3.1.2. Функциональные модели описания языка в начале хх в.

3.1.2.1. Лингвистическая концепция к. Фосслера, ее гумбольдтианские основы и развитие в начале хх в.

К. Фосслера называют первым из филологов ХХ столетия, воспринявшим дух концепции В. Гумбольдта и предпринявшим попытку создать теорию языка, основывающуюся на принципах динамизма, высвечивающую творческий  характер языка как непрерывно возобновляющейся деятельности  свободного индивида. Один из важнейших философских принципов его концепции – антипозитивизм. Он обозначает существо своего подхода к языку как  «эстетический идеализм”, противопоставив его позитивизму как философской программе исследования не только младограмматиков, но и Соссюра. 

Но если идеалистический, каузальный принцип получает действительное отражение в развитии языка, тогда все явления, относящиеся к дисциплинам низшего разряда — фонетике, морфологии, словообразованию и синтаксису, — будучи зафиксированы и описаны, должны находить свое конечное, единственное и истинное истолкование в высшей дисциплине — стилистике. Так называемая грамматика должна полностью раствориться в эстетическом рассмотрении языка.

 (Karl Vossler, Positivismus und Idealismus in der Sprachwissenschaft, Heidelberg, 1904).

Основное различие идеалистической концепции и методологического позитивизма, по К. Фосслеру, находится в том, что позитивист не поднимается над описанием материала, представляя лишь наблюдаемые факты, не пытаясь понять причины описанного положения дел, в то время как идеалистический взгляд в центр концепции ставит поиск причинности в том или ином состоянии языка.

Описание языка при описательном позитивистском подходе сводится к расчленению живого механизма языка на составляющие его элементы – звуки, морфемы, слова. Но реально действующий живой механизм языка, в котором проявляется его творческое существо, есть текст, в котором оказываются синтезированными единицы, столь старательно описанные в рамках позитивистского подхода.  Фосслер подчеркивает - именно только в составе текста эти единицы имеют свое реальное существование. Важно также и то, что только через текст возможно понять глубинную каузальную связь языка и личности, языка и народа. Вследствие этого ведущей лингвистической дисциплиной в концепции эстетического идеализма становится стилистика, которая одновременно является культуроведческой дисциплиной.

3.1.2.2. Филологический контекст формирования функциональных моделей языка. М. Бахтин, филологи круга Бахтина

Интерпретация языка как деятельности, значимость описания языка через динамические структуры живых высказываний, имеющих непосредственного автора и адресата, является органической частью общефилософской концепции М. Бахтина. Критика теории Соссюра, направленной на извлечение из живой речевой деятельности абстрактных инвариантов – системы единиц и правил, объединяющих всех говорящих, непосредственно перекликается в теории М. Бахтина с неприятием позиции современной этики и эстетики. Эти науки ориентированы на выявление всеобщих рациональных моделей морали, отличаются невниманием к конкретно-историческим моментам бытия человека, отрицанием значимости конкретного акта-поступка. Остро критикуется эта всеобщая особенность современной  Бахтину философии и гуманитарной науки, корни которой кроются в рационализме.

Вследствие этого исследователем ставится  задача осмыслить, отрефлексировать конкретность поступка, поступающего нравственного субъекта, руководствующегося в своих действиях не общими законами, но исходящего из индивидуальной ответственности в данной ситуации.  Такой факт события-поступка не может быть описан в абстрактных научных терминах, он может быть «лишь описан и участно пережит».

Критика рационализма распространяется и на лингвистику, прежде всего учение Ф. де Соссюра: «Система языка – продукт рефлексии над языком, совершаемой вовсе не сознанием самого говорящего на данном языке и вовсе не в целях самого непосредственного говорения … язык противостоит индивиду как нерушимая, непререкаемая норма, которую с точки зрения индивида можно только принять»  (Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. Л., 1930).

Филологи круга Бахтина выступают против объективирования языковой системы, приписывания этой интеллектуальной абстракции  свойств некоей реальности. Для Бахтина же действительным модусом бытия языка является речевое действие, высказывание. 

Теории языка как системы инвариантов, извлекаемых из речи, которая есть собрание единичных, случайных фактов, М. Бахтин противопоставляет теорию высказывания и жанров речи. Высказывание, согласно этой теории, представляет собой проблемный узел исключительной важности, являясь реальной единицей  языкового общения. Язык, по Бахтину, слагается из элементов, выделенных из реальных единиц речевого потока – высказываний. Существенными чертами высказываний как квантов воплощенного языка являются смысловая и коммуникативная цельность, способность вызывать ответную реакцию коммуниканта, связи с другими высказываниями той же тематической сферы. Для Бахтина существенно важно было подчеркнуть принципиальное различие единиц, выделяемых в системе описания языка «по Соссюру», и единиц речевого общения. Так, с высказыванием соотносимо предложение, любое предложение может фигурировать в качестве законченного высказывания, но в этом случае оно восполняется рядом  очень существенных моментов неграмматического характера, в корне меняющих его природу. Высказывание принадлежит речевому жанру, т.е. некоей типической  форме высказывания, протекающего в типической ситуации. Жанр как-то ограничивает высказывание, его произвольность. Но жанр не является единицей жесткой языковой системы. Он гибок, пластичен, приспосабливается к меняющимся жизненным ситуациям, устанавливая связь с адресатом,  являясь залогом понимания высказывания.

В понимании языка как воплощенной речевой деятельности, отливаемой в гибкие, характерологически определенные формы речевых жанров, существенно важное значение занимает идея диалогичности общения, значимости роли  адресата, «другого»:  «индивидуальный речевой опыт всякого человека формируется и развивается в непрерывном и постоянном взаимодействии с чужими индивидуальными высказываниями. Этот опыт в известной мере может быть охарактеризован как процесс освоения — более или менее творческого — чужих слов (а не слов языка). Наша речь, то есть все наши высказывания..., полна чужих слов, разной степени чужести или разной степени освоенности, разной степени осознанности и выделенности» («Проблема речевых жанров». — М. М. Бахтин, Литературно-критические статьи, М., 1986, стр. 460).