая половина 1919 г.);

— третий период (вторая половина 1919 г — до октября).

Первый период (вторая половина 1918 г.). В очерченных хронологических рамках Красная армия на Юге России вела кровопролитные боевые действия: на Кубани и Северном Кавказе — против Добровольческой армии; на Царицынском направлении — против Донской армии казацкого государственного образования Всевеликого войска Донского.

Давая общую характеристику боеспособности контингента красных частей и соединений, представляется принципиальным подчеркнуть, что, несмотря на то, что высшее военно-политическое руководство Советской России пыталось твердо проводить курс на формирование армии на основах всеобщей воинской повинности, на Юге России по-прежнему наличествовали элементы смешанного комплектования войск, мобилизации проводились хаотично, без согласования с центром.

Отсутствовал элементарный учет личного состава. В докладе командования СКВО о состоянии войск от 8 июня 1918 г. отмечается уникальный факт. Численность отрядов установить трудно. Она постоянно меняется…, «к моменту выдачи жалованья отряд увеличивается, а затем уменьшается»(!)¹⁰¹⁰.

Возникло много проблем со снабжением войск, которое не соответствовало в полном объеме требованиям к обеспечению боевых действий. Например, 11 армия в конце 1918 г. была исключительно плохо снабжена обмундированием. В данной связи член РВС 11 армии Я. Полуян донес в вышестоящие инстанции, что из-за отсутствия достаточного количества обмундирования «армия тает не по дням, а по часам»¹⁰¹¹.

Между тем, у Советской России имелись резервы для снабжения войск, в частности, обмундированием: в руках советской власти остались большие запасы обмундирования царской армии. Так, на складах Московского военного округа по состоянию на 11 мая 1918 г. находилось: шинелей – 392 607 шт.; рубах походных и гимнастерок — 1 081 031 шт.; шаровар походных — 1 072 431 шт.; фуражек — 578 522 шт.; ботинок — 128 310 шт. Конечно, обмундирование на складах не залеживалось: к 1 июля 1918 г. остались только рубахи — 189 036 шт.¹⁰¹² Кроме того, в этой же армии, как явствует из донесения Я. Полуяна, красноармейцы не были удовлетворены денежным довольствием за июль, сентябрь, октябрь¹⁰¹³.

Особый вред делу укрепления морального духа войск наносило то, что низкопрофессиональные командиры, которые зачастую не имели «элементарных понятий по тактике и топографии»¹⁰¹⁴, не могли эффективно бороться с партизанщиной. А она по-прежнему не просто имела место в красных частях и соединениях, но и усиливалась из-за деструктивной позиции красных военачальников Автономова, вступившего в конфронтацию с местными органами советской власти, а также и Сорокина, который, в конечном итоге, был расстрелян за «моральное разложение и заговор против советской власти»¹⁰¹⁵.

Ясно, что в таких условиях красные войска не могли обладать уровнем морального духа, обеспечивающим успешное ведение боевых действий. Так, в директиве главного командования командованию 8 армии от 26 ноября 1918г. отмечалось, что за последнее время 8 армия запятнала себя позорным беспрерывным отступлением¹⁰¹⁶. Как показывает анализ архивных документов, сохранившихся в РГВА, в частях и соединениях процветали антисемитские настроения, хулиганство, бандитизм, игра в карты¹⁰¹⁷.

Однако в Центре осознание низкого уровня морального духа красных войск на Юге России происходило не сразу. Н.И. Подвойский в телеграмме Военному совету СКВО 15 августа 1918 г., предписывая необходимость удержания Царицына, без весомых на то оснований писал, что настроение и общее состояние войск «позволяет рассчитывать на успех»¹⁰¹⁸. Правда, вскоре взгляд на моральный дух красных войск на южном ТВД стал более реалистичным. В ноябре 1918 г. главное командование Красной армии вынужденyо признало, что на Южном фронте имеют место «беспорядки и хронические (подчеркнуто мной — Г.И.) мятежи»¹⁰¹⁹.

В таких сложных условиях командование все-таки проводило определенную работу по укреплению морального духа войск. Следует подчеркнуть, магистральным направлением стало проведение жестоких репрессий среди личного состава в целях укрепления воинской дисциплины и обеспечения неукоснительного выполнения боевых приказов. Например, член РВС 11 армии Я.Полуян доложил 17 ноября 1918 г. РВС Южного фронта о том, что для поднятия революционной дисциплины в армии, и, прежде всего, командного состава, РВС пришлось расстрелять командующего Таманской армией Матвеева «за неисполнение боевого приказа»¹⁰²⁰.

Расстреливались и рядовые бойцы, и командиры низовых тактических звеньев. Так, после подавления мятежа Вольской дивизии (конец 1918 г.), как явствует из политсводки политотдела 10 армии, было расстреляно, 38 человек на месте и 23 человека — по суду в Царицыне¹⁰²¹.

Стоит отметить, что такие репрессии принесли определенную пользу. Если большинство красноармейцев до сих пор не разбежалось, докладывали разведчики Добровольческой армии генералу Деникину, то только из страха «перед беспощадными расстрелами, так часто практикуемыми среди большевистских главковерхов в последнее время»¹⁰²². Об эффективности репрессий свидетельствуют и сохранившиеся в РГВА документы красных. В упоминавшемся докладе члена РВС 11 армии Я. Полуяна отмечалось, что результаты репрессий оказались положительными: приказы стали «выполняться точно и беспрекословно, настроение армии улучшилось»¹⁰²³.

Вместе с тем, неправильным было бы полагать, что деятельность командования по укреплению морального духа войск сводилась лишь к репрессиям. Проводилась соответствующая организаторская и воспитательная работа.

Одним из основных ее направлений стала практика откомандирования коммунистов в части и соединения, находившиеся в непосредственном соприкосновении с противником.

Анализ политсводки политотдела Южного фронта от 3 декабря 1918г. позволяет уяснить, что через политотдел прошло 1100 коммунистов, распределенных по всем армиям с относительной рациональностью, «если принять во внимание лихорадочный темп работы». Причем, для всех вновь прибывших коммунистов прочитали цикл лекций «по определенной программе применительно к нуждам фронта»¹⁰²⁴. Явно виден не механический подход (распределить по частям и пусть сами врастают в обстановку на местах), а творческий.

Практиковалась мобилизация коммунистов по всей фронтовой полосе. Как следствие, в 8, 9, 10 армиях было создано 60 партийных ячеек с общим количеством в 1500 коммунистов и 1000 сочувствующих¹⁰²⁵. Тенденция роста числа коммунистов и партийных ячеек обозначилась довольно рельефно. Согласно политсводке политотдела Южного фронта от 14 декабря 1918г. на конференции коммунистов 10 армии присутствовало 1000 делегатов с решающим, а 25 — с совещательным голосом. Они представляли 89 ячеек и 51 сочувствующую организацию¹⁰²⁶.

Характерно, что политотдел Южного фронта предпринимал меры, чтобы обеспечить партийное влияние на всех участках. Например, в конце 1918 г. из 391 коммуниста, распределенного в 8 армию, были назначены: комиссарами — 86; красноармейцами — 194; на иную политическую работу — 111¹⁰²⁷.

Имеются оригинальные прецеденты использования потенциала «сочувствующих партии большевиков». Здесь обозначена тенденция опоры на них в деле укрепления морального духа войск. Судя по докладу работника политотдела Южного фронта о партийной работе в 14 стрелковой дивизии, расценивается исключительно как положительный факт в деле мобилизации личного состава на активные боевые действия то, что в составе дивизии есть полк, состоящий исключительно из казаков Новохоперского округа, который весь, «как один человек, можно считать сочувствующим нашей партии»¹⁰²⁸.

Думается, что привлечение коммунистов в качестве рядовых бойцов, как показывает анализ политсводок политорганов, повышало боеспособность частей, укрепляло морально-психологическое состояние личного состава. В то же время, их активное участие непосредственно в партийно-политической работе являлось весьма проблематичным. Так, член РВС Южного фронта И. Ходаровский доносил в центр буквально следующее: «Само собой разумеется, что наши рядовые товарищи оказали¹⁰²⁹ очень ценную услугу делу укрепления дисциплины в частях, но все же в качестве заметной партийно-политической силы они отсутствуют (подчеркнуто мной — Г.И.)»¹⁰³⁰.

Количественное расширение коммунистов в красных частях влекло за собой большие качественные изменения. Моральный дух войск несколько улучшался. Иначе бы политотдел Южного фронта не стал оценивать настроение в некоторых частях, имеющих солидную партийную прослойку, в конце декабря 1918г. как твердое, так как партийные ячейки внесли «новую струю, политическое сознание поднимается, влияние партии растет»¹⁰³¹. Видимо, подобные факты дали основания Грею, английскому советологу, в 1960-х гг., когда писать объективно о советской власти было не принято, утверждать, что большевики сражались «с отчаянием и мужеством»¹⁰³².

Другим направлением деятельности красного командования по укреплению морального духа войск являлось кропотливое разъяснение целей и задач борьбы с противником и мобилизация на этой основе на качественно выполнение боевых приказов.

С учетом малограмотности контингента красноармейцев большое внимание уделялось устной политической агитации, построенной на жестких принципах классового подхода, советского патриотизма и пролетарского интернационализма. Широко использовались организационные возможности лекторов (как правило, наиболее подготовленные политработники аппаратов политорганов всех звеньев) и агитаторов (готовились из числа рядовых бойцов, как правило, коммунистов)¹⁰³³.

Лекции несли в себе целенаправленный материал в плане подъема морального духа войск. Судя по докладу председателя организации РКП (б) 5 Заамурского конного полка в политотдел Южного фронта личному составу «были устроены лекции» на следующие темы: «Интернационал и война», «Культурное развитие человечества», «Капитализм и социализм», «Какие условия необходимы для воцарения Советской власти в Европе»¹⁰³⁴.

В устной политической агитации практиковались различные формы и методы. Наиболее распространенной формой стало проведение массовых митингов в частях. В докладе председателя организации РКП (б) 5 Заамурского конного полка в политотдел Южного фронта отмечается, что даже в условиях тяжелых боев полка редко, но все же удавалось, «урвать часок-другой для проведения митинга». Зато в период оперативной паузы, когда полк был отведен на отдых, за две недели было проведено несколько митингов¹⁰³⁵.

Характерно, что устная политическая агитация подкреплялась активной культурно-просветительной работой. Анализ архивных документов (в частности, политсводок, составлявшихся политорганами) показывает, что в части приглашались артистические труппы, присылались подвижные кинематографы¹⁰³⁶. Работали библиотеки частей: в 8 армию политотдел Южного фронта послал «10 полных библиотек, 450-500 экз. каждая»¹⁰³⁷.

Проводилась пропаганда и агитация посредством печатного слова. Текстологический анализ листовок, предназначенных для воздействия на умы и сердца красных бойцов и командиров на Юге России¹⁰³⁸, показывает, что в них до предела понятным малограмотной массе языком изложены постулаты большевистской идеологии, преломленные к конкретно-исторической обстановке и адаптированные к решению текущих задач. А именно: убедить красноармейцев в святости борьбы за советскую власть и мобилизации на этой основе на активные и решительные боевые действия «против классового врага».

Многие обобщения в листовках составлены по канонам информационно-психологического противоборства с противником. Так, в листовке «Белые и красные» (1918 г.) утверждается: «Не только в России, а во всем свете, во всех странах мира идет борьба — между белыми и красными. Белые — это помещики, которые хотят держать в своих руках всю землю, чтобы жить в роскоши трудами крестьян»¹⁰³⁹.

С позиций современного уровня накопления исторических знаний становится ясной абсурдность такого тезиса. Однако в 1918г. подобная фальсификация имела сильное воздействие на полуграмотного красноармейца — вчерашнего малоземельного крестьянина.

Таким образом, в сложных условиях в первом периоде командование красных проводило целенаправленную работу по укреплению морального духа войск. Губительные процессы разложения личного состава частей и соединений были несколько локализованы. Не случайно, генерал Деникин, давая в целом негативную оценку морально-психологическому состоянию противостоящей ему во Втором Кубанском походе группировки красных, был вынужден признать, что в Красной армии Северного Кавказа имелось немало сильных в военном отношении и тяготеющих к советской власти частей¹⁰⁴⁰.

Как следствие, успехи, достигнутые в конце 1918г.: в результате двухнедельных беспрерывных боев 9 армия вклинилась в глубину обороны белых на отдельных направлениях от 30-40 до 80-100 км¹⁰⁴¹.

