Научно-исследовательские лаборатории Хана.

Одно из первых пакистанских научно-исследовательских учреждений, которое непосредственно с июля 1976 года начало работать над созданием ядерного оружия. Руководил им доктор Абдул Кадир Хан, который до этого работал в корпорации URENCO, Нидерланды, и воспользовался технологиями и чертежами газовых центрифуг данной корпорации. Работа по созданию «исламской бомбы» находилась под непосредственным контролем премьер-министра Бхутто. С мая 1981 года  – НИЛ Хана. Особенность: за основу взят урановый путь, как более простой и экономичный; в качестве средств доставки рассматриваются жидкотопливные многоступенчатые ракеты «Гаури» (прототип северокорейские ракеты).

Комиссия по ядерной энергии Пакистана (paec).

Основанная в 1972 году Комиссия  была призвана решить задачу серьезной нехватки электроэнергии в стране, а также использовать ядерные технологии в других областях: медицина, сельское хозяйство, машиностроение и т.п.  С самого начала во главе Комиссии встал доктор Усмани, благодаря которому в Пакистане и появились первые экспериментальные реакторы в Равалпинди, АЭС в Карачи. В 1974 году главой Комиссии по ядерной энергии Пакистана стал доктор Мунир Ахмад Хан, который и вывел данное подразделение на ключевое место в программе разработке ядерного оружия, подчинив себе большинство институтов и научных центров, учебные центры, добывающую промышленность и, непосредственно, огромные производственные мощности.

Особенность: за основу взят плутониевый путь, позволяющий перерабатывать урановое топливо с АЭС в оружейный плутоний, из которого можно делать более легкие и компактные боеголовки. В качестве средств доставки рассматриваются твердотопливные многоступенчатые ракеты «Хатф» (прототип китайские ракеты «Дунфэн-11, 15»). Кроме того, особую опасность представляет бесконтрольное расползание оружейных ядерных технологий по ближневосточному региону. Поэтому вопрос контроля над ядерной программой Пакистана будет оставаться в центре внимания Российской Федерации.

60.  Місце Афганістану у зовнішній політиці Пакистану.

В декабре 1979 года советский ограниченный контингент вошел в Афганистан. В Пакистане эта акция вызвала крайне отрицательную реакцию. Пакистано-американские отношения к этому моменту находились не в лучшем состоянии. Накануне президент США Дж. Картер предложил этому государству финансовую «помощь» в размере 400 млн долларов. Тогдашний президент Пакистана Зия уль-Хак на созванной по этому поводу пресс-конференции откровенно высмеял «подарок» Картера, заявив, что «семечки нам не нужны».

После ввода советских войск в Афганистан (а пакистанские представители на различных уровнях стали утверждать о появлении войск Советского Союза на границах Пакистана) пакистано-американские отношения качественно меняются.

Реакция в Пакистане на советскую акцию проводилась по обычному сценарию: после проповедей в мечетях тысячные толпы разъяренных фанатиков двинулись к нашему посольству. И только после нашего предупреждения пакистанским властям, что мы будем вынуждены обратиться за защитой к своему правительству (от афгано-пакистанской границы до Исламабада нашим танкам потребовалось бы полтора часа хода), толпа была остановлена, не дойдя до посольства.

После ввода советских войск в Афганистан в этой стране начала стремительно развиваться гражданская война. Оппозиционные вооруженные формирования исламских партий и организаций базировались на территории Пакистана, где имели широкую сеть лагерей по подготовке моджахедов. Вся эта деятельность проходила под непосредственным контролем пакистанских спецслужб и пакистанских инструкторов. Пакистанцы предоставляли моджахедам военную технику и снаряжение. (Так что ко времени создания организации «Талибан» пакистанские военные и спецслужбы имели значительный практический опыт.)

Активизируя лозунги исламской солидарности и священной войны — «джехада», — тогдашний президент Пакистана Зия уль-Хак преследовал конкретные внешнеполитические цели — «заработать» благоприятный имидж в глазах западного международного сообщества и получить военную и финансово-экономическую помощь, в которой Пакистан остро нуждался. В значительной мере Зие уль-Хаку это удалось. Генерал, который был широко известен как глава военного режима, грубо нарушающего права человека, расправляющийся со своими политическими противниками, стал одним из самых близких союзников Соединенных Штатов. Не это ли еще одно красноречивое подтверждение двойных стандартов «великой американской демократии»? Отношения между двумя странами характеризуются теперь не иначе как «стратегическое согласие». Вскоре Вашингтон выделил Исламабаду 3,2 млрд долларов, причем большая часть этой суммы предназначалась на военные цели. (Вспомним Картера и его «семечки» — 400 млн долларов.)

Имеется более чем достаточно подтверждений и свидетельств о действиях пакистанских военных и спецслужб в Афганистане, прямо направленных против СССР и осуществлявшихся при прямом и активном содействии США. Такое «сотрудничество» Пакистана и Соединенных Штатов опять же пригодится им до определенного этапа при создании организации «Талибан».

Установив свое господство над Афганистаном руками талибов, Исламабад мог бы перейти к практическому претворению своих замыслов в отношении бывших среднеазиатских республик бывшего Советского Союза.

Дальнейшие события в Афганистане стали развиваться по сценарию, несколько отличному от того, что хотела пакистанская военно-политическая и религиозная верхушка. Несмотря на значительные военные успехи талибов (они захватили большую часть Афганистана), подавляющее большинство населения этой страны не приняло талибов и установленный ими «новый порядок». Аскетичный, ортодоксально-консервативный ислам в их трактовке, жестокие репрессии против инакомыслящих не могли не вызвать у большинства афганцев негативного отношения к «завоевателям». И это очень ярко проявилось после изгнания талибов войсками «северного альянса» и американцами с оккупированных ими территорий — для подавляющего большинства афганцев наступил праздник освобождения. Это был ощутимый удар по престижу Пакистана, который, как в древних мифах, «выпустил джинна из бутылки», но не смог с ним совладать.

61.  Кашмірська проблема в зовнішній політиці Пакистану.

62.  Бангладешська криза та її наслідки для зовнішньо-політичної стратегії Пакистану.

63.  Етнічний фактор у з.п. Пакистану

64.  Проблеми енергетичної безпеки в Пакистані.

НУЖНО ДОРАБОТАТЬ

Одне з важливих завдань зовнішньої політики ІРІ – зміцнення позицій у Перській затоці. Іран - одна з найбільших держав регіону. На всьому протязі своєї історії Іран боровся за домінуюче положення в цьому районі. В 60-70-і роки ХХ століття він був близький до здійснення своєї мрії. Але в результаті ісламської революції 1978-1979 р. Іран перестав бути лідером у Перській затоці, особливо ослабнули його позиції після ірано-іракської війни.

Іран життєво зацікавлений у нормалізації відносин зі своїми південними сусідами як з політичної, так й економічної точок зору. Безпека ІРІ завжди буде перебувати під загрозою, якщо арабські держави й особливо Саудівська Аравія, будуть проявляти ворожість до Ірану. Іранська економіка також має потребу в зближенні ІРІ з багатими арабськими сусідами. Але підтримка іранськими радикалами ісламістських рухів у ряді мусульманських країн заважає цьому зближенню.

Важливо й те, що Іран не відмовився від прагнення зайняти лідируюче положення в Перській затоці. З ослабленням Іраку в результаті операції “Бура в пустелі” в Ірану знову з'явилися надії на провідну роль у регіоні. Після закінчення ірано-іракської війни й у результаті політики нейтралітету, яку зайняв Іран у кувейтсько-іракському конфлікті, довіра до ІРІ в арабських країнах зросла, що привело до певної нормалізації відносин з державами Перської затоки. Іранський уряд спробував навіть взяти участь у системі регіональної безпеки, що спочатку складався успішно в рамках “Дамаської декларації” 1991 р. Однак, країни Перської затоки уклали ряд двосторонніх угод про оборону зі США, і це викликало невдоволення Ірану у зв'язку зі зміцненням американської присутності в Перській затоці. Тегеран переглянув своє ставлення до Дамаської угоди. Підключення до угоди Єгипту й Сирії, що не є прибережними державами, і виключення з нього Ірану викликали протест іранської влади.

Іран виступав проти присутності американських й англійських військ у Кувейті. Безпека регіону, з погляду ІРІ, повинна бути забезпечена винятково силами прибережних держав з обов'язковою участю Ірану.

Але це викликає невдоволення членів Ради співробітництва арабських держав Перської затоки (РСАДПЗ). На їхню думку, Іран прагне стати регіональною наддержавою. При укладанні договору про регіональну безпеку роль ІРІ відповідно до іранського військового, економічного і людського потенціалу буде настільки велика, що це буде небажаним і навіть небезпечним для інших країн Перської затоки й, у першу чергу, для Саудівської Аравії, що сама прагне відігравати роль лідера. Виходячи із цього, Ірану було відмовлено у вступі в РСАДПЗ й в інші об'єднання арабських держав.

Найбільш істотним каменем спотикання у відносинах ІРІ з арабськими сусідами по Перській затоці є багаторічна суперечка про приналежності трьох островів у Затоці. Тегеран наполягає, що острови Абу-Муса, Великий і Малий Томб по праву належать йому й не можуть розглядатися як предмет переговорів з Об’єднаними Арабськими Еміратами, які у свою чергу також претендують на ці острови. Арабські країни Перської затоки підтримують ОАЕ.

Ядерна програма Ірану завжди викликала занепокоєння як ц західному світі, так і у багатьох сусідів по регіону. Особливо гостро питання міжнародного контролю над ядерним проектом Ісламської Республіки постало після обрання влітку 2005 року президентом Ірану радикального лідера Махмуда Ахмадінежада. Новий президент, будучи представником молодшого покоління активістів антишахської революції, починав як революціонер, тепер висміюється своїми політичними конкурентами як релігійний фанатик. Щойно він прийшов до влади, як відразу ж почав нагнітати ситуацію в країні. Пошук ворогів не забрав у нього багато часу. Вони традиційні: Ізраїль, США і західний світ. При цьому слід віддати належне президенту Ірану. Він вправно грає на ностальгії за війною серед певної частини іранського керівництва, і навіть серед молоді.

Події останніх кількох місяців не виключають навіть силового варіанту розв’язання проблеми. Особливо жорсткі позиції щодо Ірану зайняли Ізраїль і Сполучені Штати.

Що стосується європейських партнерів США, насамперед Великобританії, Франції та Німеччини, то у 2004-му США добровільно віддали їм вирішення. Об’єднавшись у «євротрійці», ці країни спочатку домагалися лише вироблення умов, за яких Іран зберігав би свої зобов’язання, проте вже влітку 2005 року стало зрозуміло: останні не готові запропонувати нічого такого, що зацікавило б Тегеран.

Мабуть, поки що тільки Росія зберігає слабку надію на мирне вирішення. Саме ця країна внесла пропозицію про збагачення іранського урану на території Росії з наступною поставкою Ірану готових паливних зборок. Тегеран, утім, не великий прибічник цього рішення, бо, знову-таки, воно не дає йому в руки бажаного – повного циклу ядерного виробництва.

Позиція Ісламської Республіки в такій обстановці ніяк не сприяла залагодженню конфлікту. Президент країни Махмуд Ахмадінежад неодноразово заявляв, що ніхто не зможе відібрати в іранського народу право мати власні ядерні технології.

П’ять постійних членів Ради Безпеки ООН — США, Велика Британія, Франція, Китай і Росія — підготували спільно з Німеччиною текст, у якому виконавчому органу МАГАТЕ пропонується повідомити найвищій інстанції Організації Об’єднаних Націй про заходи, які вимагаються від Ірану, та про всі рішення, що вже прийняті МАГАТЕ з цього приводу.

Іран виявився міцним горішком: своїми діями він поставив перед світовим співтовариством цілу низку запитань, на які воно, як випливає з дискусії в Радбезі ООН, не може поки що дати відповідь. Країни, постійні члени Радбезу ООН, фактично стали заручниками своєї політики подвійних стандартів і підходів до розв’язання глобальних проблем. У тому числі і стосовно нерозповсюдження зброї масового ураження (ЗМУ). МАГАТЕ, яке, з одного боку, має сприяти розвиткові атомної енергетики, а з іншого — перешкоджати потраплянню в інші країни ядерних технологій, у випадку з Іраном опинилося в глухому куті. (Втім, таких суперечностей не виникло, коли ядерними де-факто, а потім і де-юре стали Індія та Пакистан.)

