27.4 Препятствия к заключению брака

27.4.1. Виды препятствий.

Для заключения брака недостаточно одного только решения вступающих в него, поэтому оно находится под контролем общества. В брачном церковном праве, учитываю­щем, что брак для христиан — Таинство, сформулированы усло­вия, соблюдение которых обязательно для заключения брачного со­юза. При отсутствии этих условий возникают обстоятельства, пре­пятствующие браку.

Препятствия могут быть абсолютными, исключающими для опре­деленного лица вступление в брак с кем бы то ни было, и условными, делающими невозможным брак между определенными лицами из-за их родственных отношений. Кроме того, различаются препятствия, в силу которых брак считается недействительным с момента его за­ключения и потому подлежащим расторжению. Могут быть также некоторые препятствия, обнаружение которых не влечет за собой расторжения брака, однако подвергает и вступивших в брак, и вен­чавшего их священника каноническим прощениям.

27.4.2. Абсолютные препятствия к браку.

Абсолютными пре­пятствиями к браку, одновременно расторгающими его, считаются следующие.

Первое. Лицо, состоящее в браке, не может вступить в новый, ибо христианский брак — безусловно моногамный, т.е. единобрачный.

Второе. Что касается священного сана, то 26-е Апостольское правило дозволяет вступать в брак после поставления на церков­ное служение лишь чтецам и певцам. Согласно 6-му правилу Трул-льского Собора, вступление в брак запрещается не только священ­нослужителям, но и иподиаконам.

Эти церковные правила во времена императора Юстиниана бы­ли подтверждены и гражданскими законами. Брак священных лиц, заключенный после посвящения в сан, признавался незакон­ным. Это видно из 6-го правила Святого Василия Великого и 3-го правила Трулльского Собора. Император Юстиниан в своем поста­новлении от 18 октября 530 г. говорит так: «Повелеваем браки, ко­торые не позволяются по церковным правилам, чтобы они были за­прещены и нашими законами — чтобы дети, рожденные в таком противозаконном браке, не считались рожденными в браке...» (Код. 1, 3, 45). Юстинианов закон должен был утратить свою силу с введением 79-й новеллы императора Льва Философа, опреде­лившего, чтобы клирик, сочетавшийся браком после рукоположе­ния, лишался священного сана, но не исключался из клира и вообще не был удаляем от церковных служений, отправлению кото­рых не препятствует второбрачие. По свидетельству церковных ка-нонистов XII века, в их время применялся закон Льва Философа, а не императора Юстиниана (Вальсамон, Толкование на «Номока­нон* IХ, гл. 29), хотя сами они придерживаются мнения о том, что всякий незаконный брак клирика, по удалении его от священнослужения, не может сделаться действительным на основании поло­жения греко-римского права, в соответствии с которым то, что не имело законной силы в своем начале, не может приобрести ее впо­следствии, после устранения препятствий, отнимающих эту силу. По утверждению Вальсамона, брак священных лиц не является за­конным и в том случае, если они вступили в него уже после снятия с себя духовной одежды (толкование на 44-е правило святого Ва­силия Великого). Но в практике Греческой Церкви и в позднейшее время не требовалось прекращение брака, заключенного священ­ным лицом во время пребывания в сане.

О том, какова была практика Русской Церкви в первое время, сказать трудно из-за недостатка свидетельств. Начиная с XVI ве­ка, в церковной практике делали различия между браком священ­ных лиц до снятия сана и браком после снятия сана. В последнем случае брак разрешался. Но поскольку на этот счет не существо­вало прямого и четкого правила, практика была нетвердой. Мос­ковский Собор 1667 г. признал возможным придерживаться поряд­ка, установленного законом Льва Философа, а также не препят­ствовать священникам и диаконам, женившимся во второй раз, по­сле лишения их священного сана выполнять обязанности низших клириков. При этом брак их оставался в силе (Соборные деяния, гл. 7, вопрос 3). Подобное отношение к браку священных лиц су­ществовало и в последующие столетия³⁹¹

Церковнослужители, вступающие в первый брак после посвяще­ния в стихарь, в случае второбрачия, согласно установившемуся обычаю, лишаются права ношения стихаря. Но подобное запреще­ние зависело от усмотрения правящего архиерея.

