2.4 Догматическое обоснование иконопочитания.

Поэтому и понять образ святого или праздника, разобрать смысл и значение его деталей невозможно, не зная соответствующей службы, а для иконы Святого, кроме того, и его жития. Именно поверхностностью, а иногда и полным отсутствием знакомства с ними грешат, как правило, существующие разборы и объяснения икон.

Церковь видит в иконе не просто искусство, служащее для иллюстрации Священного Писания, но полное ему соответствие и, следовательно, придает иконе такое же, как Священному Писанию, догматическое, литургическое и воспитательное значение. Как слово Писания есть образ, так образ есть то же слово. Другими словами, икона содержит и проповедует ту же истину, что и Евангелие, а следовательно, так же, как и Евангелие, основана на точных, конкретных данных, а никак не на вымысле, ибо иначе она не могла бы не разъяснять Евангелие, ни соответствовать ему. Икона приравнивается к Священному Писанию и Кресту как одна из форм откровения и богопознания.

Через богослужение и через икону откровение становится достоянием и жизненным заданием верующего народа. Поэтому с самого начала церковное искусство получает и форму, соответствующую тому, что оно выражает. Архитектура, живопись, музыка, поэзия перестают быть видами искусства и становятся частями единого литургического целого, которое, отнюдь не умаляя их значения, предполагает отказ каждого из них от самостоятельной роли, от самоутверждения. Отсюда следует, что церковное искусство по самому существу своему является и искусством литургическим. Литургичность его не в том, что образ обрамляет богослужение или дополняет его, а в их совершенном соответствии друг другу.

Церковь придает Образу величайшее значение. Многие из иконоборцев допускали священные изображения в церкви и возражали лишь против их почитания. Но крайнее крыло еретиков, отрицая почитание всякой материи, дошло до отрицания земной святости, почитания Божией Матери и святых. А вот по толкованию святых отцов, основание для изображения Богочеловека Иисуса Христа вытекает именно из изобразимости Его Матери. Раз Сын Божий стал Человеком, то Его и следует изображать как человека. Изображая Спасителя, мы изображаем не Его Божественную, не Его человеческую природу, а Его Личность, в которой обе эти природы непостежимо сочетаются.

Через воплощение Сына Божия человек получат возможность не только восстанавливать содействием благости Святого Духа свое подобие Богу, но и изъяснять свое благодатное бытие другим в словесных и иконописных образах. Отсюда та органическая связь, которая существует в православной церкви между почитанием икон и почитанием святых. Понятна и та бережность, с которой сохраняется каждая внешняя черта святого. Благодаря этому иконография святых и отличается необычайной устойчивостью. В ней сказывается не только желание сохранить освещенный традицией образ, но и потребность не прерывать живую связь с изображенным на иконе лицом. Задача иконы состоит не в том, чтобы вызвать в верующем то или иное человеческое переживании, а в том, чтобы направить на путь преображения всякое чувство, также как и разум и все другие свойства . Всякое проявление человеческой природы осмысливается, просвещается, находит свое подлинное значение и место. И икона, таким образом, и путь и средство; она - сама молитва. Отсюда величественна простота изображения, спокойствие движения; отсюда ритм ее линий и радость ее красок, вытекающие из совершенной внутренней гармонии. Преображение человека сообщается всему его окружению, ибо свойства святости - освящение всего окружающего, соприкасающегося со святым мира. Поэтому весь видимый мир, изображаемый на иконе, меняется, становится образом грядущего единства всей твари, Царства Духа Святого. И в соответствии с этим все, что изображено на иконе, отражает не беспорядок нашего греховного мира, а Божественный порядок, покой, где царствует не земная логика, не человеческая мораль, а Божественная благодать. Поэтому то, что мы видим на иконе, не похоже на то, что мы видим в обыденной жизни.