Глава II. Восточный вопрос в политике г. Дж. Пальмерстона (1831 -1841)

2.1 Позиции Англии, Франции, России и Австрии на Ближнем Востоке в начале 30-х годов.Турецко-египетский конфликт 1831 -1833 гг.

В рамках европейской внешней политики Великобритании, большое значение имел Восточный вопрос. Именно в 1830-е гг. сложился термин Восточный вопрос, под которым понимали всю совокупность проблем, которые решали дальнейшую судьбу Османской империи. Хотя корни этого вопроса лежат еще в XVIII в.

Османская империя с подвластными ей европейскими народами оказалась вне системы венских договоров. Дальнейшие событие показали острое соперничество великих держав на Ближнем Востоке.

Важность урегулирования Восточного вопроса для европейских держав объяснялось в первую очередь стратегическим значением Ближнего востока. Именно через этот регион проходили основные пути, соединяющие Европу и Средиземноморье с Азией и Африкой. Поэтому контроль над Османской империей означал контроль над основными военно-стратегическими и торговыми путями и в том числе в Индию.

Существенное значение имел также и экономический фактор. Османская империя являлась крупным рынком сбыта промышленных товаров европейского происхождения, а также поставщиком продуктов питания и сырья для крупных стран соперниц на Ближнем Востоке Англии и Франции. В этой сфере англо-французские противоречия на Ближнем Востоке были очень остры. Франция стремилась восстановить утраченные позиции в этом регионе, но не в самой Турции, а в Леванте, особенно в Египте. В 1830 г. 40% египетского хлопка направлялось в Марсель. Из общего оборота египетской внешней торговли в 70 млн. фр. В 1830 г. на долю Франции уже приходилось 8,5 млн. фр. И в дальнейшем эта тенденция ухудшалась.

В соперничестве великих держав за Османскую империю, особое положения занимала Россия, являющаяся черноморской державой. Внешнеполитический курс России заключался в «охранении южных границ государства и обеспечении свободного мореплавания в черноморском бассейне»³⁴.

Внешнеполитический курс России по отношению к Османской империи был сформулирован после ее победы в русско-турецкой войне 1828-1829 гг., перед заключением Адрианопольского мира на совещаниях Секретной комиссии. В меморандуме представленном комиссии указано что «сохранение Турции более полезно, чем вредно действительным интересам России… что целесообразно иметь соседом слабое государство, постоянно угрожаемое революцией своими вассалами, вынужденное успешной войной покориться победителю»³⁵.

Таким образом, Россия предпочитала иметь на юге слабого соседа, при условии его подчинения преимущественно российскому влиянию и была готова вести переговоры с западноевропейскими державами в случае раздела территории Османской империи, т. к. она полагала, что распад империи неизбежен.

Отсутствие противоречий на Ближнем Востоке между Россией и Францией отнюдь не сближала их, т. к. Россия не одобряла революционных событий во Франции в 1830 г., а также из-за личной неприязни Николая I к королю Луи-Филиппу.

Австрия вначале поддерживала политику России на Ближнем Востоке, несмотря на противоречия между ними в балканском вопросе.

Положение Османской империи вначале 1830х гг. было крайне сложным. «Развитие национально-освободительной борьбы..., политический и экономический кризис империи ослабили центральную власть и усилили центробежные тенденции. Их носителем на долгое время стал египетский паша Мухаммед Али, стремившийся к созданию независимого арабского государства»³⁶.

Мухаммед Али установил свою власть над Египтом, провинцией Османской империи, еще в начале XIX века. С помощью Франции он провел ряд реформ и создал сильную армию и флот. Французское правительство для этого выделило займы, строило суда, посылало офицеров. Укрепив свою военную мощь, египетский паша стремился расширить свои подвластные территории за счет захвата соседних провинций, в частности Сирии. Франция, которая была заинтересована в установлении своего влияния на Егиет и Сирию, поддерживала Мухаммеда Али в конфликте с его сюзереном – султаном Махмудом II.

Обострение турецко-египетского конфликта произошло в 1831 г. За помощь в подавлении восстания в Греции Мухаммед Али потребовал у султана присоединения к своим землям Сирии и Крита. Махмуд ему отказал. Тогда египетская армия, организованная по европейскому образцу под командование сына Мухаммеда Али Ибрагима-паши, пересекла южную границу Сирии и взяла в осаду крепость Акра, которая длилась несколько месяцев. Взяв штурмом крепость и разбив турецкие войска, посланные ей на помощь, Ибрагим-паша захватил всю Сирию. Султан объявил Мухаммеда Али мятежником и заочно приговорил к смертной казни.

