Неоклассическая теория

Согласно неоклассической экономической теории установление МРОТ выше точки равновесия ведет к росту безработицы, что происходит из-за того, что больше работников хочет работать за эти деньги и меньше работодателей готовы их платить. В этом случае МРОТ ведет себя аналогично ценовому полу. Как и ценовой пол, МРОТ создает излишкипредложения рабочей силы, которые, в отличие от товаров, не уничтожаются и не скупаются государством, а, следовательно, формируют безработицу. Такая ситуация происходит из-за того, что искусственно завышенные минимальные расценки на труд, увеличивают затраты предприятия, которое с целью сохранения уровня рентабельности или рентабельности бизнеса в принципе вынуждены нанимать меньше сотрудников.

Таким образом, можно утверждать, что установление МРОТ улучшает жизнь людей, чьи ставки были увеличены, но задевает интересы тех, кто не был нанят. Однако защитники МРОТ считают, что все гораздо сложнее, чем в теории. Одним из таких факторов является возможность наличия монопсонии на рынке труда, и хотя ситуация моногорода редко встречается в экономике, недостаток информации, особенности индивидуума и низкая личная мобильность могут создавать некоторую рыночную силу работодателя в установлении ставок заработной платы.

]Критика неоклассической теории

Ряд экономистов таких как Пьерангело Гарегнани^[2], Роберт Л. Виеннау^[3], Арриго Орочер и Ян Стидман^[4], опираясь на работы Пьеро Сраффа, отвергают простую модель спроса и предложения для рынка труда, утверждая, что она логически некорректна. Гари Филдс, профессор Корнелльского университета, считает, что подобная модель спроса и предложения некорректно измеряет рынок труда лишь одного сектора. По его мнению, двухсекторная модель рынка труда, где показана возможная мобильность между секторомсамозанятых не подверженных МРОТ и сектором, покрываемым МРОТ, предоставляет возможность более правильного анализа. Исходя из этой модели он делает вывод, что «раз непокрытый (МРОТ) сектор существует рядом везде, то прогноз модели из учебника не может быть достоверным»^[5].

Как уже упоминалось, другим случаем неправильности утверждения неоклассической теории является монопсония работодателя, как в случае сговора работодателей, так и в случае объективных предпосылок, таких как низкая мобильность населения. В случае монопсонии график спроса становится более крутым, из чего следует, что равновесная цена смещается вправо, что приводит к сокращению ставок по сравнению с конкурентным рынком. В этом случае грамотно установленный МРОТ может увеличить ставки не снижая занятость, и возможно увеличивая её. Однако, в случае монопсонии нет объективных данных для установлении МРОТ на уровне равновесной цены, и влияние МРОТ на занятость целиком зависит от прозорливости политического решения. В целом в данном случае более уместно применение антимонопольного законодательства нежели МРОТ.

Другим случаем, когда установление МРОТ не оказывает влияние на занятость, является низкая эластичность спроса по цене на продукцию некоторых отраслей промышленности. В этом случае установление МРОТ просто ведет к увеличению цены на производимый продукт, который покупатель все равно вынужден покупать. Однако, в глобальной экономике при различиях регулирования МРОТ в разных странах возможно импортозамещение производимой продукции, что приведет к закрытию предприятий данной отрасли в стране и, как следствие, к увеличению безработицы. Примером может служить угольная промышленность Франции, где многолетний рост социальных льгот шахтеров, в том числе и зарплат, и ряд других проблем привел эту отрасль к не конкурентоспособности и закрытию последней угольной шахты Ла-Ув в 2004 году.

Алан Блаиндер привел три причины, почему установление МРОТ не оказывает влияние на занятость: высокие ставки сокращают текучесть кадров, а, следовательно, затраты на подготовку сотрудников; увеличение МРОТ может сделать явной потенциальную проблему найма сотрудников по ставке выше, чем текущие сотрудники; затраты на сотрудников, получающих МРОТ, могут составлять столь незначительную часть в общих затратах, что ими можно будет пренебречь. Блаиндер признает, что не уверен в правильности собственных утверждений, но считает, что «список показывает, что кто-то может разделять новые эмпирические данные и все еще оставаться полноправным экономистом»^[6].