19. Материальная предметность культуры. Виды и способы анализа материальных артефактов. Культура как мир артефактов. Функциональный анализ артефакта.

По Флиеру:

АРТЕФАКТЫ В КУЛЬТУРЕ.

Интерпретативное воплощение какой-либо культурной формы в конкретном материальном

продукте, поведенческом акте, социальной структуре, информационном сообщении или оценочном суждении. Всякая культурная форма как образец решения задачи по удовлетворению какой-либо групповой или индивидуальной потребности (интереса) людей может быть реализована во множестве артефактов,

представляющих собой практические акции и их материализованные результаты (продукты), в том числе интеллектуальные, образные и т. п. по удовлетворению соответствующей потребности.

Поскольку артефакт создается в условиях или при обстоятельствах, практически никогда не

бывающих идентичными тем, при которых порождалась исходная форма, то и всякий артефакт

никогда не бывает абсолютно тождествен воплощаемой им культурной форме, а воспроизводит ее

более или менее вариативно настолько, насколько условия его реализации отличаются от условий

генезиса этой формы. Это тем более очевидно, когда речь идет не о материальном

воспроизводстве, а об описании и интерпретативной оценке подобной формы. При этом

артефакты обрядов, ритуалов и иных церемониальных, этикетных и прочих высоконормативных и

процедурных форм поведения, как правило, преследуют цель максимально точного

репродуцирования своего нормативного образца, что реализуется с известной мерой условности.

Тем не менее, корпус артефактов в культурах архаического и традиционного типа в целом

отличается сравнительно меньшей вариативностью по отношению к исходным формам, нежели в

культурах индустриального и постиндустриального типа. Воплощение культурной формы в

артефактах может продолжаться на протяжении длительного времени (столетиями в

доиндустриальную эпоху и даже тысячелетиями в архаическую), и со временем новые артефакты

все сильнее отличаются своими чертами и символикой от исходной формы. Классический пример:

трансформация смыслового содержания всякого слова за века его употребления.

Существует особый тип культурных форм, называемых авторскими произведениями

(художественного, философского, научного и иного творческого характера), которые не

предназначены для непос-

148

редственного вариативного воспроизводства, по крайней мере, в материальных аналогах. В

таком случае артефактом подобной формы является само это произведение в его уникальном

единственном экземпляре или тираж его тождественного оригиналу технического

репродуцирования. В определенном смысле к категории артефакта произведения могут быть

отнесены цитаты, плагиат и иные виды сюжетного и смыслового заимствования, римейки,

инсценировки и экранизации литературных текстов (в принципе любое постановочное действие

является артефактом его литературной основы), исполнение музыкальных и иных произведений,

иллюстрации к литературным, религиозным, историческим и иным сюжетам и т. п. Наиболее

специфической характеристикой артефакта является то, что он представляет собой прежде всего

продукт индивидуального восприятия исходной культурной формы, а отсюда уже — частный

случай ее субъективной интерпретации. В наиболее чистом виде подобные артефакты

воплощаются в исследовательских, философских, критических, информационных и иных текстах

генерализующего плана, создаваемых специалистами, или же в личных суждениях о данном

культурном феномене. Символико-смысловая изменчивость подобных артефактов отличается

наибольшей динамикой (изменение общественных вкусов, моды и т. п.). Но и в случае

непосредственного материального воспроизводства культурной формы (за исключением

механического тиражирования) речь идет о ее субъективной реинтерпретации в данном артефакте.

В конечном счете интерпретативный артефакт и есть основная форма существования культурных

феноменов. Срок жизни всякой культурной формы, т. е. период сохранения ее социальной

актуальности, исчисляется длительностью ее продолжающихся интерпретаций в процессе

воспроизводства, восприятия, описания, оценки и т. п. в качестве культурных артефактов.

21. Культура и повседневность. Методы анализа повседневности. Вещь в культуре. Метаморфозы вещи. Культурные смыслы вещей.

По Иконниковой:

10. КУЛЬТУРА ПОВСЕДНЕВНОСТИ

10.1. Исследовательские традиции и современное состояние изучения культуры повседневности

Культурология повседневности — новое комплексное направление гуманитарного знания, которое начало формироваться примерно с середины 90-х гг. XX в. Однако историческая традиция исследования повседневной жизни отдельными научными дисциплинами гораздо старше. Одной из наук, имеющих более чем полуторавековой опыт изучения повседневной жизни, является историография. Еще во второй половине XIX — начале XX в. были опубликованы работы А. Терещенко, Н. Костомарова, И. Забелина, Э. Виолле-ле-Дюка, П. Гиро, Э. Фукса и других, посвященные различным аспектам быта, повседневной жизни1. Вопросы, которые волновали ученых этой первой волны интереса к повседневности, можно свести к следующим группам.

1. Макро- и микросреда обитания: природа, город, деревня, жилище (в его обращенности вовне, наружу; и внутреннее пространство, включая интерьер, мебель, утварь, и т. д.).

