18. А.С. Пушкин – критик и журналист. Анализ одной из статей.

На 1830—1840-е годы приходится формирование и расцвет профессиональной критики, которая благодаря активной и самоотверженной деятельности И.Полевого, Надеждина, Белинского, Хомякова. Аксакова, Шевырёва, В. Майкова стала признанным руководителем общественного мнения. Исключительно важная роль в литературно-критической рефлексии этой поры принадлежит Пушкину и писателям пушкинского круга — И В. Гоголю. П. А. Вяземскому, П. А. Плетневу. Ревностное отношение к развитию отечественной словесности и нелегкая судьба собственных произведении побуждали Пушкина, Гоголя и близких им литераторов выступать с рецензиями и автокритикой, активно включаться в полемику.

Хотя большинство принципиальных суждений Пушкина о литературе было опубликовано спустя много лет после его смерти (почти из 160 его критических работ большая часть—черновики незавершенных статей, фрагменты; заметки на полях и т. д.), они в той или иной форме становились достоянием литературной жизни. Выдвигал критерии к критику: критика должна быть научной, указывать на сильные и слабые стороны, оценивать деятельность человека. Как критик Пушкин выступал на страницах "Московского телеграфа», «Литературной газеты», а позже — в основанном им журнале «Современник». Его статьи и рецензии отличались доброжелательный тоном, меткостью наблюдений, точностью и лаконизмом оценок. Мысли о литературе Пушкин часто высказывал своим близким знакомым, постоянно делился ими в дружеских письмах, предназначавшихся, как это было принято в пушкинском кругу, для широкого распространения. Глубина взгляда Пушкина на искусство, проницательность его критических суждений определялись не только его гениальностью. Пушкин был одним из самых образованных людей своего времени, стоявших «в просвещеньи с веком наравне». Он опирался на богатейший опыт мировой и более скромный опыт русской литературы, оценивал эстетические теории античных мыслителей, французских просветителей, немецких философов. Его статьи и художественные произведения становились итогом долгих и основательных раздумий о самых разнообразных теоретических проблемах художественного творчества — о предмете и назначении искусства, о взаимосвязи писателя и общества, об историзме и народности литературы, роли критики в развитии эстетического вкуса читателей, путях становления русского литературного языка и т. д. В многообразном по своему составу литературно-критическом наследии Пушкина есть и опыты больших историко-литературных обобщений (незавершенная статья «О ничтожестве литературы русской» (1834) перекликающаяся в ряде положений с «Литературными мечтаниями» Белинского), и попытки осмысления актуальных теоретических проблем («О поэзии классической и романтической», «О народности в литературе»), и яркие образцы рефлексии по поводу собственного художественного творчества («Письмо к издателю «Московского вестника», и Наброски предисловия к «Борису Годунову»), и ставшие классическими определения творческого своеобразия гениев мировой литературы — Шекспира. Мольера. Расина, Байрона, и емкие и точные характеристики важнейших явлений отечественной словесности — от «Слова о полку Игореве» до повестей Гоголя. Пушкин опередил теоретическую мысль своего времени в трактовке проблемы народности литературы. Главным критерием народности должен стать угол зрения писателя, отражение им особенностей национального характера, специфических «мыслей и чувствований», определяемых совокупностью объективных исторических признаков, — климатом, образом правления, верой («О народности в литературе», «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова» — обе статьи 1825 г.). Пушкин рассматривал проблему народности не только в аспекте национального своеобразия, но и наполнял данное понятие демократическим содержанием.

Центральное место в литературно-критическом и эстетическом наследии Пушкина занимает концепция «истинного романтизма». Разработанная поэтом на основе собственного творчества и одновременно учитывающая опыт развития мировой литературы, она свидетельствовала о возникновении нового типа художественного мышления, который будет определен современниками как «поэзия действительности» (И.В.Киреевский) или «реальная поэзия» (В. Г Белинский) Преодоление Пушкиным романтической односторонности и переход к «поэзии жизни действительной» были во многом обусловлены усвоением художественных традиций Шекспира и сопровождались активной переоценкой драматургии французского классицизма и творчества Байрона.

