3. В чем состоит специфика экономического подхода к рациональности?

Понимание рациональности и фиксация ее пределов стали ключевыми предпосылками, на базе которых определяется характер экономических действий. Человек, согласно современной экономической теории, волен отречься от максимизации полезности, способен следовать альтруистическим мотивам, может оказаться профаном, ошибающимся на каждом шагу. Но для того чтобы его действие считалось “экономическим”, он обязан вести себя рационально. С тех пор, как В. Парето разделил логические и нелогические действия, рациональность по существу превратилась в основной критерий, отделяющий для большинства исследователей экономическое от неэкономического. В конечном счете, экономическое попросту отождествляется с рациональным. Так, по убеждению Л. Мизеса, “сферы рациональной и экономической деятельности... совпадают. Всякое разумное действие есть одновременно и действие экономическое. Всякая экономическая деятельность рациональна”. Этим отождествлением достигается логическая ясность и решается проблема количественного измерения, столь выгодно отличающая экономическую теорию от социальных дисциплин. Имея в виду особую важность проблемы рациональности для объяснения экономических и социологических подходов к мотивации хозяйственной деятельности, мы уделим ей далее особое внимание.

Людвиг фон Мизес. Социализм.

Все теоретические изыскания - как классических экономистов, так и современных - начинались с принципа экономичности. Принцип экономичности есть общий закон рациональной деятельности, а вовсе не специфический закон деятельности, которая представляет собой предмет экономического исследования. Невозможно разделить и рациональные действия в соответствии с их целями и рассматривать в качестве предмета экономической науки только те действия, которые направлены на обеспечение человечества продуктами внешнего мира. Против такого подхода есть убедительное возражение, а именно: в конечном итоге создание материальных благ служит не только тем целям, которые мы называем экономическими, но и множеству других целей.

Разделение мотивов рациональных действий предполагает двойственное понятие действия: действие, совершаемое по экономическим мотивам, и действие, совершаемое по неэкономическим мотивам, что абсолютно не согласуется с необходимым единством воли и действия. Теория рационального действия должна охватывать такое действие как целостное.

Действия, основанные на разуме, которые в силу этого могут быть поняты только исходя из разума, знают только одну цель - наибольшее удовольствие действующего индивидуума. Достичь удовольствия, избежать страдания - таковы его намерения. На языке современных экономистов удовольствие следует понимать как достижение всего того, что представляется человеку желательным, всего, что он хочет и к чему стремится (максимизация полезности).

В общем, люди действуют только потому, что они не полностью удовлетворены. В стране вечного довольства никто не действует. Действие вырастает только из нужды, из неудовлетворенности. Это целенаправленное стремление к чему-либо. Если бы люди имели в избытке все ресурсы (природные, собственные силы, время и др.), так что могли бы достичь полного удовлетворения нужд, тогда они могли бы пользоваться ими необдуманно. На деле, однако, ресурсы ограничены, и их приходится использовать так, чтобы удовлетворить сначала наиболее насущные нужды, расходуя на каждую потребность по возможности наименьшее количество материалов. Сферы рациональной и экономической деятельности, таким образом, совпадают. Всякое разумное действие есть одновременно и действие экономическое. Всякая экономическая деятельность рациональна. Все рациональные действия в первую очередь есть действия индивидуальные. Все человеческие действия, поскольку они разумны, можно рассматривать как обмен одного состояния на другое. Человек использует хозяйственные блага, личное время и труд, чтобы получить наивысшую степень удовлетворения, возможную при данных обстоятельствах. Люди пренебрегают удовлетворением менее настоятельных нужд ради более настоятельных потребностей. В этом суть экономической деятельности - в осуществлении актов обмена. Каждый человек, который в ходе экономической деятельности выбирает из двух потребностей, только одна из которых может быть удовлетворена, тем самым выносит ценностное суждение. Такие суждения прямо и непосредственно соотносятся с самоудовлетворением.

Как правило, любой здравомыслящий человек способен оценить блага, готовые для потребления. При очень простых условиях ему не сложно составить суждение и об относительной важности для него факторов производства. Однако когда условия усложняются, и связи между вещами устанавливаются с трудом, для оценки могут потребоваться более точные вычисления. Чтобы решить, стоит ли приниматься за дело, нужны тщательные расчеты. Для расчетов нужны какие-то мерные единицы. В экономике, базирующейся на обмене, объективная меновая ценность благ становится мерной единицей. Красота местности или здания, здоровье народа, честь индивидуума или нации, если люди признают это имеющим значение, даже не участвуя в отношениях обмена (поскольку не имеют хождения на рынке), являются полноправными мотивами рационального действия - не хуже тех, которые принято называть экономическими.