Третье. Согласно 16-му правилу Халкидонского Собора, 44-му правилу Трулльского Собора, 5-му правилу Константинопольского Двукратного Собора, 18 и 19-му правилам святого Василия Вели­кого, монахам и монахиням запрещается вступать в брак после принесения ими обетов.

Член Церкви, давший обет безбрачия, по церковным правилам не может вступить в брак, ибо обет девства и безбрачия Церковь срав­нивает с обручением Небесному Жениху Христу. Это образное пред­ставление духовного единения верующей души, посвятившей себя особому служению Христу, явилось основанием для канонических определений относительно измены данному обету. Поэтому в 19-м правиле Анкирского Собора нарушившие обет безбрачия приравниваются к второбрачным и на них налагается епитимия второбрач­ных. Строже смотрит на измену обету девства святой Василий Вели­кий. Он считает ее прелюбодеянием и назначает такую же епити-мию, какая следовала за прелюбодеяние (правила 18, 19, 50).

Гражданские византийские законы также запрещали браки монашествующим под угрозой наказаний. Впрочем, брак с монахом или монахиней до IV века не подлежал расторжению. Епископ Киприан Карфагенский (III в.) писал: «Если (некоторые) посвяти­ли себя Христу, то должны пребывать целомудренными и чистыми, без всякой фальши и с твердостью и постоянством ждать награды девства. Если же не хотят более оставаться в этом состоянии или не могут, то лучше пусть вступают в брак, чем впадать им в огонь от своих согрешений».³⁹²

Святой Василий Великий в 18-м правиле свидетельствует, что Отцы Церкви относились к таким бракам кротко, снисходя к не­мощи поползнувшихся. Но сам он, рассматривая такой брак как прелюбодеяние, прямо говорит: «Должно принимать в церковное об­щение поемшего деву, посвященную Богу, не прежде, чем он пре­станет от греха». О том же говорится и в 16-м правиле Халкидон­ского Собора: монах, вступивший в брак, подвергается лишению церковного общения. После того, как эта практика вошла в силу, монашествующий по разлучении от брачного сожительства возвра­щался, иногда принудительно, в монастырь, где и пребывал. Лицо, вступившее в незаконный брак с монахом или монахиней, по раз­лучении от сожития подвергалось церковной епитимии наравне с монашествующим, а по исполнении ее не лишалось права вступать в законный брак³⁹³

Четвертое. В соответствии с церковным законом, вдовство по­сле третьего брака считается абсолютным препятствием к новому браку. Согласно «Томосу единения» (920 г.), изданному Патриар­шим Синодом при Патриархе Константинопольском Николае (901—907; 912—925), «никто не должен дерзать вступлением в 4-й брак». А если таковой брак будет заключен, то он должен считать­ся несуществующим.

Что же касается вступления в третий брак, то, согласно 50-му правилу святого Василия Великого, «на троебрачие нет закона; по­сему третий брак не составляется по закону. На таковые дела взи­раем как на нечистоты в Церкви, но всенародному осуждению оных не подвергаем, как лучшие нежели распутное любодеяние». Таким образом, на третий брак Церковь смотрит лишь как на при­нимаемое послабление, на лучшее, чем открытый блуд, и подвер­гает вступивших в него каноническим прощениям, однако не доби­вается его расторжения.

Церковь не одобряет и второй брак, видя в нем предосудитель­ную уступку чувственности, однако, допускает его, ибо, по слову апостола Павла, «жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия» (1 Кор. 7, 39—40). И все-таки всякий всту­пающий во второй брак подвергается епитимии. Согласно 4-му правилу святого Василия Великого, «второбрачных отлучают на год, другие на два».

Пятое. Препятствием к вступлению в брак является винов­ность в расторжении предыдущего брака. Виновный в прелюбоде­янии, из-за которого расторгнут первый брак, не может вступать в новый брак. Это положение вытекает из евангельского нравст­венного учения и практики Древней Церкви. Данная норма отра­жена и в церковном законодательстве («Номоканон» 11, 1, 13, 5;

«Кормчая», гл. 48; «Прохирон», гл. 49. Эта же норма повторена в 253-й статье устава Духовных Консисторий).