Понимание Пушкиным «истинного романтизма» определило и его отношение к современной русской и западноевропейской литературе. В русской литературе 1830-х годов доброжелательную оценку Пушкина-критика получают романы М. Н. Загоскина, повести Ф. Павлова, поэзия Е. Баратынского, историческая драматургия М. П. Погодина, «История государства Российского» Н.М. Карамзина, документальная проза. Провозглашение им таких принципов «истинного романтизма», как изображение жизни во всей ее полноте, 6еспристрастие, «глубокое, добросовестное исследование истины», «правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоятельствах», понимание единства «судьбы человеческой» и «судьбы народной», связи «национальной физиономии» cocoбенностями исторической жизни народа, необходимость создания многосторонних характеров,—открывало широкие перспективы развитию русской эстетической мысли.

Взгляды Пушкина-критика формировались в процессе его деятельного участия в литературной жизни 1820—1830-х годов, влиявшей на характер и жанровые формы его статей. Поэт внимательно следил за критическими выступлениями Н.А. Вяземского, А.Бестужева, В. Кюхельбекера, И. Киреевского, одним на первых высоко оценил статьи Белинского («талант, подающий большую надежду»), намереваясь привлечь критика к сотрудничеству в «Современнике». Вместе с тем он, вступая в спор с А.Бестужевым, неоднократно утверждал, что «литература у нас существует», но дельной критики, влияющей на общественное сознание, «еще нет». Пушкина отталкивали мелочность и субъективность современной журнальной критики, сё невысокий теоретический уровень, принцип «сан съешь» в журнальных перебранках, разъедающий критику коммерческий дух. Поэт активно призывал своих друзей-литераторов писать антиикритики, исправлять «ошибочные мнения». Он считал, что в поле зрения критика должны находиться не только произведения, «имеющие видимое достоинство», но и те ремесленные поделки, которые по тем или иным причинам привлекли внимание публики: в этом случае «нравственные наблюдения важнее наблюдений литературных». Понимая, какой вред наносят критике беспринципные журнали¬сты вроде Ф. Булгарина и Н. Греча, Пушкин высмеивал их в эпиграммах, критических памфлетах и статьях. Постоянным оппонентом Пушкина и литераторов его круга являлся видный деятель журнальной «промышленности» Фадей Венедиктович Булгарин (1789—1859).

От Пушкина берет начало традиция непредвзятого, чуткого отношения многих русских писателей к критике собственных произведений. Пушкин искренне заявлял, что, «читая разборы самые неприязненные», он «всегда старался войти в образ мыслей, критика и следовать за его суждениями, не опровергая оных с самолюбивым нетерпением». В то же время поэт был тверд, когда дело касалось его художественных принципов, новаторских открытий. Мужественно переживая в 1830-е годы охлаждение к нему многих читателей и критиков, Пушкин продолжал идти по открытому им пути, сохранял приверженность новой эстетике и поэтике.

Анализ: А.С.Пушкин «О народности». Эти черновые наброски (без заголовка) связаны с работой над предисловием к «Борису Годунову» (1825) и являются в основной своей части откликом на полемику о народности в русской печати 1824—1825 гг. (статьи Полевого, Вяземского, Кюхельбекера, Бестужева и др.). Литературно-теоретические позиции Пушкина, определившиеся в этих спорах, свидетельствуют о его знакомстве с книгами Фридерика Ансильона (1767—1837) «Анализ понятия о национальной литературе»1817 г., и «Новые эссе из области политики и философии», 1824 г. В первой из названных книг выдвинут был тезис о том, что «Идеи, привычки, привязанности, господствующие в народе, образуют его национальный характер, и произведение искусства в его глазах будет прекрасно только в той степени, в какой оно будет в соответствии с его национальным характером». Во второй из них формулированы были положения о том, что «Главная отличительная черта прекрасного — простота» и что «Всякая национальная философия имеет свою сторону истины. Она улавливает связи, имеющие наибольшую степень сродства с характером и духом своего народа, и это объясняет и оправдывает ее жизненность. Всякая национальная литература имеет свою сторону красоты. Она улавливает в искусствах, управляемых воображением, то, что наиболее сильно говорит духу и характеру своего народа».

Статья Пушкина: «С некоторых пор вошло у нас в обыкновение говорить о народности, требовать народности, жаловаться на отсутствие народности в произведениях литературы, но никто не думал определить, что разумеет он под словом народность.

Один из наших критиков (здесь Пушкин имеет в виду Булгарина, который, говоря о «народной русской трагедии», обращал внимание драматургов на «предметы эпические и драматические», которыми «изобилует история России»: «Пришествие варягов, независимость Новгорода и Пскова, вражды удельных князей, нашествие татар <...> гораздо занимательнее чуждых преданий. Все сии происшествия ожидают только гения, чтобы, украсившись цветами поэзии и вымысла, появиться на русской сцене в национальном виде»), кажется, полагает, что народность состоит в выборе предметов из отечественной истории, другие видят народность в словах, то есть радуются тем, что, изъясняясь по-русски, употребляют русские выражения.