В анализируемом периоде, особенно к его концу, уже достаточно рельефно прослеживаются основные направления деятельности командования красных по укреплению морального духа войск. Это:

— массовые репрессии в целях наведения должного порядка в войсках, обеспечения неукоснительного выполнения боевых приказов;

— укрепление партийной прослойки среди личного состава частей и соединений;

— широкая устная и печатная пропаганда и агитация в войсках, носящая целенаправленный массовый характер, проводимая по канонам информационно-пропагандистского противоборства в войне.

Однако впечатляющих успехов в деле укрепления морального духа красных бойцов и командиров достигнуто не было.

Второй период (первая половина 1919г.). Войска Южного фронта к началу 1919 г. одержали крупную победу над Донской армией, которая, потерпев ряд жестоких поражений, насчитывала в своем составе лишь 15 тыс. человек¹⁰⁴². В январе Донская армия соединилась с Добровольческой армией в составе ВСЮР¹⁰⁴³. Положение для красных оставалось до предела сложным. Им противостояла мощная группировка белых — ВСЮР, которые к 15 февраля 1919 г., по данным советских источников, располагали 113 тыс. штыков и сабель¹⁰⁴⁴. Троцкий отмечал, что на деникинском фронте «решается теперь судьба революции»¹⁰⁴⁵. Не случайно, Ленин с ноября 1918 г. по февраль 1919 г. направил Председателю РВС Республики 220 телеграмм о положении на Южном фронте¹⁰⁴⁶.

Положение советского Южного фронта осложнилось тем, что 15 января 1919г. петлюровская Директория открыто объявила войну Советской России¹⁰⁴⁷.

Еще более ухудшило обстановку антисоветское восстание казаков станицы Вешенской, начавшееся 1 марта 1919 г. Главная причина восстания — рьяное проведение на Дону большевистской политики «расказачивания», начало которой положило циркулярное письмо оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января 1919 г. В нем, в частности, отмечалось:«Учитывая опыт гражданской войны против казачества, признать единственным правильным политическим ходом массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно. Провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью»¹⁰⁴⁸.

Как признавал в июне 1919 г. председатель Донского ревкома Рейнгольд, на которого возложили задачу «наведения большевистского порядка на казачьих землях», «у нас была тенденция проводить массовое уничтожение казачества без малейшего исключения»¹⁰⁴⁹. Архивные документы свидетельствуют: в развернутом массовом терроре приговор по всем делам был один — расстрел. Только в Вешенском районе расстреляли свыше 600 человек¹⁰⁵⁰.

Впрочем, лучше, чем М. Шолохов написал об этом в «Тихом Доне», пожалуй, не скажешь.

Восстание организовали превосходно:

— казаки объявили поголовную мобилизацию всех мужчин от 16 до 50-ти лет;

— они разослали во все округа войска Донского и в соседнюю Воронежскую губернию телеграммы с призывом к населению подниматься против большевиков¹⁰⁵¹.

Как следствие восстания главкому ВСЮР пришла помощь от вешенских повстанцев в количестве около 30 тысяч человек, в основном конных, обладавших военной подготовкой и боевым опытом, 6 орудий и 27 пулеметов¹⁰⁵². В районе восстания оказались тыловые коммуникации 8 и 9 армий, а также базовые склады снабжения. Красное командование неудачно пыталось подавить его, а тенденция враждебности казаков к советской власти, как явствует из анализа документов политорганов красных соединений, доминировала¹⁰⁵³.

Усугубляло положение то, что в военно-политическом руководстве красных отсутствовало единство, о чем разведка ВСЮР доложила своему главкому¹⁰⁵⁴. Такая ситуация беспокоила Ленина, особенно то, что РВС Южного фронта оказался втянутым в конфликты на почве борьбы за власть с Астраханским губкомом РКП (б)¹⁰⁵⁵.

Все это отрицательным образом сказалось на моральном духе красных частей и соединений Южного фронта. Несмотря на то, что соотношение сил и средств к весне 1919г. сложилось в пользу красных (по штыкам и саблям — 3,3 : 1, по орудиям — примерное равенство¹⁰⁵⁶), их моральный дух был ниже, чем у белых. Тому есть ряд убедительных подтверждений:

— в разведсводке Южного фронта от 3 февраля 1919 г. отмечается, что, несмотря на то, что войска Донского атамана П.Н.Краснова «находятся в полном отступлении, разлагаются, а на фронте 8 и 9 армия отходят без сопротивления»¹⁰⁵⁷;

— о неустойчивости войск Южного фронта в боевых действия против ВСЮР свидетельствует и бывший его командующий А.И. Егоров¹⁰⁵⁸;

—имеются подтверждающие сведения и в ряде аналитических документов (политсводок), составленных политотделом Южного фронта, которые сохранились в РГВА. В одной из них от 20 января1919 г. отмечается, что 6 крестьянский полк (500 человек) из Донской советской дивизии, застрелив командира «позорно сдались» противнику. А в политсводке от 27 января констатируется, что в связи с морозами «усилилось дезертирство»¹⁰⁵⁹;

— показательная иллюстрация степени разложения красных войск — случаи мародерства и грабежей, «особенно среди обозников», а также незаконные реквизиции¹⁰⁶⁰;

— имелись и многочисленные факты бесчинств красноармейцев по отношению к местному населению, зафиксированные, в частности, в политических и разведывательных сводках по Южному фронту, которые отложены в РГВА (в делах секретариата РВС СССР)¹⁰⁶¹. Причем, порою такие бесчинства принимали изощренные формы. В РГВА, в фонде генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего ВСЮР, сохранилась листовка деникинского ОСВАГ. В ней указано, что красноармейцы в одном из занятых хуторов «для своей потехи венчали священника с кобылой»¹⁰⁶².

Но что характерно: Главное командование Красной армии, командование Южного фронта не стали заниматься лакировкой действительности, а объективно оценив моральный дух красных войск, развернули активную деятельность по его укреплению.

Примечательно, что основная ставка по-прежнему делалась на репрессии. Именно в анализируемый отрезок времени Троцкий неоднократно обращался в ЦК РКП (б) с предложением о создании заградительных отрядов. Идею председателя Реввоенсовета Республики, в конечном счете, конституировали¹⁰⁶³.

Практиковались и расстрелы в целях предотвращения паники, повышения устойчивости войск в бою. Так, командира 5 полка, по сообщению штаба Донецкой группы войск командующему Южным фронтом от 8 февраля 1919г., расстреляли на месте за то, что в критический момент закричал солдатам: «Спасайся, кто может!»¹⁰⁶⁴. Кроме расстрелов на месте, планово работали и вновь создаваемые военно-революционные трибуналы¹⁰⁶⁵. Думается, у разведки ВСЮР имелись весомые основания для доклада своему главкому, что силу сопротивлению красных «придает страх террора». Восстания в их тылу крупного успеха не принесут, ибо они «подавляются беспощадно»¹⁰⁶⁶.

Между тем, как и в первом периоде, жестокие репрессии подкреплялись целенаправленной организаторской и политической работой по укреплению морального духа войск.

Если отдельно анализировать организаторскую работу, то нельзя не отметить, что Центром и командованием Южного фронта прияли меры по улучшению снабжения частей и соединений всем необходимым для ведения боевых действий. Это дало право РВС Южного фронта потребовать от РВС армий принять меры к снабжению войск всеми видами довольствия, в том числе белыми маскировочными халатами¹⁰⁶⁷.

Вместе с тем, положение с тыловым обеспечением, несмотря на проведенную энергичную работу, оставалось крайне тяжелым. Красноармейцы, будучи беспрерывно в боях, не знали месяцами бань и не могли поменять белье¹⁰⁶⁸. В то же время, в тыловых структурах имели место факты морального разложения руководства. Например, в марте 1919г. в 75 стрелковом полку начальник хозяйственной части Сергеев пьянствовал со своими подчиненными, а затем «скрылся неизвестно куда и унес с собой 11 тыс. рублей народных денег»¹⁰⁶⁹.

Разумеется, подобное снижало эффективность мер по укреплению морального духа красных. Не случайно, деникинские разведчики доносили 2 июня 1919г. главкому ВСЮР о том, что среди красных все более «выявляется недовольство фронтовых частей по отношению к тылу»¹⁰⁷⁰.

Тыловые недоработки способствовали, в полной мере, разложению войск. Так, в политсводке политотдела Южного фронта от 3 января 1919г. отмечается, что 2 Украинский полк разложился в боевом и политическом отношении, хозяйственный аппарат расстроен, полк снабжается несвоевременно жалованьем, продовольствием, фуражом, не достает обмундирования. И как следствие, в полку развита «провокационная агитация»¹⁰⁷¹.

Другим направлением организаторской работы следует считать продуманное распределение поступающего из Центра пополнения, в первую очередь командного состава. Командование Южного фронта запросило 3 февраля 1919г. у главкома 10-12 тысяч человек «отборного пополнения с полным количеством командного состава». Причем, оно предназначалось, главным образом, для 10 армии как «наиболее удаленной и сильно разложившейся»¹⁰⁷². При этом смело смещались даже командиры дивизий, их начальники штабов, командиры, которые не справлялись со своими обязанностями¹⁰⁷³.

Но иногда, как показывает анализ распорядительных документов командования Южного фронта, пополнения из маршевых рот не могло дойти до фронта своевременно, ибо некоторое время выдерживалось в запасных батальонах, а затем направлялось походным порядком в действующие части. Приходилось совершать марш-бросок протяженностью более 200 км, так как запасные батальоны были оторваны от железных дорог¹⁰⁷⁴.

Имели также место случаи, когда прибывавшие на пополнение части не вливались в состав действующей армии. Причина в том, что это пополнение, в силу его низких морально-психологических качеств и крайне низкого уровня снабжения, могло, по оценке полевого штаба РВСР данной 23 мая 1919г., привести лишь к разложению войск, ведущих боевые действия¹⁰⁷⁵.

Одним из направлений организаторской работы по укреплению морального духа войск следует считать практику, когда с целью создания устойчивости в арьергардных боях частей и соединений в них посылались для непосредственного участия в боях личный состав штабов и начальствующие лица.

Главком И. Вацетис в данной связи потребовал, чтобы оперативные части штабов и командующие непосредственно руководили боевыми действиями¹⁰⁷⁶. Правда, на практике пунктуального выполнения данного указания не было.

Анализ политической работы по укреплению морального духа войск следует предварить такими обобщающими суждениями:

— в отдельные моменты РВС Южного фронта проявил тонкое знание военной психологии и смог выработать некоторые психологические установки, способствовавшие развертыванию целенаправленной деятельности по укреплению морального духа войск. Например, в приказах РВС фронта командованию 8 и 9 армий после констатации факта неустойчивости некоторых частей и соединений, проявленных в боях и сражениях, дается оригинальное психологическое объяснение сложившейся ситуации: упоение рядом сравнительно легких побед над разложенными казачьими частями. РВС фронта потребовал принять все меры для разъяснения и внушения войскам, что силы «красновских банд»¹⁰⁷⁷ на исходе, но необходимо мобилизовать все силы для их разгрома¹⁰⁷⁸;

— многие военные комиссары, как задающие генераторы в системе политической работы в войсках, проявляли не только способности организаторов и пламенных агитаторов, но и личное мужество в боях и сражениях. Об этом регулярно сообщалось в изданиях, выходивших в свет на территории, подконтрольной большевистскому политическому режиму¹⁰⁷⁹, а также в листовках, предназначенных для красноармейцев¹⁰⁸⁰. Между тем, и среди комиссаров, особенно полкового звена, имели место случаи пьянства и разврата, что, по оценке вышестоящих политорганов, давало повод «для разложения некоторых несознательных масс солдат»¹⁰⁸¹;

— формы и методы политической работы, нашедшие место на практике в первом периоде, продолжали настойчиво проводиться в жизнь, но с коррективами, которые вносила динамика конкретной военно-политической, стратегической, оперативно-тактической обстановки. Так, в январе 1919г. РВСР Южного фронта сориентировал политотделы дивизий на перенос их основной деятельности непосредственно в части и соединения, «ближе к людям»¹⁰⁸². А ЦК РКП (б), определяя содержание военных газет в июне 1919г., дал такую ориентировку. Нужно поменьше трафаретных статей, побольше бытового материала о жизни полка, кратких заметок о зверствах белых, фактических сообщений с разных фронтов, «побольше пропаганды воинской дисциплины (подчеркнуто мной — Г.И.), побольше популярности и простоты в изложении»¹⁰⁸³.

