Резолюция филонова, предложенная на конференции живописного факультета академии художеств, в «царствование эссена» 1925 года

{Пролетарское искусство

Анализ еще не философия

Совершенно не ясно, каким образом, почему произойдет улучшение положения нашей школы. Совершенно нет профессиональной базы. Признать, что у нас так много плохого и все же брать за основу это, совсем нелогично.}

1. Современная Постановка преподавания изобразительного искусства на живописном скульптурном и на графическом факультете Академии художеств неудовлетворительнаничего не дает ученику, из стен Академии ученик выходит профессионально беспомощно-безграмотным.

2. Современная академическая программа преподавания изобразительного искусства, а также система и метод ее проведения не отвечают правильно понятой цели и задачам высшего художественного учебного заведения ни запросам современного искусства, ни запросам студенчества, ни запросам пролетариата.

3. Преподавание изобразительного искусства, базируясь на совершенно беспринципной программе, не заключает в себе буквально ни одного верного и нужного профессионально-идеологического или профессионально-ремесленного положения. Исполнение учениками школьных и домашних работ по живописи и рисунку ведется на подставных целях, совершенно не отвечающих прямой задаче художника-мастера: дать вещь продуманно и упорно доработанную до последней степени совершенства выявления и напряжения ее свойств и качеств, чем обусловливаются профессиональные качества вещи как прямой результат твердых научно- профессиональных ремесленных положений и действительно научной идеологии высшей школы искусства и как результат упорной воли к труду и упорного труда, введенных в сознательную работу над вещью, над материалом и над содержанием.

4.Эти подставные цели не нужные ни для педагогики, ни для искусства, сводятся к поверхностному недобросовестному и бессистемному письму эскизов и этюдов натурщиков, без знания рисунка, формы и анатомии, где все дело сводится к цветовому подходу при совершенном неумении действовать цветом, к предвзятой спекуляции понятием общей формы натуры, проводимых за счет принципиального исключения и бойкота каких-либо иных свойств объекта или способов восприятия и разрешения. Это раз навсегда предвзятое восприятие возведено в принцип педагогики и неуклонно проводится долгие годы при одном и том же профессионально-ничтожном декоративно-фактурном разрешении.

5. Профессора Академии совершенно несостоятельны вести преподавание искусства в высшем учебном заведении, так как не являются мастерами высшей формации, не могут служить личным примером и собственноручно, карандашом или кистью, показать ученику, как надо вести работу; в то же время профессора парализуют инициативу ученика, совершенно запутывают, нервируют и обессиливают его, в особенности когда при коллективном методе преподавания двое профессоров дают одному и тому же ученику совершенно противоречивые указания о способе действия и понятии задачи.

6. Академические профессора замкнулись в тесном кругу своих личных педагогических положений, непримиримо противоположных у каждого профессора по отношению к любому другому профессору; они называют свое совместное бессистемное руководство академическою педагогикою - «коллективный метод»; в действительности их деятельность в Академии совершенно не отвечает принципам правильно обоснованной коллективной работы профессора с профессором и всего коллектива профессоров с учениками, а в то же время снимает с любого из профессоров ответственность за ход преподавания и за успехи ученика.

7. Профессура Академии, взятая в целом, в течение многих лет всеми силами препятствует какой-либо иной педагогической системе проникнуть в Академию.

В то же время академическая профессура в лице каждого отдельного профессора, сводя понятие коллективного метода и значимость педагогики высшего учебного заведения к поштучному, индивидуальному толкованию искусства, к теченству и кружковщине, злоупотребляет политическим засилием выдвигаемых ею доморощенных понятий искусства над всеми остальными. В Академии под лозунгом коллективного метода проводится личная инициатива любого профессора, но в изуродованном виде, причем каждый профессор совершенно обессилен вечною теченскою борьбою с другими профессорами и недоверием учащейся массы но прежде всего он обессилен именно коллективным методом. Таким образом, преподавание изобразительного искусства в Академии художеств ведется ниже уровня средней школы искусства царских времен, и Академию нынешней формации совершенно нельзя считать высшим учебным заведением.

8. Ни один из учащихся не знает - какой сорт мастера, с какой степенью квалификации хочет из него сделать академическая профессура, и сами профессора этого не знают. Пролетарское правительство тоже не знает.