Но мудрено отъять у Шекспира в его «Отелло», «Гамлете», «Мера за меру» и проч. — достоинства большой народности; Vega и Кальдерон поминутно переносят во все части света, заемлют предметы своих трагедий из итальянских новелл, из французских ле. Ариосто воспевает Карломана, французских рыцарей и китайскую царевну. Трагедии Расина взяты им из древней истории.

Мудрено, однако же, у всех сих писателей оспоривать достоинства великой народности. Напротив того, что есть народного в «Россиаде» и в «Петриаде», кроме имен, как справедливо заметил кн. Вяземский(Пушкин имеет в виду предисловие П. А. Вяземского к первому изданию поэмы «Бахчисарайский фонтан» (1824).). Что есть народного в Ксении(Пушкин, упоминая героиню трагедии В. А. Озерова «Дмитрий Донской», полемизирует с Вяземским, провозглашавшим эту пьесу «народною трагедиею»), рассуждающей шестистопными ямбами о власти родительской с наперсницей посреди стана Димитрия?

Народность в писателе есть достоинство, которое вполне может быть оценено одними соотечественниками — для других оно или не существует, или даже может показаться пороком. Ученый немец негодует на учтивость героев Расина(Пушкин имеет в виду иронические замечания Шлегеля об «Андромахе» Расина), француз смеется, видя в Кальдероне Кориолана, вызывающего на дуэль своего противника(Этот эпизод заметил Сисмонди в разборе «Оружия любви» Кальдерона). Все это носит, однако ж, печать народности.

Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии. Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу»

19. Журнал «Современник» и его роль в развитии русской критической мысли.

Журнал с таким названием издавался в России трижды.

Первый «Современник» был основан Пушкиным в 1836 году. После смерти поэта журнал издавала группа писателей во главе с П. А. Вяземским (1837), затем П. А. Плетнёв (1837—1846). Журнал пришёл в упадок. П. А. Плетнёв в сентябре 1846 продал его Н. А. Некрасову и И. И. Панаеву.

«Современник» Некрасова и Панаева объёмом 40 п.л. выходил с 01 января 1847. В 1847—1848 официальным редактором был А. В. Никитенко. Программу журнала определяли статьи его идейного руководителя В. Г. Белинского. Руководителем журнала с 1853 стал, наряду с Некрасовым, Н. Г. Чернышевский и с 1856 — Н. А. Добролюбов. С 1858 журнал вёл резкую полемику с либеральной и консервативной журналистикой, стал идейным центром и трибуной революционно-демократического направления русской общественной мысли. Это повело к расколу в редакции: её покинули Толстой, Тургенев, Д. В. Григорович. В июне 1862 журнал был приостановлен на 8 месяцев. В редакцию возобновленного Некрасовым в начале 1863 журнала вошли М. Е. Салтыков-Щедрин (до 1864), М. А. Антонович, Г. З. Елисеев, А. Н. Пыпин. В журнале печатались произведения Салтыкова-Щедрина, В. А. Слепцова, Ф. М. Решетникова, Г. И. Успенского. В июне 1866 журнал закрыт.

Ещё один «Современник» — ежемесячный журнал «литературы, политики, науки, истории, искусства и общественной жизни», издавашийся в 1911—1915 годах в Санкт-Петербурге. С 1914 года выходил 2 раза в месяц. Фактическим редактором был А. В. Амфитеатров, с 1913 — Н. Суханов (Н. Н. Гиммер).

«СОВРЕМЕННИК» — журнал, издававшийся с начала 1847 до середины 1866 Некрасовым и Панаевым (с 1863 — одним Некрасовым), куплен у Плетнева.

В течение почти двадцатилетнего периода существования «С.» его общий характер и контингент его сотрудников несколько раз изменялись; однако на протяжении почти всего этого времени «С.» был одним из лучших и наиболее передовых русских журналов.

В 1847 и в начале 1848 «С.» являлся антикрепостническим и отчасти социалистическим органом, отражая взгляды первых революционных представителей русской демократии 40-х гг. В журнале печатались дворянские писатели, либералы, антикрепостники Тургенев, Григорович и др., но идейным руководителем журнала был фактически Белинский, в статьях к-рого, равно как и в статьях Герцена, были элементы пропаганды социализма.

