Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
П.Куттер_Современный психоанализ.DOC
Скачиваний:
0
Добавлен:
01.05.2025
Размер:
1.53 Mб
Скачать

4. Учение о психозах

4.1. Предварительные замечания

В отличие от классических неврозов психозы представлены в психоанализе не столь широко. Лишь относительно немногие известные психоаналитики занимались психотическими случаями, как, например, некоторые пионеры психоанализа: Карл Абрахам, Карл Густав Юнг, Пауль Федерн и Пауль Шильдер.

Важная инициатива по поводу психоаналитического лечения шизофрении появилась в США. Фрида Фромм-Рейхманн, Гарольд Ф. Сирлс и Пинг-Ни Пао в Честнут Лодж в течение многих часов в неделю разбирали случаи отдельных шизофренических больных. Тем самым они несколько прояснили существо этой тяжелейшей душевной болезни. Другие исследовательские центры концентрируются вокруг Теодора Лидра и Томаса Фримана в Глазго.

В Германии психозами, а прежде всего их общественным фоном, интересуются многие активные участники студенческого движения. В связи с этим многократно переиздавался сборник «Шизофрения и семья» (1969). В нем описаны феномены, которые в столь экстремальной форме достаточно сложно наблюдать в собственной семье (знаменитые «двойные обращения», «введение в заблуждение» информацией и другое).

Однако официальная психиатрия Германии не приняла во внимание психоаналитические перспективы, связанные с психозами. В отличие от этого в США психоаналитические подходы были достаточно

широко интегрированы в психиатрию благодаря движению за психическое здоровье. Здесь психиатрия тесно переплетается и с психологией вообще и с психоанализом, в частности.

Немецкие психиатры больше доверяют тестовой психологической диагностике, чем качественным диагностическим возможностям психоаналитического метода (ср. гл. VIII). Поэтому скорее всего они также мало обратят внимание на предлагаемую главу, как и на психоаналитические аспекты психиатрических картин болезней, представленные в книге «Психоаналитическое учение о болезнях» Вольфгангом Лохом в 1967.

Социологи и просвещенные неспециалисты, напротив, найдут следующие главы весьма интересными. Начнем же в виде исключения не с шизофрении, а с более «маргинальных» депрессий, которые, однако, вследствие своей частоты имеют не меньшее значение.

4.2. Депрессивные психозы или психотические депрессии

Разграничение и симптоматика

Депрессивные состояния уже встречались нам в рамках учения о неврозах (ср. гл. VI 2.). Показанные там психодинамические взаимосвязи (переживание потери, тема вины, проблемы самооценки) встречаются и при психотических депрессиях или депрессивных психозах. Значительная разница, однако, состоит в том, что решающий бессознательный процесс — депрессивный процесс — выражен при депрессивном психозе в большей степени не только количественно, но и качественно.

Наблюдаемая симптоматика характеризуется депрессивным трио:

1. Замедленное мышление, содержание которого вращается вокруг чувства вины, неполноценности, ничтожности и отсутствующего самоуважения.

2. Подавленное настроение и

3. Замедленная моторика.

Три симптоматические области в своем трагическом сужении личной перспективы часто ведут к мыслям о самоубийстве и суицидным идеям. Тем самым депрессии являются серьезными, угрожающими жизни заболеваниями. Симптомы носят преимущественно фазный характер, способный длиться в течение нескольких недель и месяцев. Биполярное развитие процесса характеризуется отчетливой сменой депрессии и мании (ср. гл. VI. 4.3.). Сюда относятся типичные дневные колебания с ухудшением утром и улучшением вечером, как и типичное ухудшение телесных функций с отсутствием аппетита и нарушением сна. Все это можно рассматривать в противовес невротическим депрессиям, при которых отсутствуют вышеупомянутые особенности. Частые при психотических депрессиях маниакальные (иллюзорные) идеи и невозможность воплощения своих замыслов в реальность также отсутствуют при невротических депрессиях.

Бессознательные процессы

Решающие бессознательные процессы относятся к конфликтам влечений как сексуального, так и агрессивного плана. Нарушается генитальная сексуальность, в широком смысле, угасая вовсе. Вместо этого больные подавлены вспышками собственной агрессивности, направленными против собственной личности и причиняющими серьезный вред самому больному. Налицо стремление к деструкции и саморазрушению.

Пассивно-оральные конфликты вращаются вокруг желаний получить, наконец, удовлетворение. Если этого не происходит, то оставшаяся ни с чем личность, испытывает разочарование, ведущее к реактивному гневу; здесь же пролегает путь к страху уничтожить в реактивном гневе то, что еще дает возможность жить.

