Оформление туризма как элемента получения образования и воспитания в Эпоху Просвещения
Эпо́ха Просвеще́ния — одна из ключевых эпох в истории европейской культуры, связанная с развитием научной, философской и общественной мысли.
Относительно датировки этого периода единого мнения не существует. В XVII в. основы рационализма закладывал Декарт в своей работе «Рассуждение о методе» (1637 г.). Конец эпохи Просвещения нередко связывают со смертью Вольтера (1778 г.) или с началом Наполеоновских войн (1800—1815 гг.). В то же время есть мнение о привязке границ эпохи Просвещения к двум революциям: «Славной революции» в Англии (1688 г.) и Великой французской революции (1789 г.) Применительно к истории туризма началом можно считать 1648 год - заключение Вестфальского мира.
Кровопролитные и разорительные религиозные войны XVII столетия истощили людские и экономические ресурсы европейских государств, с заключением Вестфальского мира в 1648 году все приняли status quo, что, применительно к нашей теме, благоприятно отразилось на путешествиях. Рим и ряд других итальянских городов стали безопасными для протестантов, теперь приезжих не допрашивали у городских ворот об их исповедании, требуя только, чтобы они не афишировали ни словом, ни делом свою конфессию; аналогичную позицию заняли заинтересованные в торговле протестантские государства Северной Европы.
Просвещение является естественным продолжением гуманизма XIV—XV веков как чисто светского культурного направления, характеризующегося притом индивидуализмом и критическим отношением к традициям. Но эпоха просвещения отделена от эпохи гуманизма эпохой религиозной реформации и католической реакции, когда в жизни Западной Европы снова взяли перевес теологические и церковные начала. Просвещение является продолжением традиций не только гуманизма, но и передового протестантизма, от которых он унаследовал идеи политической свободы и свободы совести. Принципы Просвещения были положены в основу американской Декларации независимости и французской Декларации прав человека и гражданина. Интеллектуальное и философское движение этой эпохи оказало большое влияние на последовавшие изменения в этике и социальной жизни Европы и Америки, борьбу за национальную независимость американских колоний европейских стран, отмену рабства, формирование прав человека. Кроме того, оно поколебало авторитет аристократии и влияние церкви на социальную, интеллектуальную и культурную жизнь.
С наибольшим удобством переход от идей реформационной эпохи к идеям эпохи просвещения наблюдается в Англии конца XVII и начала XVIII веков. Особенно влиятельными были французские просветители, ставшие «властителями дум». Общеевропейское значение в XVIII в. получила французская просветительная литература в лице Вольтера, Монтескьё, Руссо, Дидро и др. писателей.
В эту эпоху впервые появляются разновидности туризма, без которых мы сегодня не мыслим этой формы досуга, – природа, история, искусство, внутренний туризм.
В эпоху Просвещения путешествия стали носить образовательную направленность. Молодые дворяне, а позднее и представители других состоятельных слоев, отправлялись в своеобразный «гран-тур» по Европе для того чтобы получить престижное образование, дающее право заниматься политической или общественной деятельностью. Возрождается традиция лечебных поездок «на воды».
Во всегдашней туристской смеси людей, путешествующих от нечего делать, просто любопытных и жадных до плотских радостей жизни, и тех, кого влекут в далекие края какие-то интеллектуальные и культурные интересы, пропорция чуть сдвинулась, туристов первой категории стало несколько меньше, последней чуть-чуть больше.
1.1.Развитие гостеприимства в Новое время
До XVIII века поездки по Европе были достаточно дорогим удовольствием, которое не все себе могли позволить. Постепенно социальная база путешествий расширялась за счет разбогатевших слоев творческой интеллигенции, состоятельных горожан, что приводит к дальнейшему развитию системы гостеприимства в европейских странах. К XVIII в. она достигла определенных успехов. Как отмечают исследователи, лучшими по комфорту к тому времени считались английские постоялые дворы и таверны. Не отставали от них и европейские гостиницы, изобретая новшества для посетителей. Существенные изменения претерпевают и средства транспорта.
