1.2 Лондонская конференция (1830 1831 it.) и роль Пальмерстона в урегулировании бельгийского кризиса.

В ноябре 1830 года в Лондоне открылась конференция пяти великих держав по решению бельгийского вопроса – Австрии, Пруссии, России, Великобритании и Франции. На конференции предполагалось обсудить широкий круг вопросов: быть ли Бельгии независимой, каковы будут ее границы, политический статус, кто будет ее королем.

Это была первая в XIX веке конференция на уровне послов и официальных представителей великих держав. До этого были конференции на уровне глав государств и видных государственных деятелей, но решение бельгийского вопроса требовало долгой и кропотливой работы.

В конференции на уровне послов участвовал только один министр иностранных дел – Пальмерстон. Несомненно, что Англия, организовавшая конференцию на своей территории, находилась в более выгодном положении. Кроме того поскольку министр иностранных дел был бессменным председателем конференции, то он имел возможность в большей степени, чем другие участники, влиять на процедурные вопросы и держать все под контролем. Именно в такой роли оказался Пальмерстон в начале своей карьеры. Он был единственным участником без опыта работы на международных конференциях, поэтому он регулярно консультировался с главой кабинета Грэем.

В депеше послу в Париже Грэнвиллю от 8 февраля 1831 года. Г. Дж. Пальмерстон определял тактику ведения переговоров на конференции так: «В настоящее время наша позиция должна состоять в беспристрастном посредничестве между Францией с одной стороны, и тремя остальными державами, с другой; пока обе стороны ведут себя спокойно, мы будем другом каждой из них, но как только какая-нибудь сторона нарушит мир, мы будем поддерживать другую сторону, против нее»²¹.

Первый протокол конференции от 4 ноября 1830 г. призвал обе стороны – нидерландского короля и временное правительство в Бельгии – заключить мир, пока пять держав ищут компромиссное решение по урегулированию конфликта. Каждая сторона должна вывести свои войска за пределы той линии, которая разделяла Голландию и Бельгию до 1814 г.

Тем временем, Национальный конгресс, собравшийся в Брюсселе объявил о независимости страны (10 ноября) и определил форму правления, как конституционную монархию (12 ноября); Вильгельм I объявлялся низложенным с бельгийского престола²².

Чтобы добиться независимости Бельгии, Г. Пельменьстон и Т. М, Талейран выступили сообща против представителей трех абсолютистских государств. За политику «невмешательства». Российской дипломатии пришлось признать невозможность сохранения Бельгии в составе Нидерландского королевства. Нессельроде в депеше Ливену от 4 декабря 1830 г. писал: «Лондонская конференция находится накануне изменения основ политического существования Бельгии»²³.

Все три державы пошли на компромисс, но только при условии, что Бельгия останется независимой от Франции. Нидерландский король был вынужден подтвердить протокол Лондонской конференции, тем самым признав независимость Бельгии.

Протокол от 29 декабря 1831 г. устанавливал границы Бельгии и ее «вечный нейтралитет». Признав нейтралитет страны, европейские державы утвердили и результаты бельгийской революции. Отныне Бельгия становилась конституционной монархией.

Острые дебаты на лондонской конференции вызвал вопрос о выборе бельгийского короля. «Таймс» насчитала пятнадцать претендентов, среди которых были и такие невероятные личности, как французский министр внутренних дел генерал Себастиани и Папа Римский²⁴. Наиболее вероятными претендентами стали: принц Оранский – сын нидерландского короля, герцог Немурский – сын Луи-Филиппа и герцог Лейхтенбергский – сын принца Богарнэ (пасынок Наполеона).

Г. Дж. Пальмерстон понимал важность вопроса выбора короля Бельгии, ведь от успешного выбора зависела дальнейшая внешняя политика Бельгии. Пальмерстон отстаивал политику вмешательства европейских стран в дела Бельгии в случае выбора короля неугодного всем странам. «...Если Бельгия изберет своим правителем человека, который будет считаться опасным для соседних государств, то эти государства имеют право высказать Бельгии свое несогласие, впрочем без диктата: «Такой человек будет опасен для нас и поэтому мы не желаем этого человека»²⁵. Наиболее опасной для них кандидатурой представлялся младший сын французского короля герцог Немурский. Этого Англия допуситить не могла, и Пальмерстон писал по этому поводу лорду Грею: «Мы рассматриваем избрание герцога Немурского на бельгийский престол равносильным союзу Бельгии и Франции, и мы не можем согласиться, ни с тем, ни с другим. я совершенно уверен, что другие страны придерживаются такого же мнения по этому вопросу, и мое личное мнение, что передача короны герцогу Немурскому вызовет большую войну в Европе»²⁶.

