Часть 2. Япония на пути к статусу мировой державы

ровать этот договор, особое место отводится оснащению вооруженных сил Японии, как и размещенных на ее территории иностранных войск, ракетно-ядерным оружием. Тем самым Япония открыто становится на путь широкой ремилитаризации, вопреки многократным заверениям ее правительства о миролюбии, вопреки своей конституции, которая про­возглашает отказ Японии навечно от войны и от угрозы применения во­енной силы....

...Советский Союз не может, разумеется, проходить мимо такого ша­га, как заключение Японией нового военного договора, подтачивающе­го устои мира на Дальнем Востоке, создающего препятствия развитию советско-японских отношений. В связи с тем, что этот договор факти­чески лишает Японию независимости и иностранные войска, находя­щиеся в Японии в результате ее капитуляции, продолжат свое пребыва­ние на японской территории, складывается новое положение, при кото-\_У ром невозможно осуществление обещания Советского правительства о передаче Японии островов Хабомаи и Шикотана.

Соглашаясь на передачу Японии указанных островов после заклю­чения мирного договора. Советское правительство шло навстречу по­желаниям Японии, учитывало национальные интересы японского госу­дарства и миролюбивые намерения, выражавшиеся в то время японским правительством в ходе советско-японских переговоров. Но Советское правительство, учитывая, что новый военный договор, подписанный правительством Японии, направлен против Советского Союза, как и против Китайской Народной Республики, не может содействовать тому, чтобы передачей указанных островов Японии была бы расширена тер­ритория, используемая иностранными войсками. Ввиду этого Советское правительство считает необходимым заявить, что только при условии вывода всех иностранных войск с территории Японии и подписания мирного договора между СССР и Японией острова Хабомаи и Шикотан будут переданы Японии, как это было предусмотрено совместной Дек­ларацией СССР и Японии от 19 октября 1956 г. ».

«Памятная записка» советского правительства была весьма противоречивым документом. С одной стороны, она отражала справедливую обеспокоенность советского руководства развити­ем военно-политической ситуации на Дальнем Востоке. Не сек­рет, что японо-американский «договор безопасности» своим ост­рием был направлен против СССР и союзной ему в то время КНР. Он, несомненно, непосредственно затрагивал вопросы безопасно­сти Советского Союза, и советское правительство имело все ос­нования выразить свою озабоченность по этому поводу.

С другой стороны, «Памятная записка» содержала в себе ряд сомнительных утверждений, таких как тезисы о грядущем пере­вооружении японской армии ракетно-ядерным оружием или о не­избежной утрате Японией своей независимости. Текст японо-аме­риканского договора сам по себе не давал оснований для таких выводов. Кроме того, подписание Японией договора с США фор­

Глава 1. Послеоккупационный период (1952—1960)

414

мально не противоречило советско-японской Совместной деклара­ции 1956 г., ст. 3 которой подтверждала, что «в соответствии со ст. 51 Устава Организации Объединенных Наций, каждое из госу­дарств имеет неотъемлемое право на индивидуальную или кол­лективную самооборону».

Но, главное, «Памятная записка» фактически подвергла реви­зии содержание Совместной декларации, ратифицированной пар­ламентами обеих стран и составляющей (вплоть до будущего за­ключения мирного договора) международно-правовую основу со­ветско-японских отношений. Она ввела новые, не предусмотрен­ные в ней условия (вывод всех иностранных войск с японской тер­ритории) передачи Японии островов Хабомаи и Шикотан. Созда­лась ситуация, весьма необычная в истории международных отно­шений и международного права.

Хотя «поправки» к Совместной декларации, содержавшиеся в «Памятной записке», касались, скорее, будущего советско-япон­ских отношений, они осложнили их настоящее. В дальнейшем проблема возврата к положениям Совместной декларации 1956 г. не раз обсуждалась в контексте улучшения и развития советско-японских, а затем и российско-японских отношений. Массовое движение Развернувшееся в стране движение про-протеста против «до- теста ПР0ТИВ заключения и, особенно, говора безопасности» Ратификации нового «договора безопас­ности» в конце 1959-первой половине 1960 г. было беспрецедентным по накалу и масштабам. Это был, безусловно, пик массового социально-политического движения в послевоенные годы.

Оно было не только и, может быть, не столько движением про­тив японо-американского договора, сколько общенациональным социальным движением на переломном этапе японской истории, при переходе от одной фазы социально-политического развития к другой. Вместе с тем, эти выступления, несомненно, были связа­ны и с пробуждением национального сознания японцев, отходом от комплекса неполноценности и вины, возникшего после пораже­ния в войне.

Американское военное присутствие символизировало и реаль­но воплощало тяжелое историческое прошлое. Поэтому движение протеста против заключения нового «договора безопасности» но­сило массовый характер: в нем участвовали не только левые силы и профсоюзы, традиционные политические противники консерва­торов, но и представители бурно нарождающегося среднего клас­са, подавляющее большинство интеллигенции, учащаяся моло­

414_Часть 2. Япония на пути к статусу мировой державы

дежь и политические партии умеренного крыла. Движение затро­нуло и те политические, экономические и духовные структуры общества, которые в целом не выступали против тесного союза с США, но хотели более достойной международной роли для своей страны.

Размах протеста усиливали тактическая безграмотность и рас­терянность самого Киси и членов его кабинета. Особое возмуще­ние японской общественности вызывало то, что правительство, вопреки японским традициям стремления к консенсусу, взяло курс на силовое протаскивание договора голосами одной только правящей партии при бойкоте заседаний парламента оппозицией.

В январе 1960 г. была достигнута договоренность о первом в истории двусторонних отношений визите американского прези­дента в Японию. Эйзенхауэр должен был прибыть в Токио 19 ию­ня, после завершения планировавшейся поездки в Советский Со­юз (сорвавшейся из-за инцидента с американским самолетом-раз­ведчиком U-2). Киси рассчитывал к этому времени провести рати­фикацию нового «договора безопасности» и превратить визит во внушительную демонстрацию японо-американской дружбы и «но­вого партнерства».

19 мая 1960 г. руководство ЛДП предложило продлить сессию парламента с тем, чтобы ратифицировать договор. Оппозиция по­пыталась помешать председателю нижней палаты провести голо­сование по этому вопросу. Тогда в здание парламента была введе­на полиция, которая силой удалила оппозиционных депутатов из зала заседаний. После этого сессия была продлена, и новый япо­но-американский «договор безопасности» был ратифицирован го­лосами только депутатов от ЛДП (часть из которых также отказа­лась принять участие в голосовании).

На следующий день крупнейшая оппозиционная партия СПЯ объявила ратификацию недействительной и начала бойкот заседа­ний парламента. Одновременно была развернута беспрецедентная кампания массовых акций, демонстраций, забастовок, транспорт­ных блокад и т.п., направленных против Киси и «его американ­ских хозяев».

10 июня в рамках подготовки к приезду Эйзенхауэра в Токио прилетел его пресс-секретарь Хагэрти, Уже в аэропорту его встре­тили тысячи демонстрантов. Когда Хагэрти попытался проехать сквозь толпу, его машина была блокирована, и все попытки поли­ции освободить его не увенчались успехом. Дело кончилось тем, что на выручку ему был брошен американский военный вертолет, и пресс-секретарь был эвакуирован с помощью люльки. 16 июня