После смерти Белинского, в годы так наз. «цензурного террора» [1848—1855] журнал на некоторое время потерял значение; отдельные сотрудники (Дружинин, Анненков) заняли позиции аполитического эстетизма. С 1852—1853 в результате усиленного участия в журнале Тургенева, Л. Толстого, Островского, Григоровича, Фета, Тютчева, Майкова и самого Некрасова литературно-художественный отдел журнала начал подыматься и в середине 50-х гг. [в 1854, 1855 и 1856] поднялся на очень большую высоту. Чрезвычайно интересен был в эта годы литературно-критический отдел, в к-ром с 1854 начали печататься статьи и рецензии Чернышевского, положившего конец аполитическому эстетизму своих предшественников и воскресившего революционно-демократические традиции Белинского последнего периода.

С конца 1857 в результате происшедших в это время изменений в политической жизни, крупных сдвигов в лит-ре, а также в результате некоторого ослабления цензурного гнета характер журнала сильно изменился. Писатели-дворяне либо совершенно отпали от «С.» (Толстой — в 1858, Тургенев — в 1860) либо сократили свое участие в нем (Григорович). На первое место в журнале выдвинулись публицистический и литературно-критический отделы. Журнал стал органом представителей революционной демократии 60-х гг., идеологов крестьянской революции. В эти годы [1858—1862] идейным руководителем журнала стал Чернышевский, в статьях к-рого отстаивались интересы широких крестьянских масс, популяризировались идеи утопического социализма,

философского материализма Л. Фейербаха и, насколько это возможно было по цензурным условиям, пропагандировалась необходимость революционных действий. Литературно-критический отдел с конца 1857 и до середины 1861 возглавлялся Добролюбовым, участвовавшим также и в публицистическом отделе. Сотрудничали в журнале М. Михайлов, Щелгунов, Елисеев, Антонович и др. С начала 1859 при журнале возник своеобразный отдел «Свисток», нечто вроде самостоятельного сатирического органа. Литературно-художественный отдел, несмотря на то, что в нем печатались Салтыков-Щедрин, Н. Успенский, Помяловский, Слепцов и др., отошел в эти годы на второй план. Благодаря статьям Чернышевского и Добролюбова «С.» в эти годы приобрел огромный авторитет как орган революционной демократии, и тираж его непрерывно рос.

В июне 1862 «С.» был приостановлен правительством на восемь месяцев и он потерял самого выдающегося своего сотрудника Н. Г. Чернышевского, арестованного 12 июня, Добролюбов умер еще осенью 1861.

В последний период существования с 1863 новая редакция «С.» (Некрасов, Салтыков-Щедрин, Елисеев, Антонович, Пыпин и Жуковский) продолжала журнал, сохраняя направление Чернышевского. В литературно-художественном отделе журнала в это время печатались произведения Салтыкова-Щедрина, Некрасова, Глеба Успенского, Слепцова, Левитова, Решетникова, Помяловского, Якушкина, Островского и др.

В публицистическом отделе на первое место выдвинулись Антонович, Салтыков-Щедрин.

В 1865 «С.» получил два предостережения, в средине 1866 после выхода в свет пяти книжек журнала издание его было прекращено по настоянию особой комиссии, организованной после покушения Каракозова на Александра II.

20. Литературно-критические сочинения Н.В. Гоголя. Анализ одной из статей по выбору студента.

В произведениях Гоголя П.А.Вяземский видел преж­де всего уникальное эстетическое явление, отвергал мысль о тенден­циозности писателя, о сознательном обличении им «недугов общест­венных» (статья 1836 г. о «Ревизоре»). Вяземский решительно проти­вился тому, что именем Гоголя теоретики натуральной школы пыта­лись придать ей идейную и эстетическую целостность. Непредвзято оценивая содержание «Выбранных мест из переписки с друзьями» (ста­тья Языков — Гоголь, 1847), он дальновидно подмечал не только сла­бые, но и сильные стороны позиции автора, подчеркивал гражданскую тревогу писателя о нравственном состоянии современного общества.

Важную роль в формировании русской эстетической и литератур­но-критической мысли XIX в. сыграли выступления Гоголя. Его критика является «преимущественно художественной», поскольку об «искусстве Гоголь рассуждает на языке искусства». Критические раз­мышления писателя отличаются яркой образностью, эмоциональностью стиля, некоторые из них организованы по сюжетному принци­пу и являются в равной мере художественными произведениями (критический этюд «Борис Годунов». Поэма Пушкина «Театральный разъезд»).

