2. Петербург Достоевского в романе «Преступление и наказание»

Образ Петербурга занимает видное место в творчестве русских писателей.      О Петербурге дворцов, палат, символе Петровской эпохи писал А. Пушкин (“Медный всадник”), Н. Гоголь (“Невский проспект”), А. Белый (“Петербург”), А. Блок, А. Ахматова, О. Мандельштам. В своем подходе к изображению Петербурга Достоевский близок к Гоголю и Некрасову.      В романе “Преступление и наказание” мы встречаемся не с парадной стороной этого прекрасного города, а с черными лестницами, облитыми помоями, дворами-колодцами, напоминающими душегубку, — город облупленных стен, невыносимой духоты и зловония. Это город, в котором невозможно быть здоровым, бодрым, полным сил. Он душит и давит. Он — соучастник преступлений, соучастник бредовых идей и теорий. Он — свидетель кошмарных снов и человеческих трагедий.      Особое внимание уделяет Достоевский не просто описанию убогих интерьеров меблированных комнат, но также обращает наше внимание на запахи и символические цвета.      Так, желтый цвет у него — символ болезни, нищеты, убожества жизни. Желтые обои и мебель желтого цвета в комнате старухи-процентщицы, желто от постоянного пьянства лицо Мармеладова, желтая “похожая на шкаф или на сундук” каморка Раскольникова, дома окрашены в желто-серый цвет, Соня Мармеладова пошла “по желтому билету”, женщина — самоубийца с желтым испитым лицом, желтоватые обои в комнате Сони, “мебель желтого отполированного дерева” в кабинете Порфирия Петровича, перстень с желтым камнем на руке Лужина.      Эти детали отражают безысходную атмосферу существования главных действующих лиц произведения, являются предвестниками недобрых событий.      Однако в романе мы находим и зеленый цвет, цвет “фамильного” мар-меладовского платка. Этот платок, как крест, носит Катерина Ивановна, а за ней и Соня Мармеладова. Платок олицетворяет одновременно страдания, которые выпадают на долю его обладательниц, и искупительную силу этих страданий. Умирая, Катерина Ивановна произносит; “Бог сам знает, как я страдала...” Отправляясь за Раскольниковым, который идет сознаваться в преступлении, Соня надевает на голову этот платок. Она готова принять на себя страдание и искупить этим вину Раскольникова. В эпилоге, в сцене возрождения, воскрешения Раскольникова, Соня появляется в этом же платке, осунувшаяся после болезни. В этот момент зеленый цвет страданий и надежды главных героев произведения “превозмогает” желтый цвет больного Петербурга. На их больных лицах засияла “заря обновленного будущего”, они готовы воспринимать новую жизнь.      Итак, образ Петербурга в романе Ф. М. Достоевского “Преступление и наказание” глубоко символичен. Он является, с одной стороны, социальным фоном, на котором разворачиваются события произведения, с другой — сам выступает действующим лицом, соучастником страшного преступления Раскольникова, а также и его раскаяния, возвращения в мир людей.

Билет №10

1. Тема семьи в романе л.Н. Толстого «Война и мир»

Мысль о духовных основах семейственности как внешней формы единения между людьми получила особое выражение в эпилоге романа «Война и мир». В семье как бы снимается противоположность между супругами, в общении между ними взаимодополняется ограниченность любящих душ. Такова семья Марьи Болконской и Николая Ростова, где соединяются в высшем синтезе столь противоположные начала Ростовых и Болконских. Прекрасно чувство «гордой любви» Николая к графине Марье, основанное на удивлении «перед ее душевностью, перед тем почти недоступным для него, возвышенным, нравственным миром, в котором всегда жила его жена». И трогательна покорная, нежная любовь Марьи «к этому человеку, который никогда не поймет всего того, что она понимает, и как бы от этого она еще сильнее, с оттенком страстной нежности, любила его». В эпилоге «Войны и мира» под крышей лысогорского дома собирается новая семья, соединяющая в прошлом разнородные ростовские, болконские, а через Пьера Безухова еще и каратаевские начала. «Как в настоящей семье, в лысогорском доме жило вместе несколько совершенно различных миров, которые, каждый удерживая свою особенность и делая уступки один другому, сливались в одно гармоническое целое. Каждое событие, случавшееся в доме, было одинаково — радостно или печально — важно для всех этих миров; но каждый мир имел совершенно свои, независимые от других, причины радоваться или печалиться какому-либо событию». Это новое семейство возникло не случайно. Оно явилось результатом общенационального единения людей, рожденного Отечественной войной. Так по-новому утверждается в эпилоге связь общего хода истории с индивидуальными, интимными отношениями между людьми. 1812 год, давший России новый, более высокий уровень человеческого общения, снявший многие сословные преграды и ограничения, привел к возникновению более сложных и широких семейных миров. Хранителями семейных устоев оказываются женщины — Наташа и Марья. Между ними есть прочный, духовный союз. Ростовы. Особые симпатии писателя вызывает патриархальная семья Ростовых, в поведении которой проявляются высокое благородство чувств, доброта (даже редкая щедрость), естественность, близость к народу, нравственная чистота и цельность. Дворовые Ростовых — Тихон, Прокофий, Прасковья Саввишна — преданы своим господам, ощущают себя с ними единой семьей, обнаруживают понимание и проявляют внимание к барским интересам. Болконские. Старый князь представляет цвет дворянства эпохи Екатерины II. Его характеризует истинный патриотизм, широта политического кругозора, понимание подлинных интересов России, неукротимая энергия. Андрей и Марья — передовые, образованные люди, ищущие новые пути в современной жизни. Семейство Курагиных несет одни беды и несчастья в мирные «гнезда» Ростовых и Болконских. При Бородине, на батарее Раевского, куда попадает Пьер, чувствуется «общее всем, как бы семейное оживление». «Солдаты... мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой». Так чувство семьи, которое в мирной жизни свято берегут близкие к народу Ростовы, окажется исторически значимым в ходе Отечественной войны 1812 года.