Как одно из главных направлений политической работы по укреплению морального духа войск следует расценивать практику усиления в частях и соединениях партийной прослойки. Так, если в феврале 1919г. в 9 армии насчитывалось 1284 коммуниста, то в июне 1919 г. — уже 3274¹⁰⁸⁴. Политотдел Южного фронта, отмечая роль парторганизаций в повышении боеспособности и морального духа войск, констатировал: мобилизация коммунистов, «которую провела наша партия», произвела колоссальный перелом на фронте¹⁰⁸⁵.

Правда, деятельность партийных ячеек не всегда находила понимание у командного состава. Причем, не только из «военспецов», но и из числа «красных офицеров». Например, политотдел Южного фронта в январе 1919 г. отмечал, что в 97 Саратовском полку организованы партийные ячейки, объединившие 60 человек. Однако командный состав к ее деятельности относится враждебно¹⁰⁸⁶. Характерно, что в политсоводке не объясняются причины враждебного отношения командиров к партийным ячейкам в полках. Но гипотетически можно предположить, причем с большой долей уверенности, что партийные ячейки стали опекать командиров, вмешиваться в их командную и, особенно, в повседневную административную деятельность.

Анализ массово-политических мероприятий по укреплению морального духа красных позволяет заключить: в них были внесены некоторые коррективы. В частности, в агитационно-пропагандистской работе сделали достаточно сильные акценты на контрпропагандистские мероприятия с целью противодействия акциям деникинского ОСВАГ. В июне 1919 представитель ЦК РКП(б) на Южном фронте Г. Кржижановский докладывал в ЦК, что политорганы как в действующей армии, так и во фронтовом тылу уделяют пристальное внимание разоблачению лжи ОСВАГ о том, что большевики захватили все богатства страны и используют их только для себя, что коммунисты продолжают вести войну в то время, когда государства перестали воевать. Разоблачалось также пропагандистское утверждение ОСВАГ о том, что стоит только красноармейцам бросить оружие, так сразу же воцарится мир¹⁰⁸⁷.

Исследуя архивные документы, имеющие отношения к ВСЮР, я установил оригинальный факт. По оценке деникинских разведывательных органов, пропаганда красных стала меняться по содержанию. В бюллетене «Красная армия», подготовленном 14 июня 1919 г. штабом ВСЮР для доклада своему главкому, отмечалось, что прежде пропаганда была «выдачей обещаний на будущее» и указаниями на то, что «будет сделано впереди». Теперь же предметно и постоянно указывается на «фактически, что сделано властью для трудящихся масс».

Правда, в архивном документе, проанализированном выше, отмечается и такой своеобразный недостаток. Литература поступает в штабы красных в огромном количестве. Однако в части и соединения зачастую не доходит. Литература используется в штабах либо на обертку, либо на растопку печей, «либо просто складируется в дальний угол»¹⁰⁸⁸.

Характерно, что и в советской периодике такие факты подтверждаются¹⁰⁸⁹. Более того, «Правда», утверждала, что и та литература, которая доходит до частей действующей армии на Южном фронте, не несет для красноармейцев мощного воспитательного заряда¹⁰⁹⁰. При том, что, как явствует из доклада политического комиссара Заднестровской дивизии (март 1919 г.), «красноармейцы жаждут газет, литературы, как хлеба»¹⁰⁹¹.

Таким образом, во втором периоде в деятельности по укреплению морального духа красных войск прослеживается тенденция к единению организаторской и политической работы. Но на практике это не всегда получалось. Особенно много сбоев имелось в организаторской работе, в первую очередь в снабжении войск всем необходимым для ведения боевых действий.

В политической работе, наряду с ее целенаправленностью, обозначились и тенденции к формализации, разрыву между планами политорганов всех уровней и их практической реализацией в частях.

В целом, деятельность по укреплению морального духа комбатантов находилась не на должном уровне. Ни волна репрессий, ни меры организационного и воспитательного характера не оказались столь эффективными, чтобы укрепить моральный дух войск, повысить уровень сплоченности и морально-психологической стойкости воинских коллективов, особенно в частях первой линии, ведущих непосредственные боевые действия.

Такое стало одной из существенных причин поражений, которые потерпели красные в исследуемый период на Юге России.

Третий период (вторая половина 1919 г — до октября). 4 июля 1919г. начался поход ВСЮР на Москву, поставивший советскую власть в чрезвычайно трудное положение. Соотношение сил и средств в момент похода на Москву было таковым: по штыкам — в пользу красных (2,5:1), по саблям — в пользу белых (1:1,7) ¹⁰⁹². Кроме того, в распоряжении командования советского Южного фронта не имелось танков, в то время как у генерала А.И. Деникина их насчитывалось 17¹⁰⁹³.

При таком соотношении сил и средств у ВСЮР по-прежнему оставался в руках главный козырь — высокая маневренность войск за счет преимущества в кавалерии.

Стратегической инициативой владел Деникин и успешно её реализовал. Показателен в данной связи «рейд Мамонтова». 4 Донской корпус генерала К.К. Мамонтова (по данным советского командования 6 тыс. сабель, 3 тыс. штыков, 12 орудий, 7 бронепоездов, 3 бронемашины¹⁰⁹⁴), совершив глубокий рейд, занял 29 августа 1919 г. Воронеж. За 16 дней Донской корпус прошел 750 верст, из них 8 дней, по сведениям начальника штаба Донской армии генерала Кельчевского, участвовал в решительных боях¹⁰⁹⁵. Рейд нанес сильный военный и моральный ущерб советским войскам.

Ленин, оценив обстановку, пришел к выводу, что если не начать контрнаступление, то Деникин погубит советскую власть¹⁰⁹⁶.

Для спасения правящего большевистского политического режима Южный фронт в августе 1919г. начал контрнаступление. Однако ВСЮР, в конечном итоге сорвав контрнаступление Южного фронта, к началу октября освободили от большевиков территорию, включавшую 16-18 губерний и областей площадью около 810 тыс. кв. км, с населением 42 млн человек. По оценкам высшего военно-политического руководства Советской России, «положение стало критическим»¹⁰⁹⁷.

Относительно морального духа войск Красной армии на Южном фронте можно сделать однозначный вывод: имелась четко выраженная тенденция к ухудшению.

Войска разлагались, что видно, в частности, из анализа политсводок политотдела 10 армии. В них фиксируется, например, что части 14 дивизии «чинят грабежи, насилуют женщин, производят незаконные реквизиции», имеются случаи сдачи в плен красноармейцев большими группами с предварительным расстрелом командиров и комиссаров¹⁰⁹⁸.

На обвальное падение морального духа войск оказало прямое влияние то, что в ходе неудачного контрнаступления потери командного состава в некоторых частях достигли 80%¹⁰⁹⁹, а перебои со снабжением всем необходимым для боевых действий, по оценке командующего 8 армией Егорьева, показали разрушение тыла и деморализующе воздействовали на бойцов¹¹⁰⁰. Не прекращались случаи сдачи в плен¹¹⁰¹.

Меры по укреплению морального духа красных комбатантов проводились. Представляется принципиальным констатировать: по-прежнему главный акцент делался на репрессии.

Причем, это была жесткая установка Центра. Тон задал Ленин. Он, в частности, предложил внести в проект решения политбюро ЦК РКП (б) «О мерах борьбы с Мамонтовым» такие конкретные мероприятия: «…2) расстреливать за невыход из вагонов; 3) ввести еще ряд мер драконовских по подтягиванию дисциплины»¹¹⁰².

Указания, как показывает анализ архивных документов, проводились в жизнь¹¹⁰³.

Между тем, вновь отметим: репрессии, применявшиеся для укрепления морального духа войск, подкреплялись соответствующей организаторской и политической работой. Здесь налицо практическое выполнение указаний ЦК РКП (б). Так, 26 сентября 1919г. Пленум ЦК РКП (б) решил образовать при ПУРе комиссию «по политической мобилизации и переводе коммунистов на военную работу»¹¹⁰⁴.

В организаторской работе наметились определенные положительные подвижки в организации снабжения войск, о чем, например, политотдел 10 армии докладывал в политотдел Южного фронта¹¹⁰⁵. Стало больше внимания уделяться рациональному распределению поступавшего пополнения¹¹⁰⁶.

В политической работе «для увеличения ее продуктивности», как свидетельствуют архивные документы, сохранившиеся в РГАСПИ, был сделан крен на усиление политического влияния в целях укрепления морального духа войск на непосредственную деятельность в частях, особенно первой линии¹¹⁰⁷. Для эффективного решения такой задачи на партийную работу в действующие части послали «все наличные партийные силы». В тыловых частях, учреждениях, штабах предписали оставить минимальное число работников — не больше 50-60 %¹¹⁰⁸.

Однако такая продуманная мера вызывала сопротивление в тылах. 13 сентября РВС 8 армии доложил, что выделяющиеся для частей коммунисты в них не прибывают, «оседая в других местах». Это расценивалось как подрыв боеспособности войск¹¹⁰⁹. Подчеркнем, что в данном случае последовала незамедлительная реакция Центра. 18 сентября 1919г. ЦК РКП (б) послал письмо в РВСР, в котором заверил, что все политработники и коммунисты, выделяемые на фронт, будут доезжать до места¹¹¹⁰.

Примечательно, что организаторы политической работы на фронте понимали ее комплексный характер и то, что политработу нельзя отрывать от решения боевых задач. Именно поэтому указания по организации политической работы давались в комплексе с указаниями по всем сферам боевой деятельности войск. Наглядная иллюстрация тому — секретное циркулярное письмо РВС Особой группы Южного фронта от 15 августа 1919г., направленное в адрес РВС, военных комиссаров и политических работников Особой группы (см. прил. 19). В нем, как показывает анализ, вскрыты причины неудач на фронте. И как одно из средств их локализации — усиление политической работы.

Налицо не декларативные фразы, а конкретные меры, предписывавшиеся к исполнению: проведение митингов, собраний, бесед и т.д.¹¹¹¹

Характерно, что в документах исследуемого периода, в которых давались руководящие указания на организацию политической работы, вновь подчеркивалась значимость фигуры политического комиссара и его персональная ответственность за моральный дух войск. Так, в инструкции политическим комиссарам войсковых частей 11 Армии от 27 августа 1919г. подчеркивалось, что именно от комиссаров и других политработников в значительной мере зависит морально-психологическое состояние бойцов и командиров красных частей¹¹¹².

В агитационно-пропагандистской работе, по сравнению со вторым периодом рассматриваемого этапа, был сделан больший крен в проведение митингов, собраний, бесед, причем, по их ходу поднимались проблемы «отношения контрреволюционного казачества к рабочим и крестьянам». Это иллюстрировалось общеизвестными фактами¹¹¹³.

Особенное внимание уделялось подготовке агитаторов. На двухнедельных сборах агитаторов при политотделе 12 армии в сентябре 1919г. для них читались 3 лекции по истории и практической деятельности РКП (б)¹¹¹⁴. Безусловно, сыграло положительную роль то, что агитаторы выбирали для выступлений легкоусваиваемые темы¹¹¹⁵. Увеличивалось и число агитаторов. Только за период с июля по октябрь направили на Южный фронт дополнительно 356 человек¹¹¹⁶.

В конечном итоге, проводившиеся мероприятия принесли определенный успех. Красноармейцы, собравшиеся на митинг при штабе Южного фронта, заявили, что будут драться мужественно и честно с Деникиным до полного его разгрома, не уйдут с поля боя¹¹¹⁷. Конечно, от заверений до практических дел — «дистанция огромного размера». Но подобные факты могут трактоваться как укрепление доверия между командирами и рядовыми бойцами. А это — один из оптимистичных симптомов морального выздоровления воинских коллективов.

Следовательно, в третьем периоде второго этапа в деятельности по укреплению морального духа красных войск сформировавшая система начинает работать более эффективно. Однако на практике еще часты сбои. В политической работе резко обозначился крен в сторону активизации массово-политических мероприятий. Рельефно оформилась тенденция и к переносу центра усилий в политической работе непосредственно в части. В целом, деятельность по укреплению морального духа войск не была пока что на должном уровне.

Между тем, по сравнению со вторым периодом, появился определенный эффект в деле оздоровления моральной атмосферы в воинских коллективах, повышения их сплоченности, особенно в частях первой линии, ведущих непосредственные боевые действия. Отличительная черта политической работы по укреплению морального духа войск в исследуемом периоде — максимальное привлечение всех партийных сил на передний край. И несмотря на то, что красные войска в это время преследовали военные неудачи, наметилась тенденция к тому, что их моральный дух становился крепче, и становился одним из условий будущих побед.

