8. Инновация в организации: разнообразие

Мы подчеркнули роль технологических инноваций как главного элемента западной

системы роста. Но следует отметить и роль организационных новшеств; есть

основания считать, что успех Запада в осуществлении технологических инноваций

был предопределен успешностью именно организационных новшеств.

Начиная с XV века, множатся изменения внутренней экономической организации

западных обществ. Начинают изменяться отношения между политической и

экономической сферами деятельности. Европейские правительства и купцы

соединяют усилия в изобретении новых форм предприятий, иногда успешно, а порой

-- с чудовищными или скандальными результатами. В конце XVIII века

промышленная революция сделала необходимым изобретение новых видов организации

для новых видов хозяйственных предприятий. Проблема не сводилась просто к

юридической форме -- корпорация, товарищество или единоличная собственность.

Были и совершенно новые проблемы -- как организовать группы рабочих разной

специальности, гораздо более многочисленные, чем в ремесленных производствах;

как уменьшить риск, возникающий при инвестировании значительного капитала в

одно предприятие; какие направления деятельности соединить в одном

предприятии; как защитить интересы собственников во все более частой ситуации,

когда предприятием управляют наемные специалисты. Продолжая эксперименты.

Запад нашел решения этих проблем. Решения нередко оказывались временными, но

порождавший их процесс экспериментирования стал фундаментом экономического

развития Запада.

По мере роста хозяйства, изменения методов производства и состава производимых

продуктов непрерывно изменялись размер и структура предприятий. Размер и

организационно-правовая форма предприятий (товарищество, корпорация,

единоличная собственность) должны были адаптироваться к новому окружению

фабрики: к железным дорогам и аппарату урбанизации (транспорт, газ и

электричество). К тому же конкуренция и особенно соперничество за первенство

во внедрении новшеств подталкивала предприятия к таким изменениям, которые

обеспечивали бы конкурентные преимущества. Попытка опередить конкурентов в

предъявлении нового продукта или во внедрении дешевого метода производства уже

известного продукта есть попытка видоизменения (дифференциации). Соединение

необходимой адаптации к изменяющемуся окружению и попыток видоизмениться ради

обретения конкурентных преимуществ породило поразительное разнообразие в

размерах, экономических функциях и организации предприятий.

Это разнообразие стоит подчеркнуть сравнением двух различных школ мысли, равно

недооценивавших разнообразие западных предприятий. Ортодоксальный

экономический анализ рассматривает фирму как организационный черный ящик,

иногда именуемый производственной функцией, но в любом случае представляемый

как основная единица анализа, не подлежащая дальнейшей дифференциации. Такое

упрощение помогает объяснять существующие производство и распределение, но не

объясняет экономических изменений и роста, может быть в силу пренебрежения

процессами видоизменения (дифференциации) предприятий, которое дает начало

росту и изменениям. Другим результатом такого упрощения оказывается

чрезвычайно мирная и дистиллированная концепция конкуренции, не знающая

стрессов и давящего соперничества, обычно подразумеваемых идеей конкуренции; и

опять причиной является пренебрежение осознанной самодифференциацией, которая

в условиях соперничества -- почти универсальная стратегия победы. Другая

научная школа подчеркивает роль очень больших предприятий в экономике Запада и

неадекватно оценивает роль малых и средних предприятий как в общей

хозяйственной деятельности, так и в процессе изменений и инноваций. И здесь за

упрощение пришлось заплатить неспособностью объяснить как экономический рост,

так и конкурентные стрессы, столь явно свойственные хозяйственной жизни

Запада.

Заключение

Способность Запада привлекать к себе молнии промышленных революций имела

причиной уникальное умение использовать технологические и организационные

эксперименты для направления ресурсов на удовлетворение человеческих

потребностей. Ключевыми элементами системы были: децентрализация власти и

ресурсов, необходимых для экспериментирования; практическое отсутствие

политических и религиозных препятствий к экспериментированию; стимулирование

экспериментаторов, имевших возможность присваивать прибыль, получаемую в

случае успеха, и рисковавших большими убытками в случае провала.

Эксперименты предполагали не абстрактное изобретение новых продуктов или

услуг, или новых форм организации, но также апробацию продуктов и услуг путем

предъявления их для публичного использования, и организационных инноваций --

путем их использования в реальных предприятиях. Экспериментирование такого

рода требовало существования хозяйственного сектора, защищенного от

политических вмешательств. Экспериментальная адаптация к врожденному

разнообразию потребностей человека и ресурсов, могущих служить удовлетворению

этих потребностей, усиливала сама себя, создавая новые потребности и выявляя

новые ресурсы, и таким образом увеличивала разнообразие в хозяйственной

системе. Широкий круг причинно-следственных связей порождал все большее

разнообразие размеров и типов предприятий и рынков. Это разнообразие форм

экономической жизни, подобно разнообразию в биологических системах, важно не

само по себе, но как признак успешности адаптации и полной утилизации

доступных ресурсов. Ключевыми терминами, таким образом, являются автономность,

эксперимент, разнообразие.

