
- •1. Культура I четверти XVIII века.
- •2. Безавторские истории. «Повесть о российском матросе Василии Кориотском».
- •3. Жанр проповеди в творчестве Прокоповича.
- •4. Поэтика жанра сатиры в творчестве Кантемира.
- •6. Жанрово-стилевое своеобразие лирики Тредиаковского.
- •7. Переводы западноевропейского романа в творчестве Тредиаковского.
- •8. Концепция личности, типология конфликта, система жанров классицизма.
- •9. Социально-исторические предпосылки, философские основы и своеобразие русского классицизма.
- •10. Жанр торжественной оды в творчестве Ломоносова.
- •12. Духовная и анакреонтическая ода в творчестве Ломоносова.
- •13. Теоретико-литературные труды Ломоносова.
- •14. Поэтика жанра трагедии в творчестве Сумарокова.
- •15. Эволюция жанра комедии в творчестве Сумарокова.
- •16. Жанровый стиль лирики Сумарокова.
- •17. Идеология и поэтика жанра комедии нравов в творчестве Лукина.
- •18. Сатирическая публицистика 1769-1774 гг. Журналы Новикова «Трутень», «Живописец» в полемике с журналом Екатерины II «Всякая всячина».
- •19. Пути развития русской художественной прозы XVIII в.
- •20. Жанровые особенности романов Эмина.
- •21. Поэтика и проблематика романа Чулкова «Пригожая повариха, или похождения развратной женщины».
- •22. Ироикомическая поэма Майкова «Елисей, или раздраженный Вакх»: особенности сюжетосложения и выражения авторской позиции.
- •23. Ироикомическая поэма Богдановича «Душенька»: сюжетика, ирония и лиризм как формы выражения авторской позиции.
- •24. Своеобразие действия и жанровая структура комедии Фонвизина «Бригадир».
- •25. Бытовые герои и герои-идеологи в комедиях Фонвизина.
- •26. Структура действия и конфликта комедии Фонвизина «Недоросль».
- •27. Синтез комедийных и трагедийных жанровых факторов в комедии Фонвизина «Недоросль».
- •28. Капнист, «Ябеда»: поэтика стихотворной, высокой комедии.
- •29. Жанрово-стилевое своеобразие лирики Державина.
- •30. Композиция, идеи и образы оды Державина «Фелица».
- •31. Категория личности и уровни ее проявления в лирике Державина.
- •32. Журнал Крылова «Почта духов»: сюжетно-композиционные приемы, сатирические приемы.
- •33. Шутотрагедия Крылова «Подщипа».
- •34. Сентиментализм как литературный метод.
- •35. Своеобразие русского сентиментализма.
- •36. Идеология раннего творчества Радищева. Структура повествования в «Письме к другу…»
- •37. «Житие Ушакова» Радищева: жанровые традиции жития, исповеди и воспитательного романа.
- •38. План автора и план персонажей в «Путешествии из Петербурга в Москву».
- •40. Документальный, публицистический и художественный пласты повествования в «Письмах русского путешественника» Карамзина.
- •41. Эстетика и поэтика сентиментализма в повести Карамзина «Бедная Лиза».
- •42. Эволюция жанра исторической повести в творчестве Карамзина.
- •43. Предромантизм в прозе Карамзина: повесть настроения «Остров Борнгольм»
38. План автора и план персонажей в «Путешествии из Петербурга в Москву».
Как это водится в жанре записок о путешествии, радищевское «Путешествие из Петербурга в Москву» написано от первого лица. Таким образом, кроме автора — писателя Радищева в его книге есть еще и автор-повествователь, его субъект, личность которого принципиально важна в плане ее соотношения с личностью автора, поскольку форма повествования от первого лица является одним из излюбленных литературных приемов видимого отождествления автора-писателя с автором-повествователем. И радищевское «Путешествие» отнюдь не является исключением в этом смысле. Долгое время литературоведы уверенно отождествляли личность субъекта повествования с личностью Радищева. вопрос о степени идеологической и нравственной близости автора и героя до сих пор остается открытым, поэтому представляется необходимым четкое разграничение двух планов повествования радищевской книги: плана автора и плана героя. Тем более это уместно потому, что сам текст «Путешествия» дает для подобной дифференциации совершенно объективные основания, поскольку от имени самого писателя в него введены два его произведения: ода «Вольность» и «Слово о Ломоносове». Исключительное положение категории героя-повествователя, как централизующего начала всей книги, заставляет обратить пристальное внимание на его личность: как правило, личностные свойства персонажа, которому автор доверяет повествование, вплотную обусловлены основным авторским замыслом. Путешественник и его личность — это точка, в которой легче всего могут пересечься индивидуальность читателя и индивидуальность автора. За вычетом своих единичных свойств автор-Радищев, путешественник-повествователь и читатель в равной мере являются «всяким», любым человеком, вооруженным для познания реальности одними и теми же инструментами — глазами и ушами, сердцем и разумом.
39. Особенности сюжета и композиции «Путешествия из Петербурга в Москву».
40. Документальный, публицистический и художественный пласты повествования в «Письмах русского путешественника» Карамзина.
Центральное произведение Карамзина 1790-х гг. — «Письма русского путешественника». Карамзин начал публиковать их фрагментами с 1791 г. в издаваемом им «Московском журнале» (1791—1792). Первым отдельным изданием «Письма русского путешественника» вышли в 1797—1801 гг. В основу «Писем» легло реальное путешествие, совершенное Карамзиным по странам Западной Европы (Германия, Швейцария, Франция и Англия) с мая 1789 по сентябрь 1790 г. Таковы крайние даты «Писем», обозначенные в их тексте, но, вероятно, не совсем соответствующие реальной хронологии карамзинского путешествия. «Письма...» — это оригинальная модификация популярного в сентиментализме всех европейских литератур жанра записок о путешествии, комбинирующая одновременно два типа повествования и две жанровых разновидности путешествия. В «Письмах...» выявляются два своеобразных нервных узла, принципиально важных для эстетики и поэтики этого произведения. Во-первых, это структура повествования, складывающаяся, как нетрудно заметить, примерно аналогично трехкомпонентной радищевской повествовательной структуре, из объективно-очеркового, эмоционально-выразительного и аналитико-публицистического пластов мировосприятия, воссоздающих в своей взаимосвязанности сенсуалистскую модель процесса познания. Во-вторых, это особенности чисто художественной структуры текста, выстроенного совершенно новаторским способом субъективно-личностной централизации повествования на новом уровне соотношения автора-писателя с героем-повествователем. Очерковый пласт повествования «Писем...» настолько разнообразен и сообщает такое количество фактических сведений и подробностей о людях, быте, искусстве, истории, культуре, социальной структуре и современном образе жизни стран Западной Европы, что в литературоведении сложилась традиция интерпретации основного замысла и задачи «Писем...» как информационных в первую очередь. При всей кажущейся локальности эпизода в огромном массиве текста «Писем...» переоценить его значение в структуре публицистического пласта повествования книги поистине невозможно: это практическое подтверждение умозрительного тезиса радищевского героя-путешественника, воочию наблюдаемое очевидцем тех революционных процессов, которые были в радищевской книге предметом аналитической априорной рефлексии. И практика, следующая за теорией, порождает своим опытом вывод, до мелочей совпадающий с выводом, сделанным аналитическим доопытным путем.