Вопрос 4. В чем состоят различия м/у веберианским и марксистским стратификационными подходами?

Марксизм.

1. В основе этой теории лежит позиция экономического детерминизма, за которым скрывается несколько “приглушенный” технологический детерминизм: утверждается, что базис общества образуют производственные отношения, а они в конечном счете определяются уровнем и характером развития производительных сил, в первую очередь средств труда.

2. Ядром производственных отношений являются отношения собственности на средства производства, служащие основным критерием выделения классов. Прочие критерии значимы для выделения групп и страт уже внутри зафиксированных классов.

3. Классы есть нечто большее, нежели номинальные статистические группы; класс — это отношение. Ввиду того, что непосредственные производители отчуждены как от собственности, так и от получаемого продукта, классовые отношения суть отношения эксплуатации — присвоения чужого неоплаченного труда.

4. В каждом обществе существуют классы основные и неосновные. Классовая борьба является основополагающим фактом мировой истории, а главной движущей силой общественного развития и прогресса — борьба основных классов. Все прочие социальные группы находятся в орбите этого классового противостояния.

5. В капиталистическом обществе основными классами являются буржуазия и пролетариат. Воспроизводство капитала сопровождается дифференциацией собственности и доходов, углубляющейся поляризацией общества в целом.

6. Положение класса в структуре общества определяет его объективные интересы. Их осознание пролетариатом как классом, наиболее передовым из эксплуатируемых, превращает его, вслед за буржуазией, из “класса в себе” в “класс для себя”. Процесс этого превращения хотя и противоречив, но в принципе неизбежен.

7. Осознание интересов приводит к мобилизации пролетариата и руководимых им нижних слоев в коллективном действии, направленном на революционное преобразование общественного базиса, а с ним — и всей системы общественных отношений.

Веберианство:

1. В основе любой стратификации (отнюдь не только в политической сфере) лежит распределение власти и авторитета. Вопреки мнению марксистов, властные отношения не увязываются жестко с отношениями собственности, а вопреки представлениям функционалистов — несут в себе явные элементы конфликтных начал.

2. Центр тяжести переносится со сформировавшихся структур на системы социального действия, на становящуюся структуру. При этом внимание фокусируется на типологических характеристиках индивидуального действия.

3. Утверждается плюралистический подход к анализу социальной структуры. Понятиями “класс”, “статус” и “партия” обозначаются три относительно самостоятельные плоскости экономической, социокультурной и политической стратификации.

4. Изменяется понимание “экономического класса”. Отношение к собственности становится частным критерием. Акцент же делается на рыночные позиции групп. Принадлежность к классу определяется жизненными шансами (life-chances) на рынках товаров и рынке труда.

5. Жизненные шансы социальных групп не только определяются их текущим положением на разных рынках, но и рассматриваются как продукт специфических карьерных возможностей. Перспективы социальной мобильности являются важным внутренним моментом, конституирующим сравнительные позиции разных групп.

6. Наиболее интересными и сложными моментами становятся, во-первых, анализ статусных позиций, определяемых престижем образования и профессии, стилем жизни, социокультурными ориентациями и нормами поведения, во-вторых, выявление связи статусных позиций с рыночными позициями. В статусных группах видят реальные общности, осуществляющие коллективное действие, — в противоположность классам, представляющим лишь возможную основу подобного действия.

К преимуществам веберовского подхода можно отнести его разностороннюю сбалансированность, позволяющую включать конфликтные и функциональные элементы; выявлять социальных акторов, не теряя при этом структурных рамок, в которых они действуют; вносить в стратификационный анализ динамические элементы. Посмотрим, как развивалось данное направление в последние десятилетия.

Вопрос 5 (???). Сравните основные подходы к социальному расслоению в обществе, существующие в современной социологии. Какое направление стратификационных исследований является наиболее перспективным для изучения российского общества?

Стратификационные подходы. В нашем распоряжении есть как минимум три способа стратификационного анализа.

1. По объективным позициям в обществе. Например, группы рабочих-шахтеров отличаются от инженерно-технического персонала более низким уровнем образования и квалификации, тяжелыми условиями физического труда, компенсируемыми отчасти повышенной оплатой и социальными льготами.

2. По типам мировоззрения и интересов. Например, шахтеры могут осознавать себя как “рабочие” в противовес “начальству” или разделять антиправительственные настроения (вчера по отношению к коммунистам, сегодня — к их преемникам).

3. По типам действия. Например, образование рабочего комитета и объявление забастовки обозначает совместное действие, отличающее шахтеров от прочих, менее солидарных или иначе ориентированных групп.

Серьезная проблема заключается в том, что сходное положение в обществе не гарантирует наличия у людей одних и тех же взглядов и интересов. А совпадение интересов не означает, что люди действуют сходным образом (случай с шахтерами скорее исключение, нежели правило). В первом случае мы получаем “структуру позиций”, во втором — “структуру интересов”, а в третьем — “структуру социальных сил”. И, соответственно, имеем три совершенно разные картины.

Теперь выделим основные виды групп. При простом сходстве признаков или позиций мы имеем дело с тем, что называют номинальными или статистическими группами, а в случаях сходства интересов и совместного действия — с реальными группами. Несмотря на то, что преобладающая часть стратификационных исследований посвящалась и посвящается номинальным группам, только реальные группы можно считать действительными субъектами социального и экономического действия, которое порождается имеющейся структурой позиций и в то же время активно ее формирует. С реальными группами не следует смешивать так называемые социальные агрегаты, которые являются продуктом механической концентрации людей, находящихся в случайном взаимодействии друг с другом просто благодаря единству времени и места (примером такого “агрегата” может послужить любая толпа).

Мы вправе использовать разные стратификационные подходы к одному и тому же объекту. Так, если, например, стоит задача определить масштабы бедности в данном обществе, то можно пойти по крайней мере тремя путями. Первый — попробовать отыскать объективные экономические критерии бедности. Скажем, рассчитать социальный прожиточный минимум и определить, чьи совокупные доходы этот минимум не обеспечивают. Но не исключен и другой путь — субъективных оценок. Здесь в нашем распоряжении так называемый репутационный метод. Следуя ему, мы опрашиваем определенные слои населения или группы экспертов, чтобы выяснить, кого они квалифицируют в качестве бедных, — в надежде на то, что получим зону перекрещивающихся мнений. Можно попробовать также метод самооценок. Здесь мы должны посмотреть, какие социальные группы сами себя относят к бедным слоям. И опять получим три значительно различающиеся картины — каждая с характерными смещениями.

Продемонстрируем разнообразие стратификационных инструментов на примере выделения хозяйственной элиты. Если, следуя за Р. Миллсом, мы используем институциональный подход, то должны отнести к элите людей, возглавляющих крупные хозяйственные корпорации. Но если более продуктивным кажется “событийный” подход, отстаиваемый Р. Далем, то нам придется изучать конкретные механизмы принятия важнейших экономических решений. И окажется, что формальные руководители не всегда попадают в число ключевых фигур. Можно придерживаться меритократического принципа, в стиле В. Парето, и считать, что элита включает в себя наиболее сильных, энергичных и способных управленцев. А если мы убеждены, следуя культурологическому подходу И. Бибо, что элиту образуют группы, предлагающие образцы делового поведения и творящие экономическую культуру, то круг “элитарных хозяйственников” вновь окажется иным.