7.«Университетский узел» и профессиональный комплекс

Как уже отмечалось ранее, Т. Парсонс считает университеты «замковым камнем профессиональной арки». Университеты принимают на себя важные функции, без которых профессиональный комплекс был бы нежизнеспособным:

1. воспроизводство профессионалов;

2. социализация (в процессе обучения индивид усваивает ценности, нормы своей профессиональной группы);

3. производство и передача профессионального знания;

4. регулирование рынков профессиональных услуг через выдачу дипломов и сертификатов;

5. легитимация профессионального знания.

Однако университеты не сразу приняли не себя перечисленные функции: в своих работах Т. Парсонс описывает изменения места университетов в формировании профессионального комплекса.

Исторически складывались две модели высшего образования, которые обозначили разные подходы к пониманию профессионализма. Первую модель можно назвать Континентальной системой, которая кристаллизовалась приблизительно в XVI веке, и была организована вокруг четырех факультетов: теологии, философии, права и медицины. На Континенте именно университет стал главным центром развития профессий. Университеты выполняли очень важную функцию создания формально образованного класса, подводя креденциальный фундамент под слой состоятельной аристократии. Кроме того, юридические факультеты в Континентальной системе стали основными поставщиками образованных чиновников для государственных аппаратов. На Континенте частная легальная практика по своему статусу уступала государственной службе. В Англии, напротив, юридические факультеты в этом смысле не были развиты, также как право не имело особых отношений с гражданской администрацией.

Континентальные университеты стали частью государственного аппарата. Континентальная модель профессий, в свою очередь, формировалась через трансформацию найма в бюрократической иерархии, с помощью усиления академического креденциализма и государственного влияния. Согласно Континентальной модели автономия профессий была основана на бюрократическом ресурсе, который предоставлялся государством. Бюрократия, выдача академических степеней и квазиаристократический стиль жизни сплавляясь, образовали континентальное представление о профессии. Изначально существовало дворянство как модель статусной группы, которая получила собственную ауру бюрократов. Затем креденциальная революция перенесла эту ауру дальше к другим занятиям. «Большинство «политических» чиновников, согласно немецкой системе, ‑ в противоположность другим странам ‑ равны по качеству всем остальным, так как получение этих постов тоже связано с университетским обучением, специальными экзаменами и определенной подготовительной службой».

Вторая модель высшего образования, давшая имя модели профессионализма называется Англосаксонской. Она формировалась главным образом в Англии, а затем в США. В Англии длительное время существовало только 2 университета ‑ Оксфорд и Кембридж, оба внутренне организованы в форме колледжей, имеющих слабую специализацию. Характер университетских традиций с сильными религиозными основами делал английские университеты в чем-то схожими с теологическими факультетами, и с этим, вероятно, связана их неудача в сфере прикладных профессий, таких как право и медицина

В Англии на протяжении столетий не было альтернативы Оксфорду и Кембриджу: остальные учебные заведения намного им уступали по своему статусу и привилегиям. Естественно, Оксфорд и Кембридж не могли справиться с возрастающим спросом на подготовленных профессионалов. Оба университета оккупировались отпрысками из аристократических семей, которым суждено было занять высшие государственные посты Британской Империи. К тому же деятельность практикующего профессионала (в частности врача) не соответствовала образу «джентльмена», который не мог заниматься чем-либо даже отдаленно напоминающим настоящему формируется вне бюрократических рамок, установленных государством. Идеальный профессионал, согласно Англосаксонской модели ‑ это частный практикант в собственном бизнесе. Он не подвержен давлению со стороны вышестоящих должностных лиц или бюрократической системы; его доход составляют вознаграждения, напрямую получаемые от клиента, а не от какого-либо третьего участника

Континентальная и Англосаксонская модели университетов и профессий относятся к начальному этапу развития профессионального комплекса. Промышленная революция и идеология эпохи Просвещения изменили университетский и профессиональный мир. Наиболее ярко эти изменения отразились в становлении высшего образования и профессий в США.

Взаимодействие университетской системы с практикующими профессиями в США началось с медицины и дальше продвигалось медленно и с большими трудностями в областях права и инженерного дела. В случае с медициной, решающим стимулом стало перенесение европейской научной медицины на американское медицинское образование и вместе с этим появление новых форм практики. Первостепенное лидерство принадлежало бактериологии, использовавшей штаммы Пастера и Коха, для предупреждения инфекционных заболеваний и движения к сепсису в хирургии. На этой основе разрастающийся процесс разветвлялся на многие сферы органической медицины, особенно выделяясь в патологии и более медленно в психологии, и, наконец, в социальных областях. Более прямым каналом расширения влияния были американские ученые-медики и предприниматели, которые учились в Европе, преимущественно в Германии, в последнюю треть XIX столетия и принесли с собой оттуда новые знания. Особенно ярко эта тенденция проявилась в первом поколении выпускников Медицинской Школы Джона Хопкинса.