Таким образом, на втором этапе уровень морального духа войск можно оценить как низкий. Однако к его концу наметились некоторые положительные тенденции к укреплению морального духа войск, улучшения морально-психологического состояния личного состава. Причем, и высшее военно-политическое руководство Советской России, и главное командование Красной армии, и командование войсками Южного фронта в полной мере осознавали критичность ситуации.

По сравнению с первым этапом, четко определились основные направления формы и методы работы. Основа деятельности — сочетание массовых и жестких репрессий с продуманной организаторской и политической работой. Здесь сосредоточивались большие силы и средства. Оформился четкий курс на укрепление партийного ядра и усиления роли военкомов в боевой деятельности войск.

В то же время, в политической работе наметились элементы ее формализации, отрыва от конкретно-исторической обстановки. В целом, деятельность командования по укреплению морального духа войск на втором этапе нельзя расценивать как достаточно успешную.

Третий этап — этап крупных военных побед красных и окончательного разгрома белых на Юге России (ноябрь 1919 – ноябрь 1920 гг.). Он состоит из двух периодов.

Первый период — разгром генерала Деникина (октябрь 1919 – март 1920гг.).

Второй период — разгром генерала Врангеля (октябрь – ноябрь 1920гг.).

Между этими периодами лежит советско-польская война 1920г. Рассмотрим, главным образом, первый период. Дело в том, что разгром Деникина — начало конца большой полевой Гражданской войны в России. А части и соединения генерала Врангеля, запертые наглухо на Крымском полуострове, де-факто были обречены. Только советско-польская война продлила их существование.

Первый период — разгром генерала Деникина (октябрь 1919 – март 1920гг.). Стратегическая и оперативно-тактическая обстановка объективно складывалась в пользу красного командования. В его распоряжении находилось 147 тыс. штыков и 25,3 тыс. сабель¹¹¹⁸, в то время как у главкома ВСЮР. — 107395 штыков и 45667 сабель¹¹¹⁹. Тем более, у красных имелись огромные резервы. Общую численность РККА к осени 1919 г. довели до 2,5 млн человек¹¹²⁰. Численность же боевых сил основных белых армий на территории бывшей Российской империи составляла всего лишь 240742 штыков и 68968 сабель¹¹²¹.

Причем, что представляется особенно важным, красные могли свободно маневрировать силами и средствами, перебрасывая их с одного фронта на другой, а белые — нет. У них имелись огромные расстояния между стыками фронтов. Но эта территория была, в основном, под контролем красных. Красная армия качественно укреплялась. Если соотношение по саблям в июне 1919г. составило 1:3,3 в пользу белых, то в августе 1:2,4, а в октябре уже 1:1,5¹¹²².

Как видно, советские войска имели четырехкратное преимущество в штыках и совсем незначительно уступали противнику в саблях. Красные овладели главным оружием белых — высокой маневренностью частей. По утверждению бывшего командующего Южным фронтом Егорова, из этого извлекли все возможности¹¹²³. Нельзя не отметить значимость того факта, что в Советской России четко выполнялось директива Ленина об уделении главного внимания Южному фронту¹¹²⁴: с сентября до октября 1919 г. он получил около 50 тыс. человек пополнения¹¹²⁵.

Выгоды из такого положения были извлечены. В результате более чем тридцатидневных сражений и боев красные одержали серьезный успех, захватив ряд крупных городов, в том числе Чернигов, Орел, Курск, Воронеж. В плен попали до 7700 белых солдат и офицеров. Противник потерял 260 пулеметов, 41 орудие, 16 бронепоездов, огромное количество военного снаряжения¹¹²⁶. Красная армия захватила стратегическую инициативу и прочно удерживала ее.

Наступление, начатое 19 декабря 1919г., привело к тому, что с занятием Ростова в январе 1920г. началась катастрофа ВСЮР. Красные продвинулись на главных направлениях на 400 – 500 км., освободили районы площадью 543 тыс. кв. км с населением 27,7 млн человек — важнейшие регионы для жизненного обеспечения Советской России. Белые потеряли пленными 61 тыс. человек, 2160 пулеметов, 1622 орудия, 19 танков, 27 бронепоездов, 20 самолетов, большое количество боеприпасов и всякого рода оружия¹¹²⁷.

В исследуемый период наблюдается подъем морального духа красных. Он значительно выше, нежели у личного состава ВСЮР.

Здесь мы наблюдаем уникальный военно-исторический феномен:

несмотря на то, что моральный дух красных значительно выше, чем у белых, нельзя классифицировать морально-психологическое состояние красных бойцов и командиров как здоровое.

Части и соединения по прежнему были подвержены разложению. Положение Деникина могло быть еще более сложным, если бы ему не помогли, как это ни парадоксально звучит, красные части, взявшие Ростов. Среди них началось повальное двенадцатидневное пьянство и бесчинство по отношению к местному населению. Особенно разложение коснулось конницы Буденного, на что Троцкому с тревогой указывал Ленин¹¹²⁸. В тот период у командующего советским Юго-Восточным фронтом В. Шорина имелись весомые основания для того, чтобы заявить: «Конармия утопила свою боевую славу в ростовских винных подвалах»¹¹²⁹.

Это еще раз показывает, что в российской Гражданской войне многие постулаты, проверенные на прочность военной историей, срабатывали довольно в оригинальном виде. Иногда с точностью до наоборот

В то время в деятельности красного командования по укреплению морального духа войск просматривается ярко выраженная тенденция наращивания усилий и темпов. Особенно в деле улучшения снабжения фронта всем необходимым. Здесь, как явствует из текстологического анализадоклада заведующего политотделом 13 армии Р. Самойловой (Землячки), произошли серьезные подвижки в сторону улучшения¹¹³⁰. Проблемы снабжения постоянно находились в поле зрения красного командования. На них постоянно заострялось внимание Центра. Орджоникидзе сообщал с Южного фронта Ленину 6 ноября 1919 г., что нельзя дать «заснуть тылу», что самое незначительное внимание тыла радует красноармейцев «как маленьких детей»¹¹³¹.

В решении организационных аспектов укрепления морального духа войск появились принципиально новые моменты в борьбе с дезертирами. 18 декабря 1919г. РВС Южного фронта издал приказ № 1929, которым утвердил «Инструкцию комиссии по борьбе с дезертирством на Южном фронте». Текстологический анализ данного архивного документа¹¹³² показывает, что основной акцент сделан на комплекс мер репрессивного, организационного и воспитательного воздействия на дезертиров, которые подразделялись на злостных и незлостных. Так, приказывалось сформировать заградительные отряды, направлять пойманных дезертиров в штрафную часть. Из репрессий применялись: условный расстрел; тюремное заключение; расстрел. В печати публиковались списки злостных дезертиров и сообщалось о применении к их семьям наказаний.

Однако в борьбе с дезертирством, принявшим в 1919 г. очень крупные размеры, советская власть не всегда уповала только на расстрелы. Так, в июне – декабре 1919 г. из числа всех задержанных дезертиров приговорили к тюремному заключению менее 1%, к расстрелу — менее 0,1 %, а остальных дезертиров возвратили в строй¹¹³³.

Но я бы не стал в данной связи делать вывод о гуманности советской власти. Скорее, можно вести речь о гибкости. Дезертиров имелось столько, что всех расстрелять представлялось затруднительным. С ними резко усилили политическую работу, где основной акцент сделали на устройстве митингов, собеседований.

Продуманная организация борьбы с дезертирством являлась практическим воплощением в жизнь политики ЦК РКП (б). Не случайно, к концу 1919 г. в ряды Красной армии на всех фронтах в строй вернулось, по подсчетам Л.М. Спирина, 775 тыс. красноармейцев-дезертиров¹¹³⁴. Это при том, что всего в годы Гражданской войны в Красной армии, по подсчетам, имеющимся в историографии 90-х г. XX в., насчитывалось 1-1,5 млн дезертиров¹¹³⁵.

В то же время, при решении организационных аспектов проблемы укрепления морального духа войск, появились неординарные приемы, не вписывающиеся в рамки общечеловеческих ценностей. Председатель РВС Республики Троцкий установил премии (!) за каждого убитого казака¹¹³⁶. Перед нами еще одно из многочисленных свидетельств того, что Гражданская война, по сути своей, аморальна.

Особая значимость придается политической работе. Она расценивается в частях, действующих на направлении главного удара, как одно из средств достижения боевых успехов¹¹³⁷ и проводится с большей настойчивостью. Более рационально стали распределяться партийные силы, прибывающие по мобилизациям из Москвы и Петрограда на Южный фронт. Вновь прибывшими коммунистами укомплектовывались, в первую очередь, части первой линии. И как следствие, боеспособность частей и политическая сознательность, докладывала все та же Р. Самойлова (Землячка), «выросли и закрепились»¹¹³⁸.

Умело использовались и силы политработников, продолжавших интенсивно поступать в распоряжение РВС Южного фронта. В период со 2 по 8 ноября в распоряжение РВС Южного фронта поступило: агитаторов — 519; ответственных партийных работников — 57; других специалистов — 95¹¹³⁹. Кроме того, на полную мощь использовались в данной связи и внутренние резервы фронта. Например, политотдел Первой конной армии выпустил в первой половине 1920 гг. 3 выпуска коммунистов-политработников и направил их в действующие части¹¹⁴⁰.

Но репрессии по-прежнему имелись в арсенале командования и применялись достаточно активно в качестве средства укрепления морального духа красных войск.

В то же время, нельзя не подчеркнуть, что репрессии хотя и продолжались, но стали носить все чаще адресный характер. Архивные документы свидетельствуют: только посредством жестоких репрессий¹¹⁴¹, и то с большим трудом, командованию красных удалось навести порядок в обвально разлагавшейся Первой конной армии, занявшей Ростов. Но по-другому в той критической ситуации поступить просто не представлялось возможным.

В исследуемом периоде ярко обозначилось магистральное направление деятельности по укреплению морального духа войск — формирование и поддержание высокого наступательного порыва у красных частей.

По данным разведки ВСЮР, красноармейцам упорно внушалась мысль, что «армию Деникина надо не разбить, её надо уничтожить»¹¹⁴². Это подтверждается и данными советских источников. Например, Сталин в разговоре по прямому проводу с Орджоникидзе 25 октября 1919г. заявил, что в боях под Орлом нужно истребить лучшие полки белых¹¹⁴³. Подобная целенаправленная работа приносила ожидаемые плоды. В политсводке политотдела 7 кавалерийской дивизии о боевом и политическом состоянии дивизии от 17 февраля 1920г. отмечается, что, несмотря на большой переход, боевую обстановку, очевидную усталость, «все неудержимо рвутся вперед»¹¹⁴⁴.

В период разгрома войск генерала Деникина на Южном фронте в деле укрепления морального духа войск пришлось столкнуться с проблемой, которая в приказе РВСР № 180 от 11 декабря 1919г. «О мерах преодоления партизанства» (см. прил.20), была обозначена так: «обезопасить красные полки, продвигающиеся по Украине, от партизанщины и махновщины»¹¹⁴⁵.

Организационно партизанские полки, действовавшие на Украине, не допускались в состав частей советского Южного фронта, а отправлялись в тыл в запасные части на переформирование. Некоторые отряды просто разоружались. В ходе переформирования с ними проводилась соответствующая политическая работа как в организационных формах (обучение коммунистов-партизан и пополнение их свежими силами), так и в агитационно-пропагандистских (беседы, митинги и т. д.). В целом, негативное влияние партизанщины, которое могло возникнуть среди бойцов и командиров частей Южного фронта в связи с передвижением по территории Украины, было по крайней мере, локализовано.

В деле укрепления морального духа красных войск сыграла положительную роль и военная печать. Особенно армейская и дивизионная. Всего в годы Гражданской войны в Красной Армии функционировало 70(!) дивизионных газет. Полковых газет, правда, создать не удалось¹¹⁴⁶. Продолжала практиковаться организация походных изб-читален, спектаклей-митингов¹¹⁴⁷.

Между тем, военной прессе, в силу технических причин, а также динамики изменяющейся обстановки, явно не хватало оперативности. Так, из доклада заведующего политотделом Первой конной армии «О партийно-политической и культурно-просветительной работе в Армии по состоянию на 15 января 1920г.» вытекало, что газета «Красный кавалерист», издававшаяся поармом, поступала в части нерегулярно или с большим опозданием¹¹⁴⁸. Подобное обстоятельство, безусловно, не способствовало повышению эффективности и качества всего комплекса мер по укреплению морального духа войск.