В июле 1831 г. Пальмерстон заявил Грэнвиллю, французскому послу в Париже: «Фактом является то, что Турция быстро распадается на части»³⁷. В целом, Пальмерстон с невозмутимым спокойствием относился к перспективе распада Османской империи и такой же точки зрения придерживалось большинство дипломатов в 1830-х гг.

Лишь через некоторое время Пальмерстон и другие поняли, что распад Османской империи ставит на очередь настолько серьезные проблемы, что общеевропейская война становится неизбежной.

После возвращения из Константинополя английского посла Стрэтфорда-Каннинга и его разговора с главой Foreign Office, политика Англии по отношения к Турции кардинально поменялась. Устанавливая приоритеты этой политики, Пальмерстон в письме к премьер-министру писал, что приоритетным союзником для Великобритании является султан Махмуд, потому что «если Мухаммед Али получит поражении, то это не нанесет ни какого вреда Великобритании, но если проиграет Махмуд, то Османская империя развалится и то, как это будет происходить может существенно нарушить баланс сил в Европе»³⁸.

Когда в октябре 1832 г. в Лондон прибыл турецкий посол И. Маврени с просьбой предоставить султану Махмуду II английскую эскадру, Пальмерстон вновь выступил с предложение о помощи султану в правительстве, но оказался в одиночестве. Большинство было за помощь Мухаммеду Али.

Из-за декабрьских выборов и рождественских и новогодних праздников решение вопроса отложилось. И уже в августе 1833 г. Пальмерстон писал новому английскому послу в Константинополе «отсрочка оказалась фактически равносильна отказу»³⁹.

Позже, премьер-министр Ч. Грэй объяснил Пальмерстону в апреле 1833 г.: «Во всяком случае, нам было это не под силу, будучи вовлеченными в вопросы Бельгии и Португалии, мы не могли решать дела третьей подобной страны»⁴⁰.

В феврале 1833 г. Пальмерстон пытался договориться с австрийским канцлером Меттернихом о создании новой конференции в Лондоне с участием четырех великих держав – Австрии, Великобритании, Франции и Росси, для решения турецко-египетского вопроса дипломатическим путем. Но Австрия и Англия не смогли договориться из-за амбиций двух политиков. По мнению английского посла в Вене «у них были абсолютно одинаковые цели. Лишь отказ одного признать лидерство другого привел к тому, что они разошлись»⁴¹.

Чтобы остановить продвижение войска Мухаммеда Али к Константинополю, Англия и Франция выступили совместно в качестве посредников между Махмудом и Мухаммедом Али. Предполагалось передать Мухаммеду Али в правление Сирию при условии сохранения вассальной зависимости между султаном и пашой, а также выплаты Египтом дани и прекращения военных действий. В Александрию к Мухаммеду Али был направлен полковник Кемпбелл, а в Константинополь английский поверенный в делах Турции Дж. Мендевилль.

Россия внимательно следила за событиями, происходившими в Османской империи. Она была обеспокоена победами Мухаммеда Али и начала приготовления, чтобы при первой же возможности оказать помощь Турции. Контр-адмирал М. П. Лазарев имел приказ отплыть из Севастополя при первых же известиях из русского посольства в Константинополе⁴².

В начале февраля 1833 г. Махмуд II обратился за помощью к России, убедившись в том, что «европейские державы не идут дальше словесных обещаний и не хотят ничем реально помочь Турции в то время, как войска Мухаммеда Али уже приближаются к Константинополю»⁴³.

Уже через неделю после обращения султана к России эскадра контр-адмирала М. П. Лазарева вошла в Босфорский пролив. Египетская армия прекратила военные действия после подписания приказа Мухаммеда Али в результате удачной миссии Н. Н. Муравьева. К этому времени войска Ибрагим-Паши контролировали всю территорию от Нила до Евфрата, горный район Тавра и часть Анатолии.

Русский посол в Константинополе А. П. Бутенев уверил султана, что русская эскадра и войска останутся в Босфоре до тех пор пока Мухаммед Али не подпишет договор с султаном и не очистит Малую Азию, отступив за горы Тавр.