Такие конфликты, вращающиеся вокруг желаний «иметь-хотеть» и гневом от разочарования лучше всего рассматривать как конфликты орально-садистические. По мнению Мелани Клейн (1977), они особенно сильно выражены оттого, что имеют, в конечном счете, физиологическую природу и угнетают людей изнутри. Поэтому вполне справедливо использовать выражение «эндогенная» депрессия, т.е. депрессия, идущая изнутри.

При более детальном анализе депрессивных состояний обнаруживаются и внешние причины депрессивной угрюмости, а именно — разочарование во вполне обоснованных желаниях, после того, как к ним было проявлено минимальное внимание и участие со стороны других людей. Главная особенность депрессивного процесса — это аффективное состояние бессилия и беспомощности. При этом, согласно Эдварду Бибрингу (1953), речь идет об основном человеческом способе реагировать на фрустрацию, который столь же обоснован, что и реакция страха в виду конкретной опасности.

Любой из нас желает быть любимым и уважаемым. Каждый стремится чувствовать себя значительным, сильным и уверенным. Всякий человек хотел бы любить других людей.

Именно осечки этих трех желаний и ведут реактивно к депрессиям. Подобные желания относятся к вопросу самооценки в психоналитической нарцистической теории и действующим в ней подразделам, касающимся нарцистической регуляции. Описанный там разлад между личными идеалами и реальным поведением при психотических депрессиях является экстремально огромным и, фактически, явно преувеличенным. Связанное с этим неприятное душевное состояние приобретает поистине масштаб невыносимости: депрессивный больной чувствует себя абсолютно ничтожным, никому не нужным и ничего не стоящим.

У депрессивной личности отсутствуют те защитные механизмы, которые находятся в распоряжении личности нарцистической. В этом их качественное отличие друг от друга. Но все же некоторые защитные механизмы, например «расщепление», у депрессивного больного сохраняются. Характерен также защитный механизм изолирования. Депрессивный больной бессознательно пытается сохранить самоуважение («истинное Я», 1965) в ситуации напора обесценивающих и разрушительных процессов посредством своей «изоляции», «Истинное Я» тем самым действительно сохраняется, однако, надобность в нем в последующем отпадает, поскольку оно становится неприступным — защитный механизм оказывается малопригодным.

Малопригодной в этой связи оказывается и защитная попытка идентификации с угрожающим, преследующим и наказующим объектом. Успех защиты здесь заключается в том, чтобы устранить ситуацию вечного мучения, наказания, преследования. Приносимая при этом жертва — это частичная при невротических и полная при психотических депрессиях конвертация самости в угрожающий объект.

Депрессивный процесс

При психотическом типе депрессивный процесс состоит в том, что обширные части личности пропадают (в структурной модели Фрейда — «Я» или эго) под воздействием угрожающей инстанции (в структурной модели Фрейда — супер-эго или «Сверх-Я»). Они «завоевываются», «захватываются» — читатель простит мне мои милитаристские метафоры — поначалу угрожающей, а затем и непосредственно атакующей инстанцией и, в конце концов, «становятся ее собственностью», если не сказать «поглощаются ею».

Однако депрессивный процесс может состоять и в том, что «Я» подчиняется умозрительной или реальной власти «Сверх-Я» и позволяет ей себя «поглотить», как бы полностью капитулируя. Чаще всего на границе между внутренней (личной) и внешней областью находится бурное «Туда — сюда» — промежуточная область, в которой берет верх то одна, то другая сторона. Тем самым, описанным психиатрами различным состояниям между:

а) заторможенной депрессией, в которой «Я» капитулировало перед «Сверх-Я» и

б) возбужденной депрессией, в которой борьба между «Я» и «Сверх-Я» в полном разгаре (см. табл. 11), находится вполне логичное объяснение.

Используя язык образов, Фрейд говорит о том, что тени, «Сверх-Я» пали на «Я». Сомнительное достижение защиты состоит в том, чтобы по меньшей мере не контактировать с угрожающим, наказующим или преследующим объектом. Правда, потеря за это самости — цена слишком высокая. Еще один недостаток заключается в том, что под действием депрессивного процесса «захвата Я» пропадают и хорошие составляющие объекта, их больше нет во внешнем распоряжении (когда яблоко съедено, его уже нет в моих руках).