Таким образом, в первом периоде третьего этапа деятельность командования по укреплению морального духа красных войск резко активизировалась. Разумеется, этому в полной мере способствовала благоприятная военно-политическая, стратегическая и оперативно-тактическая обстановка, сложившаяся в исследуемый период на Южном фронте.

Сказанное умаляет значимости комплекса мер как репрессивного, организационного, так и сугубо политического характера. Они сыграли организующую и мобилизующую роль в деле укрепления морального духа войск, повышения уровня морально-психологического состояния личного состава. Здесь глубокая диалектика.

Нельзя не отметить, что в достижении цели, означенной выше, применялись меры, не вписывавшиеся в рамки общечеловеческих ценностей. Они детерминировались конкретно-исторической обстановкой. Понять можно все. Но можно ли все простить? Одним словом, такие меры еще раз подтверждают, что Гражданская война, по природе своей, в конечном итоге, глубоко аморальна.

Военно-исторический феномен, выявленный в исследованном периоде, сводится к следующему.

Несмотря на то, что проведенная командованием Южного фронта работа по укреплению морального духа войск обеспечила, в конечном итоге, их морально-психологическое превосходство над противником, она не смогла полностью оздоровить нравственную атмосферу в отдельных красноармейских воинских коллективах, которые попросту разложились.

И при другом раскладе военно-политических, стратегических, оперативных и тактических факторов последствия разложения, например Первой конной армии, могли быть более серьезными для красных, нежели стали де-факто.

Второй период — разгром генерала Врангеля (октябрь – ноябрь 1920 гг.). Он произошел в ходе контрнаступления войск Южного фронта (28.10 – 3.11. 1920г.) в Северной Таврии и в Перекопско-Чонгарской операции на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове (7.11 – 17.11.1920г.). В тот период преимущество красных в силах и средствах было колоссальным. Так, в ходе контрнаступления войск Южного фронта под командованием М.В. Фрунзе находилось около 133 тыс. человек, в то время как у барона Врангеля имелось около 35 тыс. человек¹¹⁴⁹. То есть, соотношение сложилось в пользу Фрунзе (3,8:1). А в Перекопско-Чонгарской операции красные имели колоссальное преимущество над белыми и по силам, и по средствам (см. табл.6).

Таблица 6

Соотношение сил и средств противоборствующих сторон к началу Перекопско-Чонгарской операции советских войск Южного фронта¹¹⁵⁰

Силы и средства	М.В. Фрунзе	П.Н. Врангель	Соотношение
Штыков	146,4 тыс.	23 тыс.	6:1
Сабель	40,2 тыс.	12 тыс.	3,35:1
Орудий	985	213	4,6:1
Пулеметов	4435	1663	2,6:1
Бронемашин	57	45	1,2:1
Бронепоездов	17	14	1,2:1
Самолетов	45	42	1,07:1

Особенно важным, можно считать четырехкратное преимущество красных в артиллерии. Ведь Русская армия создала в Крыму глубоко эшелонированную оборону.

Разумеется, создавшееся положение в полное мере способствовало укреплению морального духа красных войск. Кроме того, положительно влияли на улучшение морально-психологического состояния бойцов и командиров красных частей, привлеченных к окончательному разгрому белых, следующие обстоятельства:

— во-первых, закончилась советско-польская война (октябрь 1920г.). И хотя ее итоги были далеко не в пользу Советской России, но все же с разгромом последнего врага — генерала Врангеля, появлялся реальный шанс на окончание всем опостылевшей Гражданской войны;

— во-вторых, войска, участвовавшие в советско-польской войне и переброшенные на Южный фронт, накопили определенный опыт наступательных операций;

— в-третьих, Русская армия, несмотря на отчаянные попытки, не смогла ликвидировать Каховский плацдарм¹¹⁵¹, с которого был нанесен в октябре 1920г. главный удар в ходе наступления Южного фронта.

Необходимо подчеркнуть, что подъему морального духа красных способствовала продуманная организаторская и политическая работа в подготовительный период к контрнаступлению войск Южного фронта и Перекопско-Чонгарской операции. Причем, она началась в комплексе с деятельностью по мобилизации личного состава Красной армии на разгром Польши. Так, в Обращении ЦК РКП (б) ко всем организациям РКП (б) от 10 июля 1920г. отмечалось, что победа над Польшей не будет действительно победой, если «Врангель не будет разгромлен»¹¹⁵². В этом же документе настойчиво проводится мысль о том, что «Врангель должен быть уничтожен, как уничтожены были Колчак и Деникин!»¹¹⁵³.

Кроме крайних мер (расстрел) в деле формирования боевой и морально-психологической стойкости личного состава, был взят курс на расширение дисциплинарных прав командиров и комиссаров. Специальным декретом ВЦИК от 14 июля 1920 г. им предоставлялось право подвергать подчиненный им личный состав аресту в дисциплинарном порядке¹¹⁵⁴.

В период контрнаступления войск Южного фронта в Северной Таврии и Перекопско-Чонгарской операции на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове особое внимание уделили разрешению проблемы снабжения, на что командование Южного фронта нацелил ЦК РКП (б).

Он предписал ограничиваться не только «политико-просветительным характером работы». Внимание должностных лиц обратили на «улучшение снабжения красноармейцев»¹¹⁵⁵. Улучшению снабжения красноармейцев, кроме усилий Центра, способствовало то, что в ходе проведенной на Украине в августе 1920г. Недели больного и раненого красноармейца собрали в виде добровольных пожертвований с населения 1 млн 200 тыс. золотых рублей. Кроме того, население пожертвовало много различного рода вещей. Пожертвования продолжали поступать и после окончания Недели больного и раненого красноармейца¹¹⁵⁶.

Подчеркнем, что военно-медицинская служба Красной армии предприняла поистине титанические усилия, чтобы преодолеть трудности, вызванные эпидемическими болезнями. Увеличивалось количество госпиталей, что создавало более благоприятные условия для лечения раненых и больных. Если в 1918 г. в Красной армии имелось 20 тыс. госпитальных коек, то в 1920 г. их насчитывалось около 40 тыс.¹¹⁵⁷

Анализ источников и литературы¹¹⁵⁸ позволяет заключить, что в период контрнаступления войск Южного фронта в Северной Таврии и Перекопско-Чонгарской операции на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове формы и методы организационной и политической работы, практиковавшиеся в период разгрома войск генерала Деникина, продолжали функционировать и дальше.

Главное внимание сосредоточивалось на формировании у бойцов и командиров высокого наступательного порыва. Здесь были использованы на полную мощь благоприятные условия, изложенные выше.

К новым моментам можно отнести попытки РВС Южного фронта уберечь войска от бесчинств и сведения счетов с побежденными после захвата Крыма. В приветствии РВС Южного фронта всем бойцам в связи с взятием Крыма особый акцент был сделан на том, что Красная армия всегда щадит врага, который сдался в плен. «Красноармеец страшен только для врага. Он рыцарь по отношению к побежденным»¹¹⁵⁹, — указывалось в документе.

Следовательно, во втором периоде командованием Южного фронта проводилась целенаправленная работа по укреплению морального духа войск. Примечательно, что здесь использовались на полную мощь благоприятствующие условия, детерминированные конкретной военно-политической, стратегической и оперативно-тактической обстановкой. Направление основного сосредоточения усилий в организаторской и политической работы по укреплению морального духа войск — формирование высокого наступательного порыва.

Таким образом, на третьем этапе уровень морального духа войск можно оценить как значительно более крепкий, нежели на предыдущих этапах. Положительные тенденции, наметившиеся к концу второго этапа, получили дальнейшее развитие. Можно даже вести речь об их рельефном оформлении.

Вместе с тем, парадокс ситуации заключается в том, что морально-психологическое состояние победителей нельзя оценивать как исключительно здоровое. Эксцессы, свидетельствовавшие о недостаточно высоком моральном духе красных, показывают следующее.

Во многом победа красных обусловливалась не столько степенью крепости их морального духа (как одной из важных составляющих достижения победы над противником), сколько резким ослаблением морального духа белых.

Сказанное не дает оснований умалять значение работы по укреплению морального духа подчиненных войск, проведенной красным командованием на Юге России. По крайней мере, кризис периода поражений советских войск на Южном фронте был преодолен.

Нельзя не обратить внимания и на то, что формы и методы работы всех звеньев системы постоянно совершенствовались, наполнялись качественно новым содержанием. Но репрессии, как универсальный метод решения исследуемой проблемы, оставался на протяжении всего этапа доминирующим. Правда, крайняя мера (расстрел) к концу периода стала применяться меньше, с большей осторожностью. Оформилась и тенденция к обеспечению единства организаторской и массово-политической работы. Но она не приняла достаточно устойчивого характера.

Синтезируя аналитический материал по рассматриваемой проблеме, представляется целесообразным привести ряд суждений обобщающего характера.

Красное командование на Юге России смогло запустить на практике созданную структуру деятельности органов государственной власти и военного управления по укреплению морального духа войск. С ноября 1917 до середины 1918гг. шел поиск основных направлений, форм и методов. Он усложнялся тем, что это было время, когда вооруженные силы молодой Советской Республике эволюционировали в условиях Гражданской войны от утверждения принципа добровольческого комплектования и последующего перехода к всеобщей воинской повинности и ведению боевых действий в условиях «эшелонной войны». Пришлось избавиться от наивного революционного романтизма, что пламенной революционной фразеологией можно решить весь комплекс проблем в столь сложной сфере, коей является сфера укрепления морального духа войск.

Видимо, в комплексе со множеством причин объективного и субъективного порядка, это стало одним из психологических стимуляторов того, что в ходе перманентной эскалации Гражданской войны, когда Красная армия на Юге России терпела, главным образом, военные неудачи, репрессии возвели в ранг самого надежного средства укрепления морального духа войск.

Не отрицая мирового и отечественного военно-исторического опыта, свидетельствующего о необходимости применения репрессий для укрепления морального духа комбатантов, можно утверждать следующее. Острие репрессий, применявшихся красным командованием, не всегда было направлено в сторону конкретных виновников. Иногда, как в истории с Сорокиным, здесь играли довлеющую роль политические факторы и амбиции субъектов деятельности по укреплению морального духа войск.

Факт применения репрессий не должен заслонять того, что с целью укрепления морального духа бойцов и командиров все чаще стали проводиться продуманные организационные и политические мероприятия. В данном комплексе мер уже можно усматривать тенденцию (правда, пока что неустойчивую) к обеспечению непрерывности, оперативности и гибкости при воздействии на личный состав с целью повышения уровня его морально-психологического состояния. Но здесь же уже просматривалась также и тенденция к формализму и заорганизованности в проведении мероприятий, разрыву между словом и делом.

Во время крупных военных побед красных и окончательного разгрома белых на Юге России, все положительное и отрицательное, накопленное в сфере деятельности командования по укреплению морального духа войск нашло рельефное проявление. Тот факт, что белых разгромили, свидетельствует и о крепости морального духа победителей.

Действительно, основные направления, формы и методы работы в сфере, упомянутой выше, постоянно адаптировались к динамике военно-политической, стратегической, оперативно-тактической обстановки. Уже в то время появились некоторые направления (например, рациональное распределение коммунистов в боевых порядках), которым будет суждено сыграть положительную роль в деле укрепления морального духа наших войск в годы Великой Отечественной войны.

В целом, основные направления деятельности красного командования по укреплению морального духа личного состава объединений, соединений, частей в вооруженном противоборстве с белыми, оформившись рельефно, не приняли, между тем, окончательного вида. Процесс практического движения к достижению цели, означенной выше, был диалектически противоречив и неоднозначен.

Здесь есть, по моему суждению, исследовательское поле не только для историков, но специалистов другого профиля (например, военных психологов).

Высшее военно-политическое руководство Белого движения на Юге России (оно одновременно и командование вооруженных формирований) подобно тому, как и командование красных, уделяло постоянное и пристальное внимание проблеме укрепления морального духа комбатантов.

Причем, командованию вооруженных формирований белых, так же, как и их противникам, пришлось выбирать основные направления практической деятельности, исходя из динамики военно-политической, стратегической, оперативно-тактической обстановки, которая, как выше уже отмечалось, перманентно менялась по ходу Гражданской войны. Повторим также еще раз, что военно-политические лидеры Белого движения, призванные организовать работу по укреплению морального духа войск, были вынуждены работать с «человеческим материалом», решительно не походившим на свой аналог времен императорской России.