Настоящие задачи рационального хозяйственного управления: какие средства (в экономическом смысле) использовать для достижения поставленной цели. При отсутствии критериев рациональности производство не может быть экономичным.

Экономическая деятельность есть деятельность рациональная. И поскольку полное удовлетворение невозможно, сфера экономической деятельности совпадает со сферой рационального действия.

Область "экономического" есть то же, что область рационального, а "чисто экономическое" - это всего лишь область, в которой возможны денежные вычисления.

В конечном счете, для человека есть всего лишь одна цель: достижение наибольшего удовлетворения. Сюда включено удовлетворение всех видов человеческих желаний и потребностей независимо от их природы: материальной или нематериальной (духовной).

Удовлетворение субъективно. Физиологическая природа человека и традиционная общность взглядов и эмоций порождают далеко идущее сходство в оценке потребностей и способов их удовлетворения. Именно это сходство оценок делает возможным существование общества. В силу общности целей люди способны жить вместе.

Обычное разделение между экономическими и неэкономическими побуждениями обесценивается тем, что, с одной стороны, цели экономической деятельности лежат за пределами экономики, а с другой - вся рациональная деятельность есть деятельность экономическая. Вместе с тем есть хорошие основания для выделения "чисто экономической" деятельности (т. е. деятельности, поддающейся денежной оценке) из всех других. Как мы уже видели, за пределами сферы денежных расчетов остаются только промежуточные цели, поддающиеся непосредственной оценке. Значит, есть нужда в обращении к таким суждениям. Признание этой нужды и составляет основу для рассматриваемого нами различения.

Прежде всего, дадим исходное определение рациональности — в духе теоретиков социального выбора — как последовательного отбора лучших вариантов на пути к достижению поставленной цели. На наш взгляд, принципиальный водораздел между позициями эконом-социолога и традиционного экономиста проходит в данном случае по следующим логическим линиям:

• Рациональность теоретических построений не может непосредственно вменяться субъектам хозяйствования.

• Рациональность следует считать не константой человеческого поведения в экономике, а скорее переменной величиной.

• Рациональность не исчерпывается следованием экономическому интересу.

• Рациональность не имеет универсального внесоциального содержания.

Начнем с первой проблемы. О чьей рациональности собственно идет речь в экономической теории — внешнего наблюдателя (экономиста, социолога), обладающего полнотой информации и исследующего внешние проявления хозяйственного поведения, или самого хозяйствующего субъекта? Ясно, что последний чаще всего не обладает полной информацией, не стремится к ее получению, не всегда последователен в своих поступках, наконец, часто бывает мотивируем чем-то иным, нежели чисто экономическим интересом. С позиции наблюдателя, сплошь и рядом хозяйственник ведет себя крайне нерационально. Но мы забываем, что он может следовать иной логике.

Экономический подход к рациональности. Какой общий вывод следует из анализа разных взглядов на природу интереса? Понимание рациональности и фиксация ее пределов стали ключевыми предпосылками, на базе которых определяется характер экономических действий. Человек, согласно современной экономической теории, волен отречься от максимизации полезности, способен следовать альтруистическим мотивам, может оказаться профаном, ошибающимся на каждом шагу. Но для того чтобы его действие считалось “экономическим”, он обязан вести себя рационально. С тех пор, как В. Парето разделил логические и нелогические действия, рациональность по существу превратилась в основной критерий, отделяющий для большинства исследователей экономическое от неэкономического. В конечном счете экономическое попросту отождествляется с рациональным. Так, по убеждению Л. Мизеса, “сферы рациональной и экономической деятельности... совпадают. Всякое разумное действие есть одновременно и действие экономическое. Всякая экономическая деятельность рациональна”. Этим отождествлением достигается логическая ясность и решается проблема количественного измерения, столь выгодно отличающая экономическую теорию от социальных дисциплин. Имея в виду особую важность проблемы рациональности для объяснения экономических и социологических подходов к мотивации хозяйственной деятельности, мы уделим ей далее особое внимание.

Прежде всего дадим исходное определение рациональности — в духе теоретиков социального выбора — как последовательного отбора лучших вариантов на пути к достижению поставленной цели. Определение это только кажется элементарным. На самом же деле оно, напротив, таит в себе массу методологических трудностей. На наш взгляд, принципиальный водораздел между позициями эконом-социолога и традиционного экономиста проходит в данном случае по следующим логическим линиям:

• Рациональность теоретических построений не может непосредственно вменяться субъектам хозяйствования.

• Рациональность следует считать не константой человеческого поведения в экономике, а скорее переменной величиной.

• Рациональность не исчерпывается следованием экономическому интересу.

• Рациональность не имеет универсального внесоциального содержания.