В отличие от невротических депрессий при депрессиях психотических собственные и привнесенные внешней средой части личности отделены друг от друга не столь явственно. В этой психодинамической особенности психотическая депрессия столь же психотична сколь шизофрения, даже если депрессивная личность не расщеплена наподобие шизофренической на множество частей. В этом состоит серьезное качественное отличие от невротической депрессии, при которой границы между «Я» и «Не-Я» все время строго соблюдаются.

«Сверх-Я» окунается в «Оно» (Фрейд, 1933 С. 85)

«Тень объекта падает на Я...» (Фрейд, 1916. С. 435). Вследствие этого Я (посредством интроекции со Сверх-Я) меняется структурно: «Я-обнищание» (Фрейд 1916. С. 431).

Таблица 11. «Психотический» тин депрессии: «Я» почти полностью занято, «поглощено» «Сверх-Я». «Сверх-Я» словно тень падает на «Я».

В заключение представим депрессивный процесс в хронологической последовательности.

1. Он начинается с разочарования в себе или другом.

2. Это ведет к нарцистической обиде.

3. Появившаяся беспомощность становится невыносима.

4. В связи с этим больной в качестве компромисса с обидой бессознательно пытается получить нарцистическую подпитку от объекта.

5. Возникающая при этом зависимость создает дополнительное ощущение нарцистической обиды, от которой поэтому необходимо отказаться.

6. Невыносимая зависимость от мощного объекта переносится легче, если объект начинают унижать и обесценивать. 7. Последнее приносит удовлетворение. В конечном итоге следует наказание себя самого, поскольку обесцененный объект не может далее продолжать предоставлять нарцистическую подпитку. Ведь другой при этом никак не лучше, нежели больной. Поэтому такое положение вещей все же может вести к временному примирению с собой.

Малейший повод, однако, например небольшие провокации, снова может нарушить ненадежное равновесие. Реактивный гнев в таком случае способен разрушить объект, от которого зависит. С одной стороны, это выглядит триумфом. Однако, с другой стороны, подпиливается сук, на котором сидишь. Чтобы избежать подобного состояния агрессивность направляется на собственную личность. Последнее воспринимается как меньшее зло, но в результате возникает большее сомнение в себе и снижение самоуважения.

Терапия

Названные бессознательные процессы описаны здесь так подробно потому, что они возникают повторно во время психоаналитического лечения: здесь в начале лечения анализанд чувствует себя совершенно разбитым, однако, при переносе на аналитика оживляет как свои защитные агрессивные порывы по отношению к другим, так и свои желания, чтобы тот восхищался им и признавал его. Тогда в контрпереносе психоаналитик чувствует, как в одной фазе лечения он воспринимается возвышенным, идеализированным, являясь предметом восхищения, в то время, как в другой — он становится объектом разрушительных нападок и язвительного обесценивания.

Если осторожно конвертировать бессознательные процессы, такие, как идеализация, обесценивание, идентификация, агрессия, самопожертвование и связанные с ними страхи, в сознание, то можно добиться улучшения и при депрессивных психозах.

Вероятность успеха будет тем больше, если соотношение между пережитым в детском возрасте хорошим обращением и неуважительным неприятием в дальнейшем бросается в глаза не слишком резко. Кроме того, благоприятным условием можно считать способность больного поддерживать и сохранять новое, созданное во время лечения обращение, а не разрушать его снова в результате неизбежной агрессии разочарования.

Если же соотношение между приобретенным из опыта обращением и презрением наоборот неблагоприятно, то тогда становится ясно, отчего многие депрессивные больные желают пресечь муку самоубийством.

Ясно, что в результате самоубийства вместе со страданием прекращается и жизнь. Поэтому здесь трудно утверждать какое-либо легкомыслие со стороны самоубийцы. Ясно и другое: если поддерживать интенсивное общение и пытаться при этом понять этих людей с суицидными идеями, то многих из них можно уберечь от самоубийства. К сожалению, зачастую времени не хватает именно тогда, когда необходима помощь. Это осложняется еще и тем, что врачи, лечащие пациентов с суицидными тенденциями, не готовы к взаимодействию с психическими проблемами суицидного больного. Психоаналитики же, способные это делать, не имеют возможности контакта, в частности, из-за своих обязанностей перед другими пациентами, которых они уже лечат.

В жестких самоубийственных действиях, таких, как попытки застрелиться или повеситься, в значительной степени преобладает самоагрессия. При мягких самоубийствах, например, с помощью снотворных таблеток, отчаявшиеся люди бегут от невыносимой ситуации и ищут гармонии и мира в крайней регрессии, пусть и ценой собственной жизни. Поэтому попытка самоубийства или самоубийство как таковое это всегда также и экстремальный нарцистический криз.