Шестое. Препятствием к браку является также физическая и духовная неспособность к нему (идиотизм, душевная болезнь, ли­шающая человека, возможности свободно проявлять свою волю). Гражданские законы большинства государств, христианских и не­христианских, объявляют браки с душевнобольными и безумными недействительными. Безумными в этом случае признаются люди, не имеющие здравого рассудка с младенчества³⁹⁴

На Руси еще при Петре Великом на основании Указа от 6 ап­реля 1722 г. было запрещено допускать к супружеству лиц, не име­ющих здравого рассудка с рождения, неспособных ни к научению, ни к службе. И по уставу Духовных Консисторий (ст. 205, 208), браки, заключенные с безумными и душевнобольными, не призна­ются действительными и подлежат расторжению.

Что же касается физической неспособности к браку, то в «Син­тагму» Властаря внесена 98-я новелла императора Льва Мудрого, воспрещающая евнухам вступление в брак. Кроме того, церковные каноны, усматривают аналогичное препятствие для лиц, от приро­ды не способных к брачному сожитию или доведенных до такого состояния болезнью. В Своде Законов и Уставе Духовных Конси­сторий указанным лицам не запрещено вступать в брак, однако, по прошествии трех лет с момента заключения брака, разрешен развод ввиду врожденной неспособности одного из супругов.

Действительно, физическую неспособность к брачному сожитию можно обнаружить только по совершении брака. До этого подобное состояние является личной тайной вступающего в брак, а часто не­известно и ему самому, но если о такой неспособности станет из­вестно до вступления в брак, то это рассматривается как препят­ствие к браку, ибо по самому смыслу брака для его заключения требуется физическая способность к брачному сожитию и со сто­роны жениха, и со стороны невесты. В подобном случае священник

может отказаться от совершения заключения брака, не испраши­вая на это благословения правящего архиерея. Физическую неспо­собность к брачному сожитию не следует смешивать с неспособно­стью к деторождению, которая не является препятствием к браку и не может служить причиной для развода.

В действующих церковных правилах нет запрета венчать глу­хонемых или слепых.

Церковные законы не запрещают венчать лиц, если они больны и сами желают вступить в брак. Но венчание таковых должно быть совершено в храме. Если бы один из незаконно сожительст­вующих лиц, находясь в состоянии тяжелой болезни и чувствуя приближение смерти, пожелал бы вступить в законный брак и тем прикрыть свой грех, то такой брак не может быть совершен в цер­кви без разрешения епархиального архиерея³⁹⁵

Седьмое. Для вступления в брак существуют определенные воз­растные границы. Возраст, раньше которого не разрешается всту­пать в брак — брачное совершеннолетие — не всегда совпадает с гражданским совершеннолетием. В «Эклоге» Льва Исаврянина и Константина Копронима для вступающих в брак определен воз­раст: 15 лет для мужчин и 13 для женщин, а в «Прохироне» Ва­силия Македонянина этот возраст снижен на год — соответственно 14 и 12 лет. Оба эти источника вошли в нашу «Кормчую книгу». Стоглавый Собор установил норму: брачный возраст для мужчи­ны — 15 лет и для женщин — 12 лет. Однако такая возрастная граница оказалась неприемлемой для России.

Указом Святейшего Синода от 19 июля 1830 г. запрещено было венчать, если жениху нет 18 лет, а невесте 16. Действие этого ука­за не распространялось на территорию Кавказа. С тех пор в Рос­сии установилось два совершеннолетия для брака: гражданское — 18 и 16 лет и церковное — 15 и 13 лет. Брак, заключенный до до­стижения церковного совершеннолетия, считался недействитель­ным и подлежал расторжению. Недостижение же гражданского брачного совершеннолетия считалось препятствием только запрети­тельным, а не расторгающим. Супругов, заключивших брак до ука­занного срока (жениха от 15 до 18 лет и невесту от 13 до 16 лет), разлучали до наступления гражданского совершеннолетия, если последствием брачного сожительства не были беременность жены или рождение ребенка.

Если не достигшие брачного совершеннолетия были обвенчаны, а потом разлучены, то по достижении ими гражданского совершенно­летия и при желании продолжить супружество им дозволялось это. Причем союз их подтверждается в церкви по чиноположению, т.е. они снова венчаются с повторением вопросов и ответов, установлен­ных при венчании, относительно свободы волеизъявления к вступле­нию в брак и с повторением молитв, напечатанных в «Требнике», в конце венчания. Им предоставляется возможность очистить совесть пред духовником за преждевременное вступление в брак.

