2. Континентальные исследования

В 70-80-е гг. социология профессий начинает выходить за англо-американские рамки и распространяться по континентальной Европе. Первый критический вопрос, который возник у европейских социологов, заключался в том, насколько правомерна позиция англо-американских исследователей, выделяющих характерные черты «профессии» на основе реально существующих групп до формулировки научного определения профессии.

Четко обозначается, что феномен «профессия» и «профессионализм» прочно встроены в английский язык, непосредственных эквивалентов ему в континентальной Европе нет [25; p. 47]: «Почему определенные виды занятости были определены как профессиональные? Почему определение профессий начинается с врачей и юристов? Причина этого заключается в том, что англоговорящие люди именно так называют юристов и врачей. Отправной точкой данного подхода служат языковые особенности англоговорящего мира. Интригующим было бы представить другой языковой мир, в котором определенные виды занятий, например инженеры и учителя начальных классов, назывались бы «инфессиями», тогда теория «инфессионализма» была бы построена на сущностном (эссенциалистском) анализе схожих черт инженеров и учителей начальных классов».

Поиск определения профессии для кросскультурного анализа приводит к постепенному разрыву «пуповины», связывающей исследования профессий с онтологическими англо-американскими профессиями.

Изначально европейские эмпирические исследования профессиональных групп выстраиваются на основе англо-американской модели. В центре анализа все те же три английских «кита» социологии профессий: 1) автономия; 2) альтруизм (ориентация на служение общественности) и 3) абстрактное теоретическое знание.

Что касается феномена властных полномочий профессионалов, европейские социологи пришли к выводу, что континентальные европейские группы профессионалов не обладают свойственной их англо-американским коллегам автономией. Так, Р. Коллинз предложил выделить два идеальных типа профессий. Первый, англо-американский, который представляет собой самозанятых практикующих специалистов, которые самостоятельно контролируют условия труда. Второй, «континентальный», состоящий из элиты администраторов [26, p. 24]. Для каждой группы существует свой способ завоевания социального престижа. Типичным «континентальным» путем является достижение этой цели посредством занятости в бюрократической иерархии на основе академических мандатов. Ведущей силой развития континентальных профессий стало государство. Сплав бюрократии, академических мандатов и квазиаристократического стиля жизни стал отличительной характеристикой континентальных профессиональных групп.

Типичный англо-американский путь, напротив, предполагает формирование монополистических групп практикующих специалистов, предлагающих свои услуги на рынке труда. Род занятий становится высокостатусной профессией, отделяя себя от государства. Профессиональный престиж основывается на самоуправлении профессиональных организаций.

Итак, оказалось, что характер автономии профессионалов во многом зависит от специфики государства. Идея внутренне присущего профессионалам альтруизма была поставлена под вопрос уже англо-американскими конфликтологами. Европейские исследования подтверждают факт нестабильности и нефиксированности нормативных характеристик профессий, а также того, что этические притязания профессионалов часто имеют своей целью обозначение собственной сферы влияния.

В сухом остатке в качестве ключевой конституирующей характеристики профессий остается когнитивная специфика – абстрактное, теоретическое знание. (Причем даже не университетское образование, без которого профессиональные группы в самом начале своей истории обходились). Р. Торстендал предлагает следующее определение профессий: «Профессии – это группы, основанные на абстрактном знании» [25, p. 54]. Аналогичным, но более полным является определение М. Ларсон [24, p. 30]: «Значение термина профессия, – несмотря на ее англо-американское или французско-европейское происхождение, – должно определяться посредством центральной функции, выполняемой профессиями (или их аналогами) в социальной практике наиболее продвинутых обществ, а именно организации процессов получения и сертификации экспертного знания (expertise) в широких функциональных сферах, на основе выдачи индивидам официальных аттестатов об образовании».

Кроме абстрактного теоретического знания как основы, значимой сущностной спецификой профессиональных групп является их исторически сложившееся относительно высокое положение в социальной структуре современных обществ западной модернизации. Так, в Англии и США профессиональные группы, основанные на абстрактном знании, добились практически монопольного контроля рынка труда, а также преуспели в достижении социально-экономических наград (престиж плюс доход). Сам термин «профессия» используется в культуре английского языка исключительно для обозначения успешных видов занятости, расположенных на верхних ступенях социальной иерархии в противоположность низкостатусным «родам занятий». В континентальной Европе профессиональные группы, основанные на абстрактном теоретическом знании, также обладают достаточно высоким, хотя и рассогласованным статусом: высокий в рамках культурного и экономического измерений (престиж плюс доход) и достаточно низкий во властной иерархии (отсутствие самоуправления).