Как писатель и критик Гоголь формировался под влиянием роман­тической литературы и эстетики, особенно немецкой. Романтическими являлись и его представления о духовном горении художника и сам подход к художественным произведениям. Отвергая академизм и ра­ционализм, ранний Гоголь приходил к мысли о невозможности анали­за и систематизации произведений искусства.

Романтическое стремление Гоголя к универсальному охвату жиз­ни и уяснению места в нем искусства отразилось в «Арабесках», за­ключавших в себе наряду с художественными произведениями не­сколько «ученых» статей по истории, географии, литературе и искус­ству. В «этюдах-фантазиях» «Об архитектуре нынешнего времени» и «Скульптура, живопись и музыка» звучал романтический гимн ис­кусству, понимаемому как выражение духа народа и эпохи. Эстетиче­ские воззрения Гоголя органично включали в себя и просветитель­скую традицию. Идея самоценности искусства соединялась с понима­нием его как действенного средства нравственного совершенствова­ния человека, пробуждения в нем «живой души».

В статье «Несколько слов о Пушкине» (1832) был обозначен и та­кой важный для Гоголя принцип, как умение открыть глубинный смысл необыкновенного в самых обычных явлениях: «Чем предмет обыкновеннее, тем выше нужно быть поэту, чтобы извлечь из него не­обыкновенное и чтобы это необыкновенное было, между прочим, со­вершенная истина».

Главную черту современной литературной эпохи Гоголь видит в стремлении «к самобытности и собственной национальной поэзии» («О малороссийских песнях»), причем высшей формой выражения национального сознания становится для него творчество Пушкина.

В статье «Несколько слов о Пушкине» дана самая высокая оценка художественным открытиям автора «Бориса Годунова» и «Евгения Оне­гина»: «При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском нацио­нальном поэте». В условиях, когда одни критики пи­сали о «совершенном падении» таланта поэта, а другие упрекали его в «аристократизме», «светскости», Гоголь давал глубокую, прогно­стическую оценку пушкинского творчества, именно с ним связывая будущие судьбы русской литературы.

В статье о Пушкине критик формулировал свое известное положе­ние о том, что «истинная национальность состоит не в описании сара­фана, но в самом духе народа». Следуя традициям романтической эс­тетики, сближающей понятия народного и национального, Гоголь вместе с тем шел дальше романтиков, видя народность искусства пре­жде всего в выражении народной точки зрения: «Поэт даже может быть и тогда национальным, когда описывает совершенно сторонний мир, но глядит на него глазами своей национальной стихии, глазами всего народа, когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами...».

Проблемы нового искусства более явственно выступают в крити­ческих статьях Гоголя середины 1830-х годов. Крупным фактом литера­турной жизни стала гоголевская статья «О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году», которая содержала смелую характери­стику русской периодики и отличалась «резким и благородным то­ном» (В. Г. Белинский). Выступление Гоголя отличала ярко выраженная просвети­тельская установка. Журналы, по Гоголю, являются выразителя­ми «мнений целой эпохи и века». Особую миссию при этом писатель возлагал на литературную критику: «Критика, основанная на глубо­ком вкуса и уме, критика высокого таланта имеет равное достоинство со всяким оригинальным творением; в ней виден разбираемый писа­тель, в ней виден еще более сам разбирающий».

Оценивая с этих позиций состояние отечественной журналистики за последние два года. Гоголь выносит ей суровый приговор, отмечая лишь весьма немногие положительные явления. Главным объектом его критики становится «торговое» направление в журнальной лите­ратуре, которое утвердилось благодаря изданию «Библиотеки для чте­ния» Сенковского и «Северной пчелы» Булгарина и явилось ярким вы­ражением усиливающихся буржуазных тенденций в русской жизни. Следует заметить, что негативную оценку Гоголя получает не сам факт проникновения в литературное дело торговых отношений, спо­собствовавших профессионализации литературного труда, а появле­ние ловких литературных дельцов, издания которых предлагали пуб­лике «худой товар».

