Труды мелани кляйн и английская школа

Работы Мелани Кляйн занимают центральное место в теории психоанализа (см. статью Р. Ризенберг в т. III). Особенно это относится к пониманию раннего развития ребенка. Основываясь на учении Фрейда и находясь под влиянием идей Ш. Ференци и К. Абрахама, она создала всеобъемлющую картину психических событий, происходящих в течение первых лет жизни и структурирующих глубинное ядро Личности и высших психических способностей человека. Многие, в том числе и "не-кляйнианцы", считают Мелани Кляйн величайшей фигурой в психоанализе после Фрейда (см. Fornari 1963, 60;Jaccard 1971, 9). Тем не менее ее работы вызывали порой резкое отвержение и безоговорочное неприятие, причины которого трудно понять даже сегодня⁶⁾.

В науке новая область применения, новый подход и новый метод часто ведут к новым открытиям. Для Мелани Кляйн новой областью применения стал психоанализ детей младшего возраста, а новым методом - игровая техника. В работе "По ту сторону принципа удовольствия" Фрейд описал знаменитую сцену игры полуторагодовалого мальчика с деревянной катушкой и указал на символическое содержание его "прочь и вот", связанное с фантазиями и страхами маленького ребенка. Основываясь на этом, Мелани Кляйн показывает, что игра в игровой комнате целиком может рассматриваться как символическое выражение бессознательных конфликтов и что ее можно использовать точно так же, как вербальные ассоциации при анализе взрослых.

Этот новый метод открыл доступ к бессознательному ребенка. Он позволил Ме-лани Кляйн, которая в своей аналитической работе в основном уделяла внимание переносу и чувствам тревоги, внести главный вклад - создать теоретическую концепцию. Ее наблюдения непосредственно подтверждают фрейдовскую теорию детской сексуальности, дополняют его представления и дают множество новых сведений о бессознательных фантазиях и первых объектных отношениях.

Игра, как сумела показать Мелани Кляйн, является символизацией психических событий, то есть бессознательных фантазий ребенка. Тем самым напрашивался вывод, что все виды активности ребенка, помимо их функции в реальной жизни, содержат и выражают также бессознательные детские фантазии.

Первоначальная жизнь фантазий и ее функция

Фрейд описал своего рода галлюцинаторное удовлетворение желаний, относящееся к самому началу человеческой жизни. Его можно рассматривать как предтечу фантазии. Если младенец не может утолить голод, то в качестве первичного ответа на фрустрацию он обращается к галлюцинаторному воспоминанию. Эти представления Фрейда были заимствованы и развиты кляйнианской школой⁷⁾.

Значение, которое Мелани Кляйн придает понятию бессознательных фантазий, становится ясным уже из того, что она видит в них психическую репрезентацию или психический коррелят, психическое выражение импульсов влечений. Поскольку влечения существуют с самого рождения, М. Кляйн выдвигает гипотезу о наличии уже в первые дни жизни ребенка также и неразвитой, примитивной фантазии.

Деятельность фантазии у новорожденных вызывала немало дискуссий. Даже если сегодня большая часть психоаналитиков разделяет эту метапсихологическую гипотезу (при этом нередко обнаруживаются значительные расхождения в терминологии), ее нельзя доказать непосредственно. Ряд данных, собранных Форнари (Fornari 1963, 61-71) в связи с проблемой раннего детского развития, к которым мы еще обратимся в разделе о нарциссизме, позволяют, однако, считать ее существование вполне вероятным. На сегодняшний день сделан еще один шаг в этом направлении. Полученные данные и метапсихологические рассуждения о природе нарциссизма позволяют говорить, что психическая активность возникает еще до рождения, примерно на седьмом или восьмом месяце беременности.

Если фантазия - это психическое выражение импульсов влечений, то потребность в пище выражается через фантазию об удовлетворении влечения, причем с помощью объекта. Это означает, что с самого начала существуют первые объектные отношения, которые, однако, из-за того, что пока еще нет дифференциации между принципами удовольствия и реальности, носят ярко выраженный характер всемогущества. Далее, предполагается, что с самого рождения имеется раннее Я, выполняющее функцию носителя бессознательных фантазий. По этому вопросу также существуют значительные расхождения во взглядах, и именно за это утверждение кляйнианская школа подверглась ожесточенной критике. Многие вслед за Шпицем отстаивали мнение, что новорожденный является лишь рефлекторным существом с исключительно физиологическими процессами. Сегодня, напротив, мы можем с большой долей уверенности предположить, что младенец уже с самого рождения: должен справляться с натиском реальности.

Возьмем упрощенный пример: младенец начинает испытывать голод и пытается справиться с чувством голода с помощью всемогущей фантазии-представления о доброй, кормящей груди. Если его тут же кормят, он оказывается совершенно в иной ситуации, чем если бы он на долгое время оставался голодным. В первом случае полученная младенцем реальная грудь матери сливается с воображаемой грудью. Та и другая воспринимаются как единое целое, и ребенку кажется, что его собственные хорошие качества и хорошие объекты сильны и стабильны. Во втором случае верх берут голод и гнев и все сильнее становится фантазия-представление о злом, преследующем ребенка объекте, то есть его ярость оказывается сильнее любви, а злой объект сильнее доброго (Segal 1973, 31).

