IV. Обострение национальных отношений,кризис советской федерации

Развитие политики перестройки сопровождалось всплеском

небывалой за всю советскую историю активности национальных движений и национальной вражды.

Исторические причины коренились в характере национальной политики советского государства, которая характеризовалась тем, что приносила национальный фактор в жертву социальному и политическому. При декларировании права наций на самоопределение национальное

сознание и институты подавлялись, а национальное достояние присваивалось тоталитарным государством в равной степени в России и в нерусских республиках. Однако из-за того, что в руководстве страны и партии со сталинских времен присутствовал сильный великорусский националистический настрой, население республик воспринимало гнет как двойной: политический и национальный. Практика национального

строительства подчинялась интересам экономического развития. Это сказалось при определении границ на судьбе многих национально- государственных образований и территорий: Нагорного Карабаха, Крыма, Еврейской АО. Многие народы были обречены на экономическую и культурную отсталость из-за превращения их территорий в источник сырья: хлопка, нефти. Органы экономического управления провоцировали

«русскоязычную» миграцию на окраины, создавая там крупные

производства, которые невозможно было обеспечить местными рабочими руками.

Русификаторская тенденция в сферах образования, культуры, кадровой политики присутствовала постоянно.

Некоторые черты официальной идеологии также носили антинациональный характер, в первую очередь проповедь стирания

национальных различий, воинствующий атеизм. Государства Балтии и Закавказья были насильственно присоединены советским государством в начале 20-х и в конце 30-х годов. Наконец, после Великой Отечественной войны подверглись насильственной репатриации целые народы. По отношению к трем из них справедливость не установлена до сих пор:

крымским татарам, туркам-месхетинцам и немцам.

Политические причины. Жестоко централизованное, фактически унитарное государство с многонациональным населением было

эффективно, пока использовались террористические методы. По мере

ослабления административного, полицейского и идеологического контроля в период перестройки началось стремительное возрождение национального самосознания и рост национальных движений. Из-за

33

отсутствия демократической традиции решения национального вопроса они приобрели радикальный, иногда экстремистский характер, который проявляется тем сильнее, чем больше был груз нерешенных проблем. Кроме того, особенности национального движения зависели от типа культурно-исторического развития. В прибалтийских республиках, воспринявших основы западно-европейской цивилизации, оно развивалось в основном в мирных демократических формах. В южных республиках, ориентированных на исламский фундаментализм и сохранивших традиционные родовые структуры и отношения, национальные движения приобрели черты непримиримости, насилия, часто сопровождались борьбой за власть между различными территориальными и родовыми кланами.

С усилением паралича центральной власти и ростом антикоммунизма сепаратистские националистические настроения в республиках стали подогревать не до конца скомпрометировавшие себя представители номенклатуры. Они хотели использовать национальный фактор для сохранения и укрепления собственных политических позиций.

Экономические причины. Снижение уровня жизни, нарастание социально-экономических трудностей, тотальный дефицит порождали

естественную реакцию на уровне массового сознания — ксенофобию, враждебное отношение к людям других национальностей как к опасным конкурентам на потребительском рынке, обвинение их в опустошении магазинов и спекуляции, на уровне руководства — изоляционизм, надежду на то, что отказ от обременительных обязательств и от влияния центра позволит своими силами преодолеть трудности.

Все сказанное выше представляло собой проявление одного общего процесса — системного кризиса союзного государства. Именно поэтому любые действия правительства, направленные на смягчение или даже разрешение национальных проблем и противоречий между республиками и центром, были безрезультатны. Напротив, они способствовали эскалации и обострению конфликтов на национально-государственной почве. Даже возврат к использованию вооруженного насилия в этой ситуации в лучшем

случае позволял на время загнать проблемы вглубь, но не решал их. Единственным выходом из этой ситуации могло стать лишь радикальное изменение принципов государственности, что требовало отмены старого союзного договора и признания за его участниками всех суверенных прав.

Только после этого можно было двигаться к созданию нового договора на основе доброго согласия, делегирования прав снизу и консенсуса. Однако,

такой путь означал политическую смерть союзных партийных и государственных лидеров, и поэтому они сопротивлялись ему до последней возможности.