І от, на тлі безперервних дискусій, 11 квітня Ахмадінежад голосно заявив, що Іран став державою, яка володіє технологією ядерного синтезу.

Таким чином Іран усіляко дає зрозуміти, що тепер питання повернення до вихідного становища — коли він добровільно утримувався від виробництва збагаченого урану — зняте з порядку денного.

65.  Участь Пакистану в антитерористичних кампаніях. Проблема Вазірістану.

66.  Основні проблеми зовнішньої політики Ірану у 1940-і – на початку 1950-х рр.

У другій половині 40-х років Іран став ареною постійних змін урядів, заворушень та спроб державних переворотів. Додаткові труднощі іранському уряду створювали інспіровані СРСР національні рухи азербайжанців та курдів. 12 грудня 1945 р. у головному місті радянської зони окупації Тебрізі проголошено Азербайжанську республіку. Озброєні радянською зброєю іранські комуністи захопили владу в північних районах країни, й, орієнтуючись на радянські зразки, розпочали творення власної адміністративної системи. Лише після того, як під тиском США радянські війська залишили Іран, тегеранському урядові вдалося повернути контроль над населеними азербайжанцями районами.

У наступні роки продовжився період політичної нестабільності. Найбільшого загострення ситуація сягнула у 1951 р., коли прем'єром країни став лідер лівих націоналістів Махаммед Мосаддик. Він вдався до націоналізації власності нафтової англо-іранської компанії, що викликало різку реакцію Лондона. Англійці, відкликавши своїх фахівців, паралізували роботу нафтопере­робного заводу в Абадані й схилили союзні країни до припинення закупівлі нафти в Ірані, Спричинене цим різке погіршення фінансового становища країни поглибило внутрішньополітичну кризу і призвело до конфлікту між М. Мосаддиком і шахом.

Прем'єр змусив шаха на початку 1953 р. виїхати за кордон, але вже кількома днями пізніше англійські та американські спецслужби провели спільну операцію "Аякс", унаслідок якої здійснено державний переворот. Генерал Захеді, який очолив переворот, віддав під суд М. Мосаддика, його міністрів та уряд і оголосив про бажання нормалізувати стосунки з країнами Заходу. У серпні 1954 р. Іран підписав терміном на 25 років угоду про рамки нафтового консорціуму. СШАта Англія, які відігравали головну роль у цьому об'єднанні, отримали особливі права на розробку іранських нафтових родовищ. Роком пізніше Іран вступив до створеного під патронатом США Багдадського пакту, що представляв військове об'єднання лояльних до Заходу політичних режимів. 5 березня 1959 р. Іран підписав зі США угоду про довготривалу програму двостороннього співробітництва.

Завдяки потужним інвестиціям та наданню технічної допомоги упродовж десятилітгя Іран зумів майже подвоїти видобуток нафти: з 32 млн. тонн у 1950 р. до 57 млн. тонн у 1961 р. Вирішальну роль у цих процесах відіграла фінансова допомога США, що становила в 1960 р. 800 млн. доларів. Антимосаддиковський переворот заклав основи подальшої тісної співпраці між Іраном та США, Сполучені Штати використовували Іран як мусульманську країну, що протиставлялася насерівському варіанту панарабізму та панмусульманства, а пізніше також для підтримки курдського руху в Іраці.

67.  Політика Ірану на Близькому та Середньому Сході у 1960-і – 1970-і рр.

В 1950-і роки ближньо- і середньосхыдна політика Ірану не відрізнялася особливою активністю, але стабілізація економічного становища до середини 1960-х рр. змусила шахську адміністрацію задуматися про «історичну місію» Ірану в регіоні.

Шах Мохамед Реза Пехлеві мріяв привести Іран “до великої цивілізації”. Для цього необхідно було досягти таких проміжних цілей:

• по-перше, вирішення внутрііранських завдань, зокрема забезпечення військово-політичної стабільності держави, створення незалежної економіки з розвинутою промисловістю, будівництво потужних збройних сил;

• і, по-друге, перетворення Ірану в регіональний центр сили шляхом досягнення на Ближньому й Середньому Сході політичного, економічного й військового лідерства.

Перше завдання повинна була вирішити так називана «біла революція» - програма реформ по кардинальній модернізації іранського суспільства.

Що стосується другого пункту, то варто згадати, що менш ніж за десять передреволюційних років шах, завдяки вдало сформованій нафтовій і політичній кон'юнктурі зміг перетворити свою армію в найбільш потужну на той час на Ближньому й Середньому Сході. Так, за цей період чисельність особового складу іранських збройних сил зросла в 2,5 рази (з 161 тис. чоловік в 1970 р. до 415 тис. в 1978 р.),

За цей же період значно збільшився бойовий склад ВР Ірану. Особливо глибокі зміни відбулися у ВПС і ППО. Так, якщо в 1970 р. у країні налічувалося три винищувально-авіаційні бази, то в 1978 р. їхнє число зросло до дев'яти. Більш ніж подвоїлася кількість ескадрилій тактичної авіації, у чотири рази стало більше ескадрилій допоміжної авіації. У цілому бойовий склад ВПС Ірану виріс більш ніж у два рази.

За 1970-і роки зросли кількість й інтенсивність проведених навчань і маневрів як по національних програмах, так й у рамках регіональної військово-політичної організації СЕНТО.

Політика шахського керівництва, спрямована на нарощування військової потужності країни, принесла певні плоди. Однак перемога ісламської революції в лютому 1979 р. наочно продемонструвала, що ця “шахіншахська армія” була не в змозі врятувати шахський трон.

68.  Зовнішньополітичні стратегії Ірану в 1970-і рр.

Політика Ірану на Близькому та Середньому Сході у 1950-і – 1970-і рр.

В 1950-і роки ближньо- і середньосхыдна політика Ірану не відрізнялася особливою активністю, але стабілізація економічного становища до середини 1960-х рр. змусила шахську адміністрацію задуматися про «історичну місію» Ірану в регіоні.

Шах Мохамед Реза Пехлеві мріяв привести Іран “до великої цивілізації”. Для цього необхідно було досягти таких проміжних цілей:

по-перше, вирішення внутрііранських завдань, зокрема забезпечення військово-політичної стабільності держави, створення незалежної економіки з розвинутою промисловістю, будівництво потужних збройних сил;

і, по-друге, перетворення Ірану в регіональний центр сили шляхом досягнення на Ближньому й Середньому Сході політичного, економічного й військового лідерства.

Перше завдання повинна була вирішити так називана «біла революція» - програма реформ по кардинальній модернізації іранського суспільства.

Що стосується другого пункту, то варто згадати, що менш ніж за десять передреволюційних років шах, завдяки вдало сформованій нафтовій і політичній кон'юнктурі зміг перетворити свою армію в найбільш потужну на той час на Ближньому й Середньому Сході. Так, за цей період чисельність особового складу іранських збройних сил зросла в 2,5 рази (з 161 тис. чоловік в 1970 р. до 415 тис. в 1978 р.),

За цей же період значно збільшився бойовий склад ВР Ірану. Особливо глибокі зміни відбулися у ВПС і ППО. Так, якщо в 1970 р. у країні налічувалося три винищувально-авіаційні бази, то в 1978 р. їхнє число зросло до дев'яти. Більш ніж подвоїлася кількість ескадрилій тактичної авіації, у чотири рази стало більше ескадрилій допоміжної авіації. У цілому бойовий склад ВПС Ірану виріс більш ніж у два рази.

За 1970-і роки зросли кількість й інтенсивність проведених навчань і маневрів як по національних програмах, так й у рамках регіональної військово-політичної організації СЕНТО.

Політика шахського керівництва, спрямована на нарощування військової потужності країни, принесла певні плоди. Однак перемога ісламської революції в лютому 1979 р. наочно продемонструвала, що ця “шахіншахська армія” була не в змозі врятувати шахський трон.

Ірано-американські відносини. 

Під час 2с.в. співробіт. з Нім.. Брит. війська окупували Іран з Півдня а СРСР- з півночі. СРСР намагався розбити Іран на дрібні утворення. Іран приєднується до Багдадського пакту. 1955 ірано-амер угода стосовно нафтових проблем і військової допомоги США. 1960 Іран бере учать у заснуванні ОПЕК. 1965 початок опозиційної діяльності Хомейні (потім втік до Парижу). !979 відбулися військові реформи що стали вирішальним фактором революції. 1979 -- шах втікає, СЕНТО (Багд пакт) припиняє свою діяльність.

Первыми внешнеполитическими шагами молодого государства стали: отказ от союза с США, аннулирование военных соглашений и заказов на покупку вооружений, ликвидация военных баз США в Иране, выход из блока СЕНТО, вывод иранских войск из Омана, разрыв отношений с Израилем, Египтом, установление тесных связей с Организацией освобождения Палестины, провозглашение во внешней политике независимого курса и вступление в Движение неприсоединения. Новое руководство на первых порах уделяло больше внимания политическим вопросам в ущерб экономическим.

Вскоре после прихода к власти радикально настроенные круги шиитского духовенства выдвинули лозунг борьбы за победу «всемирной исламской революции» и создание «исламской уммы (общины) во всем мире», который привел к обострению отношений Ирана со многими арабскими государствами, возглавляемыми мусульманами-суннитами, в частности, с Бахрейном, Кувейтом, Оманом, Иорданией, Саудовской Аравией.

С первых лет правления духовенства накалились отношения ИРИ с США. Главной причиной было то, что Соединенные Штаты оказывали поддержку шаху, которого многие считали “врагом иранского народа”. То, что США предоставили убежище шаху, стало поводом для беспрецедентного нарушения международного права в виде захвата американского посольства в Тегеране, персонал которого был взят в заложники и удерживался в плену более года. Іран і США відмовилися від будь-яких прямих кон­тактів одна з одною (1980 – розірвані дипл відносини, до сьогодні не відновлені). СРСР дуже зрадів цьому і почав розгул Ірак як можливу сферу розширення свого впливу, але Хомейні сказав “ні Захід, ні Схід”, проводячи політику обособленості. Під час ірано-іракської війни 1980-1988 років амери­канці відкрито підтримували Ірак. Найвищою точкою напруження між країнами став інцидент 1988 року, коли над Перською Затокою американська ракета знищила іранський авіалайнер і загинуло 280 чоловік.

На сьогодні залишаються заблокованими значні іранські кошти на рахунках в американських банках. США зробили кілька спроб повніс­тю ізолювати Іран в першій половині 90-х років. Зокрема, В мае 1995 года было введено полное эмбарго на торговлю с Ираном, которое действует и поныне. Оно предусматривает: 1) запрет на покупку и продажу американскими компаниями иранской нефти; 2) запрет на весь экспорт США в Иран; 3) запрет на все виды инвестирования. Этим Соединенные Штаты не ограничились. В августе 1996 года президент Клинтон подписал закон, предложенный сенатором А. д’Амато, по которому иностранные компании, делающие в Иране инвестиции более чем на 40 млн. долларов, должны подвергаться экономическим санкциям. Діє повна заборона американським компаніям на торгівлю з Іраном.

Керівництво США усвідомлює, що політика ізоляції Ірану є не­продуктивною, адже на місце американських корпорацій на іранському ринку приходять європейські, китайські і російські. Сполучені Штати втратили в Ірані ринок, який на початку 70-х років приносив американсь­ким корпораціям чотири мільярди доларів щорічно. Іран, зважаючи на його географічне положення, енергоресурси і місткий ринок, завжди буде привабливим партнером для співробітницва.

Бывший президент ИРИ Хашеми-Рафсанджани, который занимал этот пост до лета 1997 года, пытался сделать политику Ирана более гибкой и умеренной.

Новый этап во внешней политике ИРИ наступил с приходом к власти в мае 1997 года президента Мухаммада Хатами. Он заявляет о готовности Ирана иметь добрые отношения с любой страной. Большой международный резонанс вызвало интервью Хатами корреспондентке CNN 7 января 1998 года, в котором он фактически заявил о готовности вести диалог с США. Но к этому негативно отнеслось правящее в Иране консервативное крыло. В своем выступлении в ноябре 1998 года по случаю 19-й годовщины захвата американского посольства духовный лидер ИРИ аятолла Али Хаменеи отверг возможность официальных или неофициальных связей с США.

