90

91

ктике. В конце XVI века русские проникли в Сибирь из Перм­ского региона в области Среднего Урала. Есть некоторые сви­детельства, что в конце этого же столетия группа новгородцев, спасаясь от террора Ивана IV, захватила судно и, возможно, достигла Аляски через Арктический океан. На крайнем севе­ро-западе Европейской России русские мореходы продолжа­ли промысел у арктического побережья, и ряд русских мона­хов проповедовали христианство саами-лопарям. В 1553 году русский монастырь был основан в заливе Петсамо, поблизо­сти от границы с Норвегией.

Значительное количество русских и украинцев селились в речных долинах степной зоны далеко впереди укрепленных линий. Для того чтобы выжить, они должны были полагаться только на самих себя и организовываться в многочисленные военные общины. Они стали известны как казаки. Дальше в этой главе о них будет говориться много.

2. Рост Московии и упадок Новгорода

Процесс освобождения восточной России от монгольского контроля был долгим и мучительным. Как мы уже знаем, это сопровождалось важными изменениями в управлении и ад­министрации. Московия стала ведущим русским государст­вом, а авторитет ее великого князя усилился неимоверно. Но­вый облик Московии и ее международный рост внезапно поразили мир во время правления Ивана Ш (1462—1505).

Дальновидный и осторожный политик, сознающий всю выгоду своей позиции, Иван Ш подчинил себе Новгород и Тверь, и в качестве потомка Владимира Святого провозгласил западную Россию своим родовым наследством. Во внутренней политике он был прочно связан и с русскими князьями, и с бо­ярами, находившимися у него на службе. Он был первым из правителей Московии, который в больших масштабах ввел систему военных ленов (поместье), которая наиболее полно развилась при его внуке Иване IV. Он установил дипломати­ческие отношения с большим кругом западных и восточных правителей. Женитьба на византийской принцессе повысила его престиж и на Западе, и на Востоке. Итальянские художни­ки и инженеры, которых он привлек, украшали Кремль пыш­ными церквами, башнями и дворцами и модернизировали русскую артиллерию. Короче говоря, Москва, которая до это­го была незаметным и невзрачным провинциальным городом,

о существовании которого знали только немногие европейцы, теперь стала широко известной столицей молодой империи (даже если эту империю считали наполовину варварской).

Византийский брак Ивана был улажен папой, который по­средством него надеялся достичь двух целей: сделать русских паствой римской католической церкви и привлечь Московию на помощь против оттоманских турок. Ни одна из этих целей не была осуществлена, а Иван из этой сделки извлек наиболь­шую выгоду. Его невеста Софья Палеолог (ставшая его второй женой) была племянницей византийского императора. Хотя она была воспитана в Риме на идее унии и приехала в Россию в сопровождении папского легата, вскоре после прибытия в Москву она согласилась принять греческое православие (1472 год). Греки и итальянцы, которые сопровождали ее в Москву, привезли с собой традиции византийской роскоши, смешан­ные с некоторыми из художественных новаций Возрождения. После ее приезда ритуал московского двора стал гораздо более продуманным. На государственной печати Москвы появился византийский двуглавый орел.

Первая московская династия (Дом Рюрика)

Александр Невский

(Потомок Владимира Святого)

Даниил (1283—1304)

Георгий (1304—1325) Иван I (1325—1341)

Симеон (1341—1353) Иван II (1353—1359)

Дмитрий Донской (1359—1389)

Василий I (1389—1425)

Василий II (1425-1462)

Иван III (1462—1505)

Василий III (1505—1533)

Иван Г7 (1533—1584)

Феодор (1584—1598)

За год до своей женитьбы на Софье Иван Ш открыто попы­тался подчинить себе Новгород. С начала ХШ столетия Новго­род традиционно выбирал каждого нового великого князя Владимирского как своего князя, и тот подписывал договор, принимая на себя обязательство не нарушать новгородских прав. Более того, автономия Новгорода гарантировалась мон-

108

енцию и умоляли царя прекратить казни. Они были арестова­ны и подвергнуты пыткам. Через два года глава русской цер­кви митрополит Филипп (возведенный на этот пост в 1567 го­ду) в своей проповеди открыто осудил опричнину. Он был аре­стован, отправлен в провинциальный монастырь и там тайно задушен главой опричников.

Другим открытым противником опричнины был самозва­ный пророк («юродивый», как таких людей называли в Мос­ковии) Никола Салос из Пскова. В разгар грабежа этого горо­да Никола публично стал обличать царя с таким неистовст­вом, что Иван отозвал свою экспедицию и уехал обратно в Александров. В результате Псков пострадал много меньше, чем Новгород.