Постепенно американские университетские факультеты становятся центром тяжести не только обучения и, следовательно, механизмов с которыми академические профессии легитимируют себя, но также выполняют функцию новых профессионализованных исследовательских центров. Исследования становятся преимущественным источником основного набора факторов управляющих динамикой общества как целого: наиболее рельефно это проявилось в сфере технологии, но продолжает распространяться и дальше.

Наряду с широким кругом «технических» функций, связанных с научными исследованиями и обучением будущих профессионалов, университеты сегодня принимают на себя более широкие гражданские, социальные обязанности. Их значимость для всей социальной системы особенно проявилась на фоне протекающей образовательной революции в середине ХХ века. Университеты стали ее центром. Что означала эта революция для общества согласно интерпретациям Т. Парсонса?

Во-первых, это демократизация, а лучше сказать массовизация высшего образования, когда университеты из учебных заведений для элиты превратились в фабрики по выпуску специалистов для нужд индустриального общества. Во-вторых, высшая школа приняла на себя исследовательские функции, остававшиеся в течение длительного времени уделом изобретателей-практиков. Затем высшая школа существенным образом повлияла на социальную структуру общества: аскриптивные элементы стратификации были подорваны, и на смену наследственно передаваемого статуса пришел статус достижительный неаскриптивный, определяемый «на основании достижения в профессиональной сфере». Далее образовательная революция, актуализировала социализирующую роль университетов: высшие учебные заведения предлагали индивиду не только набор специальных знаний, но содействовали включению его в демократическое общество, создавая основу для новой гражданственности. Наконец, образовательная революция повысила важность «свободных профессий» для социальной структуры общества.

Таким образом, парсоновский анализ «университетского узла» может рассматриваться как часть расширения образовательных ожиданий, которые стали неотъемлемой чертой современной гражданственности. Для Т. Парсонса, возросшая важность университетов в Американском обществе была символом развития нового уровня гражданского участия, которое можно называть культурным гражданством. Т. Парсонс не занимался радикальной критикой современного университета как орудия экономических интересов капитализма, потому что он видел университет как институцию ставшую решающей в процессе созревания американской демократии.

Если университет был опорой современной гражданственности, Т. Парсонс должен был столкнуться с проблемой объяснения студенческого радикализма 1960-х. Однако он игнорировал интеллектуальное содержание студенческих протестов ограничась тем объяснением, что радикализм студентов являлся следствием эмоциональной незрелости и их отчуждения от образовательной системы, которая скорее исследовала, чем преподавала, пренебрегая эмоциональными нуждами студентов. Это объяснение неудовлетворительно с точки зрения социологии студенческих протестов. Тривиальность такого объяснения не только исходит из радикальных аргументов студентов 1960-х годов, но также упрощает проблемы университетской жизни с неадекватной социализацией студентов в образовательной системе

Связь профессионального комплекса и университетской системы Парсонсом не подвергалась сомнению. Это была не просто связь двух различных институтов: в современном мире прикладные и не-прикладные профессии не могут существовать обособленно, не укоренившись в систему высшего образования, и равным образом система высшего образования теряет собственную функциональную нишу в обществе, не участвуя в подготовке профессионалов. Также университеты несут в себе зерна гражданственности, которые прорастают в альтруистической деятельности профессионалов.

Академическая профессия, безусловно, видится Т. Парсонсом идеалом свободной профессии. Она совместила в себе интеллектуальные компоненты профессионализма с практическим применением их в сфере научного исследования и преподавания, она соединила профессиональную корпоративность в виде «незримого колледжа» равных с участием в формальных университетских структурах, наконец, «академия всё полнее воплощает некий потенциал генерализующего мышления в сфере культуры, который если не совсем уникальное, то всё же, видимо, выдающееся явление. Академические профессионалы помимо собственно профессиональных функций являются интеллектуалами, претендующими на особую моральную и профессиональную позицию в современном обществе.

Профессионализм и гражданственность ‑ два аспекта развития универсализма в современных культурах. Профессиональное оказание услуг в терминах кодов профессиональной этики требует приверженности универсалистским нормам, которые равнодушны к партикуляристским характеристикам клиентов. В схожей манере гражданственность это также провозглашение институционализации универсальных ценностей в праве, политике и культуре, потому что современная гражданственность базируется на принципах универсалистского социального членства. Профессионализм опирается на иерархию компетенций, поэтому профессии, основанные на формальной подготовке и абстрактном знании, существуют с иерархическими отношениями между профессиональным экспертом и клиентом. Парсоновское понятие «роли больного» предполагает такой принцип иерархичности.