С 1997 Хатамі став президентом. Відхід від ізоляційної політики і заявленная как основа внешнеполитического курса, концепция «диалога цивилизаций» (політика спілкування і діалогу) снимает опасения о религиозной нетерпимости иранцев. На этом фоне достаточно странным выглядит факт, что ирано-американские отношения на протяжении 90-х гг. не только не проявили признаков нормализации, но и заметно ухудшились при президентстве У. Клинтона, при котором был принят в 1995-96 гг. ряд санкций в отношении Ирана: запрет на покупку нефти в Иране, полный запрет экспорта и инвестиций в Иран, знаменитый ИЛСА (Iran and Libya Sanctions Act); Иран был объявлен главным спонсором международного терроризма и поставлен на одну доску с режимом С. Хусейна.

Іранська опозиція близькосхідному мирному процесу, тренування бойови­ків з арабських країні, фінансова допомога палестинським екстримістським рухам.

США звинувачуюь іранське керівництво в сприянні міжнародному тероризму. Американці здійснюють тиск на Китай для того, щоб той не допомагав Ірану розробляти зброю масового знищення і засоби її до­ставки. США насторожує те, що Іран запросив багатьох російських фахів­ців в галузі ракетних і ядерних технологій для розробки власної ядерної зброї.

Рано или поздно США и Иран восстановят дипломатические и экономические отношения. Само по себе это отнюдь не снимет всего комплекса противоречий между двумя странами, и уж тем более не повлечет автоматического подчинения Ирана интересам США. Внутренняя политика Ирана малопредсказуема, а внешняя сильно от нее зависит.

Это объяснимо. США - единственная мировая сверхдержава, претендующая на роль глобального шерифа, и Исламская Республика Иран - региональная супердержава, которая выступает постоянным и жестким оппонентом Америки по основным мировым и региональным проблемам.

В 2004 на виборах консерватори на чолі з Хоменеі відсторонили від виборів багатьох прибічників Хатамі.

69.  Конституційні та ідеологічні засади зовнішньої політики Ісламської Республіки Іран.

Відповідно до статей 152 й 154 Конституції Ісламської Республіки Іран, зовнішня політика країни заснована на запереченні будь-якого прагнення встановити свою гегемонію над іншими й непокорі чужому пануванню, збереженні незалежності у всіх сферах життя, територіальної цілісності, захисту прав всіх мусульман, неприєднанні до держав, а також на підтримці мирних взаємин з неворожими державами. Своїм ідеалом Ісламська Республіка Іран бачить “щастя людини у всьому людському суспільстві, розглядаючи незалежність, свободу й верховенство права й правосуддя в якості права всіх людей. Тому ІРІ утримується від якого-небудь втручання у внутрішні справи інших народів і підтримує справедливу боротьбу пригноблених проти гнобителів у всіх частинах миру”.

У рамках вчення імама Хомейні, на базі його основних концепцій формулюються державні інтереси Ірану, які і є керівним початком у визначенні пріоритетів його політики та її основних цілей.

Відповідно до інтересів ІРІ головна мета політики клерикального керівництва полягає в створенні під егідою Ірану “світової ісламської громади - умми”. Дане положення, суть якого офіційно закріплена в статті 11 Конституції ІРІ, має довгостроковий характер.

Можливість реалізації цієї мети ставиться в пряму залежність від успішного вирішення найважливіших завдань глобального характеру, У найбільш узагальненому вигляді вони зводяться до політичного, економічного й військового об'єднання ісламського світу по іранському зразку. Виходячи з даних стратегічних установок можна виділити три рівні довгострокових цілей зовнішньої політики Ірану, на реалізацію яких направляються основні зусилля керівництва країни.

Перший рівень цілей пов'язаний з перетворенням Ірану в загально-мусульманський центр сили. Його досягнення варто розглядати як досить віддалену перспективу, оскільки постановка даних цілей на порядок денний без утвердження Ірану загально-регіональним центром сили в зоні Ближнього й Середнього Сходжу не має реального змісту.

Другий рівень саме й припускає перетворення ісламського Ірану в регіональний центр сили. Для цього іранське керівництво прагне до досягнення в регіоні політичного, економічного й військового лідерства.

Третій рівень цілей розташований на “національній території”, тобто пріоритети зовнішньої політики зосереджені на вирішенні внутрішньоіранських завдань, зокрема на забезпеченні політичної стабільності держави, створенні незалежної економіки з розвинутою промисловістю, будівництві потужних збройних сил.

70.  Концепція та політика експорту ісламської революції у зовнішній політиці Ісламської Республіки Іран.

Концепція експорту ісламської революції базується на ідеології хомейнізму. Ідеологічну основу військової доктрини Ірану становить вчення імама Хомейні або “неошиїзм”. Ця політика здійснюється, умовно говорячи, трьома методами: “мирним” (пропагандистським), “напіввійськовим” й “військовим”. Однією зі сторін позитивної еволюції клерикального режиму в ІРІ за чверть століття стала переоцінка значимості кожного із трьох методів експорту ісламської революції. З об'єктивних і суб'єктивних причин пріоритет до 2005 р. явно віддавався “мирному” методу. Однак, особливо з огляду на події минулого року, не можна стверджувати що остаточно відкинуто й два інших. Це випливає хоча б з того, що одним з компонентів військової доктрини Ірану є будівництво національних збройних сил, якими, як заповів імам Хомейні, повинна стати “Ісламська армія 20 мільйонів”.

Ісламський фундаменталізм, проповідуваний Тегераном, сьогодні є головною небезпекою для ряду близькосхідних країн. Іранську присутність видно неозброєним оком у Судані й Лівані, Тегеран не робить секрету зі своєї підтримки організації ХАМАС на окупованих Ізраїлем арабських територіях. Він категорично проти мирного процесу на Близькому Сході.

Тегеран активно виступає проти арабо-ізраїльських переговорів по близькосхідному врегулюванню. Виступаючи на словах з антиізраїльських позицій, Іран насправді переслідує свої власні цілі, прагнучи взяти під контроль радикальні палестинські угруповання, що виступають проти переговірного процесу, і тим самим розширити базу ісламської революції. Він також працює з метою об'єднання радикалів у Палестинському русі опору, для того щоб утворити єдиний фронт на противагу Організації визволення Палестини.

Особливо ж ситуація загострилась після президентських виборів літа 2005 р., коли до влади прийшов ультра-консервативний мер Тегерана Мохамед Ахмадінежад.

На своїй першій прес-конференції новообраний президент досить чітко виклав свої цілі — перетворити Іран на сучасну ісламську державу і почати експорт ідей ісламської революції за її межі. «Окроплена кров’ю шахідів, нова ісламська революція станеться і вирве з корінням несправедливість сучасного світу», — заявив Ахмадінежад. І додав: «Епосі репресій, гегемонізму, тиранії і кривди настає кінець. Хвиля ісламської революції прокотиться по всьому світу».

Втім, претендуючи на таке духовне лідерство в ісламському світі або навіть на планеті загалом, Іран фактично кидає виклик своєму головному супернику — Сполученим Штатам. Та водночас, напевне, саме так Тегеран може змусити Вашингтон рахуватися з власною думкою.

71.  Зовнішньополітичні концепції ІРІ в 1990-і рр.

Ірансько-російські відносини

20 травня 2000 р. здійснилося 80 років від дня обміну нотами про взаємне визнання між РСФСР й Іраном. Узимку 2000 р. у Москві проходили консультації з питань стратегічної безпеки за участю заступників міністрів закордонних справ ІРІ й РФ, а також зустрічі генерального директора МЗС ІРІ й заступника міністра закордонних справ РФ.

Усе більш тісно країни взаємодіють у сфері міжнародної безпеки й по інших проблемах глобального характеру. І Росія, і Іран не визнають спроб нав'язати миру однополюсність, виступаючи за примат міжнародного права проти використання сили в міжнародних відносинах в обхід статуту ООН. Як співзвучні один одному в Росії розглядають ініціативу президента ІРІ С.М.Хатами щодо діалогу цивілізацій і запропоновану Москвою концепцію миру XXІ. Резонанс серед громадськості одержали підписані документи

- Програма обмінів між РФ й ИРИ в області культури й науки й, звичайно ж, спільна заява по правах людини, прийнята 28 листопада 1999 р. за підсумками робочого візиту глави російського МЗС Іванова в Тегеран. У цьому документі сторони, підтверджуючи мети й принципи СТАТУТУ ООН і ЗагальноїДекларації прав людини, підкреслили важливість здійснення міжнародного співробітництва із проблем екологічного, соціального, культурного й гуманітарного характеру у світі в заохоченні й розвитку поваги до прав людини й основних свобод для всіх без яких-небудь розходжень. У цьому документі РФ й ІРІ визнали необхідність приділяти рівну увагу здійсненню й захисту всіх цивільних, політичних, економічних, соціальних і культурних прав. І Росія, і Іран заявляли також про рішучість попереджати всі прояви політизації, подвійних стандартів і конфронтації при розгляді питань про права людини й мають намір співробітничати один з одним. Крім того, сторони визнавали також необхідність зміцнення й розвитку міжнародного співробітництва в цілому по даних питаннях.

19 січня 2000 р. у Москві відбувся черговий раунд російсько-іранських консультацій з питань стратегічної стабільності за участю заступника міністра закордонних справ Російської Федерації й заступника міністра закордонних справ Ісламської Республіки Іран.

Іран і Росія підписали за останній час ряд угод, у тому числі про співробітництво у військово-технічній й ядерній областях. Росія здійснювала поставки в Іран сучасної зброї.

72.  Ірансько-російські відносини.

Дипломатические отношения между Россией и Ираном были официально установлены еще в XV веке. С тех пор они переживали различные периоды: подъемы сменялись спадами, сотрудничество - соперничеством и даже враждой.

В последние годы существования Советского Союза между Москвой и Тегераном наметилось серьезное потепление, существенную роль сыграл визит в 1990-м Али Акбара Хашеми Рафсанджани, тогдашнего председателя иранского парламента. Но по-настоящему лед тронулся только с распадом СССР и снижением глобальных претензий Москвы: уровень взаимопонимания повысился, началось сотрудничество в политической, культурной и экономической сферах.

С приходом к власти Владимира Путина взор, обращенный одновременно на Запад и на Восток, включая сотрудничество с Ираном, стал неотъемлемой частью внешней политики России. Тегеран, пользующийся огромным влиянием в исламском мире, может стать ценным партнером Москвы, которая демонстрирует стремление к большему сближению с исламским миром и даже получила статус наблюдателя в Организации Исламская конференция.

Согласно принятой в 2000-м Концепции внешней политики РФ, Москва выступает за строительство многополярного мира и не приемлет гегемонию Соединенных Штатов. Данная позиция была однозначно сформулирована президентом России Владимиром Путиным в мюнхенской речи (февраль 2007 г.). Иран полностью разделяет эти идеи. Принципы внешней политики бывшего президента страны Сейеда Мохаммеда Хатами, которые заложены в его концепции «диалога цивилизаций», равно как и внешнеполитический курс нынешнего президента Махмуда Ахмадинежада, категорически отвергают односторонний подход на международной арене - как в геополитическом, так и в культурно-цивилизационном плане.

Новый расклад политических и экономических сил в Западной Азии, в том числе на Среднем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе, в Прикаспийском регионе и в Афганистане, заметно влияет на повестку дня российско-иранского диалога. Взаимодействие между 65-миллионным Ираном и 145-миллионной Россией способно сыграть позитивную роль в урегулировании региональных конфликтов. Москва и Тегеран выступают против оказания любого давления на Кавказ и Центральную Азию и присутствия внешних сил в этих регионах.

Укреплению российско-иранских отношений способствуют также и интенсивно развивающиеся экономические и культурные взаимосвязи. Речь идет о сотрудничестве в самых различных областях - от атомной и тепловой энергетики, нефтегазовой отрасли, промышленного сектора транспорта до сельского, лесного, рыбного хозяйства, связи, экологии и науки. В вузах России открываются кафедры персидского языка (фарси), а в иранских учебных заведениях - русского.

По итогам 2005 Россия стала седьмым по значимости торговым партнером Ирана, более 5 % иранского экспорта пришлось именно на Россию. Товарооборот между странами впервые превысил миллиард долларов США.

