Глава 3. Инновационное предпринимательство и произвольное действие

ду, но и обусловливающих его ориентацию на сопряжение с приро­дой как со своим «иным», т.е. система механизмов, воспроизводя­щих активность и субъектность природы по отношению к человеку и обществу.

Такая субъектность природы по отношению к человеку реали­зуется в синергии глобального (биосферного) и локального мас­штабов, при этом ключевую роль в механизме сопряжения челове­ка и природы играют наука (как репрезент глобального масштаба), инновационное предпринимательство (как превращенная форма науки, как наука, действующая в практике), ориентированное на технологизацию и постмодернизацию достижений науки, и этниче­ская культура (как репрезент конкретных форм природной «актив­ности», как внутренней - человеческой - телесности, так и внеш­ней). Именно эти институты обеспечивают собственно постмодер­низацию инновационных технологий в контексте «активности», «субъектности» конкретной природы. Очевидно, что наука теперь занимается не только подготовкой природы к производству, но и сама подготавливается в процессе взаимодействия с конкретной этнической культурой к взаимодействию с природой. При этом ус­ловием такой подготовки науки является ее взаимодействие с обра­зованием, в процессе которого идет подготовка и человека и произ­водства к взаимодействию с природой через человека в процессе развития его специфической активности - произвольного действия.

3.4. Экзистенциальная аскеза и произвольное действие (произ-ведение себя)

Первобытное хозяйство скреплялось на основе чувственного восприятия, чувственного бытия, и потому оно было не только глу­боко экзистенциально, но и природосовместимо. Совместное, дей­ствие здесь резонансно, разворачивается на основе эмоционально-чувственного предвосхищения (проникновения в состояние «друго­го», которым является не только человек, но и объекты природы). Такое действие спонтанно, т.е. независимо от предваряющих объ­яснительных сознательных процедур. Индивид как автор в чувст­венном взаимодействии с другими обеспечивает связь между раз­личными слагаемыми чувственного бытия коллектива - пережива­ниями (чувствами) других индивидов, осуществляет напряженную работу синтеза. Этот синтез направлен на оценивание индивидом ситуации, сопоставление ее с оценками других, а также со своими врожденными программами (архетипами). Очевидно, что такой синтез в мире человеческих чувств невозможен «чужим умом» и

166

3.4. Экзистенциальная аскеза и произвольное действие

индивиды поставлены в ситуацию развития, они самовостребованы (востребованы из себя, своих глубин) как самобытные экзистенци­альные (не самостийные, а самостные) существа в со-бытии инди­видов первичного коллектива как целого. Такое бытие ставит ин­дивидов в со-стояние величайшей напряженности и беспощадной проблематизации самого себя, которое характеризуется полной проникнутостью, со-причастностью и ответственностью при ощу­щении того, что лишь своих сил и способностей недостаточно. Та­кая со-причастность требует предельного бодрствования и духов­ной жажды того лучшего и возвышенного, что вовсе не нами про­изводится.

В традиционном обществе ощущение того; что одних лишь своих сил и способностей недостаточно, жажда того лучшего и возвышенного, что вовсе не нами производится, оборачиваются снятием с индивида субъектных атрибутов и прежде всего реаль­ной онтологической ответственности и перекладыванием их на сверхчеловеческое авторитарное целое. Этот механизм заложен уже в характере предметной деятельности, в ее самозамкнутости посредством воспроизводительных форм и закованности в них¹. Реально такая самозамкнутость практически ежедневно и ежечасно придает всем имеющимся возможностям свободного созидания омертвленный, уподобленный силе вещного порядка, косный фор-мообраз. Индивиды непрерывно вкладывают свои возможности в «фонд» инерции, обращая бытие проблемное в беспроблемное, за­ранее данное. Здесь развившееся сверхчувственное бытие как бы удаляло, обособляло людей друг от друга, что, с одной стороны, затрудняло возможность чувственного взаимопроникновения, обеспечивавшего антропогенез, с другой стороны, сверхчувствен­ное еще не было настолько развито, чтобы востребовать сознание как связь обособленных, социальных, предметных и индивидных аспектов деятельности, как открытие неявных связей человеческого процесса. В результате сложившееся единство чувственно-сверхчувственного стало тормозить антропогенез.

Потребовалась капиталистическая революция, в процессе ко­торой выделившиеся из общества капиталистические предприни­матели попытались преодолеть этот «фонд» инерции за счет других для себя, начав развивать «сверхчувственное» бытие в отрыве от индивидов, от их чувственного бытия. Как мы видели, обособлен­ность и автономность индивидов, их высвобождение из .«сплете-

¹ См.: Батищев Г.С. Социальные связи человека в культуре... - С. 105.

167