Статья Гоголя, по свидетельству И. И.Панаева, «наделала большо­го шуму в литературе и произвела очень благоприятное впечатление на публику». К1836 г. относятся и первые редакции программных выступлений Гоголя по вопросам драматургии и театра, которые в переработанной виде будут опубликованы в конце 1830—начале 1840-х годов («Петербургские записки 1836 года», «Отрывок из письма, писанного авто­ром вскоре после первого представления «Ревизорам к одному литера­тору», «Театральный разъезд»). В гротескных образах «почтенных» и «приличных» господ и лите­раторов, воссозданных в «Театральном разъезде», угадываются черты реальных «ценителей искусства» 1830-х годов. Вместе с тем Гоголь стремился придать своему труду более общее значение, чтобы его можно было применить «ко всякой пьесе, задирающей общественные злоупотребления». Автором пьесы и ее персонажами здесь высказаны принципиально важные для Гоголя мысли о театре и его обществен­ной роли. Во всех критических выступлениях Гоголь исходил из неиз­менного убеждения в громадной общественной значимости искусст­ва, и прежде всего — театра. Oт драматических произведений он требует жизненной правды, зло­бодневного звучания, национальной самобытности, типических ха­рактеров. Он призывает к созданию национально-самобытной драматургии, правдиво воссоздающей дейст­вительность, современные характеры.

Страстным требованием гуманистической сущности и обществен­ного служения литературы пронизаны и выступления Гоголя-критика в 40-е годы. Эстетические и литературно-критические размышления Гоголя этого периода гораздо более явственно, чем в 30-е годы, обна­руживают их религиозную, христианскую основу. Все работы поздне­го Гоголя устремлены к тому, чтобы указать современным писателям и читателям на огромные возможности, открываемые перед русским искусством христианством.

Суть эстетической концепции Гоголя наиболее полно раскрывает статья «О картине А. Иванова». Потрясшая писателя картина «Явле­ние Христа народу» стала как бы реализацией его эстетических требо­ваний, синтезировав глубокий психологизм и символико-мифологи­ческую монументальность.

Историко-литературная концепция позднего Гоголя нашла отра­жение в его письмах «О лиризме наших поэтов», «Предметы для лири­ческого поэта в нынешнее время» и «В чем же, наконец, существо рус­ской поэзии и в чем ее особенность». С одной стороны, Гоголь, как и Белинский, видит движение отечественной литературы к националь­ной самобытности, ценит в фольклоре «самородный ключ» для разви­тия поэзии. С другой стороны, он считает, что русская литература еще не выполнила задач, возложенных на нее историей. Делая исключение лишь для Пушкина, Гоголь замечал, что русские писатели не смогли пока ни правдиво показать жизнь, ни выразить с достаточной глуби­ной стремление к идеалу. Послепушкинский период в развитии рус­ской литературы он связывал не с натуральной школой, а с расшире­нием границ словесности в связи с христианизацией литературы. Творчество современных мастеров слова, по его убеждению, должно оплодотворяться мыслью о «внутреннем построении человека».

21. Н.В. Гоголь – критик А.С. Пушкина в статье «Несколько слов о Пушкине».

В статье «Несколько слов о Пушкине», высоко оцененной Белинским, Гоголь высказал взгляд на Пушкина как на великого русского национального поэта; в борьбе с романтической эстетикой Гоголь намечает здесь задачи, стоявшие перед русской литературой. В статье «О малороссийских песнях» Гоголь дал глубокую оценку народного творчества, как выражения народной жизни и народного сознания. В статье о картине К. Брюллова «Последний день Помпеи» Гоголь выступил с принципиальной оценкой явлений русского национального искусства.

В статье «Несколько слов о Пушкине» (1832) был обозначен и та­кой важный для Гоголя принцип, как умение открыть глубинный смысл необыкновенного в самых обычных явлениях: «Чем предмет обыкновеннее, тем выше нужно быть поэту, чтобы извлечь из него не­обыкновенное и чтобы это необыкновенное было, между прочим, со­вершенная истина».

В статье «Несколько слов о Пушкине» дана самая высокая оценка художественным открытиям автора «Бориса Годунова» и «Евгения Оне­гина»: «При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском нацио­нальном поэте». В условиях, когда одни критики пи­сали о «совершенном падении» таланта поэта, а другие упрекали его в «аристократизме», «светскости», Гоголь давал глубокую, прогно­стическую оценку пушкинского творчества, именно с ним связывая будущие судьбы русской литературы.

В статье о Пушкине критик формулировал свое известное положе­ние о том, что «истинная национальность состоит не в описании сара­фана, но в самом духе народа». Следуя традициям романтической эс­тетики, сближающей понятия народного и национального, Гоголь вместе с тем шел дальше романтиков, видя народность искусства пре­жде всего в выражении народной точки зрения: «Поэт даже может быть и тогда национальным, когда описывает совершенно сторонний мир, но глядит на него глазами своей национальной стихии, глазами всего народа, когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами...».