Статистика, обнародованная Федеральной таможенной службой России, свидетельствует о том, что стоимость товарооборота между Ираном и Россией в 2004 году составила 2,014 млрд. долларов. 102,3 млн. долларов из этой суммы пришлось на иранский экспорт в Россию, а остальное составил экспорт из России в Иран. В 2002 году торговый оборот между двумя странами достигал 807,9 млн. долларов, причем объем иранского экспорта в Россию составил 50,9 млн. долларов. В 2003 году наблюдался относительный рост товарооборота между двумя странами, и по результатам года он составил 1,390 млрд. долларов. Тоесть, объемы торговли между Ираном и Россией возросли с 600 млн долларов в середине 1990-х почти до двух млрд долларов в 2004-м.

Однако едва ли обе стороны могут быть удовлетворены данным показателем - ведь он лишь ненамного превышает товарооборот между СССР и Ираном 1974 года! Иран продает в Россию фрукты, фисташки, переработанные плодоовощные продукты, табак, минеральные и некоторые строительные материалы. «Иран Ходро» - самая большая автомобилестроительная компания Ирана - разработала с учетом климатических условий России седан Samand и, начав с поставок 3 тыс. таких машин в 2006-м, намерена в течение 5 лет дойти до 20 тысяч.

Важнейшими вехами в развитии российско-иранского энергетического сотрудничества являются российские инвестиции в газовое месторождение Южный Парс, участие российской компании «Технопромэкспорт» в таких проектах, как строительство ТЭС «Шахид Мохаммед Монтазери» в Исфахане и ТЭС «Рамин» в Ахвазе, а также сооружение первой угольной иранской электростанции «Табас». Визит в РФ министра нефти ИРИ в 2002 году и его встречи с государственными деятелями и представителями нефтяных и газовых компаний России, а затем поездка в Иран министра энергетики России в 2003 году и проведенные им переговоры создали необходимые условия для более активного участия нефтегазовых компаний двух стран в соответствующих проектах. В настоящее время российский «Газпром» принимает участие в реализации второй и третьей очереди газового месторождения «Южный Парс», имея в соответствующем консорциуме 30-проыентную долю. НК ЛУКОЙЛ получила 25% в проекте «Анаран», а недавно приняла участие в конкурсе на разработку 4 из 16 нефтяных блоков, объявленном Министерством нефти ИРИ. Министерство нефти Ирана одобрило участие этой компании в проекте Северный Азадеган, о чем стороны в настоящее время ведут переговоры. ЛУКОЙЛ также ведет переговоры с Министерством нефти Ирана об участии в разработке нефтяного месторождения Хешт.

В 2004 году РАО «ЕЭС России» и иранская компания «Таванир» подписали меморандум о сотрудничестве в области электроэнергетики, который предусматривает синхронизацию энергосистем двух стран. Большая роль отводится сотрудничеству между электростанциями России, Ирана и Азербайджана.

В то же время Россия видит в Иране потенциального конкурента в области поставок энергоносителей. Именно поэтому очень важное значение имеет предложение духовного лидера Ирана Сейеда Али Хаменеи о создании газового альянса, участие в котором помогло бы усилить влияние обеих стран в мире. Эта идея вызвала неоднозначную реакцию в Москве, но если Тегеран приложит серьезные усилия по разъяснению и продвижению данного проекта, то из источника соперничества и трений газовый фактор превратится в основу для сотрудничества на региональном и международном уровнях.

После распада СССР Россия пыталась наладить с Ираном сотрудничество в военной сфере, так как Иран являлся одним из самых перспективных рынков. Были подписаны контракты на поставку и обслуживание вооружения: танков Т-72, БМП, самолетов, ракет, но под давлением Соединенных Штатов в 1995 Россия заморозила поставки Ирану военной техники.

Со временем ситуация наладилась. Сегодня Иран и Россия активно развивают военно-техническое сотрудничество. Россия весьма успешно использует санкции западных стран в отношении Ирана, поставляя вооруженным силам республики свою технику — самолеты Су-27, МиГ-29, Ил-76, системы ПВО Тор и т. д., постепенно заменяя западную технику.

Пожалуй, важнейшим фактором в отношениях России и Ирана является иранская ядерная программа. Двустороннее сотрудничество в области мирного использования атомной энергии началось в 1992 с подписанием соответствующего договора. В 1995 был подписан контракт на строительство атомной электростанции в городе Бушер на юге Ирана. Строительство ведется с 1998 компанией «Атомстройэкспорт».

Иранская ядерная программа является проблемным вопросом в отношениях России и США. Россия всячески защищает контракты с Ираном от международных санкций. Соединенные Штаты часто инициируют в Совете Безопасности ООН рассмотрение резолюций по «иранскому атомному досье», которые в изначальном варианте содержат угрозы санкций и применения военной силы, но после прений с Россией и корректировки их принятие уже фактически не несет никакого значения.

Основу взаимодействия Москвы и Тегерана составляют следующие документы:

соглашение «Об использовании ядерной энергии в мирных целях» от 17 августа 1992 года;

контракт на завершение строительства первого энергоблока АЭС в Бушере, подписанный представителями «Зарубежатомэнергостроя» и Организации по атомной энергетике Ирана 8 января 1995 года;

«Протокол переговоров между министром Российской Федерации по атомной энергии проф. В.Н. Михайловым и вице-президентом Исламской Республики Иран, президентом Организации по атомной энергии Ирана д-ром Р. Амроллахи» от 8 января 1995 года;

дополнительное соглашение, подписанное весной 1998 года в ходе визита в Тегеран российской делегации во главе с Владимиром Булгаком, тогдашним заместителем премьер-министра России.

В настоящее время в Бушере работают около 300 российских компаний и примерно 2 тыс. российских специалистов, идут переговоры о строительстве второго блока атомной электростанции.

СУЩЕСТВУЮЩИЕ ПРЕПЯТСТВИЯ

Препятствием на пути развития ирано-российских связей является отсутствие налаженного сотрудничества между банковскими системами двух стран, вследствие чего многие важные соглашения не действуют. Кроме того, большинство политических, культурных, экономических и торговых институтов в Иране сталкиваются с проблемой дефицита специалистов, владеющих русским языком и хорошо знакомых с российскими реалиями.

Российско-иранские отношения уходят корнями в историю обеих стран и на протяжении многих лет переживали разные взлёты и падения. Изучение этих связей, а также треугольника Россия – Иран – США, имеет большое значение, особенно - если учесть, что в последние годы произошли значительные перемены на региональном и международном уровне, улучшились взаимоотношения Москвы с Вашингтоном и сменилась политическая элита в России. С 1990 года российско-иранские отношения стали понемногу улучшаться, если не считать эпизода, связанного с отказом российской стороны поставлять в Иран ракетный комплекс С-300. Для более глубокого анализа рассмотрим три существующих в Иране подхода к отношениям с Россией. Первый подход - абсолютно пессимистический. Его сторонники, ссылаясь на историю отношений двух стран - Туркманчайский и Голестанский договоры первой половины XIX века, в результате которых большая часть Кавказа вошла в состав Российской империи; невыполнение Россией принятых на себя обязательств в отношении Бушерской атомной электростанции и ракетного комплекса С-300 и т.д. - считают Москву ненадёжным партнёром. Те, кто разделяет эту позицию, полагают, что все проблемы Ирана вызваны его отношениями с Россией, которая использует его, как пешку на шахматной доске дипломатии.

Второй подход - абсолютно оптимистический. Его апологеты, ссылаясь на дружественные отношения в прошлом, считают Россию стратегическим партнёром. С точки зрения сторонников этого мнения, в 1991 году с развалом Советского Союза растаял лёд во взаимоотношениях двух стран и они достигли уровня, не виданного за последние 400 лет. При таких условиях Россия стала защитницей Ирана в ООН и предоставила ему множество современных технологий, которыми отказался делиться Запад. Согласно этой позиции, обе страны в нынешних обстоятельствах учитывают интересы друг друга в регионе, и если в их двусторонних отношениях возникают проблемы, то они касаются лишь способов руководства, и их можно решить при помощи урегулирования или унификации этих способов. Третий подход является компромиссным. Он базируется на том, что отношения России с Ираном имеют большей частью политический характер. Так, если смотреть на эти отношения более реалистично, мы поймём, что не следует судить категорично об отношениях двух стран. Они обе преследуют свои национальные интересы, и политические круги Тегерана прекрасно осознают роль и значимость России. Поэтому в условиях общего равенства, действия Ирана определяются более тесным сотрудничеством с Россией. Согласно мнению сторонников этого взгляда, даже если бы Россия не была сверхдержавой и членом Совета Безопасности ООН, она всё равно представляет собой крупную региональную державу, обладающую чрезвычайно значимым геополитическим и геоэкономическим потенциалом, поэтому сотрудничество с этой страной необходимо. Если исходить из естественной потребности поддержания контактов с разными странами, Москва является одним из главных внешнеполитических партнёров Тегерана. Кроме того, сторонники этого взгляда подчёркивают, что из трёх уровней сотрудничества (международного, регионального и двустороннего), первый играет в отношениях Москвы и Тегерана ведущую роль. Однако региональный и двусторонний аспекты тоже не должны оставаться без внимания. Другими словами, на двустороннем уровне большой важностью обладает то направление сотрудничества, которое касается международной безопасности. По этой причине утверждается, что российско-иранские отношения по большей части касаются обсуждения вопросов безопасности. Однако, сторонники третьего взгляда убеждены, что надо ломать ограничения и рамки и расширять отношения двух стран. С этой точки зрения, в 2011-2012 годах взаимоотношения России и Ирана изменились на международном, региональном и двустороннем уровнях. Во-первых, большинство исследований в Иране базируются на теории продолжения холодной войны, в то время, как политика Москвы основывается не на противостоянии с Западом, а на учете и анализе новых условий. Внешняя политика России не идеологизирована, а, напротив, имеет прагматический характер. Этот факт подчёркивается в российской стратегии национальной безопасности и других внешнеполитических документах. Кроме того, Путин и Лавров неоднократно отмечали в своих выступлениях, что Москва действует из соображений о своих национальных интересах.

Во-вторых, взгляд Ирана на современную Россию должен быть более реалистичным. Россия XXI века – это не Советская Россия, которая могла или хотела навязывать другим странам свою волю в международных делах. В настоящее время на международной арене Россия играет балансирующую роль. Однако, не следует считать эту страну партнёром или последователем Запада и противостоять ей. Сегодня Россия и Китай в международных вопросах совмещают политику сотрудничества и противостояния. В отношениях с Ираном Россия тоже придерживается такого курса. И следует учесть, что противостояние Москвы имеет свои границы. В-третьих, во внешней политики России есть множество ориентиров, одним из которых является Иран. Но у России есть и более важные ориентиры. Отношения Москвы и Вашингтона, действительно, изменились. В российско-американских отношениях были разные периоды, и когда Обама пришел к власти они переживали острый кризис. Тогда американский президент в посланиях Медведеву подчёркивал свою готовность к «перезагрузке». На наш взгляд, это «возобновление» отношений в некоторой степени произошло и следует более тщательным образом изучать общие и противоборствующие интересы двух стран. Проблема базирования американского ракетного щита в Восточной Европе осложнила эти отношения, а война на Кавказе и вовсе привела их к критическому состоянию. Однако, надо учитывать и то, что в отношениях двух стран господствует некая отрицательная взаимозависимость. Другими словами, хотя Россия и США нужны друг другу, эта связь в двусторонних отношениях ничем не обосновывается.

Между тем, Китай и США в своих отношениях обнаруживают некую положительную зависимость друг от друга, поскольку их экономики сильно взаимосвязаны. Россия и США не имеют столь тесных экономических связей, хотя в некоторых, особо чувствительных отраслях зависимость всё же очевидна, и потеря партнёра может сказаться негативно. Наиважнейшим пунктом в отношении России к Ирану, как это указывается в российских аналитических обзорах, является недопущение военных мер к Ирану. Это - жизненно важная задача для России, хотя она и готова обсуждать другие, невоенные меры, - такие, как экономические санкции против Ирана. Конечно, Россия продолжает вместе с Китаем настаивать на своей принципиальной политике несогласия с санкциями и противостояния однополярному мироустройству во главе с США. Однако данная тактика вызывает много критики в Иране, где идеи сотрудничества с Россией не получают твёрдых оснований. В течение последних трёх-четырёх месяцев на внешнеполитической арене появились признаки изменений, убеждающие аналитиков в том, что Москва намерена играть более заметную и активную роль. Учитывая то, что вопросы региональной безопасности должны решаться странами региона, Россия, как видится, не свернёт с намеченного пути и ни в коем случае не будет в таких делах торговаться.