Опричники буйствовали почти семь лет, пока Ивану не стало ясно, что террор подрывает все Московское государство и становится опасным для его собственного управления. В 1572 году корпус опричников был распущен, хотя болыпинст^ во его членов продолжили свою службу в армии и при дворе царя. Административное деление между «двором» (как те­перь стала называться опричнина) и земщиной не было унич­тожено, но в целом ход дел принял более упорядоченное тече­ние. Боярские владения, которые ранее были конфискованы, теперь возвращались их владельцам — тем, кто пережил тер­рор.

Между тем Ливонская война все еще не была окончена. Проявлявшийся то там, то здесь террор истощал силы народа. Когда новый польский король Стефан Баторий (избран в 1576 году) повел в 1579 году свою хорошо обученную армию против России, единственным местом, где он встретил сопротивле­ние, был Псков. Гарнизон этого города отказался сдаться, по­ляки не смогли взять его штурмом. Испытывая сильный на­тиск со стороны поляков и шведов, Иван IV обратился к папе за посредничеством. Папский посланец иезуит Антонио По-ссевино сумел склонить короля Стефана на десятилетнее пере­мирие³⁷. Ивану пришлось отдать Ливонию, но он удержал все свои прежние владения по ливонской границе. Перемирие со Швецией, подписанное в следующем году, было для России менее благоприятным — Иван был принужден уступить Ин-грию, включая устье реки Невы (что полностью отрезало Рос­сию от Финского залива).

Задержанные и отброшенные обратно на запад, русские начали новое движение на восток. Инициатива в этом принад­лежала не московскому правительству, а семейству Строгано-

__ . Ю9

вых. В течение XVI века Строгановы — богатые купцы и ка­питалисты новгородского происхождения — основали про­цветающий бизнес в области Перми. Заинтересованные в по­лучении мехов и других ценностей Западной Сибири, они че­рез Урал направили туда находившийся у них на службе от­ряд казаков. Этот отряд под командой атамана Ермака насчи­тывал 540 человек и был подкреплен 300 воинами, набранны­ми в землях Строгановых. Маленький отряд, двинувшийся в поход в 1581 году, имел огнестрельное оружие, которое дава­ло определенное преимущество над противником. За два года Ермак покорил татарское ханство Западной Сибири и отпра­вил посольство к царю Ивану IV, прося его принять вновь за­воеванные земли под свою защиту. Посольство было милости­во принято царем. Но к этому времени позиции Ермака были ослаблены многочисленными попытками татар восстановить свою власть. Сам Ермак в 1584 году погиб, попав в засаду. В то же время умер Иван IV. Не желая упустить контроль над За­падной Сибирью, московское правительство отправило более многочисленные войска, которые завершили ее завоевание. В 1585 году была построена Тюмень — первая русская кре­пость в Сибири. Она стала главной базой для дальнейшего продвижения.

Ливонская война для России затянулась — она происхо­дила в условиях глубокого кризиса (социального, экономиче­ского и политического). И городские ремесла, и земледелие в центральных районах страдали от недостатка рабочей силы из-за продолжительных изъятий людей. Много крестьян, страдая от грабежей опричников, бежали на юг. Завоевание Казани открыло для земледельческой колонизации богатые земли в области Средней Волги, что вызвало массовый исход населения из центральных районов. Это явилось бедствием, потому что вся поместная система экономически основыва­лась на работе постоянных земледельцев в имениях помещи ков. Владения бояр оказались в лучшем положении, посколь­ку большинство бояр владели рабами и могли использовать их труд в дополнение к труду крестьян. До сих пор крестьяне были свободны в передвижении из одного имения в другое или могли уйти в конце сельскохозяйственного года, который приходился на Юрьев день (26 ноября).

Теперь же владельцы военных феодальных наделов заяв­ляли, что они разоряются из-за потери работников. Царь не видел других путей, как ограничение крестьянской свободы. Как предварительную меру правительство зарезервировало за

110

111

собой право объявлять определенные годы «заповедными», никому из крестьян в это время не разрешалось уходить. Пер­вым «заповедным годом» был 1581.