9. Ученик Академии, годами исполняя задания профессуры по живописи и рисунку, бесцельно чередующиеся без плана и системы, по окончании курса не в силах написать картину или портрет с натуры, так как его этому не учили. Он не способен применить свои силы действительно как мастер, вышедший из высшей художественной школы, к каким бы то ни было задачам мастера выдвигаемым жизнью, будь то театральная постановка, бутафория, обложка или плакат и так далее. Всему этому он должен учиться самостоятельно, вне Академии; окончив Академию, он сам себя должен сделать жизнеспособным мастером или же пропасть недоучкою, как гибнут целые выпуски Академии в течение многих лет.

10. В то время как нынешняя академическая профессура с ее лжеколлективным методом и теченскою программою не может сделать из ученика даже художника-практика, высшее художественное училище должно быть так сорганизовано, чтобы выпускаемый им ученик был не только первоклассным мастером, но, кроме того, мастером-исследователем-изобретателем, педагогом, критиком и общественным деятелем по искусству, что уже достигнуто вне Академии системой аналитического искусства и аналитической педагогики, против которого профессура и командный состав Академии ведут «священную войну» и в то же время начинают проводить в Академии положения этого же самого аналитического метода, начиная с «принципа сделанности», этнографических и бытовых постановок, не зная, однако, что такое «сделанность», что такое реализм.

Исходя из этого анализа создавшегося положения, конференция живописного факультета постановила провести в Академии художеств следующие мероприятия:

1. Поручить ректору Академии художеств товарищу Эссену ходатайствовать перед рабоче-крестьянским правительством о разрешении отменить существующие ныне в Академии метод и программу преподавания изобразительного искусства и ввести в Академии исследовательские мастерские сделанных картин и сделанных вещей для всех трех факультетов: живописного, скульптурного и графического.

2. Ввести в Академии мастерскую портрета, мастерскую этнографических картин и мастерскую бытовых картин, также по принципу исследовательской мастерской сделанной картины, сделанной скульптуры.

3. Пригласить в эти мастерские в качестве руководителей исключительно лучших мастеров, пользующихся доверием учеников и доказавших своими работами право на преподавание в высшем художественном училище, по одному на каждую мастерскую; для чего предоставить учащимся право выбора и отвода профессора.

4. Предоставить каждому приглашенному в эти мастерские профессору полную свободу преподавания, но обязать его дать точную программу и точно формулированную идеологию, систему и метод преподавания.

5. Процесс обучения во всех мастерских должен вестись не над этюдами, эскизами и набросками, что равносильно бесполезной затрате времени и труда учащегося и профессора, а исключительно над «сделанною вещью», доводимой до последней степени напряжения как картина, в каком бы материале она ни велась на каком бы то ни было факультете.

6. Силами учеников надо действовать как силами мастеров, производителей художественных ценностей, с первого же дня обучения, по принципу «ученик = изучающий мастер», так как обязательство доводить делаемую вещь до последней степени напряжения является единственным средством сделать ученика первоклассным мастером, что и доказала выставка работ учеников-мастеров, сделанных по принципу аналитического метода.

7. Командный состав Академии, в согласии с профессором мастерской и ее учащимися, должен так сорганизовать подбор ведущихся учениками работ и качество работ должно быть настолько высоко, что они явятся ценнейшими и нужнейшими государству вещами, начиная с картин и скульптур по этнографии, быту, революционному быту, портретов деятелей революции и кончая запросами книжного и плакатного дела.

8. За основу художественного образования надо принять самую высшую постановку на реалистический рисунок и реалистическую живопись, обязательную для каждого ученика, независимо от того, на каком факультете и в какой мастерской он учится.

9. Необходима обязательная постановка каждого ученика любой мастерской и любого факультета на все разновидности действия формой и действия содержанием, начиная с реализма до действия отвлеченною и изобретаемою исследовательскою формою и формулою и до аналитического натурализма, и на все разновидности действия материалом (т. е. начиная с рисунка: живопись, скульптура, графика, лубок, обложка, плакат, раскрашенная скульптура в любом материале, майолика, театральное искусство, бутафория, вплоть до искусства в производстве), так как мастер действительно высшей школы должен владеть в совершенстве любою формою в любой разновидности искусства.

10. Если профессор, имеющий какую-либо мастерскую, не может сам поставить своего ученика на реалистический рисунок, это поручается какому-либо другому профессору.

11. Немедленно приступить к подготовке красных профессоров для высшей, средней и низшей школ при равной идеологической и практической нагрузке, получаемой ими подготовки.

12. Снова открыть при Академии существовавший в ней музей бытовых и исторических картин, состоявший из произведений нескольких поколений конкурентов и учащихся Академии, и пополнять его исключительно произведениями учащихся Академии, приобретая вещи путем покупки.

13. Переименовать Академию в университет искусства.

(Коллектив мастеров аналитического искусства - школа Филонова)