Поэтому ожидается, что Россия каким-то способом усилит доверие к себе со стороны региональных партнёров. Естественно, важно и то, что региональное сотрудничество России и Ирана проявляется и всё возрастает на фоне ближневосточных событий. Это сотрудничество при хрупкости российско-американских отношений обязательно должно привести к партнёрству России и Ирана (конечно, вместе с Китаем), и в итоге - должно принять форму новой восточной коалиции.

73.  Ірансько-американські відносини у 1980-і – 2000-і рр.

До исламской революции в Иране (1979 год) Вашингтон и Тегеран были близкими союзниками. После этого отношения резко ухудшились. Посольство Ирана в Вашингтоне и иранские консульства были закрыты в 1979 году, а здание посольства и иные активы были заморожены (то же самое с американской собственностью сделал Иран). Единственным дипломатическим представительством Ирана на территории США осталось посольство при ООН в Нью-Йорке. В 2002 году, после терактов 11 сентября 2001 года, несколько членов иранской делегации были задержаны в момент, когда они производили видеосъемку - их немедленно попросили покинуть США. В свою очередь, у США не осталось никаких представительств в Иране. Бывшее посольство США в Тегеране ныне превращено в музей антиамериканской пропаганды.

В 1979 году США ввели экономические санкции против Ирана. Эти санкции периодически продлеваются и действуют по сей день. С 1995 года США не закупают товары и услуги у фирм, которые ведут бизнес в Иране. Иранцы убеждены, что США активно используют свое влияние в международных финансовых структурах - таких, как Всемирный Банк\World Bank и Международный Валютный Фонд\International Monetary Fund, чтобы лишить Иран доступа к кредитам.

США успешно препятствуют строительству международных нефте- и газопроводов, проходящих по территории Ирана. Кроме того, в 1990-е годы США заблокировали ряд крупных инвестиционных проектов в Иране (к примеру, в 1994 году Япония отказалась предоставить Ирану крупный кредит на строительство дамб). В 2002 году США не допустили вступления Ирана во Всемирную Торговую Организацию\World Trade Organization (с 2005 года Иран имеет статус наблюдателя в ВТО).

Американские компании закупают иранскую нефть, однако им запрещено делать вложения в иранскую экономику и разрабатывать нефтяные месторождения. Показательно, что Министерство Энергетики США\Department of Energy не учитывает Иран в качестве поставщика нефти и газа. В период с 1950 по 1978 год США были главным торговым партнером Ирана. Ныне торговля США и Ирана ведется в весьма скромных объемах.

Конгресс США\US Congress периодически выделяет средства на поддержку демократических организаций, действующих в Иране, а также на ведение пропаганды (Радио "Свободный Иран" вещает с 1998 года).

США и Иран не первый раз оказываются на грани военного противостояния. Ситуация, подобная иракской, в начале 1980-х годов сложилась в Ливане, в котором шла полномасштабная гражданская война, осложненная вторжением израильских войск. Тогда Иран финансировал, вооружал и обучал шиитские группировки, которые атаковали американские объекты в Ливане. В частности, "Хезболла" в 1983 году взорвала посольство США в Бейруте, а в 1984 году взорвала казарму, в которой находились американские морские пехотинцы (часть международного миротворческого контингента, расквартированного в Ливане).

В 1986 - 1987 годы шла "танкерная война" между Ираком и Ираном - нападения авиации и военно-морских сил враждующих сторон на нефтепромыслы и танкеры. Всего были атакованы 546 танкеров (данные страховой компании Lloyd), принадлежавших различным странам мира. После того, как Иран атаковал одновременно несколько кувейтских кораблей, Кувейт обратился к Вашингтону с просьбой о защите. Тогда США разрешили танкерам ряда государств идти под американским флагом (то есть, атака на подобный танкер означала атаку на США) и создали международные силы по охране коммуникаций в Персидском заливе. Этим было положено начало постоянному присутствию ВМФ США в зоне Персидского залива. Военные корабли эскортировали танкеры (большей частью перевозившие иракскую нефть) и проводили поиск мин. В результате, флоты Ирана и США оказались в опасной близости друг от друга. Это не могло не привести к столкновению. В 1987 году иранский самолет атаковал (как утверждали иранцы - по ошибке) американский эсминец Stark, убив 37 моряков. Чуть позже ВМФ США уничтожили иранскую нефтяную платформу в Персидском заливе в ответ на ракетный обстрел танкера, шедшего под американским флагом из Кувейта. В 1988 году силы коалиции задержали иранский корабль, который устанавливал мины в международных водах - ранее Иран угрожал заминировать международные судоходные маршруты в Персидском заливе и Индийском океане, если иные государства не прекратят поддерживать Ирак. В середине апреля 1988 года произошло настоящее морское сражение между ВМФ США и Ирана - по числу кораблей, крупнейшее со времен Второй Мировой войны. Целью США было уничтожение иранских нефтяных платформ в качестве возмездия за подрыв на иранской мине, установленной в международных водах, американского фрегата Samuel B. Roberts. превосходство США в силах быстро сказалось: Иран потерял шесть ракетных катеров, США - вертолет-разведчик, потерпевший крушение, возможно, в момент ухода из-под обстрела.

Последним актом противостояния стала гибель иранского пассажирского лайнера, сбитого ракетой, выпущенной американским крейсером Vincennes, в результате чего погибло 290 человек. США впоследствии утверждали, что команда крейсера приняла лайнер Airbus за иранский истребитель. Впоследствии появились сообщения, что в момент атаки Vincennes находился в территориальных водах Ирана. В 1996 году США согласились выплатить семьям погибших пассажиров компенсацию в $61.8 млн., причем Вашингтон отказался компенсировать стоимость самого самолета.

В 1990 году Иран разработал стратегию противостояния США. Эта стратегия получила название "арка кризиса". Суть ее заключается в том, что в гигантском регионе - от Индии до Марокко - Иран поддерживает близкие по идеологии движения, которые осуществляют постоянное давление на США и стремятся уменьшить влияние Запада в своих странах. В общей сложности, близкие Ирану структуры (наиболее известной из них является ливанская "Хезболла") действуют в 17-ти государствах этого региона.

В последующие годы США (а также ряд иных государств) постоянно обвиняли Иран в поддержке международного терроризма - путем вливания денег, снабжения оружием и обучения боевиков(особенно мощными проиранские структуры были в Ливане - "Хезболла" и в Палестине - "Хамас" и "Исламский Джихад"). В 1998 году правительство Аргентины обвинило Иран в оказании помощи террористам, которые взорвали посольство Израиля (Буэнос-Айрес, 1992 год) и Еврейский Культурный Центр (1994 год), в результате чего погибли десятки людей. США также утверждали, что иранцы помогали террористам, атаковавшим американские объекты на Ближнем Востоке. В частности, в 1996 году террористы (шииты) взорвали жилой комплекс в Кхобаре (Саудовская Аравия), в котором жили американцы (919 человек погибли). США утверждают, что организация этого теракта была проведена иранскими спецслужбами.

Периодически США и Иран делали определенные шаги навстречу друг другу, однако заметный прогресс достигнут не был. Например, в конце 1990-х годов возникла идеология "диалога цивилизаций" (подразумевались Иран и демократический мир). Тогда президент США Билл Клинтон\Bill Clinton публично принес извинения Ирану за предыдущие американские ошибки (в частности, за помощь в свержении правительства Моссадыка - 1952 год).

Впоследствии высокопоставленные представители США и Ирана объявляли о намерении сотрудничать в деле борьбы с наркоторговлей, стабилизации обстановки в Афганистане. И Иран, и США рассматривали режим талибов как угрозу - в 2002 году американские и иранские дипломаты впервые участвовали в двусторонних переговорах, которые, правда, закончились ничем. Схожие взгляды были у Вашингтона и Тегерана и по поводу режима Саддама Хусейна - наиболее мощного и последовательного врага Ирана в этом регионе. Ситуация изменилась к худшему после прихода к власти в Иране президента Махмуда Ахмадинеджада (сменившего Хатами, пользовавшегося репутацией реформатора и призывавшего - хотя бы на словах - к нормализации отношений с США), который сделал ряд агрессивных заявлений и активно защищает право Ирана на создание ядерного цикла.

Попытки иных международных игроков наладить отношения с Ираном также большей частью проваливались. К примеру, Ганс-Дитрих Геншер, который долгое время был министром иностранных дел Федеральной Республики Германия, проводил политику "критического диалога", стремясь вернуть Тегеран в международное сообщество (то есть, убедить иранские власти пересмотреть свои действия, что позволило бы Ирану избавиться от имиджа "государства-изгоя"). Переговоры тянулись долго, но к реальным результатам не привели. Чуть позже Франция (в лице министра иностранных дел Ролана Дюма) проводила политику "конструктивного диалога", который преследовал аналогичные цели и дал аналогичные результаты. Неудачей (во всяком случае на нынешнем этапе) закончились и иранские проекты премьер-министра Испании Фелипе Гозалеса и министра иностранных дел Великобритании Джека Стро\Jack Straw. Проблемы с Ираном испытывают и иные государства - в частности, Египет (не смог наладить полноценные дипломатические отношения с Тегераном), Кувейт (два десятилетия ведет безуспешные переговоры о демаркации Персидского Залива) и Турция (обвиняет Тегеран в поддержке турецких военизированных формирований шиитов и курдов).

Иран долгое время претендует не только на титул региональной супердержавы, но и пытался стать лидером мира Ислама. К примеру, во время войны в Югославии Иран вооружал мусульман-боснийцев. Ныне эта политика вызывает раздражение у традиционных лидеров исламского мира - Саудовской Аравии и Египта.

В течение последних двух лет у Ирана и США появился один важный общий интерес − Афганистан. Там Иран имеет сравнительно меньший потенциал влияния, и в этом контексте сотрудничество с США для подавления талибской оппозиции для Ирана является естественным. Контакты Вашингтона и Тегерана по афганскому вопросу скорее всего участятся по мере потенциального роста нестабильности в Афганистане.

74.  Основні проблеми зовнішньої політики ІРІ в 2000-і рр.

75.  Політика Ісламської Республіки Іран щодо країн Перської затоки.

Одне з важливих завдань зовнішньої політики ІРІ – зміцнення позицій у Перській затоці. Іран - одна з найбільших держав регіону. На всьому протязі своєї історії Іран боровся за домінуюче положення в цьому районі. В 60-70-і роки ХХ століття він був близький до здійснення своєї мрії. Але в результаті ісламської революції 1978-1979 р. Іран перестав бути лідером у Перській затоці, особливо ослабнули його позиції після ірано-іракської війни.

Іран життєво зацікавлений у нормалізації відносин зі своїми південними сусідами як з політичної, так й економічної точок зору. Безпека ІРІ завжди буде перебувати під загрозою, якщо арабські держави й особливо Саудівська Аравія, будуть проявляти ворожість до Ірану. Іранська економіка також має потребу в зближенні ІРІ з багатими арабськими сусідами. Але підтримка іранськими радикалами ісламістських рухів у ряді мусульманських країн заважає цьому зближенню.

Важливо й те, що Іран не відмовився від прагнення зайняти лідируюче положення в Перській затоці. З ослабленням Іраку в результаті операції “Бура в пустелі” в Ірану знову з'явилися надії на провідну роль у регіоні. Після закінчення ірано-іракської війни й у результаті політики нейтралітету, яку зайняв Іран у кувейтсько-іракському конфлікті, довіра до ІРІ в арабських країнах зросла, що привело до певної нормалізації відносин з державами Перської затоки. Іранський уряд спробував навіть взяти участь у системі регіональної безпеки, що спочатку складався успішно в рамках “Дамаської декларації” 1991 р. Однак, країни Перської затоки уклали ряд двосторонніх угод про оборону зі США, і це викликало невдоволення Ірану у зв'язку зі зміцненням американської присутності в Перській затоці. Тегеран переглянув своє ставлення до Дамаської угоди. Підключення до угоди Єгипту й Сирії, що не є прибережними державами, і виключення з нього Ірану викликали протест іранської влади.

Іран виступав проти присутності американських й англійських військ у Кувейті. Безпека регіону, з погляду ІРІ, повинна бути забезпечена винятково силами прибережних держав з обов'язковою участю Ірану.