Более того, морально-психологическое состяние личного состава вооруженных формирований белых на Юге России не являлось величиной постянной. Здесь все время происходили изменения. Например, в период Первого Кубанского («Ледяного») похода в Добровольческой армии царил, в основном, здоровый морально-психологический климат. В РГВА хранится очерк неизвестного автора: «Добровольческая армия. Её прошлое, настоящее, будущее». Говоря о добровольческой армии периода Первого Кубанского похода, очеркист с гордостью заявляет, что первопроходцам была присуща единая воля к победе, объединявшая командование, штаб и строй. Все были близкими, родными друг другу, «на единодушии строилось взаимное доверие, и воспитывалась непоколебимая стойкость»¹¹⁶⁰. Можно считать, что именно таких белых волонтеров имела в в иду Марина Цветаева в своем знаменитом цикле стихов «Лебединый стан»:

Не лебедей это в небе стая:

Белогвардейская рать святая

Белым видением тает, тает...

Старого мира — последний сон:

Молодость — Доблесть — Вандея — Дон.

Но не стоит идеализировать добровольцев, как это имело место в белоэмигрантской историографии¹¹⁶¹. Зверство утверждалось с первых дней похода. Гуль пишет, что после занятия станицы Лежанка в легком бою (добровольцы потеряли убитыми — 3, ранеными — 17), сразу же расстреляли 50-60 человек. Всего уничтожили 507 человек, причем большинство в результате бессудных расстрелов¹¹⁶². Можно с полным основанием утверждать: «первопоходники»¹¹⁶³ внесли свою печальную лепту в эскалацию зверства в Гражданской войне.

В период Второго Кубанского похода Добровольческой армии благодаря, в первую очередь, высокой морально-психологической и военно-профессиональной подготовке добровольцев, стало возможным выполнение его задач. Сражения и бои протекали в сложной обстановке. Архивные документы сохранили уникальные факты: на отдельных участках фронта у добровольческих частей не имелось даже патронов. Их добывали в бою у красных после штыковых атак и рукопашного боя¹¹⁶⁴. Со взятием Ставрополя 15 ноября 1918г. были достигнуты цели Второго Кубанского похода.

Добровольческая армия, по оценке Орджоникидзе, «самая организованная, сплоченная, дисциплинированная», потеряла в боях с 11 армией на Северном Кавказе 30 тысяч человек¹¹⁶⁵.

Вместе с тем, несмотря на тяжелые потери, у генерала Деникина находилось под командование после похода 40605 штыков и сабель¹¹⁶⁶. А к концу 1918 г. командующий, по его личной оценке, довел численность своей армии примерно до 60000 человек¹¹⁶⁷. Но группировка красных на Северном Кавказе насчитывала к концу 1918 г., по данным Орджоникидзе, не менее 150000 человек¹¹⁶⁸.

Между тем, уровень их военно-профессиональной и морально-психологической подготовки, что уже в монографии выше доказано, являлся низким. Сказанное не означает, в то же время, что степень морального духа Добровольческой армии являлась идеальной.

Ослаблению морального духа способствовало то, что генерал Деникин окончательно перешел к мобилизациям в целях пополнения армии рядовым составом (правда, армия одновременно продолжала пополняться и добровольцами).

Начался процесс резкой дифференциации социально-политического состава Добровольческой армии. Безымянный автор очерка «Об участии полка генерала Маркова во 2 Кубанском походе» писал, что «шаг за шагом выбывают в бесчисленных боях лучшие вожди Добровольческой армии, начальники, идейные рядовые бойцы, гибнут моральные устои армии»¹¹⁶⁹; в ряды её вливаются мобилизованные, среди которых и «массы враждебных элементов»¹¹⁷⁰. Автор подытоживает в очерке, на мой взгляд, правильно, что в течение 1918 года армия «крепнет численно, но слабеет морально»¹¹⁷¹.

Это фиксируется и в сводке политотдела советского Южного фронта от 18 июля 1918 года, где отмечается, что «добровольцы следят за мобилизованными¹¹⁷².

Необходимо подчеркнуть, что расширение армии привело с конца октября 1918 года и к мобилизации офицеров¹¹⁷³. Началась их дифференциация на «старых» и «новых». А она, что выше отмечалось, привела к далеко идущим негативным последствиям в плане морально-психологического состояния белого офицерства. Но Деникин не пресек на корню этого явления в зачаточном состоянии, что, по моей оценке, стало его большой ошибкой.

Подрывала моральный дух армии и непомерная жестокость, принимавшая все более изощренные формы. Так, в Новороссийске 14 сентября 1918 г. добровольцы расстреляли 400 раненых красноармейцев¹¹⁷⁴. Конечно, нельзя игнорировать того, что жестокость с обеих сторон являлась адекватной реакцией на действия противников.

Однако здесь есть и более глубокие корни. Думается, что они кроются в психологии субъектов братоубийственной Гражданской войны. Анархия и вседозволенность, рожденные революцией и усиленные контрреволюцией, неспособность противоборствующих политических сил обуздать их, внесли необратимые деформации в индивидуальную и коллективную психологию белых, красных, зеленых. На первое место в психике выступала доминанта временщиков, живущих одним днем, помноженная на тоску по утраченному дореволюционному социальному статусу, и, самое главное — стабильности.

Моральный дух белых комбатантов слаб и после формирования ВСЮР (январь 1919г.).

Должность главкома ВСЮР наложила на генерала Деникина юридическую и нравственную ответственность за состояние Донской армии, подчиненной ему в составе ВСЮР (правда, лишь в оперативном отношении). Она, потерпев ряд жестоких поражений, насчитывала в своем составе лишь 15 тыс. человек¹¹⁷⁵. Положение Донармии было критическим. Казачьи части разлагались: самостоятельно покидали позиции, расправлялись с офицерами, создавали выборные органы самоуправления и высылали парламентеров для переговоров с красным командованием¹¹⁷⁶. У политотдела 10 армии имелись достаточно весомые основания для доклада Казачьему отделу ВЦИК о том, что в «красновских войсках царит полное разложение»¹¹⁷⁷.

Сложная проблема, с которой столкнулся главком ВСЮР — ухудшение морально-психологического состояния офицеров Добровольческой армии. Правда, пока что их вдохновляли победы Второго Кубанского похода. Но все чаще ОСВАГ докладывал генералу о нежелании многих офицеров влиться в состав ВСЮР. Так, в Батуме 300 офицеров спокойно проживали на пособие, которое, как это ни парадоксально, им выплачивало турецкое правительство¹¹⁷⁸, а 325 офицеров, большей частью старших чинов, рассчитывали получить хорошее назначения «в так называемой Русской армии Шварца»¹¹⁷⁹. Еще больше генерала обеспокоила информация неординарного порядка, представленная ОСВАГ: Среди «отчаявшихся, окончательно удрученных офицеров раздаются голоса о необходимости ехать служить в совдепию¹¹⁸⁰, где хорошо платят»¹¹⁸¹. Положение усугублялось и тем, что с проведением массовых мобилизаций все больше уменьшалась офицерская прослойка.

Вышеизложенное позволяет считать, что офицерский состав ВСЮР постепенно утрачивал традиции участников Первого Кубанского («Ледяного») похода. Начали прогрессировать негативные явления, проявившиеся в латентной форме еще во Втором Кубанском походе. Снижение качественных характеристик белых офицеров обусловливалось и тем, что у многих появилась усталость не только от войны вообще, но именно от Гражданской войны. Они хотели уклониться от участия в ней. С другой стороны, офицеры — военные профессионалы, не умевшие ничего делать, кроме как воевать, не были довольны условиями материального существования в ВСЮР. В их среде появлялись разговоры о том, что в Красной армии больше платят.

Не менее сложная проблема, вставшая перед Деникиным, —участившиеся случаи дезертирства среди солдат. Сам генерал, по моему мнению, достаточно четко объяснил психологический механизм явления, когда мобилизованные в тылу в мирной обстановке запасных батальонов оставались пассивными, а на фронте были способны к дезертирству. Они сражались в рядах добровольцев, «имея против себя односельчан, отцов, братьев, призванных в Красную армию»¹¹⁸². К такой аргументации следует еще присовокупить то обстоятельство, что в 1919г. крестьяне, а они составляли основную часть мобилизованных, явно не хотели воевать. Впрочем, как и другие слои населения, попавшие под мобилизацию.

Однако в начале 1919г. основные добровольческие части, по докладам их командиров главкому ВСЮР¹¹⁸³, умели переплавлять мобилизованных в «однородный элемент в горниле боевых традиций»¹¹⁸⁴, и мобилизованные солдаты вне своих губерний в большинстве воевали пока что доблестно.

Отрицательно влияли на моральный дух белых войск и изъяны в системе комплектования частей. Пехотные полки формировались прямо на фронте (в отличие от технических частей, формировавшихся в тылу). Причина — невозможность тыла справиться с обеспечением, из-за чего полки вводились в бой задолго до своей готовности¹¹⁸⁵.

Серьезный ущерб делу формирования боеспособных частей наносило стремление начальников к созданию «частей особого назначения». В Кавказской армии Врангеля — летучий отряд особого назначения, имевший довольно темное назначение (борьба с крамолой). «Волчьи сотни Шкуро» — его личная гвардия¹¹⁸⁶ и др. Генерал Деникин расценивал такие явления как «бытовые», имея в виду, что они сопутствуют боевым действиям и проявляются, главным образом, в тылу. Но, с моей точки зрения, это довольно мягкая оценка. Здесь налицо не «бытовые явления», а одна из крупных предпосылок будущего разложения деникинских войск.

Характерно, что и сам главком ВСЮР самокритично признает, что он боролся с подобными негативными явлениями недостаточно сурово, так как, меняя внешние формы, они продолжали существовать¹¹⁸⁷. Правда, признание прозвучало постфактум.

Резко осложнило ситуацию для главкома ВСЮР падение Одессы в апреле 1919г. Верховный совет Антанты в марте 1919 года, признав бесперспективным дальнейшее пребывание французских войск на Одессщине и Херсонщине, принял решение об их эвакуации морем. Генерала Деникина о решении, которое обрекло Одессу, даже не поставили в известность. Бригада генерала Тимановского, оборонявшая Одессу, прорвалась в Румынию и там была интернирована. ОСВАГ доложил главкому о панике во время эвакуации Одессы, свидетельствовавшей о разложении войск¹¹⁸⁸. Осложнило положение Деникина и падение Севастополя 6 апреля 1919 г. Но частям Крымско-Азовской Добровольческой армии удалось перекрыть перешеек Керченского полуострова и прочно закрепиться на нем.

По-прежнему непростым оставалось и финансовое положение войск. Если в марте 1918г. младший офицер в Добровольческой армии получал 520 руб. в месяц, то к июню 1919г. их оклады увеличились до 1487 руб. в месяц¹¹⁸⁹. Кроме того, Деникину в мае 1919г. удалось ввести пенсии для инвалидов, составлявшие от 20 до 80% жалования при отсутствии детей, до 100% на трех детей и более. Для семей воинских чинов открыли бесплатный санаторий¹¹⁹⁰. Но эффективность данных мер резко снизила галопирующая инфляция. По докладам ОСВАГ главкому, цены на территориях, подконтрольных ВСЮР к лету 1919 года возросли, по сравнению с концом 1918г., в среднем в 5-6 раз¹¹⁹¹.

Такие проблемы не ускользнули, как показывает изучение материалов Главного командования Антанты о перспективах использования против Советской России иностранных и русских сил, от внимания союзников. 15 марта 1919г. аналитики Антанты констатировали, что Добровольческая армия — довольно сложный военно-политический механизм, укрепившийся на Кубани и являющийся как бы «гостем» Кубанской Рады. Армия не располагает собственными ресурсами, нет правительства, способного направлять её действия и предоставлять ей все необходимое. Она непопулярная, не обладает боеспособностью. Реорганизация армии была бы обременительной и заняла бы много времени. При сложившейся ситуации нельзя рассчитывать на нее при проведении серьезных операций. Особое внимание аналитики Антанты заострили на двух характерных чертах Добровольческой армии:

1) обращение к военному командованию Антанты всякий раз, когда намечаются военные действия;

2) категорический отказ от подчинения военному командованию Антанты.