Своей завершенностью система коммерческого экспериментирования обязана отчасти

замечательным достижениям в другой сфере западной жизни -- в науке. Дело было

не только и не столько в зависимости от науки. В трехсторонних связях между

экспериментальной экономикой, технологией и ростом материального

благосостояния экспериментальная экономика связывала науку и рост эффективней,

чем в любом известном нам обществе, и экономика сама являлась источником

многих технологических новшеств.

Система предполагала и даже требовала разделения труда между политической,

религиозное, научной и экономической сферами жизни, что обеспечивало каждой

сфере независимость, позволявшую концентрироваться на своих собственных делах

и испытывать значительно меньше помех, чем это характерно для любого другого

общества. Результатом было улучшение управления не только в экономике, но

также в политических, религиозных и научных делах.

Стоит отметить особую важность организационных экспериментов. В попытках

внедрить организационные новшества инноватор обычно сталкивается в организации

с хорошо информированными и весьма разумными людьми, которые реагируют на

неблагоприятные для них организационные изменения изобретательно и решительно,

проявляя при этом коварство и даже мстительность, -- и точно так же они

реагируют на многие новшества, которые должны обернуться их же выгодой, по

крайней мере, с точки зрения инноватора. Таким образом, организационным

инновациям присуща крайняя непредсказуемость результатов, требующая

эксперимента. Для сравнения: физики, геологи и биологи работают с веществами,

упорно не поддающимися пониманию, но ведь на деле эти вещества не обладают

сознанием. А инноватор в организации открыт враждебной ему изобретательности

тех, кто противодействует изменениям, и результат его усилий непредсказуем

просто по определению. Из всех видов человеческой деятельности организационные

инновации менее всего совместимы с идеологией, но именно здесь идеологическое

давление на экспериментаторов оказывается самым сильным.

Все началось с ослабления политического и религиозного контроля, что сделало

возможными эксперименты в других сферах общественной жизни. Рост, безусловно,

является одной из форм изменения, и он невозможен там, где изменения под

запретом. Чтобы изменения были успешными, нужна значительная свобода

экспериментирования. За предоставление такого рода свободы правители платят

чувством утраты власти, как если бы они передали другим право определять

будущее общества. Подавляющее большинство обществ и в прошлом, и теперь не шли

на это. Они и остались нищими.

Руководство к следующим главам

Наше объяснение богатства Запада покоится на истории развития его

экономических институтов. Эта история является главной темой последующих глав.

Путь Запада к богатству начался в период позднего средневековья, хотя

некоторые признаки изменений можно обнаружить и в более раннее время. В главе

2 мы описываем начало изменений. Прогрессивное развитие Запада, хотя, быть

может, медленное и извилистое, но весьма значительное, длится уже пять

столетий. Правда, по современным критериям оно осуществлялось под давлением

бедности. Начиная с XIV века, серия катастроф сделала ясным, что страны Европы

не в состоянии поддерживать устойчивость роста. Есть смысл в обзоре их

институтов, как для сопоставления с теми, которые взлелеяли рост Запада, а

также, пожалуй, и для напоминания о том, как легко реформы капиталистических

институтов могут вернуть нас к атавизму.

Богатство Запада началось с роста ремесла и торговли, впервые отмеченного в

XII веке в Италии и ускорившегося с середины XV века. В главе 3 мы доводим

рассмотрение до 1750 года. За этот период в Европе развился сравнительно

независимый класс профессиональных торговцев, которые, так или иначе,

научились избегать политического и религиозного контроля, характерного для

раннего феодализма. Европа была еще преимущественно сельскохозяйственной, но

за это время и сельское хозяйство изменилось в направлении к современному

монетаризованному сельскому хозяйству. Развитие новых производств за пределами

юрисдикции гильдий существенно ослабило их контроль. Короче говоря, это был

период развития плюралистического общества, в котором экономика (так же, как

наука, религия, литература, искусство и другие сферы жизни) обрела

сравнительную независимость от политического контроля. Возник целый ряд

институтов, необходимых для эффективного функционирования хозяйства. В главе 4

мы даем обзор развития ряда таких институтов.

В главе 5 рассматривается период от промышленной революции до 1880 года, то

есть период индустриализации Запада. Это было время поразительного

экономического роста, но институциональные основания при этом оставались почти

такими же, как в 1750 году. Унаследованные Западом от раннего периода развития

торговли система морали, права собственности, виды организации, банки,

страхование, формы кредита и пр. оказались достаточными для обслуживания

гораздо более высокого уровня промышленного развития, достигнутого к 1880

году.

После 1880 года на месте прежних форм организации предприятий все в большей

степени стали возникать корпорации. В главе 6 мы подробно излагаем историю

развития многочисленных форм корпорации, в особенности деловой корпорации. В

главе 7 рассматривается, главным образом по материалам США, период с 1880 до