Але це викликає невдоволення членів Ради співробітництва арабських держав Перської затоки (РСАДПЗ). На їхню думку, Іран прагне стати регіональною наддержавою. При укладанні договору про регіональну безпеку роль ІРІ відповідно до іранського військового, економічного і людського потенціалу буде настільки велика, що це буде небажаним і навіть небезпечним для інших країн Перської затоки й, у першу чергу, для Саудівської Аравії, що сама прагне відігравати роль лідера. Виходячи із цього, Ірану було відмовлено у вступі в РСАДПЗ й в інші об'єднання арабських держав.

Найбільш істотним каменем спотикання у відносинах ІРІ з арабськими сусідами по Перській затоці є багаторічна суперечка про приналежності трьох островів у Затоці. Тегеран наполягає, що острови Абу-Муса, Великий і Малий Томб по праву належать йому й не можуть розглядатися як предмет переговорів з Об’єднаними Арабськими Еміратами, які у свою чергу також претендують на ці острови. Арабські країни Перської затоки підтримують ОАЕ.

76.  Ядерна програма Ісламської Республіки Іран і позиції великих держав.

Ядерна програма Ірану завжди викликала занепокоєння як ц західному світі, так і у багатьох сусідів по регіону. Особливо гостро питання міжнародного контролю над ядерним проектом Ісламської Республіки постало після обрання влітку 2005 року президентом Ірану радикального лідера Махмуда Ахмадінежада. Новий президент, будучи представником молодшого покоління активістів антишахської революції, починав як революціонер, тепер висміюється своїми політичними конкурентами як релігійний фанатик. Щойно він прийшов до влади, як відразу ж почав нагнітати ситуацію в країні. Пошук ворогів не забрав у нього багато часу. Вони традиційні: Ізраїль, США і західний світ. При цьому слід віддати належне президенту Ірану. Він вправно грає на ностальгії за війною серед певної частини іранського керівництва, і навіть серед молоді.

Події останніх кількох місяців не виключають навіть силового варіанту розв’язання проблеми. Особливо жорсткі позиції щодо Ірану зайняли Ізраїль і Сполучені Штати.

Що стосується європейських партнерів США, насамперед Великобританії, Франції та Німеччини, то у 2004-му США добровільно віддали їм вирішення. Об’єднавшись у «євротрійці», ці країни спочатку домагалися лише вироблення умов, за яких Іран зберігав би свої зобов’язання, проте вже влітку 2005 року стало зрозуміло: останні не готові запропонувати нічого такого, що зацікавило б Тегеран.

Мабуть, поки що тільки Росія зберігає слабку надію на мирне вирішення. Саме ця країна внесла пропозицію про збагачення іранського урану на території Росії з наступною поставкою Ірану готових паливних зборок. Тегеран, утім, не великий прибічник цього рішення, бо, знову-таки, воно не дає йому в руки бажаного – повного циклу ядерного виробництва.

Позиція Ісламської Республіки в такій обстановці ніяк не сприяла залагодженню конфлікту. Президент країни Махмуд Ахмадінежад неодноразово заявляв, що ніхто не зможе відібрати в іранського народу право мати власні ядерні технології.

П’ять постійних членів Ради Безпеки ООН — США, Велика Британія, Франція, Китай і Росія — підготували спільно з Німеччиною текст, у якому виконавчому органу МАГАТЕ пропонується повідомити найвищій інстанції Організації Об’єднаних Націй про заходи, які вимагаються від Ірану, та про всі рішення, що вже прийняті МАГАТЕ з цього приводу.

Іран виявився міцним горішком: своїми діями він поставив перед світовим співтовариством цілу низку запитань, на які воно, як випливає з дискусії в Радбезі ООН, не може поки що дати відповідь. Країни, постійні члени Радбезу ООН, фактично стали заручниками своєї політики подвійних стандартів і підходів до розв’язання глобальних проблем. У тому числі і стосовно нерозповсюдження зброї масового ураження (ЗМУ). МАГАТЕ, яке, з одного боку, має сприяти розвиткові атомної енергетики, а з іншого — перешкоджати потраплянню в інші країни ядерних технологій, у випадку з Іраном опинилося в глухому куті. (Втім, таких суперечностей не виникло, коли ядерними де-факто, а потім і де-юре стали Індія та Пакистан.)

11 квітня 2006 року Ахмадінежад голосно заявив, що Іран став державою, яка володіє технологією ядерного синтезу.

Таким чином Іран усіляко дає зрозуміти, що тепер питання повернення до вихідного становища — коли він добровільно утримувався від виробництва збагаченого урану — зняте з порядку денного.

77.  Зовнішня політика Турецької Республіки на початку “холодної війни” (1948-1953 рр.)

Згідно з доктриною Трумена Туреччина отримувала від США допомогу в боротьбі з внутрішніми рухами( виникла за запитом Туреччини до Конгресу). (Ця програма була покладена в основу закону від 15.05.1947, згідно з яким були підписані амер.-грец. (20.06.1947) й амер.-тур. (12.07.1947) угоди про умови надання амер. допомоги і створення в обох країнах місій США для контролю за їх використанням. З асигнованих Конгресом коштів 60% у Греції й 100% у Туреччині були спрямовані на виключно військ, цілі; бл. 1 тис. членів військ, місій США прибули до Афін і Стамбула для безпосередньої підготовки Збройних сил, їм було підпоряд­ковано грец. генштаб і збільшена до 200 тис. нац. армія. У кінцевому підсумку реалізація док­трини сприяла прийому Туреччини в НАТО 1952.)

За угодою по плану Маршалла вона отримувала допомогу, взамін вона надавала право США розміщувати бази на її території. (31.03.1948 Конгрес США ухвалив «Закон про економічну співпрацю», після чого почалась реалізація М. п. Закон передбачав виділення щорічно певної суми на відбудову Європи; на перший рік програми було асиг­новано 5,3 млрд. дол. Керувала реалізацією Плану Адміністрація екон. співпраці під керів­ництвом впливового амер. підприємця П. Хоф-фмана. Допомога надавалася з федер. бюджету США у вигляді безвідплатних субсидій і позик.)

Багдадський пакт з 1955 до серпня 1959р, потім СЕНТО (Ірак, Іран, Пакистан, Туреччина 1979 року припинив діяльність), Починаючи з 1940-х, активне співробітницт­во зі США, Великою Британією та Францією у військ.-політ, сфері розгорнула Туреччина. 29.03.1946 був підписаний тур.-іракський до­говір про дружбу й добросусідські відносини, який обидві сторони, а також США та Велика Британія, розглядали як основу для створення регіонального блоку. Упродовж 1946 тур. уряд намагався схилити арабські країни, перш за все Єгипет, Сирію та Ліван, до вступу в цей союз. У січні 1947 Туреччина уклала з Трансйорда-нією договір про дружбу, а у квітні 1947 угоду про союз. На противагу тиску зах. д-ав і Туреч­чини більшість арабських країн підписали 17.06.1950 Пакт про колективну безпеку. Після вступу в НАТО у вересні 1951 Туреччина активі­зувала зусилля, спрямовані на приєднання арабських д-ав до регіонального військ, блоку. У жовтні 1951 Туреччина, підтримувана США, Великою Британією та Францією, запропо­нувала Єгипту проект військ, союзу під назвою «Середньосхідне командування», за яким пла­нувалось включити арабські країни, Туреччину й Ізраїль. Туреччина також активно підтриму­вала план створення військ, союзу на Бл. Сході, висунутий США й Великою Британією восени 1952 («Середньосхідна оборонна організа­ція»). Позиція Туреччини призвела до загост­рення відносин з арабськими країнами.

початок 50 – х зближення з Ізраїлем

1951 рік – офіційні контакти з Ізраїлем

1952 рік – торгова угода з Ізраїлем

78.  Зовнішньополітичні концепції Туреччини в 1980-і –1990-і рр.

79.  Проблеми безпеки в зовнішній політиці Туреччини в 1940-і – 1950-і рр.

Со времени переориентации внешней политики Турции с нейтралитета на Запад (1936-39 гг.) она, по выражению местного журналиста, "напоминает вагон, прицепленный к локомотиву, которым управляют другие". В 50 гг. односторонней ориентации на США Анкара превратилась в наиболее преданного союзника Вашингтона: вступила в НАТО (хотя не являлась страной Североатлантическооо региона) и другие военно-политические блоки, создание которых на Ближнем и Среднем Востоке было инспирировано США; участвовала в Корейской войне; поддержала англо-франко-израильскую агрессию против Египта в 1956 г.; разместила американские военные базы на своей территории и т. д. В результате Турецкая Республика, родившаяся в национально-революционной войне 1919-23 гг., противопоставила себя не только советскому блоку, но и национально-освободительному движению стран Азии и Африки. Военный переворот 1960 г. был вызван не только социальными последствиями политики обвальной либерализации Дем. Партии, но и протестом патриотически настроенных офицеров против того, что они называли "распродажей национальных интересов". В 60 гг. внешняя политика Турции становится более самостоятельной. Это объяснялось не только национализмом военных, но и осознанием того факта, что Вашингтон готов поддержать Анкару только в случае ее маловероятного столкновения с Москвой, но не может быть полезен в конфликте Турции с несоциалистическими странами (например, с Грецией из-за Кипра). В Анкаре также убедились в нежелании США содействовать комплексной индустриализации Турции, т. к. это ослабило бы ее зависимость от Вашингтона. Турции также необходимо было выйти из международной изоляции в третьем мире для обеспечения его поддержки турецкой политики на Кипре. С учетом вышеуказанных соображений Анкара, сохраняя общую военно-политическую ориентацию на США, начала экономическую переориентацию на ЕЭС - Западную Европу. Расширение экономического сотрудничества с СССР помогало Турции шантажировать Запад с целью установления более благоприятных для нее условий взаимодействия с ним. В 70 гг. произошло некоторое осложнение турецко-американских отношений. Во время обострения турецко-греческих отношений вокруг Кипра Вашингтон, не заинтересованный в военном столкновении двух членов НАТО и ослаблении юго-восточного фланга этого блока, наложил запрет на использование Турцией американского вооружения и прекратил ранее оговоренные военные поставки. В ответ на это Анкара установила контроль над американскими военными базами на турецкой территории, кроме базы НАТО в Инджирлике. Впоследствии на США было оказано давление в пользу резкого повышения арендной платы за пользование военными базами в Турции.

ЗП Туреччини в 1950-1960 ті роки

Починаючи з 1940-х, активне співробітницт­во зі США, Великою Британією та Францією у військ.-політ, сфері розгорнула Туреччина. 29.03.1946 був підписаний тур.-іракський до­говір про дружбу й добросусідські відносини, який обидві сторони, а також США та Велика Британія, розглядали як основу для створення регіонального блоку. Упродовж 1946 тур. уряд намагався схилити арабські країни, перш за все Єгипет, Сирію та Ліван, до вступу в цей союз. У січні 1947 Туреччина уклала з Трансйорда-нією договір про дружбу, а у квітні 1947 угоду про союз. На противагу тиску зах. д-ав і Туреч­чини більшість арабських країн підписали 17.06.1950 Пакт про колективну безпеку. Після вступу в НАТОу вересні 1951 Туреччина активі­зувала зусилля, спрямовані на приєднання арабських д-ав до регіонального військ, блоку. У жовтні 1951 Туреччина, підтримувана США, Великою Британією та Францією, запропо­нувала Єгипту проект військ, союзу під назвою «Середньосхідне командування», за яким пла­нувалось включити арабські країни, Туреччину й Ізраїль. Туреччина також активно підтриму­вала план створення військ, союзу на Бл. Сході, висунутий США й Великою Британією восени 1952 («Середньосхідна оборонна організа­ція»). Позиція Туреччини призвела до загост­рення відносин з арабськими країнами. На поч. 1954 Єгипет фактично припинив дип. зносини з Туреччиною.

