Глава 2 Проблема замещения интересов. Взаимоотношения крупного бизнеса и власти.
В России сложилась экономика, отличающаяся следующими чертами: она базируется на крупных финансово-промышленных группах с преобладанием финансового капитала над промышленным. Основу ее составляет «класс уполномоченных»42 или крупных собственников, которым государство поручило развитие рынка, и она развивается при отсутствии равных для всех условий «делать деньги».43 В итоге, сложилась такая система, при которой крупный бизнес почти не имел рисков, так как он был под защитой государства и существовал во многом благодаря государственным льготам и привилегиям, в отличие от стихийного сектора. Эта модель экономического развития была названа государственным капитализмом.44
Но по прошествии некоторого времени интересы крупного капитала поменялись, и теперь помимо экономических привилегий стали учитываться еще и законодательные. Это привело к росту политического влияния частного бизнеса. У некоторых финансовых групп происходило замещение интересов, они стали заниматься инвестированием в бизнес проекты, требуя взамен политически выгодные для себя решения. К концу 1990х годов, когда этот процесс достиг своего пика, в стране произошло слияние власти и капитала, образовалась олигархия.
В данной главе центральным станет вопрос действительно ли крупный бизнес причастен был к принятию политических решений общегосударственного масштаба, насколько на самом деле оказались успешными попытки первых крупных предпринимателей войти в политику.
Период, который мы изучаем относится к расцвету функционирования так называемой «комсомольской экономики», когда все операции с государственными делами проводили люди из «резерва партии» - комсомола.45
Влияние бизнес-элиты на политику связано не только с ее возможностями и ресурсами, но и с состоянием государства и его политической элиты. Чем слабее государство, тем активнее бизнесмены, и наоборот, чем сильнее политическая власть, тем более скромную роль играет бизнес, ограничиваясь лишь решением экономических проблем. Политические амбиции бизнеса – это скорее показатель устойчивости политической власти в стране. Впервые термин «олигархия» в отношении нынешних крупных собственников – бизнес-элиты применил Солженицын, когда в ноябре 1996 года дал им характеристику как устойчивой и замкнутой олигархии из 150-200 человек. В начале 1990х годов крупные собственники пытались объединиться преимущественно по корпоративному признаку, преследуя политические цели. Практически всегда такие объединения носили ситуативный характер и при первом же несовпадении интересов быстро разваливались.
Начавшаяся приватизация, которая автонимизировала экономику, запустила еще один процесс – обмен власти на собственность и наоборот. Созданный в конце 1989 года концерн Газпром возглавил бывший министр газовой промышленности СССР В. С. Черномырдин, концерн «Тяжэнергомаш», образованный после приватизации Министерства тяжелого, энергетического транспортного машиностроения, встал под руководство бывшего министра В. М. Величко в 1992 году. Корпорация «Трансстрой» оказалась в руках бывшего министра транспортного строительства В. А. Брежнева в 1991 году. В этот же период возникли крупнейшие российские акционерные компании – «Норильский никель» и «Алмазы России».46 Процесс сращивания бизнеса и власти конечно не опирался на законы, принятые в парламенте, но постановлений правительства, которые передавали в собственность отдельные экономические субъекты, вполне хватило. Государственные банки рассыпались на множество маленьких независимых банков. Так например три бывших государственных спецбанка – Промстройбанк(обслуживающий промышленные предприятия), Жилсоцбанк(обслуживание организации социальной сферы) и Агропромбанк(для нужд предприятий агропромышленного комплекса) – разделились на множество коммерческих банков, которые по сути раньше были территориальными управлениями. Развитие такого бизнеса естественно не могло осуществляться без помощи государственных структур.