Однако, 2 февраля 1831 г. бельгийский Национальный конгресс большинством голосов, вопреки многочисленным рекомендациям заинтересованных сторон, избрал герцога Немурского королем. Но Луи-Филипп, испугавшись будущих осложнений, отверг корону, предложенную его сыну, мотивировав тем, что «губительный пример Людовика XIV и Наполеона должен предостерегать от создания троп для своих сыновей». Пальмерстон считал, что избрание бельгийцами «француза» на престол свидетельствует о том, что «политика Франции подобна заразе, пришедшей к стенам жилища, и сообщающейся каждому кто попадет в пределы ее влияния»²⁷.

Пальмерстон отмечал, что европейские державы должны соблюдать свои интересы в бельгийском вопросе. «Европейские державы имели право сказать Франции: «Ты не можешь, исходя из твоих отношений с другими державами, согласиться на избрание герцога Немурского королем и таким образом фактически присоединить Бельгию к себе. Они могли сказать Бельгии, что если будет избран герцог Лейхтенбергский, то в силу семейных традиций, он сделает Бельгию центром политических интриг, что они его не признают». По мнению Пальмерстона «это не вмешательство в дела Бельгии, а лишь следование здравым и рациональным принципам»²⁸.

В конце апреля 1831 г. выход был найден: Англия предложила кандидатуру немецкого принца Леопольда Саксен-Кобурского. Сорокалетний принц был уже достаточно известной фигурой в политической жизни Европы. В свое время, он был принят на русскую службу, сопровождал Александра I на Эрфуртский и Венский конгрессы. Он успел побывать членом английской королевской семьи. В 1816 г. он женился на принцессе Шарлотте, дочери английского короля, вероятной наследницы престола. Но она умерла в 1817 г. В 1830 г. ему была предложена корона Греции, но он отказался. С кандидатурой Леопольда согласились практически все державы, включая Францию.

4 июня 1831 г. бельгийский Национальный конгресс избрал принца своим королем под именем Леопольда I. В «Таймс» отмечалось: «Достигнут важный рубеж в бельгийском вопросе, Избран король для Бельгии»²⁹.

Но Леопольд заявил, что пока не будут решены вопросы относительно бельгийских границ, торговли и финансов, он отказывается занять престол.

Бельгийский Национальный конгресс отказался принять протоколы от 20 января и 1 февраля относительно бельгийских границ, который был решен в пользу Голландии. В протоколе конгресса говорилось: «Бельгийский народ на основании постлиминиума владеет Люксембургом, Лимбургом и левым берегом Шельды...; конгресс протестует против всякой попытки уменьшить территорию Бельгии (куда уж меньше)...; конгресс ни в коем случае не откажется от суверенных прав в пользу иностранных кабинетов...»³⁰.

В отличие от Бельгии, Нидерланды признали протокол от 20 января (еще бы), что фактически означало признание ею независимости Бельгии.

Для пересмотра территориальных вопросов Бельгии, Пальмерстону пришлось проделать большую работу в качестве посредника между абсолютистскими державами, с одной стороны, и бельгийскими представителями и принцем Леопольдом, с другой.

По вопросу о границах предлагалось совершить обмен участков принадлежащих Голландии, но находящиеся на территории Бельгии, на бельгийские участки на территории Голландии. Между бельгийским и нидерландским королем и Германским Союзом должно быть заключено соглашение о Люксембурге, а до этого сохранялся status quo; часть Люксембурга принадлежала Голландии.

Что касается государственного долга, то он не должен выплачиваться в размере 16/31, а разделен на государственный долг Бельгии до 1815 г. и Государственный долг Голландии до этого года.

Эти новые более выгодные для Бельгии условия были одобрены Национальным конгрессом 8 июля 1831 г., и уже 21 июля Леопольд вступил на бельгийский престол.

Однако нидерландская сторона не согласилась с новым протоколом от 26 июня. 2 августа Вильгельм I возобновил военные действия в Бельгии. В этих условиях Леопольд обратился за помощью к Франции. 50 тыс. французская армия под командованием маршала Жерара вступила в Бельгию. Военное вмешательство Франции в бельгийско-голландский конфликт, без согласования с другими странами-участницами конференции вызвало недовольство Англии и трех других союзных держав.

16 августа Пальмерстон писал Грэнвиллю: «...Или французы уйдут из Бельгии или в ближайшие несколько дней разразится всеобщая война»³¹.

А бельгийскому королю Пальмерстон писал 26 октября 1831 г.: «Если бельгийцы не могут защитить себя без помощи иностранных держав то, как они могут требовать, чтобы пять держав решили этот конфликт, основываясь только на бельгийских условиях?»³².

18 августа 1831 г. на Лондонской конференции был принят новый протокол, содержащий уступки Голландской стороне. В соответствии со статьей о границах Бельгии отходила только часть Люксембурга, а его столица оставалась за Голландией. В качестве компенсации за отказ от этой провинции Голландии отходила значительная часть Лимбурга. Также в пользу Голландии вводился налог на судоходство на Шельде. А на Бельгию была возложена 8,4 млн флоринов доля в государственном долге.