2.04.1954 був підписаний тур.-пакистанський договір про дружбу і співробітництво, який передбачав активне співробітництво з питань взаємної оборони, вир-ва зброї та військ, спо­рядження. Туреччина запропонувала арабським д-вам приєднатися до дог-ру з метою створен­ня військ, союзу, але цю пропозицію прийняв лише Ірак. Після тур.-іракських переговорів у ІІ-й пол. 1954 — на поч. 1955 в Багдаді була досягнута домовленість про створення дво­стороннього військ, союзу. Пакт про взаємне співробітництво між Іраком і Туреччиною («Баг­дадський пакт») був підписаний 24.02.1955 в Багдаді. 4.04.1955 до Багдадського пакту приєдналася Велика Британія; у вересні й лис­топаді 1955 — відповідно Пакистан та Іран. На установчих зборах у Багдаді в листопаді 1955 військ, блок офіційно одержав назву «Багдадсь­кий пакт». Туреччина наполягала на приєд­нанні США до Пакту, але амер. представники офіційно брали участь лише в роботі екон. ко­мітету й комітету з б-би з підривною діяль­ністю.

турецько-пакистанська угода

Багдадський пакт

початок 50 – х зближення з Ізраїлем

1951 рік – офіційні контакти з Ізраїлем

1952 рік – торгова угода з Ізраїлем

1954 рік – угода про військове співробітництво з Ізраїлем, що передбачала постачання матеріалів з Ізраїлю, модернізацію військової техніки

1957 рік – візит Бенгуріона до Анкари, результатом якої стала угода про дипломатичну співпрацю, угода про військове співробітництво.

1954 – 1960 закріплення проамериканського курсу в ЗП курсі Туреччини

1960 рік – проголошення незалежності Кіпру, тут як кажуть вся бодяга й розпочалась

початок 1960 років – конфронтації із Заходом стосовно Кіпру

1963 рік – угода про співпрацю з ЄЕС

1964-1965 зближення з ФРН та Францією

середина 1960-х переорієнтація на Зх. Європу замість США.( хотіли і рибку і ..не сісти)

1968 рік – заява про наміри прийняти участь в загальному ісламському процесі.

Кінець 60-х – початок введення планів щодо модернізації економіки для вступу в ЄЕС та МВФ.

80.  Турецько-американські відносини після завершення «холодної війни».

Визит в Анкару госсекретаря США Х.Клинтон, состоявшийся 7-8 марта 2009 г., позволил Турции и США заявить о том, что будет лежать в основе турецко-американских отношений после прихода к власти президента Б.Обамы. На переговорах в Анкаре наряду с политическими и экономическими аспектами двусторонних отношений был затронут широкий круг международных проблем, что само по себе является показательным. На повестке дня стояла ситуация на Ближнем Востоке (состояние израильско-палестинских, израильско-сирийских, израильско-ливанских отношений), Ирак, Афганистан, Пакистан, Балканы, Кавказ, Кипр, Африка, Северная Корея, отношения Турции с Европейским Союзом и борьба с терроризмом. В совместном заявлении по итогам переговоров министр иностранных дел Турции А.Бабаджан и госсекретарь Х.Клинтон подтвердили, что отношения между Турцией и США носят характер стратегического партнерства, и заявили о намерении продолжать тесное сотрудничество и консультации по всем вопросам, представляющим общий интерес. Главы внешнеполитических ведомств двух стран обозначили сферы взаимодействия Турции и США на международной арене: - мирный процесс на Ближнем Востоке; (содействие установлению мира и стабильности в регионе, преодолению гуманитарного кризиса в Газе, урегулированию палестино-израильского конфликта в соответствии с принципом сосуществования двух государств) - обеспечение энергетической безопасности; (развитие нефте- и газотранспортных сетей, предназначенных для доставки энергетических ресурсов Каспия и Ирака на европейский и мировой рынок) - ситуация на Кавказе; (США поддерживают усилия Турции и Армении по нормализации отношений и работу Минской группы по решению нагорно-карабахского конфликта) - сотрудничество на Балканах; - урегулирование кипрской проблемы; (поиск взаимоприемлемого решения под эгидой ООН, направленного на прекращение международной изоляции турок-киприотов) - борьба с терроризмом особенно, с общими врагами, такими как РПК и аль-Кайда; (США продолжат предоставлять Турции разведданные, необходимые для проведения военных операций против РПК) - отношения в рамках НАТО; (Анкара обязалась активизировать сотрудничество с США в Афганистане) - усилия по преодолению мирового экономического кризиса; - двусторонние экономические отношения. (интенсификация сотрудничества в области торговли, инвестиций, науки и технологий) Кроме того, США заявили, что поддерживают переговоры о вступлении Турции в ЕС и проведение необходимых для этого реформ в Турции. Отдельное внимание было уделено ситуации в Ираке, при этом обе стороны подтвердили свою приверженность сохранению суверенитета, единства и территориальной целостности Ирака и выразили поддержку развитию этой страны на основе демократии, плюрализма и федерализма. В целом, можно заметить, что новая американская администрация продолжает линию на развитие многопланового партнерства с Турцией, о котором Вашингтон заявил еще в 2005 г. Тогда правительство президента Д.Буша пыталось нормализовать турецко-американские отношения, испытавшие на себе негативное воздействие иракского кризиса 2003 г. В то время как Б. Обама с самого начала своего президентства демонстрирует намерение укрепить союз с Анкарой. Госсекретарь Х.Клинтон выразила стремление вдохнуть новую жизнь в турецко-американский альянс. На пресс-конференции по итогам переговоров Х.Клинтон заявила, что "отношения между двумя странами являются союзническими, партнерскими и дружескими". США и Турция "разделяют приверженность демократии, светской конституции, уважение к свободе вероисповедания, веру в свободный рынок и чувство глобальной ответственности". Все выступление госсекретаря США было построено таким образом, чтобы вызвать удовлетворение турецкого руководства. Был отмечен огромный вклад Турции в борьбу с терроризмом в Афганистане; упоминалось "сотрудничество в борьбе с общим врагом - РПК"; выражена уверенность в том, что членство Турции в Европейском Союзе послужит усилению Турции, Европы и трансатлантического партнерства; упомянута поддержка решению проблемы Кипра через объединение острова на основе федерации двух общин. К тому же Х.Клинтон сообщила о запланированном на начало апреля визите в Анкару президента Б.Обамы, что должно стать свидетельством особой значимости для Вашингтона отношений с Турцией. В свою очередь А.Бабаджан заявил, что Турция и США защищают одни и те же ценности: демократию, права человека, верховенство закона, свободную рыночную экономику, и прилагают усилия для распространения этих ценностей по всему миру. Интересные высказывания были сделаны Х.Клинтон в ходе интервью, которое она дала известному турецкому журналисту А.Биранду. Госсекретарь заявила, что США не будут употреблять термин "умеренный ислам", который использовали представители администрации Д.Буша применительно к Турции. "Мы не классифицируем страны по религиозному признаку", - сказала Х.Клинтон. На вопрос о том, не тревожит ли Вашингтон перспектива исламизации Турции и ее сближения с исламским миром, Х.Клинтон ответила, что Турция доказала, что является "надежным союзником и другом". США поддерживают стремление Турции играть роль "регионального и глобального лидера" во многих международных проблемах. Обращает на себя внимание акцент на демократическом характере турецкого режима и на светском характере турецкой конституции, сделанный Х.Клинтон в тот период, когда у власти в Турции находится исламская партия, политика которой заставляет задуматься, по крайней мере, о судьбе лаицизма в Турции. При этом США по-прежнему называют Турцию образцом того, как ислам может уживаться с демократией и лаицизмом. Не вызывает сомнений, что для США сохраняет высокую значимость исламская идентичность Турции, облегчающая проведение американской политики в регионе. В частности, это может касаться Ирана, с которым Анкара сблизилась в последние годы. Тот факт, что визит Х.Клинтон в Анкару состоялся накануне поездки президента Турции в Тегеран для участия в саммите ОЭС, вызвал у политологов и журналистов предположения о возможном посредничестве Анкары в урегулировании американо-иранских отношений. Представители прессы задали министру иностранных дел Турции вопрос о том, обращался ли Вашингтон к турецкому руководству с просьбой передать некое послание иранским властям. А.Бабаджан сказал, что подобных просьб от американской администрации не поступало, но Анкара готова взять на себя роль посредника в урегулировании американо-иранских отношений. Президент А.Гюль, отвечая на вопросы журналистов по дороге в Тегеран, отметил, что с приходом к власти в Вашингтоне новой администрации во внешней политике США следует ожидать перемен. При этом А.Гюль заявил, что руководство Турции и новая американская администрация разделяют схожие взгляды на ситуацию в Афганистане и в Пакистане, а также на курдскую проблему. Президент отметил, что иранская тема была затронута в ходе его встречи с госсекретарем Х.Клинтон. Анкара считает, что необходимо с пониманием относиться к озабоченности Тегерана вопросами безопасности, "но Турция выступит против, если Иран попытается обеспечить свою безопасность при помощи ядерного оружия". Можно упомянуть о том, что в совместном заявлении по итогам визита Х.Клинтон в Турцию говорилось о сотрудничестве в борьбе с распространением оружия массового поражения и средств его доставки в регионе и за его пределами. Очевидно, что подобное заявление связано, прежде всего, с иранской ядерной программой. Как и следовало ожидать, вопрос о внешней политике США после прихода к власти Б.Обамы был затронут на встрече президентов Ирана и Турции. После встречи А.Гюль сказал, что Турция и Иран надеются, на решение существующих проблем путем диалога. На вопрос о возможном посредничестве Анкары в урегулировании ирано-американских отношений, президент Гюль уклончиво ответил, что Турция, являясь соседом и другом Ирана и одновременно союзником Запада, находится в уникальном положении. А.Гюль подчеркнул, что многолетний конфликт Ирана и США не может быть решен в одночасье, но важно наличие доброй воли, которую он увидел у обеих сторон в ходе последних встреч. Руководство Ирана дает сдержанные комментарии относительно возможного посредничества Турции, заявляя, что глубокие противоречия Тегерана и Вашингтона нельзя решить простым вмешательством третьей стороны. Турецкие политологи высказывают мнение о том, что претендующий на роль регионального лидера Иран не хочет "быть обязанным" Турции за решение его проблем с США. Кроме того, для Тегерана предпочтительно, чтобы Вашингтон обратился к нему напрямую, исключая любых посредников. Вместе с тем, не стоит обесценивать значение даже опосредованной роли Анкары в налаживании американо-иранского диалога. Руководство Турции, сохраняющей достаточно тесные отношения с обеими сторонами, обсуждало иранскую проблему с госсекретарем Х.Клинтон в Анкаре, после чего президент А.Гюль (встречавшийся как с президентом М.Ахмадинеджадом, так и с аятоллой А.Хаменеи) имел возможность поделиться своими впечатлениями с руководством Ирана. Не вызывает сомнений, что в ходе предстоящего визита президента Б.Обамы в Турцию Иран снова будет стоять на повестке дня.

Вот ссылка туда же: http://www.ivran.ru/library/view_edition.php?edition_id=117&chapter_id=356

В условиях тесного и “взаимопреданного” стратегического сотрудничества США и Турции во второй половине 90-х годов наметились признаки будущей долгосрочной конфронтации между ними. В книге автора, отмечалось следующее. “Вполне опытным и информированным экспертам и аналитикам вполне очевидно, что США не испытывают иллюзий относительно возможного участия европейцев, а, следовательно, и НАТО в военном присутствии на Южном Кавказе. США рассматривают в качестве своего реального партнера в военном присутствии на Южном Кавказе только Турцию. Но европейцы не станут сотрудничать с Турцией в военных или каких-либо миротворческих операциях в регионе, прекрасно понимая особую стратегическую заинтересованность Турции, а также, учитывая последние внутриполитические события и процессы в этой стране. Пока что, самое большое, чего сумели добиться американцы – это определенное сотрудничество и помощь Германии, Турции, Великобритании и Израиля Грузии.

Однако, и двухстороннее сотрудничество с Турцией в военной сфере в Закавказье представляется американцам, в отрыве от европейцев, крайне уязвимым и чреватым непредсказуемостью. Американцы все больше не доверяют Турции, весьма озабочены исламскими тенденциями во внутренней политике, пытаясь активизировать концентрированный турецкий национализм в противовес исламским тенденциям. Это делает позицию США в отношении Турции весьма противоречивой.

