3. Композиционная структура

В композиционном плане статью можно разделить на четыре части. Первая, в которую входит также и эпиграф, упоминающий персонажей комедии «Чудаки» Пролаза и Высоноса, являет собой описание Пушкиным причин, побудивших его к написанию статьи. Вторая представляет выполненный в ироничном ключе поиск того, кто мог бы являться адресатом высказывания Греча – перечисляя литераторов, Пушкин указывает также на очевидную вторичность «Северной пчелы» и её неспособность конкурировать с иными изданиями («Г-н Воейков? Но сей замечательный литератор известен более изданием Хамелеонистики, остроумного сбора статей, в коих выводятся на чистую воду некоторые литературные плутни. Ловкие издатели «Северной пчелы» уж верно не станут, как говорится, класть ему пальца в рот, хотя бы сей палец был и знаменитый, вышеупомянутый мизинчик.Г-н Сомов? Но, кажется, «Литературная газета», совершив свой единственный подвиг — совершенное уничтожение (литературной) славы г. Булгарина, — почиет на своих лаврах, и г. Греч, вероятно, не станет тревожить сего счастливого усыпления, щекотя газету проказливым мизинчиком»). Третья часть содержит развенчание Пушкиным убеждения Греча в гениальности Булгарина; последний подвергается жёсткой критике, почти открыто именуется плутом и шарлатаном, а употреблённый в отношении него Гречем эпитет «блаженный» - глупостью либо не смешной шуткой. Наконец, завершается статья проспектом романа «Настоящий Выжигин», названия глав которого представляют собой аллюзии к некоторым неприятным моментом булгаринской политико-общественной и литературной биографии.

4.Жанровая специфика

Пасквиль.

5. Языковые особенности публикации

В статье «Несколько слов о мизинце г. Булгарина» Пушкин отходит от традиционных для него составляющих полемики – пародийного стиля написания и ложной защиты оппонента, под которой скрывается сатирическое осмеяние. Тон статьи более резок в сравнении с предыдущей работой «Торжество дружбы» - в частности, в «Нескольких словах…» Пушкин почти открыто называет Булгарина плутом, негодяем и шарлатаном, а Греча, который скрывается под наименованием «китайского журналиста», обвиняет в двуличности («я не похожу на того китайского журналиста, который, потакая своему товарищу и в глаза выхваляя его бредни, говорит на ухо всякому: «Этот пачкун и мерзавец ссорит меня со всеми порядочными людьми, марает меня своим товариществом; но что делать? он человек деловой и расторопный!»). Присущие же полемики Пушкина черты, воплотившиеся в проспекте романа «Настоящий Выжигин», в ироническом тоне знакомящем читателя с биографией Булгарина, приобрели гротексные черты и стали, по сути своей, не тонкой и остроумной пародией, а открытым и злым пасквилем. Причной для столь радикальной перемены тона, очевидно, служит тяжесть оскорбления, нанесённого Пушкину Гречем («Г-н Греч в журнале, с жадностию читаемом во всей просвещенной Европе, дает понимать, будто бы в мизинце его товарища более ума и таланта, чем в голове моей! Отзыв слишком для меня оскорбительный!»)

6. В каком издании было опубликовано Чаадаев. «Философические письма. Письмо первое»

1. Основная тема

Первое философическое письмо Чаадаева посвящено российским истории и быту, содержат анализ ранних этапов развития и становления государства, а также его состояния в современный писателю период. Оценке и критике подвергаются также религия и духовные ценности русского народа.

2. Идея

Согласно взглядам Чаадаева, российская цивилизация «своеобразна» - она, раскинувшись от Одера до Берингова пролива, тем не менее, не принадлежит ни Востоку, ни Западу и более того – значительно отстаёт от них в развитии. Так, Чаадаев утверждает, что Россия ещё только начинает приоткрывать истины, уже давно известные другим народам, пусть даже и гораздо более отсталым. Ранние годы истории, прошедшие в дикости и варварстве, по словам писателя, не оставили в умах россиян ровным счётом ничего – а это, в свою очередь, предопределило отсутствие каких бы то ни было устремлений и ориентиров даже спустя многие века. «Ни у кого, – пишет Чаадаев - нет определенной сферы деятельности, нет хороших привычек, ни для чего нет правил, нет даже и домашнего очага, ничего такого, что привязывает, что пробуждает ваши симпатии, вашу любовь; ничего устойчивого, ничего постоянного; все течет, все исчезает, не оставляя следов ни вовне, ни в вас. В домах наших мы как будто определены на постой; в семьях мы имеем вид чужестранцев; в городах мы похожи на кочевников, мы хуже кочевников, пасущих стада в наших степях, ибо те более привязаны к своим пустыням, нежели мы к нашим городам». Окидывая взглядом историю России, Чаадаев обнаруживает в ней «мрачное и тусклое существование», где нет внутреннего развития. Эти мысли приводят его к размышлению о народах, которые представляют собой "нравственные существа". Как и прочие существа, они имеют внутреннее строение: инертные массы ("косные громады") и мыслители (друиды). При этом народы Запада образуют единую Европу, суть которой в идеях долга, справедливости, права и порядка. Чаадаев отрицает идею множественности цивилизаций, ибо неевропейские формы быта он рассматривает как "нелепые отступления", а благоденствие Европы – как следствие обретения ею истины.