Технология национальных движений. Движения за восстановление исторической справедливости были первыми, наиболее открытыми проявлениями национальных проблем и отражали стремление

34

трех репрессированных народов — крымских татар, советских немцев и турок-месхетинцев (месхов) — добиться реабилитации не только на словах. Под этим подразумевалось их возвращение на исконные территории — соответственно Крыма, Среднего Поволжья и Грузии, восстановление национальной государственности крымчаков и немцев, предоставление прав самоуправления, обеспечение беспрепятственного развития культуры. Такие стремления проявлялись в скрытой форме уже в

«застойные» годы, но наталкивались на жесткое противодействие КГБ. Первыми начали проявлять активность крымские татары. Летом 1988 г. они провели демонстрацию в Москве во время работы XIX партконференции, затем — ряд пикетов, голодовок, несмотря на то, что инициаторы этих действий не раз подвергались административным

арестам. К началу 1989 года движение крымско-татарского народа приобрела организационные формы. В том же году под его давлением был

отменен запрет на переезд татар в Крым для постоянного проживания, санкционировано выделение татарам свободной земли и создание самоуправляемых районов компактного проживания. Но вопрос о судьбе государственности — крымской автономии — решен не был, что спровоцировало появление в рамках национального движения

экстремистского крыла, выступившего за возвращение недвижимости, переданной переселенцам-славянам после 1949 года и за восстановление крымско-татарской государственности в статусе союзной республики. Однако, это крыло оказалось немногочисленным, и, после удовлетворения основных интересов татарского народа, маловлиятельным.

Практически одновременно стали активно добиваться

восстановления в правах советские немцы. Все послевоенные годы против них проводилась ассимиляторская политика, все основополагающие формы национальной жизни находились под запретом, немцы были рассеяны по территории страны. Поэтому первоначально речь шла о праве на культурно-национальную автономию в местах проживания. Именно с этой целью в 1989 году было создано Всесоюзное общество советских немцев «Возрождение». Не прекращалась эмиграция немцев на историческую родину — в Германию. После смягчения выездного режима она стала массовой. Уезжали опытные, добросовестные, аккуратные работники. Чтобы остановить этот процесс, нужны были хотя бы минимальные гарантии национального развития. Скоро в программных документах общества появилось требование о восстановлении государственности советских немцев в форме автономной республики. Руководители умеренного толка соглашались рассмотреть любой вариант, связанный с созданием национального очага с населением 1 миллион человек на любой территории. Однако, группа влиятельных радикальных лидеров заявила о необходимости воссоздания автономии немцев Поволжья с переселением туда всего немецкого населения. Это предложение стало предметом большой политической игры. Органы

35

власти Саратовской области стали провоцировать антинемецкие настроения, запугивать местное население возможностью насильственного выселения. Решение проблемы затормозилось, затем руководство страны стало использовать немецкую карту в отношениях с Западом, выговаривая льготные условия кредитования и экономической помощи именно для обустройства советских немцев.

Итак, движение репрессированных народов демонстрировало мирный характер борьбы за их права, высокую степень организованности. Однако, затягивание властями решения принципиальных вопросов провоцировали нарастание радикальных тенденций в этих движениях.

Межнациональные конфликты. Их предопределили несколько основных факторов:

г) дискриминация национального меньшинства;

б) стремление национального меньшинства к воссоединению с большинством соотечественников в рамках одного государственного образования;

в) пограничные споры;

г) сепаратизм;

д) желание политических лидеров поднять свой авторитет, сплотить свой народ и отвлечь от внутренних проблем путем разжигания

борьбы с иноплеменниками.

Первым и наиболее ожесточенным конфликтом такого рода стал карабахский. В нем проявились все перечисленные факторы, а также родовой порок советской национальной политики. В 1923 году экономически неразвитый, исторически и географически опорный район с

абсолютным преобладанием армянского населения был передан Азербайджану, как более развитому экономически, способному вложить больше средств в развитие этого отсталого района. Карабах получил статус автономной области, но власти Азербайджана стремились к ограничению прав карабахских армян, тем более, что они не имели общей границы с Арменией. В то же время власти обеих союзных республик готовы были разыграть национальную карту в собственных интересах. Необходимость в

этом они почувствовали в условиях перестройки, когда их власть оказалась под угрозой, поскольку они занимали крайне консервативные позиции, противились переменам и были дискредитированы связями с мафиозными структурами.

Армянское руководство использовало в этих целях идею миа-цума

— воссоединения армянской диаспоры в границах одного государства;

азербайджанское — традиционную религиозную рознь между мусульманами и неверными христианами.

