Глава 2. Капиталистическое предпринимательство как механизм наращивания социально-вещественого мира

индивидом. Общий интерес, представленный в системе определен­ных социальных норм и стандартов, рассматривается как нечто тождественное интересу индивида, что позволяет в действительно­сти пренебречь и индивидом и самой его жизнью.

Утверждается модель социально-индивидуального человека с характерным для него стремлением к безграничному расширению своего материального богатства путем завоевания все большей вла­сти над природой и изъятия ее ресурсов'. Способом интеграции с обществом для такого индивида является объединение со «своими» в устойчивые классы против «чужих», идентификация с классом становится основным средством определения потребностей и инте­ресов, формирования мотивов деятельности. Причем поскольку ведущий вектор индустриальной культуры - конфронтация, жесто­кая борьба, то основным принципом общественного бытия соци­ально-индустриального человека становится классовая борьба, ко­торая побуждает его к формированию разнообразных социальных институтов, призванных обеспечить как сплоченность, упорядо­ченность классовых образований, так и их способность защищать классовые интересы перед лицом других классов. Характерно, что эти институты в соответствии с логикой индустриальной эпохи все больше отделяются от других классов и обретают самостоятельное существование и собственные интересы.

Сплоченный внешне в классовые группы и социальные инсти­туты, социально-индивидуальный человек (человек массы) с харак­терной для него внеличностной, внеэкзистенциальной чувственно­стью превращается в элемент сложной самоуправляющейся систе­мы. Он оказывается в ситуации, которая исключает запуск меха­низмов произвольного действия (произ-ведения себя), посредством которых развивается и востребуется его экзистенциальный потен­циал. В результате человек массы утрачивает свой конституирую­щий стержень. Он нравственно пуст и потому открыт силам зла. Его социальное бытие осуществляется как бы в автоматическом режиме, навязываемом индустриально-технократической социаль­ностью безотносительно тех процессов, которые инициируют его духовный и личностный потенциал.

Положение существенно не меняется по мере развития благо­состояния людей. Наоборот, в связи с повышением уровня обеспе­ченности возникает феномен «восстания масс»², когда массы (мно-

¹ Дшшгенский Г. Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопр. философии. - 1990. - № 3. - С. 39.

² Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопр. философии. - 1989. - J6 3.-C. 120.

82

2.2. Инновационное предпринимательство и наследие индустриально-капиталистического развития

жество людей без особых достоинств), «занимая задний план соци­альной сцены», внезапно «вышли на авансцену, к самой рампе, на места главных действующих лиц»'. «Человек массы - это тот, кто не ощущает в себе никакого особого дара или отличия от всех, хо­рошего или дурного, кто чувствует, что он - "точь-в-точь" как все остальные, и притом нисколько этим не огорчен, наоборот, счаст­лив чувствовать таким же, как все»². Массы «берут в свои руки господство над миром так, как если бы мир был первобытным раем без следов прошлого, без унаследованных сложных, традиционных проблем>Л

Как было показано в первой главе, духовное личностное нача­ло разворачивается в человеке благодаря специфической энергии произвольного действия, возникающей, в частности, в процессе преодоления опасности, сущностной стороной которого является произ-ведение себя. «Изъян» технократической социальности в том, что она, разворачиваясь на основе автоматизма, исключает базовый человекосозидающий или, точнее, процесс самосозидания человека в произвольном действии. Человек - существо, бытие ко­торого не гарантировано фактом рождения, его бытие есть самосо­зидание. И если почему-то нет самосозидания, то нет и человека, какой бы ни была система воспитания. Этот факт на фоне тоталь­ного господства техногенной «автоматизированной социальности» рождает пессимизм и чувство безысходности. И оптимизм совре­менности и ее исторические перспективы заключаются в том, что человек отнюдь не принадлежит целиком миру социальности. Ста­ло быть, рассуждая о будущем человека строго логически, мы не должны связывать это будущее с судьбами исключительно самой этой социальности, как это делают те, кто говорит о близком «кон­це истории»⁴.

Таким образом, общественные преобразования на основе не­эквивалентного обмена, совершенные первыми капиталистически­ми предпринимателями по принципу «Или я, или меня», обуслови­ли массовое распространение стихийных начал агрессии, вражды, цинизма, противопоставили людей, привели к дегуманизации само­го человека на основе эмансипации и контрастного столкновения древних архетипов-образов поведения своих (людей) и чужих (не­людей), замиренной (очеловеченной) и враждебной среды. В этом

¹ Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. - С. 120.

² Там же.-С. 121.

³ Там же.-С. 136. .

⁴ См.: Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопр. философии. - 1990. - №3.-С. 134-143.

83