118

119

Между тем ситуация, сложившаяся в царской семье, усугубляла общее ощущение нестабильности. Согласно воле отца сводный брат Федора мальчик Дмитрий получил в надел маленький город на верхней Волге. Несколько лет он тихо жил там вместе со своей матерью и родственниками из семей­ства Нагих под присмотром уполномоченных правительства. Однажды днем в 1591 году его обнаружили на дворе мертвым с перерезанным горлом. Нагие заподозрили в преступлении уполномоченного, взволновали жителей города и убили его самого и его помощников. Затем из Москвы была отправлена следственная комиссия, ее возглавлял родовитый боярин князь Василий Шуйский. Комиссия донесла, что Дмитрий (который был эпилептик) убил себя случайно сам во время иг­ры с ножом. Нагие, возбудившие жителей Углича против уполномоченного, были обвинены в превышении прав. Мать Дмитрия царица Мария была помещена в монастырь, ряд других членов семейства Нагих отправлены в отдаленные ме­ста. Казалось, дело исчерпано. Вскоре после смерти Дмитрия царица Ирина (жена Федора) родила дочь, однако этот ребе­нок умер три года спустя, оставив царя без наследников. По­скольку здоровье у Федора было плохим, очевидно, прибли­жался династический кризис.

Федор умер в 1598 году, завещав царство своей жене. Ири­на, однако, отказалась занять трон и стала монахиней. Был собран Земский собор для избрания нового царя. Борис, как действительный правитель во время царствования Федора, ес­тественно, был кандидатом. Но упоминались также имена и других бояр, и в их числе Федор Романов, троюродный брат скончавшегося царя. Любимец московского общества и чело­век лично обаятельный, Романов пользовался значительной популярностью и среди бояр, и среди простых городских жи­телей. Однако патриарх Иов благоволил Борису, и его мнение перевесило. Борис был избран царем.

Личность Бориса и трагическая его судьба сделали его имя широко известным. Человек, обладавший большим здравым смыслом, правитель с самыми добрыми намерениями, образ­цовый муж и отец, Борис на первый взгляд не похож на образ из мрачных легенд, которые о нем ходят. При воцарении во дворце он взялся за воротник своей изукрашенной царской рубашки и обещал всех в народе сделать богатыми. Он старал­ся на деле улучшить участь своих подданных. Понимая пре­восходство западного образования и техники, стал дружить с иностранцами и первым из московских правителей послал

русских юношей учиться за границу. И сыну, и дочери он дал хорошее образование и сосватал последнюю за датского гер­цога.

Но как будто сама судьба была против него, и ни один из его планов не удался. Подданные страдали от голода, жених дочери заболел и умер, никто из уехавших за границу русских юношей обратно не вернулся. А память о нем стала объектом поношений и ненависти. Он был обвинен в целой серии пре­ступлений: в отравлении царя Ивана IV, собственного трою­родного брата царя Федора, жениха собственной дочери и, главное, — в убийстве царевича Дмитрия. Историк Николай Карамзин отвергал все обвинения, исключая последнее. Эта карамзинская точка зрения преобладает в большинстве исто­рических работ с некоторыми различиями. Следуя Карамзи­ну, поэт Александр Пушкин в своем «Борисе Годунове» пред­ставил Бориса имеющим на своей совести преступление и страдающим в его искуплении. Таким же он изображается в опере композитора Мусоргского. И это при том, что нет твер­дых доказательств, что царевич Дмитрий не заколол себя. Тайна этого дела остается нераскрытой.

Правда может быть в том, что, когда Борис занял трон, его положение не было прочным, несмотря на утверждение собо­ром. У него не было престижа наследственной династии, и бо­яре теперь играли значительно большую роль в управлении, роль, которую Борис не должен был им предоставлять. К это­му добавилось элементарное невезение и народные бедствия. Три года подряд были неурожайными. Стараясь занять боль­шее количество людей, царь развернул обширную программу общественных работ и строительства в Москве, которая, одна­ко, не смогла помочь всем, кто нуждался. Смертность была высокой, и широко распространились разбои.