Относительно Донской армии в материалах Главного командования Антанты отмечалось, что армия воюет на своей территории, является здесь правительством. Но ее солдаты устали от борьбы, пали духом. Наблюдается пассивное безразличие, расширяется дезорганизация¹¹⁹².

Изучение аналитического документа Главного штаба Антанты показывает: в нем отражены явления, лежащие на поверхности. До глубины процессов, как это сделал Деникин, иностранные наблюдатели дойти не смогли. Явно не обоснован вывод о небоеспособности Добровольческой армии. Не отмечено, что морально-психологическое состояние ее личного состава было значительно сильнее морально-психологического состояния Донской армии. Не отражен военно-профессиональный и моральный потенциал белого офицерства.

Между тем, небезынтересно, что некоторые оценки Главного командования Антанты совпали с позициями Деникина. Например, главком ВСЮР считал, что на Дону «у малодушных упало сердце». И не потому, что враг силен, а от «усталости, уныния, и, может быть, от предательства некоторых донских частей»¹¹⁹³.

В то же время, в отрицательных оценках ВСЮР у союзников не было единства. Военный министр Великобритании У. Черчилль в послании маршалу Ф. Фошу писал 28 марта 1919 года о том, что ему очень обидно за негативные высказывания в адрес Добровольческой армии¹¹⁹⁴.

Следует подчеркнуть: в период похода на Москву морально-психологическое состояние ВСЮР существенно осложнялось тем, что Добровольческая и Кавказская армии оторвались от Кубани, своей основной базы. Пришлось пополняться местными ресурсами, проводить мобилизацию в прифронтовой полосе. Мобилизованные не имели достаточной военной подготовки. Их обучение требовало больших затрат. Оторванность от баз приводила к самоснабжению, переросшему в грабежи, что деморализовывало войска и вызывало сопротивление населения.

Именно на период похода на Москву приходится пик бесчинств по отношению к местному населению, вакханалия грабежей. По моим подсчетам, в период с июня по октябрь 1919 г., деникинцы казнили бессудно 9303 человека¹¹⁹⁵. Особенно страдало от зверств еврейское население¹¹⁹⁶.

Показатель прогрессирующего разложения армии — резкое падение дисциплины, рост дезертирства¹¹⁹⁷ и числа перебежчиков. Это стало самой трудноразрешимой проблемой в деле укрепления морального духа войск. Разведка советского Южного фронта совершенно справедливо оценила резкое падение дисциплины, рост дезертирства и числа перебежчиков как показатель прогрессирующего разложения противостоящей войсковой группировки противника¹¹⁹⁸.

Проваливались и мобилизации. По данным штаба Южного фронта, Деникин получил от мобилизации по Харьковской, Курской, Воронежской губернии 20000 человек¹¹⁹⁹. Этого было, конечно, недостаточно. Между тем, советской разведке не было доподлинно известно то, что знало командование ВСЮР: положение с мобилизацией — катастрофическое. В начале 1919 г. командующий Крымско-Азовской Добровольческой армией доложил главкому ВСЮР, что объявленное в Крыму мероприятие дало только 7 (!) человек¹²⁰⁰. ОСВАГ докладывал, что население Кубани систематически укрывается от фронта. Призыв проходит вяло и не встречает сочувствия среди населения¹²⁰¹.

Таким образом, в 1919 г. появился военно-исторический феномен.

ВСЮР одерживают крупные победы, но моральный дух армии не на столь высоком уровне, как этого хотелось бы командованию.

Видимо, специфика российской Гражданской войны вновь проявилась у белых, как и в свое время у красных: речь надо вести не о том, у кого моральный дух сильнее, а о том, насколько у противника моральный дух слабее.

В период сокрушительных поражений белых (октябрь 1919 – март 1920 гг.) морально-психологическое состояние личного состава ВСЮР резко ухудшались. Так, казаки не хотели далеко уходить от своих областей. Это заметил Троцкий, писавший, что задача Деникина — наступать, задача Донского и Кубанского казачества — «оборонительная в пределах своих областей»¹²⁰².

Резко снижали моральный потенциал ВСЮР принудительные мобилизации.

Разлагались даже элитные части. Так, в Корниловском ударном полку, по данным советской военной разведки, командование грабежей не пресекало¹²⁰³.

Относительно Русской армии генерала Врангеля можно заметить следующее. Все пороки ВСЮР перешли к ней по наследству. Но они еще усугублялись тем, что Русская армия была обречена. Это наложило отпечаток на ее моральный дух.

Причем, его падение резко усиливалось тяжелым экономическим положением осадного Крыма и бессилием Врангеля поправить положение дел. Борьба со спекуляцией в Крыму не давала положи­тельных результатов. Советская разведка располагала в данной связи таким сведениями: несмотря на репрессии и преследования, спекуляция «свила себе прочное гнездо, разрушить которое не под силу врангелевскому правительству. Спекулянты сплочены, объе­динены, располагают громадными капиталами для взяток и все дело снабжения и продовольствия не только населения, но и всего государственного аппарата находится в их руках. Они пользуются покровительством власть имущих и, раздавая десятки, загребают сотни миллионов»¹²⁰⁴. В то же время семьи офицеров буквально умирали от голода (более подробно см. прил.21, 22).

И все-таки, находясь в исключительно сложной обстановке, командование белых пыталось искать новые формы и методы воздействия на комбатантов с целью укрепления морального духа.

В ноябре 1917 – 1918 гг. основой деятельности по укреплению морального духа войск являлся метод убеждения, апеллирования к офицерской чести и глубокому чувству партриотизма. Как показывает контент-анализ и факторный анализ мемуаров участников Первого Кубанского («Ледяного») похода более 68% текста занимают семантические единицы, котрые непосредственно или опосредованно, но выражают различные оттенки проблемы патриотизма, офицерской чести, воинской доблести¹²⁰⁵.

Характерно, что с учетом добровольного характера армии, было лояльное отношение к тем, кто пытался покинуть ее ряды. Генерал Марков просто определил здесь позицию командования: «Удерживать не стану: вольному – воля, спасенному — рай и… к черту!»¹²⁰⁶.

Важным направлением в практической деятельности стала выработка гибкой наградной практики отличившихся в боях. Генерал Деникин, например, ни на йоту не сомневался в справедливости своего участия в Гражданской войне. Но он глубоко переживал ее братоубийственный характер¹²⁰⁷.

Именно поэтому считал принципиально невозможным награждать офицеров за участие в Гражданской войне боевыми орденами царской России. Так, 7 сентября 1919 г. отменил своим приказом №2070 награждение орденами в бывшем отряде Бичерехова, а 9 сентября 1919 г. приказывает «считать несостоявшимися» награждения русскими орденами, в том числе и 6 орденами Святого Георгия, произведенные бывшим командованием Кавказского фронта, а также национальными правительствами Азербайджана и Грузии. Правда, последнее решение главкома не подтверждается письменными документами¹²⁰⁸.

Вместе с тем, в столь принципиальной позиции генерала, детерминированной неприятием им братоубийственного характера Гражданской войны, имели место и исключения. В ГАРФ хранится оригинальный документ — приказ главкома ВСЮР от 4 (17 января) 1919 г. о награждении знаменитого британского разведчика С. Рейли орденом Святой Анны «за заслуги, оказанные в бытность при английской миссии в Москве по контрразведке»¹²⁰⁹.

Взамен наград царской России генерал Деникин ввел в Добровольческой армии знак «В память первого Кубанского похода», которым, в частности, наградили 25 ноября 1918 г. приказом главнокомандующего Добровольческой армией генерала Корнилов (посмертно)¹²¹⁰. Была учреждена и памятная медаль «Участнику похода отряда полковника Дроздовского»¹²¹¹.

Правда, в Донской армии по-прежнему награждали офицеров орденом Святого Георгия, а кубанская Рада установила свою награду — «За спасение Кубани». Чуть позднее, в Русской армии, ее главком генерал Врангель ввел орден Николая Чудотворца. На ордене имелась надпись: «Верой спасется Россия»¹²¹².

Есть поучительные аспекты в опыте борьбы за крепкий моральный дух комбатантов, накопленном после отступления добровольцев от Екатеринодара. То есть в суперэкстремальной ситуации. В тот период Деникин стал преемником Корнилова, обладавшего огромной популярностью в войсках¹²¹³. В то время как Деникина плохо знали рядовые добровольцы, среди которых был очень популярен командир полка генерал Марков. Его пророчили в преемники погибшего командарма¹²¹⁴.

Но, став командующим, Деникин не колебался. По его словам, он не имел морального права уклониться от командования, ибо армии грозила гибель. Когда Кубанский атаман А.П. Филимонов спросил у нового командарма об обстановке, тот ответил откровенно и прямо: «Если доберемся до станицы Дядьковской, то за три дня я ручаюсь, дня три еще проживем»¹²¹⁵.

Новый командарм принял решение возвращаться на север, применяя гибкую тактику. Суть ее — внезапные удары, уклонение от боев с превосходящими силами противника. Родилась и тактическая новинка — движение «вопреки природе военного дела не вдоль, а поперек железных дорог, находящихся в руках большевиков»¹²¹⁶. Достигли высокой мобильности войск за счет сокращения обозов и оставления 200 раненых на местах¹²¹⁷. Такое решение принесло генералу нравственные муки, так как он сознавал, что раненые погибнут от рук красных. В целях спасения командарм распорядился взять заложников.

Так Деникин стал практиковать институт заложников, получивший широкое распространение в Гражданской войне и у белых, и у красных¹²¹⁸. И это подтверждает еще раз мою личностную научно-исследовательскую позицию: в условиях Гражданской войны никто не может действовать в рамках общечеловеческих ценностей.

Деникин выработал и претворил в жизнь гибкую тактику в отношении местного населения. Пресекая эксцессы, обеспечил в основном дружественное отношение кубанцев, вследствие чего армия пополнилась более чем 2000 казаков. Прекратил массовые расстрелы пленных рядовых красноармейцев. Ими пополнялся обоз, а иногда и строй. Деникин считал подобное симптомом «определенного выздоровления добровольцев»¹²¹⁹.

В итоге морально-психологическое состояние добровольцев укрепилось. Армия восстановила боеспособность и успешно совершила марш на север со встречными боями на глубину 220 км. Все это способствовало всемерному подъему авторитета генерал-лейтенанта Деникина. Среди белых волонтеров утверждалась мысль: «Новый командующий — достойный преемник Л.Г. Корнилова»¹²²⁰.

Мы здесь имеем подтверждение постулата военной истории: в деле укрепления морального духа войск личностный авторитет военачальника имеет намного больший вес, нежели авторитет должностной.

Небезынтересен опыт укрепления морального духа Добровольческой армии в период подготовки ко Второму Кубанскому походу. Генерал Деникин и его соратники провели большую работу по преодолению кризиса Добровольческой армии.

Добровольцы испытывали огромную физическую и нравственную усталость. Начался их уход из армии. Это усугублялось бедственным финансовым положение армии. 10 мая 1918 г. генерал Алексеев написал Милюкову, что если армия не добудет срочно 10 млн рублей, то есть, почти двухмесячное содержание, то «её придется распустить»¹²²¹. Верховный руководитель Добровольческой армии прикладывал максимум усилий, чтобы обеспечить армию, которая все время балансировала на грани двухнедельной и месячной потребности в финансах. После долгих переговоров получили от Франции 10 млн рублей¹²²².

Как выражение кризиса Добровольческой армии — ее мощная политизация. Помня печальный опыт 1917г., Деникин пытался оградить Добровольческую армию от политических страстей. Но это оказалось, по его личному признанию, необычайно трудно, ибо политика стихийно врывалась в жизнь армии, серьезно подрывая попытки командарма строить её идеологию на «простых, бесспорно национальных символах»¹²²³. Иначе и быть не могло. Ведь сама идея генерала оградить добровольцев от влияния политических факторов — уже политика.

Необходимо подчеркнуть, что Деникин понимал: большинство добровольцев настроено монархически¹²²⁴. Политические споры о лозунгах значительно ухудшали и без того напряженные отношения между казаками и добровольцами. Это беспокоило Верховного руководителя Добровольческой армии генерала Алексеева. Он предупреждал командарма в письме от 5 июня 1918г.: отношение к Добровольческой армии, в связи с увлечением некоторых офицеров политикой, «назойливой бравадой монархическими идеями, резко ухудшается»¹²²⁵.