***

Обогащение российской социологии возможно посредством адаптации теоретических конструктов западной социологии профессий к отечественным реалиям. Привнесение в современное российское общество «логики рынка» делает закономерным сопоставление опыта исследований «интеллигенции» в СССР и России с изучением профессионалов в англо-американской социологии. Объектом исследования в каждом из этих научных направлений служат работники высококвалифицированного умственного труда, имеющие дипломы о высшем образовании. Включение категориального аппарата социологии профессий позволит существенно расширить эвристические возможности исследований групп интеллигенции, а также будет способствовать проведению кросскультурных эмпирических исследований.

Социологический смысл различения понятий «профессия» и «занятие».

Место профессионалов в общественном разделении труда. (Э. Дюркгейм)

Социологический смысл процессов профессионализации и депрофессионализации.

Концептуализация понятия «профессия» в классической социологии.

Профессиональный комплекс в понимании Парсонса.

Так как роль университетов для англосаксонской модели профессии вначале была незначительной, то и сами профессии формировались на других принципах, по сравнению с Континентальными. Типичный англосаксонский путь становление профессии ‑ это образование монополистической группы, действующей на рынке услуг. Занятие становится высокостатусной профессией, формируя себя без вмешательства государства. Английские юристы перемещаются с официальных ролей при королевском дворе в частные структуры, построенные по модели гильдий; практикующие врачи приобретают лицензированную монополию не прибегая к помощи королевской власти.

Итак, в англосаксонской модели представление об элитной профессии не основано на необходимости службы государству и по- Парсонсовский профессионал несет в себе корпоративные традиции средневековых гильдий, он является либо частнопрактикующим врачом или юристом, он получил теоретическую подготовку в стенах заведения и был социализирован в профессиональное сообщество, он сторонник либерально-демократических ценностей и озабочен бескорыстным служением своим клиентам, наконец, он не считает, что личные интересы находятся выше профессионального долга. То есть профессионал ‑ это идеальный гражданин идеальной страны, которой, конечно, являются США.

Такое безоблачное представление Т. Парсонса о профессионалах стало предметом острой критики: стремление к расширению монополии на власть и знание, круговая порука в ущерб интересов клиента, элитизм, крайний креденциализм, идеологические клише «служения общественному благу» скрывающие притязания на привилегии ‑ всё это часть профессионализма. Впрочем, «обратная сторона Луны» редко интересовала Т. Парсонса...

Среди работ Т. Парсонса выделяется несколько непосредственно посвященных профессиональному комплексу. Под профессиональным комплексом Т. Парсонс понимает совокупность занятий, концентрирующихся вокруг интеллектуальных дисциплин как элемента современной культурной системы. Наиболее тесно общество и интеллектуальные дисциплины взаимодействуют в университетах и исследовательских институтах.

В «Замечаниях об образовании и профессиях»(1937) Т. Парсонс делал акцент на «отсутствие интереса» (disinterestedness), который отличает профессиональные отношения от коммерческих, идентифицируя профессии как «либеральные» и «изучающиеся» которые находятся в долгу перед «гуманистической традицией», породившей «человека либеральной культуры», с «университетом... выступающим опекуном культурной традиции».

В статье 1939 года «Профессии и социальная структура» профессиональный тип был, выдвинут против «личного интереса с ложной дихотомией конкретных эгоистических и альтруистических мотивов» и этот профессиональный тип был охарактеризован Парсонсом в деталях, включающих три главных элемента: рациональность, разделение функций и универсализм.

В «Пропаганде и социальном контроле» (1942) Т. Парсонс называет медицинскую профессию моделью действия не ориентированного на себя (non-selfish action orientation) которое было усилено американским отношением отрицания недемократической идеологии. Т. Парсонс замечает: «Основным тезисом этой статьи является то, что структура западного общества в ее отношении с функцией социального контроля обеспечивает экстраординарную открытость для осторожной пропаганды постановки на повестку дня проблемы социального контроля. Т. Парсонс делает профессии структурным элементом современного общества, демонстрирующим, как экономические мотивы сдерживаются профессиональной этикой: «эгоистический интерес типичного индивида в целом обуздан необходимостью поддерживать институциональный кодекс, который господствует в его профессиональной сфере». Медицинская профессия была обоснована как группа профессионалов, где отношения, схожие с деловыми, то есть типичными для капитализма, не появились, но основанные на частной практике были прямо связаны с современным капитализмом. Таким образом, профессии ни были не элементом государственной машины, не «социалистическим» элементом.