В условиях недовольства и брожения бояре стали более на­стойчивыми в своих требованиях. Борис нанес ответный удар, обвинив лидеров боярства в заговорах и измене. Федор Рома­нов против своего желания был пострижен в монахи под име­нем Филарета. При этом он был разлучен с женой, ставшей монахиней Марфой. Других членов семьи Романовых высла­ли на север в отдаленные места (1601 год). Некоторые бояре решили возбудить нацию против царя, используя традицион­ное уважение к старой династии.

Распространился слух, что официальное сообщение об об­стоятельствах смерти царевича Дмитрия ложно; что агенты Бориса по ошибке убили другого мальчика; что настоящему

136

137

ков Никона справедливо указывали, что временами издатели и правщики допускали торопливость и спешку. В ряде случа­ев они основывались не на старых греческих рукописях, кото­рые должны были служить основой для правки, а на недавних изданиях в Италии, которые сами не были свободны от оши­бок.

Русские поначалу были ошеломлены нововведениями, и только несколько церковных деятелей подняли голоса проте­ста. Но вскоре антиниконовское движение набрало силу. Гру­бые меры его подавления только подливали масло в огонь. Поднялись священники, монахи, аристократки, купцы, кре­стьяне, и многие высказывали готовность принять мучениче­ство за веру. Самым выдающимся среди руководителей старо­веров (как постепенно стали называть антиниконианцев) был протопоп Аввакум — человек огромной энергии и большой духовной силы, непреклонный и непокорный, для которого все, что было вне истинной церкви, не имело значения. В1653 году Аввакума арестовали и сослали в Сибирь. Многих других членов оппозиционного движения подвергли различным на­казаниям. Казалось, сторона Никона победила. Но теперь его отношения с царем стали напряженными. С течением време­ни царя стала тяготить опека патриарха. Бояре, которых воз­мущал взлет плебея на высший пост в государстве, в свою оче­редь возражали против вмешательства Никона в государст­венные дела. Никон обнаружил, что царь стал более незави­сим от него (а это представляло собой отход от предваритель­ных условий, оговоренных им с царем и боярами при избра­нии его на место патриарха).

Вследствие всего этого 20 июля 1658 года Никон сложил свое патриаршье облачение и уехал в монастырь, который по­строил для себя в 40 милях от Москвы — Новый Иерусалим. Прекратив выполнять обязанности патриарха, он не сложил с себя это звание. В церковном управлении последовал глубо­кий кризис, и царь с помощью высших церковных чинов ус­тановил временный контроль над управлением церкви.

Разрыв с патриархом не отразился на принципиальном от­ношении царя к церковной реформе. Никон устранился, но в церкви остались никониане. Однако Алексей был более мяг­ким, чем Никон. Он простил некоторых руководителей рас­кольников. В1664 году Аввакум был доставлен в Москву. Оз­лобленный своей ссылкой и воодушевленный падением пат­риарха, Аввакум отказался иметь сношения с официальной церковью и отказался от примирения с ней.

Между тем в Москве в 1666 году был собран Великий цер­ковный собор с присутствием восточных патриархов. Двое из них — Александрийский и Антиохийский — присутствова­ли лично. Двое других — Константинопольский и Иеруса­лимский — отправили своих представителей. Собор в своей повестке дня имел две главные задачи: осудить Никона за ос­тавление места патриарха и принять решение по церковной реформе. В результате единогласного голосования Никон как самый простой монах был сослан в отдаленный монастырь в северной России. После этого место патриарха освободилось и был назначен новый. Только в 1681 году Никон получил сво­боду, и ему было разрешено вернуться в Новый Иерусалим. Он умер по дороге. Осудив Никона, собор поддержал его цер­ковную реформу. Более того, предал анафеме раскольников, и этим действием завершил раскол.