Леопольд I протестовал против нового договора, заявив, что согласился занять престол на основе договора от 26 июня, и угрожал отречься. В длинном и очень откровенном письме Пальмерстон убеждает Леопольда не делать такой опасный шаг, т. к. отречение уничтожит независимость Бельгии и бельгийская нация будет стерта с европейской карты. Останется лишь прилагательное «бельгийский» в названиях провинций Франции, Пруссии и Голландии.

Новый проект договора был представлен Бельгии, как ультиматум, и Конгресс не смог его отвергнуть. 15 ноября 1831 г. бельгийский представитель в Лондоне подписал его. После этого пять держав союзниц гарантировали бельгийскому правительству исполнение всех 24 статей договора.

Постепенно за январь-апрель 1832 г. договор от 14 ноября 1831 г. был ратифицирован всеми странами участницами Лондонской конференции. Россия, Австрия и Пруссия ратифицировали договор с оговоркой, чтобы те изменения, на которых настаивал Вильгельм I, были внесены в соответствующие статьи договора после переговоров непосредственно между Бельгией и Голландией. Нидерланды требовали, чтобы Бельгия выплатила часть долга сразу же, а не в виде ренты. Также Вильгельм был не удовлетворен решением территориального вопроса и некоторых других.

Поскольку голландские войска по-прежнему оставались в Антверпенской крепости, Бельгия видела в этом нарушение собственного суверенитета. В стране снова стало неспокойно. Под влиянием общественного мнения Леопольд обратился к великим державам с просьбой о помощи в случае возобновления военных действий.

В сложившейся ситуации Пальмерстон выступил за применение великими державами военной силы против Голландии. Россия, Австрия и Пруссия отказались, а Франция поддержала это предложение. Однако английский король Вильгельм IV выступил против англо-французских военных действий, и поэтому в английском кабинете министров не было единого мнения в этом вопросе.

Пальмерстон, несмотря на свои убеждения в необходимости военных действий Англии, принял план К. Л. Меттерниха (Клеменс Лотар фон Ме́ттерних — австрийский дипломат, министр иностранных дел в 1809—1848 годах) по вводу экономических санкций в отношении Голландии. Но Пальмерстон считал, что экономические санкции необходимо сочетать с вводом французских войск в Антверпен.

11 октября 1832 г. британский кабинет министров принял решение о начале совместных англо-французских военных действий против Голландии. Британский флот должен был блокировать голландское побережье, а занятие Антверпена предстояло Франции. 12 октября Пальмерстон писал Леопольду: «Я рад сообщить Вашему Величеству, что решение кабинета было таковым, какое требуется для сохранения чести Англии и выполнения принятых обязательств»³³.

В итоге, 22 октября 1832 г. Англия и Франция подписали военное соглашение, целью которого было освобождение Антверпена. По разработанному плану, англо-французский флот блокировал голландское побережье, а французская армия осадила Антверпен, который сдался после 24 дней упорного сопротивления.

В результате силового давления на Нидерландского короля, 21 мая 1833 г. в Лондоне был подписан договор между Бельгией и Голландией. Вильгельм I обязался уважать суверенность и независимость нового государства и это должно быть оговорено в отдельном договоре между Вильгельмом и Леопольдом, которое Вильгельм умудрился оттянуть на целых 6 лет.

Непризнание независимости бельгийского государства Голландией было только на выгоду Бельгии. В течение этих 6 лет ей полностью принадлежали Лимбург и Люксембург, которые отходили Голландии по договору от 15 ноября 1831 г., а также она не платила государственный долг и налог на судоходство по Шельде.

В конце концов, при посредничестве Пальмерстона 19 апреля 1839 г. был подписан бельгийско-голландский договор, который уменьшал налог на судоходство по Шельде и государственный долг Бельгии с 8,4 млн. флоринов до 5 млн. Территориальный вопрос не затрагивался а остался в таком виде, каком он был определен договором от 15 ноября 1831 г.

Таким образом в 1839 г. была поставлена точка в урегулировании одного из самых сложных конфликтов того времени. В решении бельгийского вопроса Пальмерстон используя весь свой дипломатический талант и проявляя исключительную гибкость и находчивость, смог добиться сближения абсолютно противоположных позиций, не забывая при этом об экономических и политических интересах Великобритании. В союзе с Францией он добился пересмотра договоров Венского соглашения, касающихся создания Нидерландского королевства, которые уже не отвечали требования времени и сохранить баланс сил в Европе. Проблема была решена в основном дипломатическми средствами. Такой способ решения бельгийского вопроса стал значительной британской дипломатической победой.