Здесь появляется термин «уполномоченный», который теперь обозначает особую привилегию – находясь на государственной должности, чиновник может заниматься такой экономической деятельностью, которая приносит сверхприбыли, выполняя все операции через третьих лиц.47
Основными представителями нового «класса уполномоченных» стали спецэкспортеры и банки. Только им разрешалось становиться крупными, концентрировать капиталы и получать сверхприбыль. С экономической точки зрения произошел раскол на «элитный сектор» и остальные отрасли. Элитными секторами, которые были наиболее близки к государственным институтам стали экспортные отрасли(нефть, газ, металлы, полезные ископаемые, деревообрабатывающая промышленность и т. д.) и финансовые институты. В официальных документах и прессе данные отрасли назывались приоритетными. Почти каждая такая отрасль имела своего политика-куратора: ТЭК – премьер-министр В. Черномырдин, экспортно-импортная торговля – министр О. Давыдов, металлы – вице-премьер О. Сосковцев, финансы – глава Центробанка РФ В. Геращенко.48
Со временем такая практика распространилась и на более низких ступенях власти. Самым показательным примером является деятельность бывшего мэра Москвы Ю. Лужкова. «Группа Мост», которая появилась в столице в начале 1990х годов, объединяла строительные, торговые и финансовые учреждения.
Безусловно, группа людей пытавшаяся оказать влиять на политический курс в России в 1992 была немногочисленной по сравнению с предкризисным периодом второй половины 1990х годов. И в этом процессе нет ничего удивительно, такое положение вещей существует и в Америке и в странах Западной Европы, разница лишь в том, что на территории постсоветской России это процесс приобрел несколько утрированную форму и переход от одной модели экономического развития к другой происходил в очень короткий промежуток времени, что не позволило людям адаптироваться к новым условиям рыночной экономики и открытого политического процесса.
В начале 1990х годов еще рано говорить о формировании полноценного рынка в России, тем более о формировании прозрачной системы частного бизнеса. Период латентной приватизации и концентрации финансовых капиталов ознаменовался тем, что образовался новый класс уполномоченных, который повел экономику России в свободное плавание, согласно собственным интересам и соображениям.
К концу 1991 года Россия получила «гибрид бюрократического и экономического рынков с преобладанием первого»49 , когда еще не сложилось юридического определения границ экономического и политического. И вот именно в этот период начались «пожарные реформы».50
Оказавшись на грани кризиса и перед угрозой развала страны, и номенклатура, и крупный бизнес, которые на этот момент представляли собой почти одни и те же лица, поняли, что стране нужны срочные реформы. Процесс бесконтрольной приватизации, который фактически разорил страну за три года подошел к концу, не осталось больше интересных объектов для приватизации, и бизнес решил уйти в политику для расширения собственных экономических горизонтов, пытаясь открыть рынки и отладить свободную экономику. Курс, который был выбран представлял собой переход от государственно-монополистического капитализма к «открытому» капитализму, что по словам Гайдара и было сделано.51
Однако сочетание жестких стратегических целей и мягких тактических средств их достижения не сработало в полном объеме. Реальный сектор экономики продолжал буксовать. Борьба с монополизмом в промышленности привела к раздроблению гигантских производственных объединений, к разрывам технологических цепочек. Такая ситуация подталкивала к развитию серую зону экономики. Организация множества фирм-посредников, спекулятивных организаций приводила все к более масштабным виткам коррупции, когда без политического влияния невозможно было провести любую, даже самую мелкую экономическую операцию. Многие экономические группы интересов, исчерпав себя в области бизнеса, уходили в политику, изменяя своим первоначальным целям и интересам. Отсюда и формирование класса уполномоченных, когда власть партийно-государственной номенклатуры была обменяна на собственность. Когда перегруппировка интересов завершилась новые уполномоченные бизнесмены занялись накоплением капитала и его концентрацией в своих руках.
В итоге получилось, что государство приватизировало само себя, и результат оказался только в руках государственных чиновников. Параллельно в России создавался «народный капитализм», которому были недоступны привилегии номенклатурного бизнеса, так и образовалась пропасть между крупным и мелким бизнесом в России, последствия данных событий мы наблюдаем до сих пор.