При содействии французской дипломатии в местечке Кутахья в мае было подписано турецко-египетское соглашение, по которому Мухаммед Али из завоеванных земель получил в управление Сирию и Аданский пашалык в обмен на признание суверенитета султана. После этого Ибрагим-Паша начал вывод войск из Анатолии, что продлилось до конца июня.

26 июня 1833 г. в Буюк-Депе был подписан союзный договор между Россией и Турцией, сроком на 8 лет. Он получил название Ункяр-Искелесийского договора по названию места расположения русских войск.

По этому союзно-оборонительному договору Россия обязывалась предоставить Турции войска в случае новой угрозы, а Турция обязалась закрыть Дарданелльский пролив для всех иностранных кораблей кроме русских, тем самым обеспечив безопасность Черноморского побережья и отсутствие конкуренции в торговли для России и усиление политической позиции для Турции.

Подписание Ункяр-Искелесийского договора было воспринято в Англии, как серьезное дипломатическое поражение на Ближнем Востоке. Кабинет Ч. Грэя подвергся серьезной критике в прессе и в парламенте. Вильгельм IV написал письмо Ч. Грэю, в котором обвинил его кабинет в том, что тот допустил «оккупацию Босфора русскими»⁴⁴. Грэй писал Пальмерстону, оправдывая свою позицию, что боялся «войны пуще чумы» и хотел сохранить мир как можно дольше⁴⁵. Сам Пальмерстон осуждал лорда Грэя за нерешительность и считал серьезной ошибкой то, что кабинет отказал Турции в поддержке и покровительстве⁴⁶.

Сразу же после заключения Ункяр-Искелесийского договора, Пальмерстон отправил султану Махмуду II протест с требованием не ратифицировать этот договор. Он отказался принять данный договор и заявил, что Англия считает его несуществующим. Аналогичную ноту предъявила султану Франция.

По словам Пальмерстона, хотя Англия и Франция действовали раздельно, но они сошлись в «оценке событий по поводу которых был подан протест»⁴⁷. Исходя из одинаковой реакции обеих стран, Пальмерстон предлагал послать в Санкт-Петербург аналогичный протест. Эту идею поддержал Вильгельм IV.

Однако совместная нота была направлена в Санкт-Петербург лишь в октябре 1833 г. Задержка была связана с колебаниями премьер-министра лорда Грэя. Причина сомнений состояла в просьбе жены русского посла княгини Д. Х. Ливен об отсрочке демарша до предоставления русской стороной разъяснений, связанных с Ункяр-Искелесийским договором. Княгиня Д. Х. Ливен состоявшая в дружественных отношениях с лордом Грэем, уверяла, что «поспешность в этом деле может доставить личное оскорбления императора Николая I»⁴⁸.

Пальмерстон осудил нерешительность Грэя и зависимость его от мнения княгини Д. Х. Ливен, которая, «являясь женой русского посла, имеет целью ввести английское правительство в состояние инертности и бездействия»⁴⁹.

Пальмерстон убеждал Грэя в том, что Ункяр-Искелесийский договор был «навязан силой Турции» и, что Турция является «орудием» в руках России. «Есди мы спасуем перед Россией в сражении слов и нот, то кто тогда поверит, что мы будем в состоянии сразиться с ней в более серьезном деле?»⁵⁰

Еще одной причиной задержки была неясность в результатах встречи глав трех держав – Австрии, Пруссии и России, 10 – 20 сентября 1833 г. в Мюнхенгреце. На ней наряду с другими европейскими проблемами обсуждался и Восточный вопрос. Результатом этих переговоров стал договор между Австрией и Россией, по которому обеими странами признавалась власть действующего султана в Османской империи и отказ от попыток ее изменения ни посредством регенства ни посредством смещения династии.

После встречи стало ясно, что Австрия поддерживает Россию и одобряет заключенный Ункяр-Искелесийский договор.

28 октября 1833 г. совместная англо-французская нота протеста против Ункяр-Искелесийского договора была предоставлено в российское министерство иностранных дел. Нота была выдержана в резких тонах и оговаривала права Англии и Франции в случае начала военных действий действовать по обстоятельствам так, как если бы этого договора не было.

В ответе российского МИД говорилось, что если Турция для своей защиты призовет российские войска, то Россия будет действовать так, как если бы «сделанного в ноте заявления не существовало».