1. Возникновение и развитие экономической науки.

С момента своего возникновения человек, чтобы выжить, должен был активно действовать, приспосабливая окружающую среду к своим потребностям. Он не получал все, что ему необходимо, в готовом виде, окружающие его вещи нужно было преобразовывать, чтобы получить желаемое в необходимом количестве, в данном месте и в удобное время. Иначе говоря, чтобы достичь жизненно важных для себя целей, нужно было в среде своего обитания, которую древние греки называли ойкос, действовать в определенном порядке, по-гречески — номос. Этот вид человеческой деятельности и получил название экономика.

Естественно, для того, чтобы данная деятельность была успешной, необходимы были определенные знания о том, как нужно действовать. Знания эти накапливались постепенно, по мере приобретения опыта, и первоначально представляли собой обыденные представления о происходящем, некие обобщения наблюдений, закрепляемые в обычаях, традициях, а затем и в древнейших письменных памятниках.

В древнеиндийских «Ведах», каменной клинописи законов вавилонского царя Хаммурапи, трактатах ученых древнего Китая и на страницах священной книги христиан «Библии»' мы обнаруживаем первые следы экономической мысли, отразившей не только понимание сложившегося порядка вещей, но и некую оценку лаблюдаемых явлений.

В эпоху античности и средневековья имеют место ' :ке элементы экономического анализа', факты не просто регистрируются, но и систематизируются,

обнаруживается наличие устойчивых зависимостей между ними. Великие философы древности — Платон и Аристотель — высказали ряд оригинальных идей о сущности экономического порядка. Они размышляли об идеальном общественном устройстве и обсуждали проблему: должно ли оно базироваться на индивидуальном интересе личности или на приоритете общественного интереса, подчиняющего личность государственным нуждам. Не обошли они вниманием и проблему обмена как формы экономической связи между людьми.

Эти размышления наследуют средневековые схоласты, которые в форме церковных догматов формируют свои представления о справедливом устройстве общества и месте в нем различных социальных групп, о роли труда как божественного предопределения и кары за грехи, о допустимости и границах товарно-денежных отношений. Особенностью их экономических воззрений было рассмотрение хозяйственной практики сквозь призму морально-этической оценки:

соответствия или несоответствия христианским канонам и нормам.

Утверждение экономической системы, основанной на более сложных, рыночных формах связи, породило насущную потребность в осознании основных принципов механизма ее функционирования и выделения экономических учений в самостоятельную область знаний, обособившуюся от более общих представлений об общественном развитии, философии, религии. Возникают первые экономические школы, которые пытаются искать ответы на экономические проблемы в самой экономике, а не за ее пределами. Такой подход позволил поставить вопрос 6 поисках закономерностей развития системы и тем самым перевести проблему в научную плоскость.

Первой школой, которая попыталась построить теорию общественной системы, базирующуюся исключительно на экономике, был меркантилизм (от итальянского слова mercante — купец). Цель общественной системы, по мнению меркантилистов, — обогащение государства и населения. А поскольку наиболее очевидным воплощением богатства являются деньги, выраженные в благородных металлах, то основная задача — в изобилии обеспечить общество золотом и серебром. Это может быть достигнуто лишь в том

10

случае, если государственная власть будет активно содействовать реализации данной цели, -всесторонне регламентируя экономическую жизнь, покровительствуя национальной промышленности и торговле, обеспечивая им выгодные условия найма рабочей силы и экспорта, ограждая от конкурентов из других стран. Иначе говоря, государство в области экономики должно проводить определенную политику. Не случайно меркантилисты (Антуан де Монкретьен) дали новое название науке о способах увеличения общественного богатства — политическая экономия. В эпоху становления рыночной хозяйственной системы подобного рода взгляды были широко распространены во многих странах. В Англии типичными представителями этого течения были У. Стаффорд и Т. Мэн, во Франции — А. Монкретьен и Кольбер, в Италии — Г. Скаруффи и А. Серра, в России — А. Л. Ордын-Нащокин и И. Т. Посошков.

Вскоре, однако, выяснилось, что взгляды меркантилистов были во многом наивными, не способными дать полного и адекватного представления о том, как работает экономическая система. Более глубокий анализ был предпринят классической школой, сложившейся в Западной Европе в XVIII—нач.

