III. «Теория контраста».

С середины 90-х годов XIX века Милюков работает и постепенно публикует свой капитальный труд «Очерки по истории русской культуры» (сочинение переиздано в обновленном виде в 1930-е годы). Целью научного исследования, имевшего социологическую направленность, было установление специфики исторического развития России.

Согласно Милюкову, европейское общество развивалось естественно, в результате внутренних процессов – «снизу вверх». Первоначально сложился низший слой оседлого крестьянства, потом вырос средний слой феодальных землевладельцев, оформились сословия и установились развитые феодальные отношения собственности. В силу экономической необходимости возникли города. Развитие европейского общества завершило появление централизованной государственной власти. Таким образом, общественное развитие обусловило государственный строй.

В России, напротив, непрерывные колонизационные процессы, связанные с беспрерывным расселением русского народа, мешали росту плотности населения, что предопределило крайнюю неразвитость и примитивность социального и экономического строя страны. Подобную ситуацию Милюков окрестил «жидким элементом» русской истории. Хозяйство древней России было в высшей степени экстенсивным и люди довольствовались потреблением даровых продуктов природы (охота, рыболовство, бортничество). Только растрата зоологических богатств переориентировала население на земледелие. Однако этот переход завершился в центральных районах России лишь к концу XVI века, а на окраинах – еще позже.

Редкость и бродячее состояние населения, господство натурального хозяйства, невозможность сбыта земледельческих продуктов привели к тому, что высшее сословие не особенно дорожило землей. Его представители в качестве «вольных слуг» свободно странствовали из удела в удел. При этом Милюков придерживался теории удельного порядка на Руси, признавая, однако, существование «родовых черт феодального строя».

Одним из первых оседлых жителей Северо-Восточной Руси становится князь, вокруг которого сложилась государственная организация. Исходя из потребностей внешней самозащиты государство само создает сословия и крупную земельную собственность, проводит закрепощение сословий

В результате Милюков пришел к антитезе между прочным и оседлым Западом и «подвижной» Русью. В России с её примитивным экономическим фундаментом и примитивной социальной сферой общество и государство развивались наизнанку в сравнении с Западом – «сверху вниз». Вследствие внешних причин государство воздействует на общество. Государство выступает как верховный демиург: оно формирует сословия, основывает города, насаждает промышленность и воздействует на культуру. Отсюда возникает гипертрофированная роль государства при пассивности общества. Россия проходит аналогичные Европе вехи развития, но частью своеобразно и, как правило, с историческим запозданием и всеми вытекающими из этого последствиями.

Своеобразная историческая схема Милюкова расходилась с концептуальными основами Московской школы. Её конечные выводы скорее подтверждали на новом историко-экономическом и этнографическом материале положения Государственной школы. Милюковскую схему противопоставления исторического развития России и Европы Павлов-Сильванский не вполне удачно назовёт «теорией контраста», и настоящее клише закрепится в историографии.

Вывод

Даже среди блестящего созвездия учеников В.О. Ключевского П.Н. Милюков выделялся своей эрудицией и нетривиальным взглядом на прошлое и настоящее России. Академической карьере Милюков предпочел политическую борьбу. Она в свою очередь надолго отдалила ученого от науки. Революция 1917 г. обернулась поражением русского либерализма, и Милюков оказался в эмиграции, где он возобновил свои занятия историей. В советской историографии Милюкова традиционно называли идеологом российского империализма. Негативный политический ярлык затруднял объективную оценку научного наследия историка. Одним из первых его заслуги перед отечественной наукой подчеркнул ленинградский исследователь А.Н. Цамутали, буквально вернувший биографию Милюкова в историографический контекст. Современная историография признает, что незаурядный ум и лидерские амбиции Милюкова обещали стать залогом дальнейшего расцвета Московской школы историков, однако и того, что успел свершить Милюков достаточно, чтобы причислить его к самым выдающимся русским историкам рубежа XIX-XX веков.