Формально конфликт был спровоцирован карабахской стороной, за которой, вероятно, стояла Армения. В феврале 1988 г. областной совет НКАО обратился к обеим республикам и союзному руководству с просьбой о передаче области из состава Азербайджана Армении.

36

Дальнейшие события развивались далеко не так, как того хотелось бы республиканским коммунистическим лидерам. В ответ на обращение в сопредельных республиках поднялась волна массовых выступлений. В Армении — в поддержку интересов карабахского народа, в Азербайджане

— в защиту территориальной целостности. Коммунистическое руководство республик не смогло поставить их под свой контроль. И в

том, и в другом случае сформировались и стали быстро набирать влияние течения национально-демократического, а в Азербайджане еще и исламского фундаменталистского толка.

Со свойственным молодым политическим движениям радикализмом они стали критиковать власти за непоследовательность и нерешительность и приступили к формированию широких оппозиционных структур:

комитетов «Карабах» в Армении, послуживших основой Армянского общенационального движения (АОД) и Народного фронта Азербайджана.

В то же время на территории Карабаха и вокруг него началась эскалация экстремистских действий, инициаторы которых до сих пор неизвестны. В соседнем с НКАО районе Азербайджана националистические активисты собрали толпу и повели ее в Крабах

«наводить порядок». В результате столкновений два человека были убиты.

Они стали первыми жертвами этого самого кровопролитного конфликта в стране. В марте 1988 года произошел первый армянский погром в азербайджанском городе Сумгаит, итогом которого стали 32 погибших. После этого началось формирование отрядов самообороны в Карабахе и под их видом — отрядов боевиков-террористов. Из Карабаха и обеих республик стали изгоняться жители противоположной национальности. К концу 1989 года общее число беженцев превысило 300 тыс. человек. Начался массовый террор боевиков, захваты заложников. Местные органы власти, в том числе милиция, фактически выступали как соучастники боевиков.

Организация Москвой особого управления на территории Карабаха и ввод туда большого количества внутренних войск большого успеха не дали, поскольку НКАО по-прежнему оставалась в составе Азербайджана.

Конфликт перешел в хроническую фазу. На этом фоне продолжала расти популярность оппозиционных организаций. У них появился шанс выиграть парламентские выборы 1990 года. Союзное руководство стремилось не допустить этого, в первую очередь в стратегически важном Азербайджане.

Кроме того, поднявшие голову консерваторы стремились опробовать силовой вариант восстановления контроля над ситуацией.

Для этих целей были использованы (или спровоцированы) армянские погромы в Баку в середине января 1990 года, которые прошли при полном бездействии партийного руководства республики и правоохранительных органов. В их организации обвинили НФА, а 19 января, уже после окончания погромов, в город были введены армейские подразделения и установлено военное положение. Формальным предлогом этой операции

37

стала необходимость уничтожения боевиков, фактической целью — сохранение у власти коммунистических лидеров. Результатами ее стали большое число жертв со стороны мирного населения, отсрочка выборов и волна ненависти к Советской Армии и СССР. Именно после этих событий в программных документах оппозиции появилось требование о выходе из состава Союза. Тем не менее, центру на некоторое время удалось сохранить в Азербайджане приемлемый режим в лице умеренного коммуниста и националиста А. Муталибова, который был избран президентом республики. В то же время к власти в Армении в результате демократических выборов пришли представители АОД. Председателем президиума ВС республики был избран Л. Тер-Петросян, ученый, политзаключенный периода перестройки, ставший депутатом парламента, находясь в тюремной камере. Победившие на выборах в Карабахе радикальные силы провозгласили суверенитет и республиканский статус. Это еще больше обострило ситуацию.

Летом 1990 г. произошли кровавые столкновения в городах Фергана и Ош, в районе, оспариваемом Узбекистаном у Киргизии. Они были начаты узбеками, составляющими большинство местного населения и направлены в основном против депортированных в регион после войны

турок-месхетинцев. Резню удалось прекратить силами армии и милиции, но месхи вынуждены были бежать из этих мест. Тогда же в казахстанском городе Новый Узень местные жители устроили погром рыночных торговцев из Закавказья, обвиняя их в установлении непомерно высоких цен и скупке товаров из местных магазинов. Это был первый случай активных враждебных действий на экономической почве.