XIX ст. Она исходила из того, что в экономике существует некий естественный порядок, стихийно устанавливаемый с неотвратимостью законов природы, независимо от воли и желания экономических субъектов. Этот порядок наилучшим способом обеспечивает достижение общественного и личного благосостояния. Любое вмешательство в экономическую жизнь регулирующего начала (государства) должно быть сведено к минимуму, уступив место свободному проявлению внутренних экономических потенций. Механизмом реализации естественного порядка является взаимодействие интересов хозяйствующих субъектов. Каждый индивид («экономический человек») преследует свой личный интерес, но при столкновении с интересами других индивидов происходит их взаимное приспособление и экономические действия направляются Р русло оптимальных решений, даже если первоначально такие цели никто перед собой не ставил.

Такой механизм действует лишь в обществе, где каждый занимает свое особое место в системе разделения труда и для удовлетворения разнообразных

11

потребностей нуждается в тесных экономических связях с другими. Системой таких связей становится товарный обмен. Принцип взаимодействия в таком обществе один из выдающихся представителей классической школы Адам Смит сформулировал так: «Дайте мне то, в чем я нуждаюсь, и вы получите от меня то, в чем испытываете нужду вы сами».

Движимый эгоистическими мотивами, преследуя свой хозяйственный интерес, каждый человек постоянно выбирает наиболее выгодный для себя вариант решения, обеспечивающий ему материальное благополучие. При этом он вынужден учитывать интересы и стремления своих партнеров и контрагентов по торговым сделкам. «...В этом случае,— пишет А. Смит,— он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится сделать это».

Такой механизм представляется почти идеальным, ибо позволяет сбалансировать и гармонизировать интересы участников экономического процесса. Если сделка состоялась, то значит и продавец и покупатель удовлетворили свои потребности. Тем самым классическая школа поставила одну из фундаментальных экономических проблем — проблему равновесия системы, а в лице одного из ранних своих представителей, Ф. Кенэ, предложила модель такого равновесия («Экономическая таблица», 1758 г.).

Но если общество цементируется и балансируется связями в процессе обмена, то возникает вопрос: что лежит в основе обмениваемости? А. Смит вслед за рядом своих предшественников (У. Петти, П. Буагиль-бером, Б. Франклином и Др.) выдвигает положение о том, что в основе обмена товарами лежит труд, затрачиваемый на их производство и образующий стоимость. Совершая сделку, люди, в сущности, обмениваются сгустками труда, причем каждый должен получить от другого за свой товар равноценное воплощенному в нем количество труда, т. е. обмен должен быть эквивалентным. В ходе такого обмена осуществляется и распределение созданного богатства. Каждый получает эквивалентную его трудовым затратам долю, и потому все заинтересованы в росте общественного богатства, так как увеличивают тем

12

самым причитающийся им доход. Экономический мир А. Смита полон оптимизма: богатство общества растет, ибо в этом заинтересованы все участники производства и обмена, а вместе ним растет и богатство каждого. Серьезная несправедливость здесь также не может иметь места, поскольку эквивалентность обмена исключает возможность одним воспользоваться большим количеством труда, затраченного другими.

И все же нарушения эквивалентности очевидны. Когда собственник средств производства нанимает рабочего, он покупает его способность к труду, оплачивая ее заработной платой. Если бы при этом совершался обмен эквивалентов, как требует рыночный механизм, то не было бы прибыли. Но тогда нет смысла организовывать предприятие. Если же имеет место прибыль, а это очевидно, то тогда нарушается принцип эквивалентности. А. Смит так и не смог объяснить этот парадокс и попытался обойти его. Вопрос о конечной основе обмениваемости он подменил вопросом о том, из чего складываются цены. Составные элементы цены — издержки производства и прибыль — он предложил считать стоимостью товара.

Такой выход из положения, однако, не устроил ближайшего последователя Смита Давида Рикардо. Его интересует количественное выражение стоимости, чтобы можно было достоверно оценить эквивалентность обмена, а потому ему нужен единый и поддающийся учету измеритель. Таким измерителем, по его мнению, может быть лишь труд. Столкнувшись со случаями нарушения эквивалентности и пытаясь найти им объяснение, он приходит к выводу, что главная проблема в экономике — не создание стоимости (богатства), а ее распределение. Получатели доходов фактически делят один и тот же пирог, и доля каждого может изменяться только за счет других:

уменьшение зарплаты ведет к увеличению прибыли, а рента может расти лишь за счет доходов предпринимателей. Здесь заложены источники всевозможных конфликтов, и система становится крайне неустойчивой. И все же рыночный механизм, по убеждению Д. Рикардо, способен в конечном счете обеспечить равновесие и торжество естественного порядка.

