3. Историография, украинская идея и власть

Выше мы уже касались причин, по которым украинская историография идёт на терминологические подтасовки. Теперь стоит задаться вопросом, почему вообще имеет место её столь явная идеологическая ангажированность при освещении рассматриваемых сюжетов. В чём корни заведомых упрощений, замалчиваний одних фактов и выпячивания других, терминологической эквилибристики? Ведь фактическая сторона процессов этно- и нациогенеза в русинских землях известна неплохо, доступно и наследие галицко-русских и карпато-русских деятелей.

Думается, что собственно наука к этим «национальным особенностям историографии» имеет весьма далёкое отношение. Причина в другом. Современная концепция истории Украины, при всех её более поздних наработках конкретно-исторического и даже теоретического плана, в основе своей имеет историческую концепцию, которая была выработана деятелями украинского движения ещё в конце XIX – начале ХХ вв. А та, в свою очередь, является порождением и важнейшей составляющей идеологии этого движения вообще и включает в себя все присущие ей оценки, суждения и принципы. Её стержень – представление о существовании украинского народа-нации (как изначально «не-русского») на всей «этнически украинской» территории, к которым относят и русинские земли Галиции, Буковины и Подкарпатья.

И тут возникает второй вопрос: кто является заказчиком, а кто – исполнителем политики «непризнания» в отношении русинства – власти Украины или историки? Разумеется, научное сообщество Украины неоднородно. Но, во-первых, значительная масса его представителей, как нетрудно убедиться, разделяет или по тем или иным причинам принимает и воспроизводит эту самую концепцию. А во-вторых, речь идёт не о частных мнениях, которые ещё могут иметь место, а об официальной позиции украинской исторической науки.

Принято считать, что власть «требует» от историков (или «убедительно просит») дать «нужное» изображение того или иного исторического события или картину прошлого в целом, а те из страха ли или конъюнктурных соображений, или же действуя в соответствии с неким «внутренним цензором», выполняют заказ. Эти моменты не стоит сбрасывать со счетов, особенно зная точку зрения на историю Украины бывшего президента В. Ющенко и его сторонников, и то, какими способами они её утверждали.

Но дело не только и скорее, не столько в этом. При таком взгляде украинское историческое сообщество и гуманитарная интеллигенция в целом предстают как пассивный объект, воспринимающий идеологические посылы извне. А между тем, они являются весьма влиятельным субъектом идейно-политической жизни Украины, активно на неё влияющим и во многом определяющим облик современного украинского государства. Не будет преувеличением сказать, что Украина является страной победившей гуманитарной интеллигенции – настолько значима её роль в украинском социуме.

И помимо «государственного заказа» есть ещё и позиция самих представителей этой «полуправящей» социальной группы. Власть использует их исторические наработки (будь то пропаганда «голодомора», возвеличивание гетмана Мазепы, непризнание русинов отдельным народом или изображение малороссийства и русофильства «антинародным явлением») в своих политических целях. Именно украинские историки являются одновременно и распространителями «единственно верной» точки зрения на историю, и её творцами. А происходит это потому, что значительная их часть сознательно и искренне придерживается той самой национально-украинской концепции и является адептами украинской идеи вообще. Ведь базой украинской идеи всегда являлась гуманитарная интеллигенция. Поэтому украинская историография и не любит фактов, противоречащих выработанным украинским движением идеологическим схемам.

Государственной идеологией Украины с 1991 г. как раз и стала украинская идея. Украинская этнократическая номенклатура позаимствовала её у интеллигенции и использовала как средство придания легитимности своей власти и законности существования отдельного украинского государства вообще³⁴. Сложившийся между правящим классом Украины и гуманитарной интеллигенцией симбиоз основан на идейном багаже украинства, и в том числе соответствующем истолковании истории.

Вот почему не приходится ожидать больших изменений в гуманитарной сфере Украины вообще и подходе к истории в частности от произошедшей там в январе 2010 г. смены власти. Разумеется, такого агрессивного насаждения идейных установок украинского национализма (в их самом радикальном истолковании), которые имели место при В. Ющенко, при президенте В. Януковиче не будет. Возможно, окажутся немного пересмотрены слишком тенденциозные утверждения, которыми полны нынешние украинские учебники истории. Но сделать это будет нелегко, и новый глава Министерства образования и науки Украины Д. Табачник, раскритиковавший существующую учебную литературу за её засоренность «оранжевой идеологией», столкнётся (и уже сталкивается) с немалыми трудностями. Трудностями как объективного характера (с каких позиций писать новые учебники, какие интерпретации оставлять, а какие – убирать), так и субъективного (кто будет эти новые учебники писать).

Нельзя отрицать и такой вариант развития событий, при котором работа по пересмотру учебной литературы (если таковая вообще начнётся) натолкнётся не только на открытое противодействие националистов и политических оппонентов нынешней власти и Табачника лично, но и на скрытый саботаж и проволочки со стороны «исторического истеблишмента». Система будет себя защищать: ведь пересмотр исторической концепции – это главный удар по тому украинскому проекту, который вот уже полтора века воплощают его адепты, а вместе с ним – и по тому симбиозу власти и гуманитарной интеллигенции, который возник на его основе. И если власть предержащие во имя личных выгод всегда способны легко поменять идеологию, которой служат или которой прикрываются, то украинская гуманитарная интеллигенция за созданную ею концепцию истории будет держаться до конца. Ведь в ней – и историческое оправдание её существования, и гарантии её положения в государстве.

А какова во всём этом роль русинского национального проекта, который рассматривает русинов как самостоятельный восточнославянский этнос (но общерусского корня), или как особую региональную часть общерусского массива? Он подрывает эту концепцию и потому противоположен и даже враждебен украинскому проекту и тому видению Украины, который этот проект несёт. Этим как раз и вызвана неприязнь к требованиям русинского движения со стороны властей Украины. Этим же объясняются заведомые искажения истории со стороны официальной украинской историографии, которые были рассмотрены выше. Но историческую правду утаить нельзя.