К общему беспорядку свою долю добавили семейные дела Ивана, они даже поставили под угрозу само существование династии. Анастасия родила ему двух сыновей: Ивана, кото­рый выглядел как нормальный и умный человек, и Федора, болезненного святошу-простака. После смерти Анастасии Иван имел поочередно более шести жен, нарушив церковный канон. Седьмая жена Мария Нагая, на которой он женился в 1580 году, родила в 1582 году еще одного сына, Дмитрия. В том же году царь решил жениться еще раз (хотя Мария была жива и пока еще оставалась его женой) и сочетать диплома­тию с браком, чтобы поднять свой престиж в Европе. Он от­правил своего посла в Англию высмотреть подходящую неве­сту среди родственников королевы Елизаветы. Не желая те­рять доходную русскую торговлю, королева не хотела сердить Ивана определенным отказом. Русскому послу было сказано, что подходит племянница Елизаветы, Мэри Гастингс, но в на­стоящее время она больна. Сношения продолжались, но ни к чему не привели. Тем временем Иван IV в припадке гнева слу­чайно убил старшего сына Ивана (1582 год). В1584 году умер сам Иван ГУ. Федор стал его преемником и последним царем этой династии.

7. Политическая и религиозная мысль

1450—1600 годы были одним из периодов религиозного и интеллектуального брожения в России. Освобождение Мос­ковского государства от татар, отделение церкви от византий­ской, падение Новгорода, учреждение самодержавия, конф­ликт между царем и боярами, интенсивные контакты с Запа­дом — все призывало к пересмотру традиций и приспособле­нию к новым обычаям. Новые идеи сталкивались со старыми, и под их влиянием некоторые из старых интеллектуальных течений приобретали неожиданный поворот.

В конце XV столетия среди русских религиозных руково­дителей выкристаллизовались два различных отношения к роли церкви в обществе. Одно можно назвать идеалистиче­ским и мистическим, другое — практическим и социальным. Первая группа продолжала традиции русского монашества второй половины XIV века, усиленного новым импульсом ви-

зантийского мистицизма. Выдающимся представителем этой группы был монах Нил Сорский, который обосновался в глу­хом месте в Северной России, за Волгой, вблизи Белого озера. Согласно представлениям заволжских старцев (как называли Нила Сорского и его последователей), главное в вере — мо­литва и духовные размышления, спасение может быть до­стигнуто через возрождение внутренних духовных сил. За­волжские старцы не одобряли церковь и монастыри за владе­ние землями и богатствами³⁸. Они не просили покровительст­ва государства и хотели, чтобы церковь была полностью неза­висима от его вмешательства.

Их оппоненты — «осифляне» (названные так по имени их лидера Иосифа, игумена монастыря около Волоколамска) подчеркивали важность социальной службы, выполняемой церковью, которая, доказывали они, требует богатств и защи­ты со стороны государства. Осифляне были готовы дать госу­дарству свое полное благословение.

Новым движением, вышедшим на сцену, была так называ­емая ересь жидовствующих. Она появилась в Новгороде после посещения его в 1471 году ученым евреем Схарией, изучав­шим философию и астрономию. Увлеченные его проповедя­ми, ряд новгородцев, включая двух священников, стали инте­ресоваться иудаизмом, а также астрономией и астрологией. В 1478 году Иван Ш встретился с двумя жидовствующими свя­щенниками, беседовал с ними и пригласил в Москву. Там они заронили много новых мыслей среди духовенства и служи­лых людей разных чинов. Не все жидовствующие принимали иудаизм полностью. Большинство из них использовало иудейскую литературу для критики различных христиан­ских догматов, а также отдельных сторон организации и практики русской церкви. Среди прочего они возражали про­тив почитания икон и ставили под сомнение право церкви иметь собственные земельные владения. В целом учение жи­довствующих было проникнуто рационалистским и реформа­торским духом.

Первыми забили тревогу по поводу распространения дви­жения жидовствующих осифляне. Они стали призывать пода­вить его строгими мерами и ссылались на деятельность испан­ской инквизиции как на лучший способ добиться этого. Нао­борот, заволжские старцы считали, что бороться с ересью можно только христианским путем. Несколько лет Иван Ш колебался — принимать ли против жидовствующих реши­тельные меры. С практической точки зрения он разделял не-

112

113

гативное отношение заволжских старцев и жидовствующих к церковным владениям. Как мы уже знаем, около 1500 года Иван конфисковал церковные земли в области Новгорода и намечал провести такую же политику в Московии. Однако на церковном соборе 1503 года осифляне были в большинстве. Иван, хотя и неохотно, отказался от своих планов; осифляне в свою очередь обещали полную поддержку самодержавия. В следующем году церковный собор прошел при полном конт­роле осифлян. Собор приговорил зачинщиков ереси к сожже­нию на костре. В течение нескольких лет с ересью было покон­чено. С этой поры осифляне взяли администрацию русской церкви целиком в свои руки. Влияние заволжских старцев постепенно сошло на нет, несмотря на то, что ряд бояр симпа­тизировали их учению.