Кроме того, Т. Парсонс стремился приблизиться к эмпирическому пониманию некоторых профессиональных занятий, наиболее близких по своим характеристикам к идеальному типу профессии. Речь идет об уже упомянутой профессии врача, не менее глубоко Т. Парсонс исследует корпус академических профессионалов в работе «Американский университет», написанной в сотрудничестве с Дж. Платтом.

Значение профессий для социальной структуры в трактовке Т. Парсонса может быть суммировано следующими выводами: профессиональный тип, это институциональная рамка труда, в которую внесены многие важные социальные функции, особенно занятие наукой, и профессиональной подготовкой и практическим применением в медицине, технологии, праве и преподавании. Профессиональный тип зависит от поддержки институциональной структуры, которая создает комплексный баланс разных социальных сил. Сравнение профессиональной-и-бизнес-структур в своих отношениях к проблеме личной ‑ очень многообещающее направление исследований отношения индивидуальной мотивации и институциональной структуры с определенными отсылками к проблеме эгоизма и альтруизма.

По мнению Т. Парсонса одной из главных характеристик профессионала становится «отсутствие интереса» «disinterestedness», что ставит профессионала в оппозицию к деловому человеку. Профессиональный человек не мыслит себя как индивид, занятый извлечением частной прибыли, он озабочен оказанием услуг для своих клиентов или пациентов или безлично оцениваемым продвижением науки. Следовательно, профессии в данном контексте выпадают из рыночной идеологии современного общества: многие же виды профессий прямо ведут свою родословную из средневековых гильдий Можно предположить, что «заповедники» профессионалов исчезнут под натиском бюрократических организаций и тенденций всеобщей коммерциализации, однако сам Т. Парсонс не склонен соглашаться с такой точкой зрения. Альтруистическое начало труда профессионалов настолько сильно, что профессии не только сохранятся в своем традиционном виде, но помогут дальнейшей структурной интеграции современного общества.

Профессиональный человек ‑ это не «капиталист» и не «рабочий», также он не является типичным администратором, находящемся на службе у государства, то есть «бюрократом». Профессионалы, безусловно, не являются независимыми земельными собственниками и членами городских групп домовладельцев. Как и для многих категорий социального статуса, границами групповой системы можно также считать профессии, которые внутренне размыты и дифференцированы. Существует достаточно большое число промежуточных групп, чей профессиональный статус в силу различных причин является двусмысленным. Одновременно Т. Парсонс полагает, что можно достаточно четко выделить критерии определения профессиональной роли.

Первый из критериев ‑ это требование формальной технической подготовки сопровождающейся, институционализированными моделями контроля за адекватностью образования и компетенции обученных индивидов. Процесс обучения преобладает в передаче интеллектуального компонента, который создает ценностный вектор для профессионала, действующего в рамках инструментальной рациональности. Второй критерий, это наличие навыков реализации полученных профессиональных знаний. Третий критерий, который Т. Парсонс называет «заключительный центральный критерий»- это наличие у свободных профессионалов уверенности в том, что их компетенции используются в интересах всей социальной системы, то есть, имеет место альтруистическая мотивация труда.

Неужели профессионалы являются абсолютными альтруистами, у которых отсутствуют честолюбивые цели? И всё же если таковые существуют, то в чем же тогда они заключаются? Т. Парсонс пытается интерпретировать вероятные цели профессионалов, главной из которых он считает достижение успеха, понимаемого в разных категориях. Для одних успех ‑ это удовлетворительный модус достижения технических целей своей деятельности, таких как возрастание оценки и улучшение деловой фирмы, за которую деловой человек принимает индивидуальную ответственность или достижение хорошего соотношения средств или субстанциональных улучшений в состоянии финансовых средств или субстанциональных улучшений в состоянии пациентов. Другая категория успеха – это достижение высокого положения в профессиональной группе, это «признание» в терминах У. Томаса⁴. В бизнесе это внутренняя должностная позиция в фирме, приобретение неосязаемой, но от этого не становящейся менее важной вещи как «репутация», также это возможно подтверждение достоинства через членство в закрытом клубе. В медицине это может быть подтверждено оценкой и характером практики, доходом, наделением госпитальными и преподавательскими медицинскими должностями, обладанием профессионального достоинства и репутации в своем сообществе. Существующие цели в двух случаях могли бы появиться субстанционально, объективное достижение и признание: различия находятся в разных путях достижения схожих целей, которые наоборот детерминированы различиями в соответствующих профессиональных ситуациях. Очевидно стремление Т. Парсонса уклониться от критической оценки понимания профессионального «успеха». Т. Парсонс почти не рассматривает идеологические основания представлений о профессиональном успехе, а также не останавливается на экономических выгодах, извлекаемых профессионалами из своей профессиональной репутации.