Эту безграничную веру в возможности системы удержаться в равновесном состоянии с особой четкостью отразил французский экономист начала

13

XIX ст. Ж. Б. Сэй. В сформулированном им законе рынков утверждается, что предложение товаров всегда порождает соответствующий спрос. Несовпадение может быть лишь по отдельным товарам или в отдельных регионах, но в целом спрос и предложение всегда балансируются с помощью цен, если они совершенно свободно складываются на рынке.

Однако столь оптимистический взгляд разделялся далеко не всеми. Одним из таких пессимистов был английский экономист Т. Мальтус. Хотя он соглашался со многими положениями классической школы, но подметил ряд противоречий системы и выразил сомнение в ее способности автоматически достигать равновесия. Во-первых, он считал, что системе приходится сталкиваться с естественным и непреодолимым законом народонаселения, который порождает несоответствие между более быстрым ростом населения и более медленным ростом средств существования и тем нарушает стабильность системы. Во-вторых, предложение не порождает спрос автоматически: последний имеет тенденцию постоянно отставать, т. к. рабочие и собственники капитала могут приобрести на свои доходы только часть продукции, соответствующую зарплате и капитальным затратам, а часть, обеспечивающая получение прибыли, не находит реализации. Чтобы ее реализовать, необходимы «третьи лица» — землевладельцы, духовенство, армия, служащие и т. п., т. е. непроизводительные потребители. Их доходы могут обеспечить спрос, но если их не хватает, проблема реализации обостряется, возможен кризис. Похожие воззрения на проблему равновесия были и у швейцарского экономиста С. де Сисмонди, правда, у него в качестве «третьих лиц» выступали мелкие производители (крестьяне, ремесленники).

Во второй половине XIX ст. классическая школа стала подвергаться все более серьезной критике. Классики рассматривали экономические явления как постоянные и универсальные, подчиненные естественным и вечным законам, одинаково действующим во все времена и у всех народов. Такой антиисторизм вызывал протест, поскольку было замечено, что экономические формы изменчивы, они развиваются во времени, рождаясь, созревая и умирая, уступая место другим формам. Изменяются они также и в зависимости от национальных особенностей развития

14

различных стран. Критику классиков с этих позиций вела историческая школа, возникшая в Германии в первой половине XIX ст. Она сосредоточила свое внимание на изучении исторической эволюции различных социальных институтов, считая, что их подробное описание и даст возможность понять, как функционирует экономическая система, которая трансформируется в зависимости от этапа исторического развития и от национальных особенностей той или иной страны.

Другое направление критики классической школы исходило из того, что описываемая ими в качестве идеальной экономическая система в действительности порождает потрясающее неравенство в распределении благ и дифференциацию общества на богатых и бедных. Причину этого явления некоторые мыслители видели в индивидуализации интересов на основе частной собственности и их столкновении в процессе свободной конкуренции, разоряющей одних и обогащающей других. Если сделать собственность общей, а труд коллективным, считали они, то будет устранена основная причина, порождающая неравенство, появится возможность заранее согласовывать свои действия и регулировать экономические процессы в интересах всего общества и каждого его члена. В этом заключалась суть социалистической идеи.

Возникла она довольно давно, но наиболее оформленные очертания приобрела в первой половине XIX ст. в виде течения утопического социализма. Представленный в работах А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна, этот социализм являл собой воображаемую модель идеального общества, лишенного тех негативных черт, которые были свойственны реальному миру. Экономическая характеристика этого нового общества была проработана довольно слабо, ибо основной акцент делался на желательности достижения справедливости и равенства как нормы жизни. Однако отдельные черты экономики этого предполагаемого общества, обрисованные его авторами, можно отметить. Во-первых, это отсутствие частной собственности и общее владение средствами и результатами производства; во-вторых, всеобщность и коллективность труда; в-третьих, планомерная организация труда и производства и управление ими из одного центра; в-четвертых, непосредственно общественная-

15

форма экономической связи без товарно-денежных отношений; в-пятых, уравнительное распределение через общественные фонды и общественные склады.

Эта идея, хотя во многом и привлекательная, не была достаточно обоснована, прежде всего экономически, и не выдержала серьезной научной критики.

Более серьезное ее обоснование связано с возникновением марксизма. Это учение включало три основных элемента: философию, базирующуюся на материалистической диалектике как методе познания и материалистическом понимании истории как принципе анализа общественных процессов; экономическую теорию, раскрывающую закономерности развития экономики, основанной на частной собственности и товарной форме экономической связи; учение о социализме как закономерном результате исторического развития капитализма, содержащее прогностические представления о посткапиталистическом обществе и перспективах его движения к коммунизму.