И московское правительство, и церковные деятели (были они осифлянами или нет) видели недостаток образованности среди русского духовенства — одна из причин распростране­ния отшельничества. Сотрудничество либо с римской католи­ческой, либо с греческой интеллектуальной элитой для пере­вода большинства религиозных работ выглядело неизбеж­ным. И было вполне естественным, что предпочли греков. В 1561 году в Москву был приглашен выдающийся греческий ученый-гуманист Михаил Триволис, более известный под сво­им монашеским именем Максим. Здесь он провел всю свою ос­тавшуюся жизнь, поскольку ему не разрешалось покинуть Россию. Он перевел на славянский язык ряд византийских бо­гословских работ и выправил некоторые из церковных книг, ранее переведенных. Он также рекомендовал московской цер­кви вернуться в лоно константинопольского патриарха, кото­рый сильно негодовал на осифлян. В то же время Максим Грек был другом последователей заволжских старцев, кото­рые очень одобряли его ученость и деятельность.

Победа осифлян означала новое значение роли правителя и московской церкви в христианском мире. С этих пор возник­ла идея Третьего Рима. Она была создана как переработка ви­зантийской доктрины гармонии церкви и государства в новой международной ситуации. Византийские писатели доказыва­ли, что в средневековье центр христианской государственно­сти перешел из Рима в Константинополь — Второй Рим. Те­перь, после уничтожения Византийской империи турками, Москва, по мнению некоторых русских писателей, преврати­лась в Третий Рим в политическом и религиозном смысле. И, добавлялось к этому, это и есть последний Рим, никакого дру-

гого больше не будет. Коронация Ивана IV царем в 1547 году была связана с этой доктриной. Чтобы завершить организа­цию Третьего Рима, московский митрополит должен был при­нять сан патриарха. Это и было сделано в 1589 году во время правления Федора I. Архиепископ Иов стал первым русским патриархом.

Доктрина Третьего Рима часто трактовалась как стремле­ние Москвы к агрессивной политике и руководству религиоз­ным миром. Но в основе своей доктрина не преследовала таких целей. Те, кто формулировал ее, верили в конец мира и приближение Страшного Суда. Они просто старались сохра­нить православное христианство в чистоте как последнее убе­жище. Их последователи были менее пессимистичны и над­еялись на христианское тысячелетие, но они также интересо­вались только судьбами православия и не проповедовали кре­стового похода против внешнего мира. Прежде всего их целью было очищение своего собственного дома и исправление орга­низации русской церкви. Церковный собор был созван в 1551 году и стал известен как Стоглав, так как сборник его реше­ний был разделен на сто глав. Этот собор решил устранить раз­личные злоупотребления в церковном управлении и улуч­шить обучение. Он рекомендовал использовать только исп­равленные экземпляры церковных книг. Для избежания дальнейших ошибок при переписывании книг митрополит Макарий основал в 1553 году в Москве типографию. Печата­ние книг на славянском языке было начато в Польше в 1491 году, в Богемии в 1515 году, в Литве в 1525 году. Теперь это же начала делать Москва. Первый русский печатник Иван Федоров работал в Москве до 1565 года, когда он уехал в За­падную Россию и там продолжил свою деятельность. Печата­ние в Москве стало государственной монополией.

Религиозная полемика и новые идеи в церковной и госу­дарственной областях нашли свое выражение в многочислен­ной литературе, состоявшей из памфлетов и эпистол. Полити­ческий конфликт во время правления Ивана IV сопровождал­ся подобным же развитием политической литературы. К ее выдающимся образцам принадлежат сочинения Ивана Пере-светова, который происходил из дворянской семьи Брянского региона. В молодости он служил в польской и венгерской ар­миях, ездил по Молдавии и хорошо познакомился с турецки­ми порядками. В некотором смысле он превратился в турко­фила. В 1538 году прибыл в Москву и вступил на государст­венную службу. Когда короновался Иван Г7, Пересветов на-

114

писал несколько памфлетов и аллегорий, в которых он совето­вал царю уменьшить власть бояр и основать сильную власть, основанную на хорошо организованных и оплачиваемых ар­мии и администрации. В этой программе он был частично вдохновлен образцом турецкого правления, которое он идеа­лизировал. Пересветова можно считать выразителем мнения низших кругов дворянства, выразившего их готовность стать опорой царской власти.