В таких условиях командование Добровольческой армией смогло снять напряжение в офицерской среде, созданное альтернативой: республика или монархия. Добровольцам, как показывает анализ обращений Деникина к ним, хранящихся в РГВА, разъяснили: все будет решаться после победы¹²²⁶ (см. прил.23).

Особого внимания заслуживает тот факт, что генерал Деникин активизировал работу вербовочных пунктов. Они в то время составляли разветвленную сеть, функционируя, судя по донесениям начальников вербовочных пунктов командарму, в 20 крупных городах европейской и азиатской части России¹²²⁷.

Главная цель, поставленная командующим перед вербовочными пунктами, — повышение качества отбора контингента волонтеров. В специальной инструкции, разработанной лично командующим, скорректировали их задачи:

— вербовка надежных элементов в армию;

— разведка и контрразведка;

— осведомление о настроениях различных слоев общества;

— широкая пропаганда идей Добровольческой армии и правильное освещение её деятельности;

— добывание на местах необходимых для армии финансовых и материальных средств (более подробно см. прил.24).

Характерно, что даже среди русских военнопленных в Германии развернули вербовку в Добровольческую армию. Как показывает анализ архивных документов и материалов, сохранившихся в ГАРФ, генерал Потоцкий планировал поставить в ее ряды до 1000 офицеров и 12 – 15 тысяч солдат. Но планам в полном объеме осуществиться не удалось из-за мощного противодействия германских властей¹²²⁸.

Особо представляется важным то, что генерал Деникин отверг притязания Кубанской Рады на создание собственных частей, так как это могло бы внести дезорганизацию в ряды армии¹²²⁹.

Подобное позволило ко Второму Кубанскому походу преодолеть внутренний кризис в добровольчестве. Деникин считал, что в тот период создались самые благоприятные условия для распространения программы Добровольческой армии¹²³⁰.

Однако моральный дух войск резко подрывала вакханалия грабежей и насилий, чинимых белыми комбатантами против мирного населения¹²³¹. Вот только некоторые факты:

— масштабы захваченной белыми войсками добычи были огромны: некоторые части имели полковые запасы в размере до 200 (!) вагонов¹²³²;

— когда части 1-й пехотной дивизии под командованием генерала Тимановского захватили Курск, в течение суток шел грабеж кожевенных складов. В город не пропускали представителей штаба корпуса, армии, ставки, а главное — комиссию по реализации военной добычи, которую создали в целях использования всех железнодорожных и морских грузов на занимаемых территориях, а также того имущества, которое белые части захватывали на правах военной добычи¹²³³;

— за сентябрь 1919 г. деникинцами было изнасиловано 138 еврейских женщин, в том числе девочки 10-12 лет, и убито 224 человека¹²³⁴;

— в г. Обояне (Курская область) в ноябре 1919 г. чудовищным пыткам подверглись 28 мирных граждан. Перед расстрелом им отрубили руки и ноги, выкололи глаза, некоторым вырезали внутренности. Пытаясь скрыть кровавые следы, деникинцы после расстрела бросили трупы замученных в прорубь под лед¹²³⁵;

— по моим подсчетам, проведенным по официальным советской периодике, за период с июня по октябрь 1919 г., деникинцы казнили бессудно 9303 человека¹²³⁶.

Думается, что Марина Цветаева, если бы знала об этом, то в свой белогвардейский цикл «Лебединый стан» внесла бы серьезные коррективы, например, в такие строки:

Белогвардейцы! Гордиев узел

Доблести русской!

Белогвардейцы! Белые грузди

Песенки русской!

Белогвардейцы! Белые звезды!

С неба не выскрести!

Белогвардейцы! Черные гвозди

В ребра Антихристу!

А впрочем, это только моя гипотеза…

Конечно, командование белых пыталось навести здесь порядок. Генерал Деникин послал секретный циркуляр по войскам о принятии жестких мер по пресечению бесчинств по отношению к местному населению, а также обратился к мирным жителям с обещанием, что прекратит грабежи (см. прил. 25). Он также сместил с должностей ряд командиров за пассивность в пресечении насилия и грабежей. Всемерно поощрялись смертные приговоры военно-полевых судов насильникам и грабителям.

В отношении к дезертирам применялись жесткие меры:

— главком ВСЮР предписал военно-полевым судам в случае обнаружения преступления без задержки «придавать виновных смертной казни»¹²³⁷;

— установил в мае 1919 г. наказание в виде каторжных работ сроком до двух лет за укрывательство дезертиров¹²³⁸;

— угрожал начальникам карой, вплоть до смертной казни, если они не смогут поставить в строй дезертиров¹²³⁹.

Судя по документам, сохранившимся в ГАРФ, репрессии определенный эффект принесли¹²⁴⁰. Но сразу открылась почва для злоупотреблений. Так, в Донбассе генерал Шкуро расстреливал не только тех, кто уклонялся от мобилизаций, но и тех, кто высказывался против них¹²⁴¹.

Но в работе по укреплению морального духа войск существенного перелома не достигли. Несмотря на то, что ОСВАГ снабжал Деникина подробной информацией обо всех негативных явлениях¹²⁴², где особенно подчеркивалось, что большевики виновников подобных злодеяний «безжалостно расстреливают на месте»¹²⁴³, борьба с насильниками и грабителями в погонах велась недостаточно эффективно.

Правда, наиболее дальновидные и порядочные командиры использовали жесткие меры в борьбе с разбоем. Например, генерал-лейтенант барон Врангель. Он всегда без колебания утверждал смертные приговоры военно-полевых судов, выносимые насильникам и грабителям, в каких бы чинах они ни находились¹²⁴⁴. Между тем, ОСВАГ все чаще докладывал Деникину, что со стороны властей и командования в этом отношении серьезных мер не принимается¹²⁴⁵.

Не обеспечивался должный уровень гласности в борьбе с грабежами. Если пленных чекистов и комиссаров вешали на городских улицах публично, то своих преступников старались ликвидировать незаметно¹²⁴⁶.

Таким образом, командование белых проводило определенную работу по укреплению морального духа войск, у которых априори было до предела сложное морально-психологическое состояние. Белое командование пыталось обеспечивать единство организаторской и воспитательной работы по укреплению морального духа войск. Проводились меры комплексного характера.

Однако такая постановка разрешения проблемы приняла форму довольно неустойчивой тенденции. Единства организаторской работы в деле укрепления морального духа войск, в конечном итоге не достигли. Если у красных очень большой массив составляли агитационно-пропагандистские мероприятия, то у белых их было значительно меньше.

Видимо, белые специалисты по работе с личным составом исходили из того, что основа белых вооруженных формирований — офицеры, уровень грамотности которых, естественно, был выше красноармейского. Но при такой постановке вопроса из поля зрения командования выпали солдаты и унтер-офицеры вооруженных формирований белых. Они не были массированно охвачены агитационно-пропагандистским воздействием, что, в конечном итоге, снижало эффективность деятельности командования по укреплению морального духа войск.

Кроме того, нельзя не сказать о том, что не смогла, например, Особая часть при штабе главкома ВСЮР овладеть искусством составления листовки в той мере, как это сделали политорганы Красной армии. Многие из белых листовок являлись громоздкими, трудными для понимания малограмотных солдат (см. прил.26).

В решении проблемы укрепления морального духа солдат и офицеров командование белых, между тем, добилось успехов. Одна из причин — умелый учет морально-психологического состояния личного состава частей и соединений, особенно в 1918 г., когда Добровольческая армия одержала внушительные победы. Отыскались найдены рычаги стимулирования высокого наступательного порыва войск.

Однако в 1919 г. в работе по укреплению морального духа войск белое командование постигли, главным образом, неудачи. И победы времен похода на Москву отнюдь не означали, что моральный дух войск на должном уровне.

Главное заключается в том, что командование белых не смогло предотвратить моральное разложение армии, начавшееся с вакханалии грабежей и бесчинств по отношению к местному населению.

В борьбе с таким злом была проявлена и непоследовательность. Проведенный белым командованием комплекс мер не смог обеспечить личной примерности каждого офицера в выполнении воинского долга. Именно поведение офицеров, напоминавшим порою поведение оккупантов, сняло ореол героев Белого дела, который им так усиленно создавал ОСВАГ. Большой ошибкой генерала Деникина стало то, что он в свое время решительно не пресек дифференциацию офицерства по его вкладу в белое движение.

Таким образом, несмотря на ряд побед, одержанных белыми в воруженной борьбе против красных, надлежащего уровня морального духа войск командование не смогло обеспечить. Это стало одной из серьезных причин поражения.

***

Основные направления деятельности красного командования по укреплению морального духа личного состава объединений, соединений, частей структурировались по ходу изменения военно-политической, стратегической и оперативно-тактической обстановки в Гражданской войне. Здесь выделяются два крупных блока работы по укреплению морального духа войск — организаторская и политическая.

Именно сквозь призму данных блоков можно трактовать то, что репрессии, столь масштабно практиковавшихся красным командованием с целью укрепления морального духа войск, сочетались с кропотливой воспитательной работой, имеющей целью мобилизовать личный состав частей и соединений на эффективное выполнение задач по их боевому предназначению.

Характерно, что между блоками, упомянутыми выше, не всегда можно провести четкую разграничительную линию. Например, разрешение тыловых проблем брали на себя зачастую политорганы и политработники дивизионного и полкового звена.

В организаторской работе по укреплению морального духа красных войск основными направлениями стали следующие:

— рациональное распределение поступающего пополнения;

— стремление максимально укомплектовать должности командного состава, особенно в полковом звене;

— всемерное улучшение тылового снабжения войск.

В политической работе по укреплению морального духа красных войск можно выделить три составляющие: организационно-партийная; агитационно-пропагандистская; культурно-просветительная.

В организационно-партийной работе основными направлениями стали:

— забота о полном и качественном укомплектовании комиссарами и политработниками соединений и частей при особом внимании к полкам первой линии;

— укрепление партийного ядра в воинских коллективах; расширение сети первичных партийных ячеек.

В агитационно-пропагандистской работе основными направлениями стали:

— охват массово-политическими мероприятиями (митинги, собрания и др.) наибольшего числа личного состава;

— использование печатных материалов в пропаганде и агитации;

— индивидуально-разъяснительная работа.

В культурно-просветительной работе основными направлениями стали:

— комплексные мероприятия по организации культурного досуга бойцов и командиров;

— функционирование фронтовых учреждений культуры (театры, клубы, избы-читальни).

Проводимая работа принесла определенные положительные результаты. Командование красных войск смогло, в конечном итоге, обеспечить уровень морального духа войск, который способствовал, в полной мере, достижению побед.

Между тем, и в данный период, не снимались с повестки дня проблемы, которые иначе как проявления разложения войск нельзя классифицировать. Здесь видна специфика российской Гражданской войны: она не могла стать школой нравственного воспитания народа.

Высшему военно-политическому руководству Белого движения (оно одновременно и командование вооруженных формирований) точно так же, как и их противникам, пришлось выбирать основные направления практической деятельности по укреплению морального духа комбатантов, исходя из динамики военно-политической, стратегической, оперативно-тактической обстановки. При этом им пришлось иметь дело с контингентом, отличавшимся особенностями морально-психологического состояния.

Надо отдать должное той гибкости, которую проявило командование белых в организации практической деятельности по укреплению морального духа войск. Так, максимально использовался положительный потенциал, который несла в себе генерация белых волонтеров, сознательно вступившая на путь антисоветской борьбы.

В войсках белых, как и у их противников, нашлось место сочетанию репрессий с мерами убеждения в деле укрепления морального духа войск. Правда, репрессии у них носили более адресный характер, чем у красных. По крайней мере, в отношении офицеров.

В то же время, командование белых, в отличие от красного командования, не занималось поиском новых форм и методов воздействия на личный состав. Они сосредоточились, главным образом, на работе с офицерами, рассматривая их одновременно и как субъект деятельности по укреплению морального духа войск, и как объект улучшения морально-психологического состояния личного состава соединений и частей. Рядовой состав в то время оставался периодически вне поля воздействия.

В целом работа белого командования в данном направлении отличалась элементами спонтанности и импульсивности. И самое главное — нерешительностью в борьбе с грабежами и бесчинствами по отношению к местному населению, что и стало одной из причин существенных провалов в укреплении морального духа войск.

А это, в свою очередь, — одна из существенных причин поражения белых.

Нельзя не отметить и одну общую деталь. У белых и у красных в период их громких побед моральный дух комбатантов не всегда находился на соответствующем уровне. Мы имеем дело с военно-историческим феноменом, порожденным спецификой российской Гражданской войны.