Экономическое учение К. Маркса основывалось на том, что производительные силы, которыми располагало общество, прогрессируя в своем развитии, принимают все более общественный характер, т. е. могут быть рационально использованы лишь при коллективных формах организации труда и производства. Этот процесс обобществления приходит в противоречие с частной формой присвоения условий и результатов производства. Это основное противоречие проявляется прежде всего как антагонизм основных классов общества — капиталистов и наемных рабочих. Их отношения складываются на основе существующей в данном обществе всеобщей формы экономической связи — на базе товарного обмена. Продавая капиталисту рабочую силу и получая в обмен ее стоимостный эквивалент — заработную плату, рабочий создает своим трудом стоимость большую, чем та, что воплощена в стоимости его рабочей силы. Эту прибавочную стоимость безвозмездно присваивает собственник средств производства, который использует ее частично на личное потребление, частично на расширение производства, создавая тем самым условия для расширенного воспроизводства отношений эксплуатации.

Следствие этого постоянно повторяющегося процесса — результат" • двцяііін'о^.

рф^ї "'йсРпервых, происходит поляризації •їсщийль'н'ьіх -сил, которая

, O'Ki^^H?^ ;•--•• •"•И?^ ^ 16 : Л-'-Ц1''/.^-:. р

концентрирует богатство на одном полюсе и нищету на другом; во-вторых, в процессе накопления относительно снижается доля капитала, затрачиваемого на рабочую силу и являющегося источником прибавочной стоимости, что в свою очередь порождает тенденцию к понижению нормы прибыли.

Оба последствия отражают историческую ограниченность капиталистического способа производства, порождают социальные и экономические конфликты, неизбежно ведущие к социальной революции, открывающей путь социалистическому способу организации производства и распределения.

Учение К. Маркса, получив довольно широкое распространение, не оставалось, однако, цельным и неизменным в трактовке его последователей. В интерпретации марксизма сложилось два основных направления: реформистское и радикальное. Представители первого, сохраняя приверженность социалистической идее и разделяя ряд теоретических положений, выдвинутых К. Марксом, тем не менее, не ^s^Q соглашались с некоторыми его выводами, считали ^>- необходимым корректировать его теорию в соответ-^>- ствии с меняющейся ситуацией в развитии самого ^ капитализма, а главное, движение к социализму S^ видели в постепенном, эволюционном преобразовании ^ капиталистических отношений и институтов. Представители второго направления настаивали на незыблемости основных постулатов марксистской теории и магистральный путь ее практического воплощения видели в революционной ломке капиталистических порядков и насаждении новых, социалистических.

Наиболее полно и последовательно эту позицию отразил в своих работах В. И. Ленин. Отправляясь от положений Маркса о том, что капитализм погибнет, развив до предела свойственные ему противоречия, Ленин попытался доказать, что этот строй, вступив в фазу империализма, уже созрел для социалистической революции.

Более того, такая революция, в силу особенностей империалистической стадии развития, стала возможной в одной, отдельно взятой стране.

Возглавив революцию в России и взяв власть, В. И. Ленин и руководимая им партия большевиков

столкн старой

17

>ко разрушения

.____ _ _д,—,/^^-^•—і д ^»" f^-^fJ »^л.^,ихі^

систеБіїДДії Q Т &К)^;оди|йостью создания

східноукрАїнськего

ДЕРЖАВНОГО УНІВЕРСИТЕТУ

новой, об экономике которой у них были лишь самые общие и не всегда ясные представления.

В течение более 70 лет в России, а затем и ряде других стран проводились эксперименты по созданию социалистического общества на основе тех принципов, которые, как считалось, были разработаны К. Марксом.

Итогом многолетнего эксперимента стал глубокий кризис как построенной системы, так и теоретических представлений о принципах ее функционирования. Стало очевидным, что экономическая жизнь общества подчиняется ряду фундаментальных закономерностей, нарушение которых чревато катастрофическими последствиями и познание которых и есть основная задача экономической теории.

Одним из таких фундаментальных принципов оказалось положение о том, что функционирование экономической системы возможно лишь при достижении равновесия между составляющими ее элементами. Это положение, сформулированное классической школой, выдержало испытание временем и легло в основу экономической теории как общепризнанное, а различные школы и направления в экономической науке отличались лишь предлагаемыми способами достижения данного равновесия.