На основе решений Великого собора церковные и светские власти в России стали проводить резко репрессивную полити­ку против раскольников. Несколько их руководителей были приговорены к смерти. В 1681 году на костре сожгли Авва­кума. Когда монахи Соловецкого монастыря на острове Бело­го моря отказались принять новшества, против них от­правили войска. Только после восьмилетней осады (1668— 1676) правительственным войскам удалось сломить сопротив­ление монахов. Многие раскольники решили, что приближа­ется конец света и скоро появится Антихрист. Подстрекаемые преследователями, некоторые из них впали в истерию и пред­почитали умереть, чем пассивно ожидать конца. Вместе со своими духовными руководителями они сотнями собирались в деревянных домах и поджигали себя. По некоторым оцен­кам, такому жертвоприношению подвергли себя свыше 20 000 человек. К 1700 году волна истерии и самоубийств спала, и позже регистрировались только отдельные подобные слу­чаи.

6. Крестьяне, казаки и стрельцы

В основе раскола лежали догматические и психологиче­ские причины. Однако, когда он стал фактом, раскольники нашли себя в острой оппозиции московскому правительству. С тех пор их движение вызвало симпатию всех, кто был не­удовлетворен московским правительством по собственным причинам. Вообще период 1650—1700 годов показал рост со-

138

139

циального недовольства в России. В1662 году произошли вы­ступления против денежной политики правительства и разру­шительной инфляции. Через восемь лет донские казаки воз­главили крестьянское восстание, которое потрясло основание Московского государства. В 1682 году в Москве произошел стрелецкий мятеж.

Утверждение крепостного рабства (Судебником 1649 года) крестьяне, которых оно коснулось, восприняли болезненно. Все больше и больше крестьян покидали свои дома (а к неко­торых случаях и свои семьи) и уходили в «дикое поле». Мно­гие из них направлялись в область Дона. Наплыв новых при­шельцев создал для донских казаков серьезные проблемы и вылился в социальный раскол между «старыми» и «новыми» казаками.

Прежние (также известные как «домовитые» казаки) за­нимали преимущественно лучшие рыболовные участки. Большинство из них процветали, накопив богатства не только за счет рыбной ловли, но и военным грабежом в прежних по­ходах. Теперь они хорошо обжились и хотели сохранения су­ществующего положения. «Новые казаки», или «голытьба», находили эти предприятия рискованными. Многие из них бы­ли земледельцами и хотели продолжать заниматься этим. Од­нако казацкий круг не давал им такого разрешения, так как «старые казаки» боялись, что превращение области Дона в земледельческую страну откроет дорогу для феодальных гос­под и крепостничества. Казалось, что «голытьба» не имела других средств поправить свое положение, кроме войны или походов. В1667 году один из их отрядов под предводительст­вом энергичного Степана Разина, которого они избрали своим атаманом, предпринял успешный морской поход через Кас­пийское море против Персии и вернулся с награбленной добы­чей. В результате Разин стал среди казаков — и новых, и ста­рых — популярным руководителем. Ободренный своим успе­хом, он затеял дерзкий план против Москвы, не без обоснова­ния ожидая, что крепостные крестьяне должны оказать ему всевозможную поддержку.

Стратегия Разина основывалась на захвате волжского вод­ного пути как основы для своих операций, которые начались в мае 1670 года. Застигнутое врасплох, московское правитель­ство первоначально не имело достаточно сил, чтобы остано­вить разинцев. Казаки смогли захватить гарнизоны городов вдоль Волги один за другим, начиная с Царицына. Вскоре в их руках были Астрахань, Саратов и Самара. Они казнили ко-

мандный состав гарнизонов, а также всех бояр и попавших в их руки богатых купцов. Захваченные в плен стрельцы и сол­даты приглашались присоединиться к повстанческой армии. Местное управление в завоеванных городах реорганизовыва­лось в соответствии с казацкими принципами: в каждом горо­де созывалось общее собрание горожан, где избирались все ме­стные чиновники. Так же казаки поступали с администра­цией в сельских районах. Вскоре крестьяне поднялись против своих господ на западном берегу Средней Волги, финские и ту­рецкие племена на обоих берегах Волги также присоедини­лись к движению. Повстанческая армия, казалось, готова бы­ла идти на Москву. Но к сентябрю 1670 года московское пра­вительство уже снарядило хорошо оснащенную полевую ар­мию, значительной частью которой командовали иностран­ные офицеры. В октябре после жестокой битвы эта армия сло­мила сопротивление сборных войск Разина. Разин бежал на Дон, остатки его армии рассеялись. Карательные экспедиции постепенно повсеместно восстановили царскую власть. Если Разин рассчитывал укрыться на Дону, то он ошибся. «Домо­витые» казаки отказались его поддержать и, нарушив основ­ное донское правило, схватили его и выдали московским вла­стям. В июне 1671 года он был казнен на Красной площади. Однако его популярность не умерла вместе с ним, и он стал из­любленным персонажем казацких песен и фольклора. Предо­храняя себя от повторения в будущем подобных выступле­ний, московское правительство теперь решило ограничить вольность на Дону. Все донские казаки обязаны были прине­сти клятву верности царю и, таким образом, стали его поддан­ными. Внутренняя автономия донского войска, однако, отме­нена не была.