Профессионалы становятся социально значимой группой, когда приобретают некоторый властный ресурс. Профессиональная власть имеет своеобразную социологическую структуру. Профессиональная власть, прежде всего, основана на старшинстве «технической компетенции» профессионального человека. Часто предполагается его старшинство в социальном статусе, интеллектуальных достижениях или в моральном характере. Это возможно, потому что пространство профессиональной власти ограничено некоторыми технически определенными сферами

Итак, еще раз следует подчеркнуть, что профессиональный человек претендует на власть только в своем собственном поле.

Т. Парсонс выделяет несколько характерных черт современной профессии:

• формальная техническая подготовка, особенно включающая интеллектуальный компонент, в рамках образовательных институтов, которые сертифицируют качество и компетентность;

• демонстрируемые умения в прагматическом применении полученной формальной подготовки;

• институциональные механизмы, которые гарантируют, что данная компетентность и умения будут использованы социально значимым способом.

Первенство в наличие черт приближающих занятие к профессии Т. Парсонс отдает академической профессии. Он пишет: «Профессия в самом чистом виде – это академическая профессия, профессия поиска и передачи знаний. Она окружена кольцом профессий, посвященных приложению знаний к задачам общественного порядка (право), здоровья (медицина), эффективности государственных и частных организаций (администрация), эффективного использования ресурсов вне социальной среды (технология)»

В своих работах Т. Парсонс обращался к историческим корням профессионального комплекса. Можно даже говорить о том, что он обозначил последовательность событий, которые предшествовали формированию профессий в их современном виде. Предваряя подробное изложение позиции Т. Парсонса целесообразно дать краткое описание его понимания истоков профессионализма.

Занятие священника стало той моделью, из которой организационно и интеллектуально развивались профессии.

Теперь подробнее остановимся на каждом из ключевых пунктов становления профессионального комплекса. Итак, Т. Парсонс полагает, что исключительно важную роль в формировании европейского западного общества в период раннего средневековья сыграла западная ветвь христианской церкви. Эффективное исполнение данной роли стало возможным благодаря трем особенностям организации церковной жизни:

1. Церковь обладала не подвергавшейся сомнению легитимностью, благодаря своей особой приближенностью к «миру бога».

2. После утверждения монастырского ордена бенедиктинцев стала развиваться традиция участия церкви в мирских делах, что укрепляло позиции духовенства.

3. Организация церкви скреплялась таинствами, которые приобрели, свой завершенный вид до начала Средних веков. Священнический сан совместил в себе достоинства профессии и должности, которая не зависит от личных качеств занимающих ее персон, а, следовательно, и от их партикуляристских связей. Таким образом, профессиональный компонент способствовал не только укреплению позиций духовного сословия, но создал институциональный образец для развития других профессиональных занятий.

Духовенство имело все признаки культурного и социального включения, а также ответственность, присущую другим типам профессиональных ролей, в то же время священник был более чем просто профессионал, а, следовательно, уже не был профессионалом. В частности эти отличия духовенства от парсоновского понимания профессионализма касались социального аспекта роли, которая являлась пасторской в широком смысле этого слова. Т. Парсонс говорит о том, что пасторская роль включала важный терапевтический компонент, который пересекался с психологической практикой. Типичный пастор ‑ это также лидер и администратор конгрегации, с размытой социальной ответственностью в пределах приходской сферы как коллективной системы. Эта ответственность не базируется из какой-либо особой технической компетенции, а «в первую очередь зависит от престижа священника у прихожан».

Вторая область расхождений связана с властью. Клерикальное лидерство и власть происходили в большинстве своем не столько из компетентности в специфических интеллектуальных предметах, сколько базировались на рассеянной религиозной и моральной власти религиозных традиций. Эта харизма клерикальной должности, легитимация которой преимущественно фокусируется на власти и влиянии духовенства скорее чем на полученной компетенции в секторе системы интеллектуальных дисциплин. Конечно, одной из отличительных черт европейской клерикальной традиции является то, что из великих писаний раввинов и отцов церкви появилось содержательное представление о главном компоненте организации интеллектуальных дисциплин. И первоначально любое интеллектуальное обучение содержало в себе некоторые отсылки к клерикальному статусу, как к идеалу, который был не вполне реализован на различных позициях.

Однако духовенство можно считать профессионалами только до определенной степени: с организационной точки зрения имелись все признаки профессии, но специфика «труда» священника заставляла его переходить границы очерченные технической компетенцией.