1 Терещенко А. Быт русского народа. М., 1997-1999. Ч. 1-5; Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. М., 1992; Забелин И. Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях. М., 2000-2001. Т. 1-2; Виолле-ле-Дюк Э. Э. Жизнь и развлечения в средние века. СПб., 1997 (издание представляет собой фрагмент многотомного «Толкового словаря французской утвари от эпохи Каролингов до Возрождения», созданного известным архитектором и историком культуры Э. Э. Виолле-ле-Дюком и изданного во Франции в 1858-1875 гг.); Гиро П. Частная и общественная жизнь греков. СПб., 1913; Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян. СПб., 1914; Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: Эпоха Ренессанса. М, 1993; Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: Галантный век. М., 1994; Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: Буржуазный век. М., 1994.

343

2. Тело и заботы о его природных и социокультурных функциях: питание, физические упражнения, гигиена, врачевание, костюм.

3. Обряды перехода — рождение (крещение), создание семьи (свадьба), смерть (похороны).

4. Семья, семейные отношения, межличностные отношения в других микросоциальных группах (профессиональных, конфессиональных и др.).

5. Досуг: игры, развлечения, семейные и общественные праздники и обряды.

Для работ этого периода характерны фактографически-описательный подход, повествовательность. При этом исследователи сосредоточивают внимание на внешней, предметно-материальной стороне жизни, на внешнем рисунке действий, на внешнем выражении человеческих чувств, представлений, взаимоотношений, зафиксированных в устоявшихся формах: обычаях, обрядах, ритуалах. Даже при описании нравов, этих социально предписанных стереотипов поведения, в которых проявляются установки сознания на общепринятость («как все»), исследователей интересуют стереотипы поведения, а не регулирующие их полубессознательные установки массового сознания.

В XX в. Й. Хейзинга1 и представители школы «Анналов» (Л. Февр, М. Блок, Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Э. Ле Руа Ладюри и др.) обращаются к изучению ментальных структур повседневности. С именами представителей этой школы связан второй этап (1920-1980) развития историографии повседневности, для которого характерно внимание исследователей к ценностным смыслам проявлений повседневной жизни, ментальным структурам повседневности. В интервью А. Я. Гуревичу Ж. Ле Гофф определяет задачу историка ментальностей таким образом: ученый

...обращает сугубое внимание на неосознанное, повседневное, на автоматизмы поведения, на внеличностные аспекты индивидуального сознания, на то, что было общим у Цезаря и последнего солдата его легионов, у Св. Людовика и крестьянина, трудившегося в его доменах, у Колумба и матроса на его каравеллах...2

Речь идет о неких социально-психологических инвариантных образованиях, которые в социальной психологии известны как стереотипы сознания. Некоторые исследователи говорят и о неявном при-

ка кандидатских и докторских диссертаций1, введенный с 2000 г. в образовательный вузовский стандарт по специальности «Культурология» учебный предмет «культура повседневности» говорят об основательной институциализации темы и проблематики повседневности в сфере гуманитарного знания. Однако для большинства публикаций характерна описательность, нарративность и оторванность значительной части современных работ от полуторавековой научной традиции исследования повседневности. Современное повседневноведение нуждается в теории, в культурологическом синтезе накопленных обозначенными выше научными направлениями фактов, идей, подходов. Один из возможных вариантов такой теории предложен в книге В. Д. Лелеко «Пространство повседневности в европейской культуре».

10.2. Что такое повседневность?

Повседневность характеризуется суточным ритмом повторяющихся в жизни человека процессов и событий. По отношению к суткам более крупные хронометрические единицы: неделя, декада, месяц, сезон и т. д. — составляют фон, временной контекст повседневности. Онтологический аспект повседневности дополняется аксиологическим и психологическим. То, что в жизни человека и окружающем его мире природы и культуры происходит ежедневно, определенным образом переживается и оценивается. Повторяющееся каждый день становится повседневным, если оно неизбежно, обязательно, привычно, само собой разумеется, если оно переживается и оценивается как рутинное, тривиальное, серое, скучное.

Время повседневности имеет природно-космический уровень, заданный суточным вращением Земли вокруг своей оси и ее положением относительно Солнца (поэтому сутки — основная мера времени повседневности), природно-биологический уровень, задающий ритмы сна и бодрствования, и культурный уровень, определяющий системы исчисления и учета времени {календарного времени). В рамках календарного времени повседневность как будни, рабочие дни противостоит праздникам, выходным дням.

Наполненность повседневности сиюминутными, текущими, повторяющимися изо дня в день заботами и обязанностями делает временем локализации повседневности настоящее. Своеобразие повседневной темпоральности состоит в том, что повседневность есть развитое, самодовлеющее, самоценное настоящее, ориентированное на ближайшее, исчисляемое днями, прошлое и будущее (вчера, позавчера, завтра, послезавтра). Вместе с тем важно и наличие дальней временной перспективы, особенно в направлении «настоящее-прошлое». Отсутствие таковой, а следовательно, и противопоставленность настоящего прошлому и будущему делает невозможным самоопределение, конституирование повседневного.

Для городского сообщества смерть рядового горожанина — ежедневное событие. Но факт ежедневной повторяемости в данном случае не превращает его в событие ординарное, повседневное. Смерть является значимой и знаковой не только для индивида и малой группы, но и для общества в целом, что подчеркивается публичным осуществлением соответствующих ритуалов.

Повседневность социально стратифицирована и профессионально дифференцирована. Каждая из социальных и профессиональных групп имеет свою повседневность. То, что является повседневной едой для одних, может быть праздничной для других. То, что случается редко или вообще невозможно для одних, является повседневным, рутинным занятием других.