2. Философская лирика Ф.И. Тютчева. Чтение наизусть одного из стихотворений.     Тютчев начал свой творческий путь в ту эпоху, которую принято называть «пушкинской». Но этот художник создал совершенно иной тип поэзии. Не отрицая всего, что было открыто его гениальным предшественником, Тютчев указал русской литературе еще один путь. Если для Пушкина поэзия – способ познания мира, то для Тютчева – возможность прислушаться к непознаваемому через познание мира.      Он продолжает традиции русской философской поэзии 18 века. Но возвышенным у Тютчева оказывается само содержание жизни, ее общий пафос, а не принципы официальной веры, которыми воодушевлялись «старые» поэты.     Тютчев, в отличие от многих, не воспринимал Пространство и Время как нечто естественное, то есть попросту не замечаемое. Ему было присуще живое ощущение Бесконечности и Вечности как реальности, а не каких-то отвлеченных понятий.     В основе этой миниатюры Тютчева – новый образ, совершенно нехарактерный для поэзии 19 века, но освоенный поэзией века 20.

Тютчев – открыватель новых образных миров в поэзии. Масштаб его поэтических ассоциаций поразителен. Один из основных мотивов поэзии Тютчева – мотив хрупкости, «призрачности» бытия. «Призрак» - обычный эпитет прошлого у Тютчева.    Символ призрачности жизни – радуга.     Резко выражено ощущение призрачности мира в таком стихотворении, как «День и ночь». В нем весь внешний мир осознан как призрачный «покров, накинутый над бездной».     Связь образов ночи и хаоса, мысль о ночной стороне подчеркивает чувство одиночества, оторванности от мира, глубокого неверия. Поэт использует прием антитезы: день – ночь. Он говорит о призрачности мира дневного и о могуществе ночи. Постичь ночь лирический герой не в состоянии, но он осознает, что этот непостижимый мир есть не что иное, как отражение его собственной души.     Стихотворения Тютчева проникнуты философско-стоическим отношением к жизни. Мотив одиночества звучит в стихах поэта о бездомном, чуждом миру страннике («Странник», «Пошли, господь, свою отраду…»), о жизни прошлым и отказе от настоящего («Душа моя – элизиум теней») и других.     Философский поиск приводил Тютчева к поискам человеческих идеалов и счастья. Эти мысли находили выражение в философских размышлениях поэта, пейзажно-философской лирике и, конечно же, в любовной.      Интересно, что мотив поиска прослеживается во всем творчестве Тютчева. При этом поэт не дает рецептов всеобщего благоденствия и счастья, часто его философские обобщения выглядят как размышления. Однако это не снижает уровень глубины и точности стихотворений поэта. Отсюда – определенная двойственность поэзии Тютчева как ее характерная черта.     Философская идея о непознаваемости мира, о человеке как частице Вселенной связана у поэта с еще одной парой понятий - «сон - смерть».     Тютчев четко понимал, что истинная жизнь человека – жизнь его души. Эта мысль тесно переплетается с мотивом «невыразимого» в стихотворении «Silentium». Однако поэт не мог не верить в гармонию земного и небесного, в союз души с душой родной, в свою способность выразить невыразимое.

На мир таинственный духов, Над этой бездной безымянной, Покров наброшен латотканый Высокой волею богов. День — сей блистательный покров День, земнородных оживленье, Души болящей исцеленье, Друг человеков и богов!

Но меркнет день — настала ночь; Пришла — и с мира рокового Ткань благодатную покрова Сорвав, отбрасывает прочь… И бездна нам обнажена С своими страхами и мглами, И нет преград меж ей и нами - Вот отчего нам ночь страшна!

Билет №11