В целом межнациональные конфликты, прежде всего на примере Нагорного Карабаха, наглядно опровергли миф о братской дружбе и неразрывном единстве советских народов. Они показали, что пробуждающееся национальное самосознание в его советском варианте с трудом укладывается в цивилизованные рамки, что конституционное право на самоопределение лишь декларация в глазах руководства республик, контролирующих национальные меньшинства, что принцип

нерушимости границ («перестройка — не перекройка») понимается этим руководством как геноцид против стремящегося к самоопределению народа, но не предоставление ему больших прав.

Движение за независимость в союзных республиках. Демократизация в Советском Союзе создала благоприятные условия для националистических движений в республиках Прибалтики, на Украине, в Молдове и Грузии. Их объединяло убеждение в том, что независимые, демократические государства не добровольно вошли в состав СССР, а были аннексированы с применением военной силы или дипломатии. Исходя из этого, все они провозглашали своей целью борьбу за независимость вне состава СССР.

_{Первыми такую борьбу начали прибалты. В конце 1988 года они}

38

создали массовые националистические организации — Саюдис в Литве, Народные фронты в Латвии и Эстонии. В своих программных документах эти организации исходили из факта оккупации стран Балтии Советским Союзом в 1940 году. Они требовали признать незаконным и аннулировать пакт Молотова-Риббентропа, на основании которого и была осуществлена аннексия, отменить решения законодательных собраний 1940 года о вхождении в состав СССР, принятые в условиях фактической оккупации, прекратить на территории республик действие союзных законов, КПСС и других организаций СССР, вывести советские вооруженные силы.

Решением комиссии А. Н. Яковлева пакт был признан утратившим юридическую силу, и, хотя комиссия отказалась напрямую связать с ним факт вхождения республик в СССР, это решение заложило основу для

легального движения прибалтов к независимости. Поначалу они были готовы к обсуждению компромиссных вариантов, постепенному

расширению самоуправления. Однако неуступчивость центра, боявшегося создать прецедент, неизбежно вела к радикализации движения. Местное коммунистическое руководство встало перед выборам — идти к независимости или остаться верными СССР и быть отторгнутыми собственным народом. Националистическое движение вызывало также

беспокойство у значительной части некоренного, русскоязычного населения, которое все чаще сталкивалось с грубыми, примитивными проявлениями национализма, а также испытывало естественное беспокойство за свое будущее.

В результате на рубеже 1989—1990 годов в компартиях республик произошел раскол по поводу отношения к независимости. Большая часть

коммунистов в Литве вместе с первым секретарем А. Бразаускасом и в Эстонии, примерно половина — в Латвии выбрали суверенитет и стали активно сотрудничать с народными фронтами. Меньшая часть объявила себя самостоятельными компартиями на платформе КПСС и стала пользоваться широкой поддержкой Москвы. Русскоязычными, в основном работниками индустриальных предприятий, при активном участии администрации и парткомов, были созданы Интерфронты, которые

поставили своей целью защиту прав некоренного населения и сохранение единства СССР.

Таким образом, в республиках произошел потенциально опасный раскол общества, однако, влияние сторонников независимости оставалось

преобладающим и продолжало расти.

Пытаясь удержать ситуацию под контролем, Горбачев в январе 1990

года посетил все три прибалтийские республики, обещая их руководству расширение самостоятельности. Однако это не помогло. Вскоре состоялись демократические выборы в республиканские парламенты, которые принесли убедительную победу кандидатам народных фронтов. Так, в Литве «Саюдис» получил 75% голосов, а компартия на платформе КПСС — всего 4%. В марте депутаты вновь избранного литовского

39

парламента подавляющим большинством голосов приняли декларацию о независимости и немедленном выходе Литвы из СССР. Некоторые депутаты обратились к юношам-литовцам с безответственным призывом отказаться от службы в оккупационной армии. Ответными действиями советского руководства был ввод дополнительных войск в Литву, захват ими зданий — собственности компартии и некоторых других стратегических объектов, а также ультимативное заявление об отмене деклараций независимости под угрозой экономической блокады республики. Когда руководство республики отказалось подчиниться, блокада действительно была объявлена, однако, не нанесла существенного экономического ущерба Литве в условиях прямых экономических связей и только в очередной раз подорвала авторитет центра.

Тем не менее, две другие прибалтийские республики, а также Грузия, где к власти пришли националистические силы, приняли более мягкие по форме, хотя и близкие литовскому по существу, решения о движении к полной государственной независимости. Наряду с декларацией о суверенитете России эти решения означали необратимый распад советской федерации образца 1922 года. В ограниченной форме это признавал и президент Горбачев.