Острые социальные противоречия, которые достигли своей наибольшей глубины во время восстания Разина, вме­сте с расколом в русской церкви подорвали конституционные основы в московском управлении. Испытывая недостаток поддержки со стороны различных социальных и религиоз­ных групп, царская администрация становилась более авто­ритарной, чем в первой половине XVQ столетия. Земские со­боры московским руководителям теперь представлялись из­лишними. И действительно, после 1654 года они в прежнем составе не созывались. Вместо них по мере надобности собира­лись специальные совещания экспертов. Боярская дума про­должала функционировать, но принцип родового старшинст­ва в назначении высших чинов армии и администрации был

140

141

отменен в 1682 году, что освободило царя от ограничений в выборе своих помощников.

Как раз в это время раздоры произошли в самой семье Ро­мановых, что понизило престиж династии. Царь Алексей был женат дважды. Его первая жена — Мария Милославская, вторая — Наталья Нарышкина. Двор разделился на две партии — одна группировалась вокруг Милославских, дру­гая — вокруг Нарышкиных. Когда Алексей умер, в 1676 го­ду, ему наследовал его старший сын от первого брака, 14-лет­ний Федор, добрый юноша, получивший хорошее образова­ние. Однако болезненность мешала ему принимать активное участие в управлении. Когда он в апреле 1682 года умер, раз­доры между двумя партиями при дворе вышли наружу. После Федора следующим по старшинству был его брат Иван, болез­ненный и апатичный 15-летний юноша, не способный пра­вить. В противоположность ему его сводный брат Петр (сын Натальи Нарышкиной) был здоровым, энергичным и разви­тым десятилетним мальчиком. Для многих высших должно­стных лиц было очевидным, что в интересах династии и Рос­сии нужно предпочесть Петра. Патриарх также благоволил к Петру и высказался за его избрание перед громадной толпой (в нее входили лица из благородных сословий и простолюди­ны), собравшейся на Красной площади. Петр был провозгла­шен царем.

Иван не возражал против этого, но его старшая сестра Софья (ей было 25 лет) не желала признать такого решения. Будучи честолюбивой и энергичной молодой женщиной, она взялась руководить партией Милославских и решила исполь­зовать в своих целях стрельцов. Во время правления Федора дисциплина стрельцов сильно упала. Поскольку платили им недостаточно для прожития, им разрешалось в мирное время торговать и заниматься ремеслами. В результате они переста­ли получать положенную им регулярную плату: их команди­ры обсчитывали их, забирали причитающиеся им по спискам деньги себе и, кроме того, заставляли стрельцов работать на себя. Администрация удовлетворила некоторые из требова­ний стрельцов, что заставило их быть еще более дерзкими. В дополнение ко всему значительное число стрельцов симпати­зировало раскольникам и было настроено враждебно к прави­тельству. Короче, в апреле 1682 года стрельцы были готовы к мятежу, и Софье и ее сторонникам не составило труда поднять их на активные действия.