Другим важным комплексом политических сочинений этого периода является полемическая переписка между Ива­ном IV и князем Курбским. Первый, естественно, защищал самодержавие, второй выступал за конституционное правле­ние в аристократическом типе. В то время как частные пись­ма Ивана IV к различным лицам показывают его способность писать живо и неформально, его полемические работы пере­гружены длинными и громоздкими отрывками из различных богословских и исторических сочинений. Работы Курбского организованы лучше и читаются намного легче. Разница их мнений характеризует интеллектуальное брожение в России этого периода. Примечателен и важен факт, что Иван стремится убедить оппонента в правоте своей позиции, а не просто уничтожить его.

8. Изобразительное искусство

Поздний монгольский и ранний постмонгольский перио­ды могут быть названы веком Возрождения в русском искус­стве. Расцвет русской живописи около 1500 года был отраже­нием раннего возрождения византийского искусства — так называемого Возрождения Палеокипа. В архитектуре это отразилось в суздальских формах в конце XV века. Через итальянских архитекторов Возрождение имело прямое влия­ние на московскую архитектуру.

Величайшим из итальянских художников, нанятых Ива­ном Ш, был Аристотель Фиораванти из Болоньи, который был одинаково искусен и как архитектор, и как инженер. Он приехал в Москву в 1475 году, и ему было поручено строитель­ство главной московской церкви — Успенского собора в Кремле. Ему было заявлено, что новый собор должен быть в суздальском стиле и похож на собор XII века во Владимире. Фиораванти изучил архитектурные формы собора во Влади­мире и других церквей в Суздале и нашел их подходящими

115

для выполнения своей задачи. В Кремле он построил удиви­тельный собор — много больший, чем суздальские церкви; он не являлся простым повторением какой-нибудь из них, но был решен в их духе. Фиораванти также участвовал в пере­стройке кремлевских и городских стен. Другой собор был по­строен в Кремле архитектором Алоизом Нови из Милана, дво­рец — Постро Антонио Солари и Марко Руффо. Строительст­во третьего кремлевского собора было поручено псковским ар­хитекторам. Таким образом, за тридцать лет в Кремле был со­здан неподражаемый архитектурный ансамбль.

Распространившийся после 1530 года в Московии совер­шенно новый архитектурный стиль являл собой полный раз­рыв с византийской традицией. Характерный вид церквей, построенных в этом стиле: колокольня повторяет очертания главного здания церкви в виде пирамиды или, в некоторых случаях, наподобие конуса. Такие церкви получили наименование "шатровых" — они назывались так по форме крыши. Наиболее выдающимся произведением этого стиля является церковь в Коломенском, приблизительно в 12 милях от Москвы, которая была завершена в 1552 году и приписыва­ется Алоизу Нови. Если Алоиз был действительно ее строите­лем, он должен был получить точные инструкции следовать стилю Фиораванти. По мнению многих историков, стиль этот является воплощением в камне деревянных сооружений се­верной России. Эта точка зрения спорная. Возможен другой ответ — влияние на московскую архитектуру форм цент­ральной Азии и посредством них — форм Индии. В любом случае московский стиль XVI века определенно замечателен.

Особый стиль у собора Покрова Богородицы (более извест­ного как собор Василия Блаженного), построенного в Москве на Красной площади в 1555—1560 годах в честь завоевания Казани. Строителями были два русских архитектора — Бар-ма и Постник (последний был псковичом). Собор решен как ансамбль, увенчанный куполами в виде луковиц. Главная ко­локольня поднимается много выше, чем остальные, будучи близка по форме к шатру. Собор украшен в изобилии, и пер­вое впечатление современного зрителя — сочетание фанта­зий русских сказок с итальянским Возрождением.

Своего полного расцвета новгородская школа иконописи достигла в последние 20 лет новгородской независимости. Новгородский стиль в его лучших образцах характеризуется ритмическими линиями и колоритом, построенным на соче­тании белых бликов и темных контуров. После присоедине-

116

ния Новгорода к Москве многие новгородские художники были переведены в Москву и пополнили там кадры мастеров. Величайшим русским художником в этот период был Диони­сий, известный своими стенными фресками в Ферапонтовой монастыре (к юго-востоку от Белого озера) в 1500 году. Его ис­кусство было навеяно школой Андрея Рублева, однако он был творческой личностью с собственными представлениями. Его стенная живопись отличается тонким рисунком и нежными красками. Он предпочитал изображать наклоненные вытяну­тые фигуры и лица. Его два сына и другие ученики продолжи­ли его традиции, но никто из них не стал равным ему.