Канун войны в столице «третьего рейха» Новогодний вечер в Грюневальде

Вскоре после возвращения в Москву я был направлен на работу в Наркоминдел референтом по германским проблемам. В это время в советско‑германских отношениях наступило заметное затишье. В Москве между советскими представителями и германским послом Шуленбургом не было почти никаких контактов. Время от времени Шуленбург обращался с запросами о могилах немцев в разных районах СССР и по другим делам, которые могли интересовать скорее всего военную разведку вермахта, уточнявшую данные о театре намечавшихся военных действий. Естественно, что на это «любопытство» германской стороны давались уклончивые или отрицательные ответы. Ничего существенного не поступало и от нашего посольства в Берлине, если говорить о сфере официальных отношений. В этой сфере господствовал холод.

Между тем из сообщений зарубежной прессы и донесений советских дипломатов было видно, что германское правительство развивает большую активность по вербовке новых союзников и привлечению их к пакту трех держав. Одно за другим следовали сообщения о «торжественном» подписании соответствующих документов. Перед Гитлером склоняли голову реакционные правители Венгрии, Румынии, Болгарии. Берлин торопился укрепить свои позиции в Юго‑Восточной Европе.

В последних числах декабря мне предложили отправиться на работу в Берлин первым секретарем посольства.

Днем 31 декабря я вышел из вагона на перрон вокзала Фридрихштрассе в Берлине. Жилье мне было приготовлено в помещении нашего посольства на Унтер ден Линден. Здание это было построено еще в начале прошлого века и оставалось в своем первозданном виде (оно было разрушено во время одного из воздушных налетов на Берлин в конце войны). Большие залы посольства и зимний сад с экзотическими растениями отапливались с помощью калориферной системы, а в жилом корпусе высились белые кафельные печи. В моей комнате было тепло и по‑домашнему уютно.

Я решил погулять по вечерним улицам Берлина, а затем встретить Новый год в какой‑либо «бирштубе» – пивной. Но, спустившись в вестибюль, я наткнулся на одного старого знакомого, который, узнав о моих скромных намерениях, предложил присоединиться к нему:

– Мы целой компанией едем в Грюневальд к нашему военно‑морскому атташе адмиралу Воронцову. У него там большой особняк. Хорошо проведем время…

Я охотно согласился. Конечно, это было куда приятней, чем сидеть за кружкой пива в прокуренной пивной. К тому же мне представлялась возможность сразу познакомиться со многими из моих коллег.

Как и все дома в затемненном Берлине, особняк нашего военно‑морского атташе снаружи казался нежилым. Но внутри было светло, тепло и оживленно. Хозяйка дома – высокая стройная брюнетка – подносила каждому новому гостю, зябко ежившемуся после промозглой берлинской погоды, чарку водки. Кое‑кто, видимо, уже успел повторить эту процедуру: в комнате становилось шумно. Все чувствовали себя непринужденно, а в соседней комнате гостей ждал длинный, по‑праздничному убранный стол.

Радио было настроено на Москву. Михаил Иванович Калинин поздравил советских людей с Новым годом. Мы сели за стол. Раздалось хлопанье пробок шампанского… В эти минуты все, казалось, забыли о повседневных делах и заботах. Отовсюду сыпались остроты, сопровождавшиеся взрывами смеха. Мы поздравляли друг друга с Новым годом, провозглашали тосты за то, чтобы наступающий год был для нашей Родины еще одним мирным годом. Мы не знали тогда, что в уже наступившем 1941 году начнется самая тяжелая и кровопролитная война в истории нашего народа. В ту ночь война, казалось, была где‑то далеко.