2 Здравый смысл как основа методологии
Следующая статья, размещенная в этом сборнике, посвящена как раз здравому смыслу (далее ЗС) во всех его проявлениях. Стоит отметить, что апелляция к ЗС во многом противоречила ранней философской традиции, которая стремилась от «очевидных» утверждений ЗС отойти и построить неявную систему, «заглянуть в глубины мироздания».
В этой статье Мур хочет показать, что ЗС годится для решения философских проблем не менее, чем иные формы рассуждений. Наиболее изящно он это делает относительно развитого утверждение Декарто-солипсисткого толка. Так, согласно определенной позиции, мы не можем говорить о существовании других человеческих существ кроме нас – вполне возможно, они являются плодом нашего воображения.
Мур показал противоречие – «Интересно, что приверженцы этой позиции вообще не замечали, что всегда рассуждают о «нас» - не только о себе, но и о многих других человеческих существах. Говоря: «Ни одно человеческое существо никогда не знает о существовании других человеческих существ», философ, в сущности, говорит: «Существует много других человеческих существ, кроме меня; и ни одно из них (включая меня) никогда не знает о существовании других человеческих существ». Аналогичным образом дело обстоит и с нашим сознанием, и с данными чувственного познания. Можно сомневаться в существовании собственной руки. Можно даже утверждать, что мы воспринимаем не собственную руку, но только часть её, её поверхность. Более того, вопрос о «восприятии части руки» можно развернуть намного шире, выявив множество возможных значений подобного рассмотрения. Однако Мур серьёзно сомневается в том, что есть какая-либо связь между его рефлексией о восприятии «части руки» и его непосредственным чувствием восприятием руки.
Заканчивает он эту статью тем, что правильный анализ чувственных данных, который сможет доказать существование вещей философам (которые, по его словам, «переворачивают все с ног на голову»), ему пока недоступен. Однако, в отличии от других воззрений, взгляд здравого смысла предельно непротиворечив и удобен для использование, что делает его использование приемлемым и допустимым для философии.
3 Пропозиции и факты. Связь языка и реальности.
В статье под названием «Факты и пропозиции» Мур решает заняться логическим анализом классов сущностей, которыми до него был заинтересован «м-р Рамси», а именно суждениями о фактах. Он берет в пример суждение «Цезарь был убит» и рассматривает все его возможные значения. Так, в зависимости от того, кто и в какой ситуации делает суждение «Цезарь был убит», «фактичность» данной пропозиции будет существенно различаться.
Мур, очевидно, не видел воочию, как убивали Цезаря. Так что факт, который выражается в пропозиции «Сейчас я делаю суждение – Цезарь был убит» – не «Цезарь был убит», а «Я верю, что Цезарь был убит». Это существенно меняет само понимание «фактичности» - она становится зависимой от ситуации, контекста. Очевидно, что в случае свидетелей данного убийства мы будем иметь дело уже как минимум с двумя фактами – веры в то, что Цезарь был убит, и тем, что Цезарь, собственно, был убит, а так же с тем, что было сделано суждение о том, что был убит Цезарь.
Далее, встает вопрос о самой природе пропозиций. Что есть «Суждение»? Что происходит, когда я говорю «Я делаю суждение P»? Есть варианты – например, я действительно связываю P с настоящим событием. Или же я связываю Р с известным мне, но не встречавшимся мне в реальности, случаем. Тогда на каких основаниях я говорю, что это – факт? И, тем не менее, для нас кажется очевидным, что то, что Цезарь был убит – именно факт, и наши суждения об этом – фактически. Тут мы опять находим мысль о всеобщности и связи языка и реальности. Само употребление суждения об убийстве Цезаря кажется нам фактом. При этом мы говорим именно «я делаю суждение», а не «я верю в то, что». Значит, этот факт общепризнан и, потому, связан с самой структурой языка, которая не дает сомневаться здравому смыслу в правдивости изначальной пропозиции.