Проблемы США с Турцией возрастают и требуют пересмотра некоторых проектов, доктрин и взглядов. Это связано с необходимостью “резервирования” некоторых факторов, которые могут быть противопоставлены Турции примерно через 20-25 лет. Эти сроки называют не только авторы глобальных доктрин, но и многие политики и аналитики региона Большого Ближнего Востока. Эти политологи и аналитики не выполняют функции пропаганды доктрин и занимаются “черновой” работой для правительств и крупных компаний. По их мнению, через 20-25 лет у США возникнут весьма серьезные проблемы, так как Турция настолько усилится, что сумеет проводить вполне самостоятельную, имперскую политику в Евразии как против России, так и без особого учета интересов США. По их мнению, Турция, понимая невозможность конкуренции с Западом в технологической сфере, даже через 20-25 лет ставит целью осуществление контроля над минеральными ресурсами обширного евразийского пространства – Каспийского бассейна, Казахстана, Центральной Азии, части Сибири и Западного Китая. Факторами, которые сумели бы США противопоставить Турции в геополитическом смысле, являются Иран, Армения, возможно,0 некоторые арабские государства. Исследователи американской аналитической службы “Стрэтфор” считают, что США, предвосхищая возрастающие проблемы с Турцией, будут стремиться сохранять постоянное напряжение по всем сторонам треугольника Россия-Турция-Иран как важнейший способ контроля над регионом и данными государствами.     Европейцы, прежде всего Германия, которая рассматривает Евразию как безальтернативный источник сырья, вовсе не идиллически воспринимают роль Турции в этом пространстве. Для Германии Турция является не только “лишним” партнером в восточной политике, но и конкурентом в использовании данных источников сырья и энергии, более приемлемым, эффективным и естественным партнером для сотрудничества в Евразии является Россия, обладающая готовой инфраструктурой для вывоза сырьевых ресурсов. Этим и объясняется стремление Германии инвестировать значительные средства в развитие транспортной инфраструктуры в России, в том числе по линии европейской программы ТАСИС.”

Американо-турецкие отношения носят достаточно противоречивый характер, содержат взаимоисключающие тенденции и, в связи с этим, представляют интерес при рассмотрении политики США в регионе Ближнего Востока и Центральной Евразии. Позиция США в отношении таких государств, как Израиль и Турция выглядит достаточно противоречивой, исходя из принципов неоконсерватизма и особенно христианского (протестантского) фундаментализма, но вполне понятной, исходя из принципов “реальной политики”. В целом неоконсервативное движение в США настроено не просто против исламского радикализма, но и против мусульман, как таковых в целом. Сами по себе неоконсерваторы придерживаются антисемитских взглядов. Однако в среде христианских фундаменталистов имеются произраильские настроения, так как многие протестантские общины и церковные организации считают, что создание Израиля приближает второе пришествие Мессии, а иудеи выражают идеи Ветхого завета и блюстителей монотеизма. Именно на стыке трех идейно-политических течений: неоконсерватизма, сторонников “реальной политики” и христианского фундаментализма, в целом выражающих идеи американского традиционизма и неонационализма, формируется маргинальная команда, которую возглавил Дж. Буш.

Пентагон, активно проводящий свою внешнюю политику, рассматривает Турцию как своего надежного партнера. По свидетельству ряда американских аналитиков, Пентагон использует Турцию, ее амбиции и устремления как важные аргументы во внутриполитической борьбе с отдельными деятелями и группировками в администрации и в Конгрессе. Вместе с тем, имеются новые интересы и стратегии Турции, которые никак не вмещаются в представления американцев. В связи с этим, представляет интерес рассмотрение соотношения традиционных и новых интересов Турции и каким образом они могут удовлетворять политику США.

После бурного экономического и политического развития Турция столкнулась с глубоким политическим и государственным кризисом, который вряд ли может быть преодолен только с помощью значительной внешней финансовой помощи. В 2001 г. объем ВВП Турции сократился более чем на 5%. Турция возлагала надежды на получение политической поддержки США в данных регионах, которые имели свои задачи и свои представления о перспективах Южного Кавказа и Центральной Азии.

Данные тенденции привели к ослаблению Турции, усилению ее экономической и политической зависимости от США, отказу от ряда амбициозных военно-технических и геополитических планов. Сложилась ситуация, когда ни одно предполагаемое правительство Турции не в состоянии даже отчасти решить экономические и политические проблемы без помощи и поддержки США и международных финансовых организаций, которые находятся под их контролем. Следует отметить, что, наряду с усилением зависимости Турции, США получили неблагоприятную перспективу прихода к власти умеренно левых и происламских партий, проповедующих идеи развития социального государства, независимости от США и отрицающие ускоренную вестернизацию страны. В связи с этим, команда Дж. Буша достаточно легко отказалась от иллюзорных принципов демократизации Турции и приняла единственно возможную перспективу – сохранение военной элитой контроля над страной. Перед угрозой прихода к власти в Турции неблагоприятных для интересов США политических партий, американцы предусматривают совершение очередного конституционного вмешательства военных.

В феврале 2006 г. старший советник министерства обороны США Ричард Перл, выступая на конференции в Вашингтоне, посвященной проблеме Ирака, заявил, что Турция только выиграет от смены политического режима в Багдаде. Он признался, что поначалу высшее руководство страны негативно отнеслось к идее размещения американских войск на своей территории. Однако, после долгих переговоров и консультаций, Анкара, кажется, поняла необходимость участия в военной операции против иракского тоталитарного режима. Более того, Вашингтон не видит успеха предстоящей контртеррористической операции без активного участия Турции. Говоря о перспективах, которые будут ожидать Анкару после установления в Ираке демократических институтов, Р. Перл выделил следующие. Турецкие строительные компании получат подряды на восстановление инфраструктуры, промышленных объектов и жилых зданий. Кроме того, нефтяные компании также получат великолепный шанс участвовать в будущих тендерах по разработке нефтяных залежей. Данное заявление ведущего политического проектировщика Пентагона и видного турецкого лоббиста несомненно имело серьезные основания. Но именно Ричард Перл был освобожден от поста Председателя Совета по обороне при Пентагоне, сразу после отказа Турции от участия в операции.

Вместе с тем, США затратившие значительные средства на создание и развитие авиабаз в Турции (Инджирлик, Диарбекир, Конья и другие), которые являются важнейшими элементами их стратегии на Ближнем Востоке (и в определенном смысле в Евразии), не могут смириться с потерей данных позиций и предпринимают усилия по созданию новых условий по эксплуатации данных баз. В марте – мае 2004 г. США предложили Турции подписать “Меморандум о взаимопонимании”, который определял бы новый регламент американского военного присутствия в Турции, прежде всего, использования авиабаз. США пытаются перенести военное сотрудничество с Турцией исключительно в рамки задач НАТО, чтобы использование авиабаз не обсуждалось в турецком парламенте. США предложили Турции дислоцировать на базе Инджирлик 48 разведывательных самолетов “У-2”, и использовать турецкое воздушное пространство в разведывательных целях. СМИ отмечают, что данные предложения США связаны с более масштабными планами создания трех авиабаз в бассейне Черного моря и перегруппировкой американских войск в Европе – двух дивизий из Германии в Восточную Европу. В данных планах имеются также намерения передислоцировать из Германии в Турцию авиаполк из 72 истребителей F-16.

Необходимо отметить, что предложения США по увязке своих отношений с Турцией с регламентом НАТО явно входили в противоречие с общим политическим курсом США, направленным на решение своих стратегических задач вне НАТО и развитие военно-политических отношений с государствами Восточной Европы и Евразии, а также с государствами Ближнего Востока непосредственным образом, а не в рамках НАТО. Следовательно, данные предложения США Турции являлись в определенном смысле ущербными, не соответствующими новым взглядам США на атлантическое сотрудничество. В создавшихся условиях США не имели иной концептуальной основы построения своей политики в отношении Турции.

Пересмотр США своей стратегии и военного присутствия в Европе и на Ближнем Востоке не имеет ничего общего с выводом советских войск из Восточной Европы в конце 80-х годов. США пытаются не только сохранить стратегические позиции, но и усилить их, сделать свое военное присутствие более эффективным и адекватным новым реалиям. Не решив многие принципиальные вопросы своего военного присутствия в Евразии и на Ближнем Востоке, США не могут отказываться от преимуществ, которые обеспечивают военные базы в Турции. Борьба США за военное присутствие и политическое влияние в Турции будет происходить весьма длительное время, до тех пор, пока полностью не сформируется новая схема американского стратегического присутствия в Евразии и на Ближнем Востоке. Развитие отношений между США и Турцией, происходящее спустя год после иракской операции, не менее ярко иллюстрирует политические процессы в регионе, чем американо-турецкие диалоги накануне и во время иракской операции. Для Турции данные предложения США имели историческое значение и связаны с выработкой ее внешней политики на предстоящие десятилетия. США давали понять Турции, что готовы пойти на многие уступки в региональной политике, в ее евразийской политике, курдском вопросе, вопросе о транспортировке иракской нефти, предоставлении помощи со стороны международных финансовых организаций, оказании помощи во вступлении Турции в Европейский Союз, вопросе о Кипре и т.д. Турция не имеет реальных требований, выходящих за рамки данной возможной помощи США. Тем не менее, она демонстрировала устойчивость своей позиции, которая сводилась к повышению уровня независимости от США. Правительство Р.Т. Эрдогана проявляло даже нежелание “торговаться” с США по данным проблемам. Эксперты выражали уверенность, что Турция, действительно, намерена дистанцироваться от США. США и Великобритания, несомненно, имели намерения выработать и реализовать планы по новой “абсорбции” Турции в новых условиях. В сущности, для США и, особенно, Великобритании не представляет особой проблемы выстраивать свои отношения с исламским государством, в котором сильны исламские и националистические тенденции в политике. Вопрос лишь в том, сохранит ли Турция свой неформальный статус “передового, наиболее продвинутого, вестернизированного исламского государства”, занимающего особое место не только в геополитике, но и в идеологических представлениях Западного сообщества, или будет рассматриваться как близкое Западу исламское государство, подобно Египту, Сирии, Алжиру, Тунису, Марокко и др. Вместе с тем, в ходе американо-турецких переговоров весной 2004 г., Турция выдвинула встречные предложения, связанные с Кипром, а также с возможностью максимально использовать отношения с США, одновременно обеспечив усиление своей независимости.

Обостряющаяся ситуация вокруг Ирана начинает непосредственно сказываться на внешнеполитическом положении Турции. С одной стороны, США проявляют значительную заинтересованность в вовлечении Турции в антииранскую коалицию, с другой стороны, турецкая дипломатия пытается использовать это обстоятельство для усиления своих внешнеполитических позиций. Начинается большой турецко-американский торг. В центре событий оказалась Госсекретарь США Кондолиза Райс, которая совершила визиты в Грецию, Турцию и Ирак по дороге в Софию, где 28-29 апреля состоялся неофициальный саммит министров иностранных дел НАТО. Визит Райс был назван турецкими СМИ "новой страницей в истории двусторонних отношений". Турецкие официальные лица также охарактеризовали этот визит как весьма важный. Фактически выявляется стремление Анкары воспользоваться благоприятной возможностью для дальнейшего улучшения турецко-американских отношений. Кроме того, этот 16-часовой визит Госсекретаря США имел особое значение для дальнейшего налаживания сотрудничества между двумя странами в вопросе Ирана и борьбы с курдскими повстанцами. После марта 2003 года, когда парламент Турции отказал предоставить сухопутный проход для подразделений ВС США с целью нападения на Ирак с севера, в турецко-американских отношениях наступил период охлаждения. Соединенные Штаты обвинили во всем турецкий генералитет и заявили, что впредь будут сотрудничать в основном с политическими силами страны, а именно с исламистской Партией справедливости и развития (ПСР), которая находится у власти с 2002 года. Это также соответствовало проекту США "Большой Ближний Восток", где Турции отводилась роль лидера, в лице умеренно-исламистской страны. Однако, кризисная ситуация с ядерной программой Ирана, вновь актуализировала роль Генштаба Турции. Начиная с декабря 2005 года участились визиты глав военных ведомств США в Турцию, а генералитет постепенно стал усиливать свои позиции во внутриполитической жизни страны. Несмотря на то, что ПСР будет единственно властвующей партией, по крайней мере еще до парламентских выборов осени 2007 года, а нынешний премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган является самым вероятным кандидатом в президенты, выборы которого состоятся весной 2007 года, администрация Буша начала активно налаживать отношения именно с ВС Турции.

81.  Кіпрська проблема в зовнішній політиці Туреччини.

Турецкое вторжение на Кипр произошло в 1974 году, в последние дни правления в Греции хунты «черных полковников», и стало в большой степени реакцией на бездеятельность США и Великобритании, выступавших гарантами ранее заключенного соглашения о разделе полномочий между общинами.