36. Анализ одной из критических статей д.С.Мережковского

В истории литературной критики и журналистики конец XIX — начало XX столетий совпадает с границами уникального явле­ния культурной жизни России — Серебряным веком. Уже к началу 1890-х годов литературная критика разных направ­лений и школ остро почувствовала изменение художественной ситуа­ции и сделала вывод об исчерпанности отечественной классической литературы, восходящей к 1840-м годам. Перед критикой, естествен­но, встали вопросы, связанные, с одной стороны, с осмыслением и обобщением итогов почти полувекового развития русской литерату­ры, а с другой — с определением магистрального направления его дальнейшего движения.

Кризисные тенденции своего времени ярко выразил в многочис­ленных сочинениях поэт, беллетрист, переводчик, религиозный мыс­литель, литературный критик Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865— 1941), Совсем молодым человеком он дебютировал на литера­турно-критическом поприще в журнале «Северный вестник». В начале 1890-х годов он выступил как ревностный приверженец «субъектив­ной критики», противопоставив ее критике объективной, «научной», стремящейся только к холодной бесстрастной исторической достовер­ности. Принципы истолкования произведения, его интерпретации у Мережковского сводились к тому, чтобы дать литературному, истори­ко-культурному факту религиозное обоснование. Мережковский считал, что в мировой жизни существует поляр­ность, в ней борются две правды — небесная и земная, дух и плоть, «Христос и Антихрист». Первая проявляется в стремлении духа к са­моотречению и слиянию с Богом, вторая — в стремлении человека к самоутверждению, владычеству индивидуальной воли. В ходе исто­рии два потока в предвестии будущей гармонии могут разъединяться, но дух постоянно устремлен к их высшему слиянию, которое станет венцом исторической завершенности. Мережковский был первым литературным критиком, который с чрезвычайно субъективной декадентской точки зрения проанализировал эволюцию творчества крупнейших русских писателей, доказывая наступление кризиса старого классического реализма и возрождение неоромантизма.

Мрачными были выводы Мережковского относительно современной критики. За некоторым исключением, критика была «силой противонаучной и противохудожественной», сводившейся к публицистике. Здесь он имел в виду революционно-демократическую критику. Вслед за В. Соловьевым он назвал Лермонтова поэтом «сверхчеловечества». В своей работе «Лермонтов — поэт сверхчеловечества» (1909) Мережковский писал, что «Пушкин — дневное, а Лермонтов — ночное светило русской поэзии», что «у Пушкина — созерцательность, а у Лермонтова — действенность»; что и «Пушкин, и Гоголь, и Достоевский, и Толстой — все смирялись, один Лермонтов не смирился». Мережковский отрицал революционность Лермонтова. Бунтарство Лермонтова истолковывалось Мережковским в религиозно-мистическом духе. Мережковский искажал облик великого поэта, протестовавшего против общественного угнетения, против конкретных явлений современного ему общества. Мережковский отрицал социальную правдивость творчества Лермонтова и его общественно-историческое значение. Искусно подбирая мотивы и отдельные выражения («матерь божия», «пустыня внемлет богу», «крест несу я без роптанья»), Мережковский называл Лермонтова еще и пророком наступающего сейчас некоего «религиозного народничества». Поскольку русскому народу религиозность сродни, то Лермонтов более народен, чем Пушкин. Пушкин в жизни весь на людях, но в творчестве один, а Лермонтов, наоборот, в жизни один, а в творчестве идет к людям. Мережковский прямо-таки одолеваем желанием познания Лермонтова, словно пытливый естествоиспытатель, жаждущий познания какого-то природного явления. Мережковский убедительно показал несостоятельность соловьевского суда над Лермонтовым с позиций "положительного" христианского "всеединства".