Классики считали, что равновесие достигается в процессе обмена на основе затрат на производство! товаров и услуг. Но такой подход не мог обосновать необходимости возвращения системы в равновесное состояние. Более того, именно с позиций трудовой. теории стоимости К. Маркс обосновал неизбежность разбалансирования системы, ее краха и поисков равновесности на иной (нетоварной) основе.

Сторонники классического подхода, однако, не сдавались. В последней трети XIX ст. возникло неоклассическое направление, которое, сохранив некоторые основополагающие принципы традиционного подхода, вместе с тем существенно видоизменило понимание способов достижения экономического равновесия. В отличие от старых классиков основу обмениваемости они искали не в объективно складывающихся издержках производства, а в субъективных оценках потребителями и производителями полезности продаваемых и покупаемых благ, находящей выражение в рыночном спросе и рыночном предложении. Через их взаимодействие и

18

реализуется равновесие, т. е- устанавливается такая цена, которая удовлетворяет и продавца, и покупателя.

Сконцентрировав внимание на анализе поведения отдельных хозяйствующих субъектов, решающих задачу альтернативного выбора, неоклассики свели проблему экономического равновесия на микроуровень. Считалось, что если отдельными хозяйствующими единицами будут найдены в сфере их деятельности наиболее рациональные комбинации, то сбалансированность в масштабах всего хозяйства будет обеспечена автоматически.

В действительности ситуация оказалась значительно сложнее. При переходе на макроуровень возникли новые проблемы, которые на микроуровне не могли проявиться. Поэтому дальнейшая эволюция неоклассического направления была связана с обращением к новым объектам анализа, попыткам построить модель макроэкономического равновесия на основе традиционных классических принципов: свободы предпринимательства, рыночного саморегулирования, интересов «экономического человека». В этом направлении следует отметить усилия таких видных экономистов-неоклассиков как Л. Мизес, Ф. Хайек, Ж. Рюэфф, теоретиков социального рыночного хозяйства, а в 70—80-х гг. лидерство закрепилось за школой монетаристов во главе с профессором Чикагского университета М. Фридменом.

Невозможность решить проблему общего экономического равновесия на микроуровне вызвала к жизни новое направление в экономической теории, которое поставило под сомнение не только метод анализа, но и сами принципы классического подхода. У истоков этого течения стоял английский экономист Д. М. Кейнс. Он выдвинул положение о том, что экономическая система рыночного типа не является изначально равновесной и стремящейся автоматически восстановить это состояние. Напротив, она в принципе неравновесна, т. к. в силу ряда причин совокупный спрос имеет тенденцию постоянно отставать от наличных экономических возможностей. Результатом является хроническое недоиспользование ресурсов и кризисы. Для поддержания равновесия система нуждается в регулировании с помощью активно проводимой государственной экономической политики. На протяжении четырех с лишним

19

десятилетий — с середины 30-х по 70-е годы — кейн-сианство безраздельно господствовало в экономической теории и снабжало государственные экономические институты практическими рекомендациями.

Наконец, уже в 30-х гг. XX ст. сформировалось еще одно направление экономической теории, попытавшееся компенсировать существенный недостаток традиционных концепций, подмеченный еще в XIX ст. исторической школой: их антиисторизм и чрезмерный индивидуализм. Представители этого направления считали, что нельзя анализировать поведение хозяйствующего субъекта изолированно от той среды, в которой он действует. А потому экономические реалии нельзя понять вне связи с развитием общественных институтов, в рамках которых существует любой хозяйствующий субъект. Инсти-туционалисты предлагали комплексное изучение существующего общественного устройства, где взаимодействуют экономические и неэкономические факторы, рассматриваемые в динамике, в процессе исторической эволюции. Достижение равновесия в системе было возможно, по их мнению, лишь при условии социального контроля над экономикой, который дал бы возможность эффективно использовать все преимущества рыночного механизма, устраняя его негативные черты и недостатки.

Знакомство с основными вехами истории развития экономической теории показывает, насколько это сложный и противоречивый процесс, отражающий сложность и противоречивость самого объекта изучения — экономической жизни общества. Ни одна из многочисленных теорий, школ, а также течений, каковы бы ни были их заслуги, не смогла объяснить этот процесс во всей полноте и объеме, но каждая из них вносит свою лепту в познание экономических закономерностей, построение здания экономической теории. И лишь совместными усилиями они могут приблизиться к истине.