Часть 2. Япония на пути к статусу мировой державы

партнерскими. В определенной мере это было связано с полити­ческим соперничеством, поскольку обе они «разрабатывали» одну и ту же социальную нишу.

В этот же период произошло сближение КПСС с японскими социалистами и охлаждение отношений с коммунистами. Ратифи­кация договора о частичном запрещении испытаний ядерного ору­жия в японском парламенте в мае 1964 г. вызвала кризисную си­туацию в единственной партии проголосовавшей против — в ком­партии Японии, занимавшей в ту пору прокитайские позиции. КПЯ поддержала позицию Китая по договору и единственная из политических партий Японии приветствовала первое испытание ядерного устройства, проведенное в Китае в середине октября 1964 г.

Из рядов КПЯ были исключены Сига Ёсио и Судзуки Итидзб — депутаты-коммунисты, осмелившиеся пойти против линии пар­тии и проголосовать за ратификацию договора. В июле этого же года ими была создана альтернативная компартии политическая группа под названием «Голос Японии». Вначале она была поддер­жана КПСС, развернувшей кампанию критики КПЯ. Но впослед­ствии, когда стало ясно, что эта группа не имеет шансов на успех, советские коммунисты от нее отмежевались и вернулись к со­трудничеству с КПЯ.

В 1968 г. произошло формальное примирение КПЯ с КПСС. В конце января Токио посетила делегация КПСС во главе с М.А. Сусловым. И уровень делегации, и переговоры сами по себе были беспрецедентными. Тем не менее, отношения между двумя ком­партиями оставались достаточно холодными, а после вступления советских войск в Прагу в августе того же года вновь испорти­лись.

Во второй половине 60-х годов КПЯ разошлась во взглядах и с китайскими коммунистами, пытавшимися ее жестко опекать, на­вязывая активную антисоветскую линию. Разрыв произошел по­сле встречи в конце марта 1966 г. в Пекине Мао Цзэдуна с пред­седателем КПЯ Миямото Кэндзи. Впоследствии компартия Япо­нии заняла подчеркнуто независимую позицию, резко критикуя как Москву, так и Пекин.

Несмотря на разногласия и соперничество СПЯ, КПЯ и Кб-мэйто эпизодически предпринимали солидарные акции. В январе 1968 г. они совместно обратились к правительству с протестом против захода американского авианосца в порт Сасэбо. Те же пар­тии выступили в парламенте с совместным проектом резолюции об объявлении Японии безъядерной страной, свободной от ядер-,

Глава 2. Период высоких темпов экономического роста 428

ного оружия. Все левые и центристские партии Японии выступи­ли с протестом против введения войск Варшавского договора в Чехословакию. Однако такое сотрудничество не стало системати­ческим.

Война во Вьетнаме вдохнула новую жизнь в пацифизм, одно из наиболее сильных идейно-политических течений послевоенной Японии. СПЯ выдвинула внешнеполитическую концепцию, пред­полагавшую аннулирование «договора безопасности» и провозгла­шение Японией постоянного невооруженного нейтралитета. Япон­ские социалисты утверждали, что эта идея вытекала из японской конституции, которая как раз и определяла невооруженный ней­тралитет в качестве основы внешней политики. Они считали, что безопасность страны должна обеспечиваться исключительно ди­пломатическими средствами. Соответствующие положения были включены в официальные программные документы СПЯ («Путь Японии к социализму», 1965 и др.).

К этой концепции присоединилась и Комэйто. В апреле 1968 г. состоялся ее VI съезд, утвердивший внешнеполитический курс, главным звеном которого была идея о необходимости для Японии достижения полного нейтралитета.

Не все оппозиционные партии придерживались того же мне­ния. Против идеи невооруженного нейтралитета выступила ком­партия Япония. В заявлении КПЯ по проблемам национальной безопасности, опубликованном 7 января 1968 г., подчеркивалось, что для защиты суверенитета и независимости Япония имеет пра­во на самооборону.

Особой была и позиция Партии демократического социализма. ПДС с самого начала строила свой подход к анализу международ­ной обстановки и военной политики на основе необходимости поддержания баланса сил между Востоком и Западом и считала японские «силы самообороны» элементом такого баланса. Это оз­начало, что она придерживалась в отношении международных и военных проблем принципиально иных взглядов, чем другие оп­позиционные партии. Последние рассматривали их, в первую оче­редь, с точки зрения краеугольных вопросов внутриполитического характера (конституционность тех или иных шагов правительства в области обороны и т.п.). ПДС же, по возможности обходя эти принципиальные вопросы, вела полемику по конкретным вопро­сам осуществления оборонной политики. В этом смысле ПДС с самого начала говорила на одном языке с ЛДП.

Во второй половине 60-х годов произошел новый взрыв актив­ности студенческого движения. Причем это было связано не

429 Часть 2. Япония на пути к статусу мировой державы

только с движением протеста против войны во Вьетнаме. Духов­ный кризис того периода был связан с радикальными переменами в социальной структуре, формировании среднего класса, «обще­ства потребления», разрушением старых идеалов и рождением но­вой системы ценностей, обострением проблемы «отцов и детей». Все это неизбежно сказывалось на резких колебаниях в умона­строении интеллигенции и, особенно, молодежи. Часть ее примк­нула к формирующемуся «истеблишменту», приветствуя переме­ны, другая наоборот стала в оппозицию ему.

Стычка между соперничающими студенческими группировками. Справа члены группы «какума-руха» (12 ноября 1968 г.)

Это не было чисто японским явлением. Аналогичные процессы происходили и в Европе. Нигилизм, отрицание старых ценностей, поиск новой духовности стали типичными для молодежи на Запа­де. И там, и в Японии, студенчество в значительной мере оказа­лось под влиянием экстремистских групп. Это была своего рода социальная болезнь, которой следовало переболеть, чтобы впи­саться в новую цивилизацию, рождавшуюся на волне научно-тех­нического прогресса.

В студенческом движении от Всеяпонского союза студентов (Дзэнгакурэн), отпочковались три группы: «какумаруха» («группа революционных марксистов»), «тіокакуха» («группа китайских ре­волюционеров») и «кайхоха» («группа борьбы за освобождение»). Все они, в конечном счете, подпали под влияние бывших членов КПЯ, некогда исключенных из партии, и поэтому в фокусе их крайне бурных и нередко экстремистских выступлений оказалась не только правящая политическая элита, но и японская компар­тия.