Академический успех сходен с успехом в других профессиональных сферах: необходимость подготовки для получения формальной квалификации, вступление в профессиональные ассоциации и приобретение формальных (часто эзотерических или абстрактных) знаний. Существование профессионализма и профессионального знания имеет эффект создания неравенства в пределах профессионального колледжа, между профессиональными группами и между профессионалами и их клиентами. Эта иерархическая структура особенно заметна в университетах.

В отношении университетской системы и социальной роли университета Т. Парсонса критикуют по нескольким позициям:

1. Считается, что Т. Парсонс ложно понимает историческое изменение природы отношений между университетом и обществом в сравнительной перспективе;

2. Т. Парсонс не адекватно понимал направление, в котором университеты поступаются своей автономией;

3. Парсоновский консерватизм иллюстрируется тем фактом, что его определение интеллектуала не учитывает роли критиков, которая является одной из центральных ролей интеллектуалов.

Социология политики. Взаимосвязь между политическими, экономическими и общественными составляющими жизни государства. Основные закономерности формирования институтов политической системы в посткоммунистических странах. Гражданское общество: функции, формы и основные институты.

Власть как предмет социологического исследования.

Становление и дальнейшая жизнь человека с самого рождения во многом складываются в зависимости от разных причин и обстоя­тельств. Человек постоянно находится во власти чаще всего ему самому не понятных внешних сил.

К таким силам принадлежит и власть. Она проникает в самую глубину существования личности. Вне ее и без нее жизнь челове­ка немыслима. Уходя своими корнями в природу, власть и властные отношения в человеческом обществе приобретают иное качество, как и сама жизнь человека, качественно отличная от других форм про­явления бытия.

Уместно привести достаточно красноречивое мнение Е.В.Спекторского. Он утверждает: "Самые популярные слова и понятия редко оказываются самыми ясными и точными. Над ними никто не задумывается. Они повторяются маши­нально. И при этом кажется, что все отлично понимают, что го­ворят. Но при первой же попытке уяснить их смысл... уверенность переходит в недоумение, и утверждение превращается в вопрос...». К таким понятиям и относится власть.

В отечественной литературе существуют различные системати­зации определений власти. Так, И.И.Кравченко предлагает призна­ки в систематизации определения власти.

З.А.Бадрединов дает систематизацию определений власти в отечественной литературе. К недостаткам его работы можно отне­сти факт использования материалов 60-70-х годов, где власть ча­ще всего рассматривается лишь как политическое или государствен­ное явление.

Ю.М.Батурин дает систематизацию понятий власти в англо-американских исследованиях и предлагает системный подход и ка­тегориальный анализ рассматриваемого понятия.

По мнению Ф.Бурлацкого, для определения природы власти не­обходимо исходить из ряда моментов:

1. классовый подход;

2. кон­кретно-социологический подход, учитывающий плюралистический ха­рактер власти в обществе;

3. конструирование не только общего понятия власти, но и выяснение специфических ее видов (экономи­ческой, политической, государственной и т.п.);

4. дифференциа­ция общественной и личной власти, которые переплетаются между собой, но могут и не быть связаны друг с другом (напр., семей­ная власть не есть политическая);

5. учет различных особенно­стей власти в разных социально-политических структурах, форма­циях, цивилизациях;

6) выделение волевых и правовых начал, ко­торые тесно связаны между собой, но не всегда совпадают друг с другом.

Такой подход интересен тем, что некоторые из указанных моментов при­менимы и при определении наиболее общего, универсального поня­тия власти. Однако здесь не отводится места для выяснения спе­цифики взаимоотношений человека и власти.

При определении власти могут быть использованы различные научные методы: философский, исторический, социологический, правовой, аксиологический, кибернетический, лингвистический и пр. Это следует учитывать, поскольку методы в своей совокупно­сти дают возможность наиболее полно определить власть, прогно­зировать властные ситуации.

Определить сущность власти возможно, исходя из совокупно­сти ее признаков. Признаки власти, в свою очередь, разделяются на всеобщие, общие и специфические. Всеобщие указывают на универсальность такого явления как власть, на распространен­ность ее в природе и в социуме. Общие признаки власти отличают ее от всех других явле­ний социума и, вместе с тем, сохраняются на протяжении всей ис­тории человечества.

Представляет интерес и статья И.И.Кравченко, в которой ав­тор предложил основные классификации и определения власти по следующим восьми признакам: области функционирования, объему прерогатив, субъекту власти, формально-структурным признакам, методам осуществления, объему власти носителя, режиму правле­ния и по социальному типу.

