4.1. Проблема безопасности е послевоенном мире.

Избавленный в отличии от других создателей антигитлеровской коалиции от ежедневных тревог в отношении безопасности и территориальной целостности своей страны, Рузвельт различал три главные задачи, причем две из них были первоочередными: одержать победу в войне, исход которой долго нельзя было считать предрешенным, и создать новое мироустройство, надежно гарантированное на достаточно длительный срок от военных потрясений. И тому, и другому способствовало стремление (третья задача) к утверждению в качестве мировых стандартов национальных американских ценностей.

В форме комбинации традиционных для него как дипломата политического реализма и мечты о безопасном, упорядоченном, управляемом мире Рузвельт мысленно набрасывал контуры новой конфигурации мировых сил после победы. Контуры этой новой системы контроля и подавления захватнических инстинктов стран-агрессоров Рузвельт обрисовал уже в августе 1941 года на встрече с У. Черчиллем в Арджентии. Там он говорил о будущем мире, свободным от страха вновь оказаться в пучине мирового конфликта, о разоружении под эгидой надежной системы всеобщей безопасности и о переходном периоде, в ходе которого будут решаться неотложные вопросы принуждения к цивилизованному образу жизни стран - виновников войны и их пособников.¹⁹

Не только победить в войне, но и выиграть мир - в этом ключе строил свои размышления Рузвельт, планируя и осуществляя целую серию шагов, предваряющих принятие основополагающих документов и союзнических соглашений о создании гарантированной системы международной безопасности. Германский вопрос всегда оказывался в центре размышлений президента о Европе будущего.

В результате внутреннего диалога с самим собой Рузвельт уточнял детали, вносил «поправки» и переставлял акценты. Принимались во внимание мнения Лондона и Москвы. Приходилось также считаться с настороженным по обыкновению отношением американского общественного мнения к полицейским функциям, которые Америка согласно «Плану четырех» бралась нести на своих плечах неопределенное время.²⁰ Сам термин «четыре полицейских» предполагал закрепление за великими державами антигитлеровской коалиции «зон патрулирования», на основе признания реальности нового соотношения мировых сил, хотя это могло привести к неоднозначным последствиям. В беседе 22 февраля 1943 г. с помощником Корделла Хэлла и видным экспертом государственного департамента Лео Позвольским Рузвельт высказался за применение формулы «четырех полицейских» исключительно в качестве инструмента разоружения.

Визит А. Идена в Вашингтон в марте 1943 года дал Рузвельту еще один важный повод обсудить со вторым лицом английского военного кабинета тот же круг вопросов с выделением в качестве центрального одного - об участии «четырех держав» в устранении кризисных ситуаций в мировой политике.

«Вслед за тем попытку снять внутренние противоречия предложенной им схемы с учетом высказанных Черчиллем замечаний о разделении «патрульных» функций по регионам президент предпринимает в интервью журналисту газеты «Saturday Evening Post» в апреле того же года. Ключевой вопрос послевоенного устройства вновь всплыл в дискуссии Сталина и Рузвельта на Тегеранской конференции 29 ноября 1943 года. На заседании министров иностранных дел инициативную роль взял на себя Г. Гопкинс, озвучивший идеи Рузвельта о разоружении и военных базах, способных обеспечить ООН заведомое превосходство над страной, поставившей под угрозу мир и безопасность народов».²¹

Рузвельт связывал все свои надежды со способностью великих держав искать и находить взаимокомпромисные решения. Возможно, Рузвельт «трагически переоценил» их желание действовать сообща, однако без сближения интересов великих держав антигитлеровской коалиции он не видел будущего у мирового сообщества.