В церковном брачном праве установлен и высший предел для вступления в брак. Святитель Василий Великий указывает такой предел для вдов — 60 лет, для мужчин — 70 лет (правила 24-е и 88-е). В 1744 г. Святейший Синод признал недействительным брак, заключенный 82-летним старцем, обосновав свое решение таким со­ображением: «Брак установлен Богом ради умножения рода чело­веческого, чего от имеющего за 80 лет надеяться весьма отчаянно;

в каковые лета не плотоутодия устраивать, но о спасении души своей попечительствовать долженствовало, ибо, по Псалмопевцу, «человек в силах» может быть только до 80 лет, а «множае труд и болезнь» клонят к смерти человека, а не до умножения рода чело­веческого».

Таким образом, Святейший Синод на основании указания, дан­ного Патриархом Адрианом (+1700 г.), запретил лицам в возрасте старше 80 лет вступать в брак. Лицам в возрасте от 60 до 80 лет для вступления в брак необходимо испрашивать разрешение архиерея.

Восьмое. Препятствием к браку является и отсутствие согласия на него со стороны родителей жениха или невесты. В 38-м правиле святителя Василия Великого сказано: «Отроковицы, без соизволе­ния отца посягшия, блудодействуют. Но примирением с родителя­ми дело сие мнится имети врачевание. Впрочем оне не тотчас до­пускаются к приобщению, но запрещаются на три лета». На осно­вании этого правила Константинопольский Синод в 1038 г. при­знал недействительным брак дочери, заключившей его без согласия отца. В России эта норма применялась с различными ограничени­ями. Русские законы ограждали детей от произвола родителей в вопросах о браке. По Уставу Ярослава Мудрого, родители, винов­ные в принуждении детей к браку или в насильственном удержа­нии от брака, подвергались суду.

В основе родительского благословения лежит уважение ими свободного согласия на вступление в брак со стороны жениха и не­весты. Гражданские законы запрещают родителям и опекунам принуждать детей, вверенных их попечению, к вступлению в брак против их желания. Поэтому в «Книге о должностях пресвитеров приходских» (§123) говорится о том, что священник, видя слезы или нечто иное, указывающее на недобровольное вступление в брак, должен остановить браковенчание и выяснить ситуацию. В Своде законов есть положение, согласно которому брак, заключен­ный с применением насилия над одним из брачующихся, следует считать незаконным и подлежащим расторжению.

Однако, дети православных родителей не могут вступать в брак своевольно, без согласия родителей. Таким образом предусматрива­ется серьезное и рассудительное отношение к браку, ибо родители, имея большой жизненный опыт и полученный от Бога дар ответ­ственности за детей, стоят на страже их благополучия. Браки не должны совершаться по одному только произволу брачующихся, по легкомыслию молодости и неразумному увлечению, в силу которых зачастую в их семейную да и общественную жизнь входят челове­ческие и моральные беспорядки.

Митрополит Московский Филарет говорит об этом так: «По де­лам известны... случаи, в которых иногда родительская власть не­благоприятна для брака, а иногда ослабление этой власти вред­но... Если закон, запрещающий брак без согласия родителей, со­блюдать во всей силе без ограничения, то постраждут и могут под­вергнуться сильному искушению некоторые невинные дети. Если допустить, что всякий достигший гражданского совершеннолетия властен вступить в брак без согласия родителей, то для легкомыс­ленных детей отворится дверь к беспутным бракам. Несправедливо, будто правила церковные позволяют детям самостоятельным и до­стигшим совершеннолетия брак без согласия родителей. Это позво­ляют не церковные правила, а законы Греческой империи, которые необязательны для Российской Церкви, хотя и внесены во вторую часть «Кормчей книги»... Поэтому общий закон, запрещающий брак без согласия родителей, пусть остается неприкосновенным. Но... ес­ли совершеннолетние дети просят епископа о разрешении им всту­пить в брак, на который родители не соглашаются по причинам не­законным, то... по дознании... епархиальный архиерей чрез способ­ное духовное лицо увещевает родителей, чтобы они прекратили свое сопротивление браку детей, а в случае безуспешности сего уве­щания разрешает брак без требования согласия родителей».³⁹⁶