Власть – явление всеобщее, универсальное. В обыденной жиз­ни и научной литературе термин «власть» употребляется в разно­образных значениях. Мы можем говорить о власти естественных за­конов в космической организации, о власти вожака у животных и птиц, о власти природных явлений в человеческом бытии и о вла­сти человека над природой. Можно рассуждать о человеке, кото­рый находится во власти расхожих мнений и стереотипов. Наконец, мы можем говорить о власти в семье, коллективе, обществе, о го­сударственной власти и даже о власти человека над самим собой. Как справедливо утверждает Эрик Фромм: «Власть – достаточно ши­рокий термин и имеет совершенно различные значения: власть мо­жет быть либо «рациональной», либо «иррациональной».

Возможно поэтому, в зависимости от области исследования понятия, власть трактуется по-разному: социологи рассматрива­ют власть как социальное явление, политологи – как политичес­кую власть, естественники говорят о власти природных явлений. Значит, одно понятие власти к другому сводится далеко не всег­да (напр., власть политическая отличается от власти в семье).

В предельно широком понимании власть обязательно проявля­ется при взаимодействии. Такое взаимодействие – не обязательно физическое, зримое присутствие нескольких сторон в одном месте, но само наличие их необходимо.

Сущность всякой власти двояка: она заключает в себе диалек­тическое противоречие сторон властных отношений. Способом же су­ществования власти выступают при этом формы взаимозависимости таких сторон.

Итак, власть проявляется при наличии властных отношений, а значит, эти феномены неразрывны в своем единстве. То, по поводу чего складываются властные отношения, назовем предметом этих отношений.

Власть проявляется в совокупности отноше­ний естественных и общественных процессов, в которых одна сто­рона воздействует на другую. Но власть оказывается неполной, если субъект власти не достигает поставленных целей. Такое по­нимание власти является предельно широким, а подобное властное отношение имеет место как в природе, так и в человеческом обще­стве.

На универсальное значение власти обращал внимание еще Ари­стотель. «И во всем, что будучи составлено из нескольких частей, непрерывно связанных одна с другой или разъединенных, составля­ет единое целое, - писал он, - сказывается властвующее начало и начало подчиненное». Он же отмечал, что властвование в неодушевленной природе качественно отличается от властвования в человеческом обществе.

Распространено представление о власти как о принуждении. "Власть, - утверждает М.И.Байтин, - безотносительно от форм своего внешнего проявления, в сущности, всегда принудительна, ибо так или иначе направлена на подчинение воле членов данного кол­лектива, господствующей или руководящей в нем единой воле".

М.Фуко подчеркивает, что "принуждение резко снижает твор­ческую активность" и вынуждает принимать такие факты, которые предполагаются структурами власти. Таким образом, как отмеча­ет далее М.Фуко, "власть всегда порождает сопротивление".

Без сомнения, понятие власти обязательно содержит в себе элементы принуждения и подчинения. Как и в какой мере будет применяться принуждение, зависит от способностей и возможностей властной стороны. Но сведение понятия власти только к принуждению ограничивает представление о первом. Ведь возможны и другие способы осуществле­ния властного воздействия. В качестве альтернативы определению власти только через подчинение можно рассмотреть такой метод ее осуществления, как поощрение. Одна и та же власть может прояв­лять себя и как принуждение, и как поощрение относительно того же самого объекта воздействия в различных ситуациях и в разное время. Или же в то самое время – относительно разных объектов воздействия: к одному – как поощрение, к другому – как принуж­дение. Следовательно, мы можем характеризовать одну и ту же власть в то же самое время и как принуждение, и как поощрение. Возможно, что на один и тот же объект такими противоположными методами воздействуют разные субъекты власти.

С другой стороны, принуждать может иногда и подвластная сторона. Например, принудить властную сторону отказаться от принятых ранее решений, или же вынудить ее совершить определен­ное действие и т.д. Следовательно, представление о власти толь­ко как о принуждении не дает ее полного понимания.

Многие "рассматривают власть как необходимую функцию любо­го коллектива по руководству своими членами для налаживания совместной деятельности". Таким образом, в понима­нии власти существует определенная противоречивость.

Негативное толкование власти связано с такими ее чертами, как принуждение, насилие, угнетение, несправедливое господство. Позитивное – с авторитетностью, воспитательной ролью, закон­ностью руководства.

На деле же и позитивное, и негативное содержание несет всякое конкретное проявление власти, определенным образом осу­ществляющее регулирование отношений в обществе. Ф.Ницше в связи с этим отмечал: "В понятие власти, будет ли то власть Бога, или же власть человека, всегда входит в то же время способность при­носить пользу и способность вредить".

Значит, понятие власти в широком смысле заключает в себе как позитивное, так и негативное начало. Позитивное – поддержание порядка. Негативное – возможность наказания за нарушение уста­новленного порядка.