Был распущен слух, что Нарышкиными убит царевич

Иван, и стрельцы бросились во дворец. Сначала они при­остановились, увидев живого Ивана, стоящего рядом с Пет­ром, но потом пришли в неистовство и убили несколько бо­яр из нарышкинской партии. Затем потребовали, чтобы Иван был провозглашен царем вместе с Петром, а царевна Софья признана правительницей. На этом дворцовый пере­ворот завершился. Софья скоро осознала, что ее правитель­ство полностью зависит от стрельцов. Теперь они потребо­вали, чтобы раскольникам было разрешено представить на обсуждение правительства соображения о своей вере. Дис­куссия между руководством двух церковных групп состоя­лась в Грановитой палате Кремля в присутствии двух ца­рей, правительницы, главы церкви и высших государст­венных деятелей. Никакого решения принято не было, но раскольники хвастались, что их доводы были сильнее. В это время Софья получила сведения, что стрельцы готовы выступить открыто. Вместе с двумя царями она выехала в удаленное место, созвала дворянское ополчение и вызвала несколько армейских полков. На стрельцов напал страх, порядок был восстановлен (сентябрь 1682 года).

Во время правления Софьи (которое продолжалось семь лет) ее фаворитом был князь Василий Голицын — просве­щенный аристократ и почитатель западной цивилизации. Он строил далеко идущие планы, включая отмену крепост­ного рабства, но его внешняя политика зависела от внут­ренней стабильности. Голицыну удалось завязать более тесные отношения с Польшей, и в 1686" году с этой страной был подписан «вечный мир». Согласно его условиям Моск­ва присоединилась к союзу христианских государств про­тив Турции, и Польша играла в нем важную роль. Как уча­стник коалиции, Москва предприняла атаку против Крым­ского ханства. В 1687 году Голицын лично повел москов­скую армию, поддержанную украинскими казаками во главе с их атаманом, на Крымский перешеек, но потерпел поражение. Второй поход через два года закончился не луч­ше. Одновременно с неудачами на юге московская полити­ка встретила препятствия на Дальнем Востоке. В 1680 году в Нерчинске был заключен договор между Московией и Ки­таем. Согласно ему русские отказывались от своих требова­ний на долину Амура⁴⁰. Таким образом, Россия теряла пря­мой выход к Охотскому морю.

142

7. Первые шаги Петра Великого

Неудачи во внешней политике подорвали престиж прави­тельства царевны Софьи. В то же время Софья сознавала, что младший из царей (от имени которого она правила), Петр, близок к своему совершеннолетию. Она, как и все ее прибли­женные, знала, что Петр наделен чрезвычайной энергией, ин­теллектуальной любознательностью и живым темперамен­том. Было ясно, что, как только Петр повзрослеет, он возьмет власть в свои руки.

Во время правления Софьи Петр жил в сельской местности вблизи Москвы. Он рос вне внимания дворца и, предоставлен­ный себе, свел знакомство с некоторыми голландскими техни­ческими специалистами из Немецкой слободы. От них Петр научился многому, что касалось судостроения и судовожде­ния, овладел также арифметикой и геометрией. В это время Петр организовал два юношеских полка и регулярно ими за­нимался.

Детский и юношеский периоды жизни Петра закончи­лись, когда он узнал, что агенты царевны Софьи подготовили покушение на его жизнь. В это время ему было только 17 лет, но с помощью нарышкинской партии он сумел произвести пе­реворот. Царевна Софья была арестована и в 1689 году заточе­на в женский монастырь; князь Голицын выслан в отдален­ный город северной России.

Юный царь Петр стал очень много заниматься военными и морскими делами. Он плавал по Белому морю вблизи Архан­гельска. Руководство правительственными делами осуществ­лялось матерью Петра и группой ее сторонников, среди кото­рых важную роль играл патриарх. Союз с Польшей продол­жал оставаться основополагающим в русской политике, и в 1695 году война с Турцией была возобновлена. Это дало воз­можность Петру приобрести военные и технические знания. Стараясь избежать военных неудач администрации Софьи, он выбрал для столкновения турецкую крепость Азов в устье До­на. В армии, выведенной Петром в поле, были и два гвардей­ских полка, сформированных из потешных отрядов его де­тства. В Воронеже Петр быстро строил суда и спускал вниз по Дону. Первая атака Азова была неудачной, но в следующем году (1696) Петр взял крепость. Захват Азова он расценил как успешное испытание новой армии и новых военных приемов.

Петр взял контроль над государством в свои руки и начал

143

проводить политику тесных политических и культурных кон­тактов с Европой.