Начнем с первой проблемы. О чьей рациональности собственно идет речь в экономической теории — внешнего наблюдателя (экономиста, социолога), обладающего полнотой информации и исследующего внешние проявления хозяйственного поведения, или самого хозяйствующего субъекта? Ясно, что последний чаще всего не обладает полной информацией, не стремится к ее получению, не всегда последователен в своих поступках, наконец, часто бывает мотивируем чем-то иным, нежели чисто экономическим интересом. С позиции наблюдателя, сплошь и рядом хозяйственник ведет себя крайне нерационально. Но мы забываем, что он может следовать иной логике.

Экономист выбирает логику “объективной рациональности”. Он признается в том, что не знает, рационально ли поведение хозяйствующих субъектов в действительности, но оценивает его так, будто оно рационально (предпосылка “as if rational”). По мнению Й. Шумпетера, во множестве случаев экономист вполне способен обойтись без “субъективной рациональности”, особенно если в его распоряжении имеются полные данные о поведении людей и фирм. Но если таких данных не хватает, то “субъективная рациональность” может оказаться весьма полезной.

Социологи, наоборот, зачастую склонны дискриминировать “объективную рациональность”, считая, что, во-первых, сама позиция исследователя во многом субъективна, а во-вторых, нет принципиального разрыва между обыденным и экспертным знанием. Признавая, что разделение на “объективную” и “субъективную” рациональность выглядит довольно грубо, мы все же придерживаемся мнения о нетождественности теоретического и обыденного уровней рационализации. И проблема соотнесения рациональностей хозяйствующего субъекта и интерпретатора для нас сохраняет свое значение.

Теперь перейдем к анализу теоретических схем. Для экономиста фиксированная степень рациональности чаще всего становится априорным предположением. А проблема “преодоления” многообразия хозяйственных мотивов решается путем отбора основного мотива и конструирования иерархий, где “экономическое” оказывается выше “неэкономического”, а “рациональное” — выше “иррационального”. Подобный подход открывает возможность построения единой шкалы конфликтных целей. Самая известная мотивационная модель ранжирования потребностей человека предложена психологом А. Маслоу. Как ведет себя в ее рамках рационально организованный индивид? Потребности более высокого порядка становятся актуальными для него лишь после того, как удовлетворяются потребности более низкого порядка. Иными словами, пока человек голоден, его особенно не заботят трудности социализации, повышения престижа и т.п. Когда он, наконец, получает свой кусок хлеба, он начинает задумываться над тем, как его себе гарантировать и обрести уверенность в завтрашнем дне. Если такая уверенность появилась, то актуализируется потребность в общении. Затем приходит жажда уважения, а уж напоследок наступает черед возвышенных духовных потребностей.

Утверждают, что эта схема никогда не находила достаточно обстоятельного эмпирическо­го подтверждения. Потребности человека, судя по всему, организованы несколько более сложным образом: он способен в принципе пренебрегать заботами о хлебе насущном ради потребностей более высокого уровня. Тем не менее, модель А. Маслоу приобрела огромную популярность. И по своей идеологии она вполне устраивает экономистов, ибо предлагает логически простую и в то же время универсальную схему объяснения последовательности человеческих действий. Однако, вводя однозначную устойчивость предпочтений, она чудовищно обедняет социальный мир хозяйствующего человека и выражает, прямо скажем, невысокое мнение о его способностях. Ведь помимо ранжирования своих предпочтений, человек способен и на более сложный выбор — между разными иерархиями иди, говоря словами А. Сена, на “ранжирование ранжирования”.

Продолжение вопроса №3!

Теперь перейдем к анализу теоретических схем. Для экономиста фиксированная степень рациональности чаще всего становится априорным предположением. А проблема “преодоления” многообразия хозяйственных мотивов решается путем отбора основного мотива и конструирования иерархий, где “экономическое” оказывается выше “неэкономического”, а “рациональное” — выше “иррационального”. Подобный подход открывает возможность построения единой шкалы конфликтных целей. Самая известная мотивационная модель ранжирования потребностей человека предложена психологом А. Маслоу. Как ведет себя в ее рамках рационально организованный индивид? Потребности более высокого порядка становятся актуальными для него лишь после того, как удовлетворяются потребности более низкого порядка.

Утверждают, что эта схема никогда не находила достаточно обстоятельного эмпирическо­го подтверждения. Потребности человека, судя по всему, организованы несколько более сложным образом: он способен в принципе пренебрегать заботами о хлебе насущном ради потребностей более высокого уровня. Тем не менее, модель А. Маслоу приобрела огромную популярность. И по своей идеологии она вполне устраивает экономистов, ибо предлагает логически простую и в то же время универсальную схему объяснения последовательности человеческих действий. Однако, вводя однозначную устойчивость предпочтений, она чудовищно обедняет социальный мир хозяйствующего человека и выражает, прямо скажем, невысокое мнение о его способностях.