Если, с одной стороны, фантазию следует понимать как психическое выражение импульсов влечений, то, с другой стороны, ее можно рассматривать как чистую форму защиты и средство избежать фрустрирующей внешней реальности. Значение этой первой, описанной Фрейдом защитной функции младенца - галлюцинаторного исполнения желаний - было в дальнейшем исследовано Бионом. Однако в действительности фантазия - это нечто большее. Она одновременно является защитным процессом и против внутренней реальности. Каждый, кто фантазирует об исполнении своих желаний, не только пытается избежать фрустрации и признания неприятной внешней реальности, но и защищается от реальности собственного голода и собственного гнева, то есть от своей внутренней реальности.

Таким образом, мы можем признать, что структура личности и высшие психические функции человека с самого начала жизни теснейшим образом связаны с бессознательными фантазиями. То, как человек воспринимает и что он думает, всегда основывается на активности его первоначальной жизни фантазий. Согласно Биону, даже мышление основано на способности фантазии распознавать, что хорошего объекта "здесь нет", что он отсутствует.

Фантазия с самого начала жизни связана с объектами. Первым объектом влечения является парциальный, или частичный, объект, то есть тип объекта, на который направлены парциальные влечения. Парциальные влечения, например оральное или анальное, действуют вначале независимо Друг от друга и затем стремятся к тому, чтобы объединиться в различных организациях либидо. Согласно Абрахаму (Abraham 1924,165-185), парциальная объектная любовь является одним из этапов развития объектной любви. Психоаналитики кляйнианской школы отводят понятию парциального объекта центральное место в теории объектных отношений. По их мнению, парциальный объект и его диалектические отношения с целыми объектами находятся в центре динамических событий мира фантазий ребенка. Парциальные объекты являются, так сказать, исходным ядром бессознательных фантазий. Речь идет о реальных или воображаемых частях тела, таких, как грудь, пенис, фекалии, и их символических эквивалентах, которые воспринимаются в качестве объекта любви. Несмотря на свою парциальность, объект наделяется в фантазии свойствами, которые подобны свойствам человека (он преследует, причиняет беспокойство и т.д.). В жизни фантазий маленького ребенка эти частичные объекты не выступают как данности в чистом виде, а наделены качествами "добрый", "злой", а также интенциями - "дружественный", "враждебный". Мелани Кляйн ввела обозначения "добрый", "злой" объект, или парциальный объект. Введенные обозначения подчеркивают воображаемый характер свойств объекта, фактически речь идет о представлениях - искаженных в фантазии образах реальных объектов. Диалектика "добрых" и "злых" объектов, равно как и парциальных объектов, находится в центре психоаналитической теории М. Кляйн, и она была разработана в результате анализа архаических фантазий. форнари (Fornari 1963, 85-86) называет их первичными фантазиями.

Хотя мы и говорим о фантазиях, мы не должны забывать, что речь идет о восприятии объектов с реальными свойствами в смысле внутренней психической реальности.

Чтобы объяснить образование этих первичных фантазий, Мелани Кляйн обращается прежде всего ко второму, спроецированному, но в то же время активному фактору. По ее мнению, в основе взаимодействия злых и добрых объектов в конечном счете лежит более не редуцируемый дуализм влечений к жизни и к смерти, действующий с самого начала существования индивида.

Парциальный объект, согласно Мелани Кляйн, расщепляется на добрый и злой объекты, чтобы противостоять страху полностью его уничтожить. Грудь является первым объектом, расщепленным подобным образом, чтобы спасти хорошую, идеализированную грудь от деструктивных побуждений. "Добрая (внешняя и внутренняя) грудь становится прообразом всех охраняющих и помогающих объектов, злая грудь - таким же прообразом всех внешних и внутренних преследующих объектов" (М. Klein 1952,148). Эти различные движения могут, однако, перейти в порочный круг, как это показано Джоан Ривьер (Riviere 1936,45): "Грудь ненавидит меня и не дает мне того, что мне нужно, потому что я ее ненавижу, и наоборот. Ты не приходишь помочь мне, ты меня ненавидишь, потому что я в гневе и потому что я заглатываю тебя; но потому-то я и должен ненавидеть тебя и заглатывать, чтобы заставить тебя мне помочь". У нас еще будет возможность вернуться к этому порочному кругу отношений (см. раздел, посвященный имаго отца и матери в раннем развитии ребенка).

Переживание в фантазии слившейся с Самостью доброй груди или затем создание ее внутри себя - первые зачатки идентификации с частичным объектом - отличаются крайней нестабильностью. Вскоре вновь возникает ситуация дефицита со всеми ее внутренними последствиями (голод - неудовольствие - проекция агрессивных побуждений на мать).

Если в дальнейшем частичные объекты достигают в Самости большей стабильности и взаимосвязанности, они становятся все более активными в фантазии, причем это происходит благодаря процессам экстернализации и интернализации. Тем самым первоначальное переживание приобретает параметры первичного внешнего и первичного внутреннего. Процессы поглощения и выталкивания, описанные Фрейдом в статье "Отрицание" (1925а), определяют дальнейшую судьбу объектов фантазии; добрая и злая грудь воспринимаются как экстернализированная и интернализированная.