С развитием производственных отношений и зарождением капитализма возникла необходимость организации регулярной и быстрой почтовой связи как внутри стран, так и между странами. В XVI—XVII веках во Франции, Швеции, Англии и немецких государствах возникла централизованная королевская почта. Идея почтовой регалии, то есть исключительного права правительства содержать в пределах государственной территории почтовые учреждения, впервые выдвинута была в конце XVI века, а в XVII веке стала проводиться в жизни. Первым из германских государей, учредившим правительственную почту и признавшим за ней характер монополии, был великий курфюрст Пруссии Фридрих-Вильгельм (1646). Его примеру последовали другие значительные имперские чины. Тогда же содержание почты стали рассматривать не только как право, но и как обязанность правительств.
Во Франции пересылка писем (фр. poste aux lettres) была объявлена казённой монополией, но наряду с правительственной почтой имелись частные предприятия по перевозке пассажиров (messageries), в крупных германских государствах деятельность правительственной почты включала как пересылку писем и товаров, так и перевозку пассажиров.
В те времена прибытие почтовой кареты в маленький населённый пункт было целым событием. О своём приближении почтальон громко трубил в почтовый рожок. Новости доставлялись со скоростью 70 км в сутки — столько проезжал почтовый дилижанс.
Целесообразной организацией славилась правительственная почта Саксонии, Браунуншвейг—Ганновера, Гессена, особенно же Бранденбург—Пруссии. По главной прусской линии Клеве — Мемель почта с 1655 года отходила дважды в неделю; из Кенигсберга в Берлин она прибывала в 4 дня, из Кенигсберга в Клеве — в 10 дней. Это была быстрота для того времени необыкновенная. Помимо ветвей на Гамбург, Штеттин, Лейпциг и Бреславль, почтовые сообщения поддерживались на западе с Голландией, на востоке — с Варшавой и шведской почтой в Риге. В деле перевозки пассажиров Пруссия, однако, уже в конце XVIII века была превзойдена странами с более благоустроенными дорогами. Тем более поразил современников успех, достигнутый Пруссией в 1821 году, когда были учреждены так называемые нем. Nagler’sche Schuellposten, с удобными для путешествующих экипажами.
У путешественников возникла возможность выбора: ехать ли в собственном экипаже со своими лошадьми, выбрать ли почтовых лошадей или и вовсе отправиться в странствие на общественном транспорте — дилижансах. Почтовые кареты передвигались с самой большой скоростью, но отличались тряскостью и потому не подходили для женщин, детей и больных. В дилижансах существовало ограничение объема перевозимого багажа, так что всю привычную утварь взять с собой не удавалось никому. А собственную упряжку следовало беречь, так что приходилось часто останавливаться, кормить и поить лошадей, на что тоже, по расчетам опытных путешественников, тратились немалые деньги.
Некоторые дороги во многих странах Старого Света были платными. А по лучшим шоссе Германии могли ездить только и исключительно скоростные почтовые кареты. Так что и здесь приходилось полагаться на опыт первопроходцев, советовавших, несмотря на все неудобства, пользоваться общественным транспортом. Единственным исключением была Швейцария. Там, как писали русские путешественники, дороги хороши, бесплатны, а красоты компенсируют все неудобства, которые придется претерпеть на пути до альпийской республики.
Рост популярности путешествия на дилижансе приводит к изменению системы гостеприимства на тракте. Постоялые дворы стремятся улучшить условия, предлагаемые постояльцам. «В сельской местности один постоялый двор обслуживал всех проезжих, хотя состоятельные люди, которые путешествовали в своем собственном экипаже или верхом, туда редко заходили, а бедняков, которые путешествовали пешком, туда старались не пускать. В любом случае четкие социальные различия при обхождении с каждым постояльцем строго соблюдались. Состоятельные люди обслуживались в столовой или у себя в комнате. Бедняки обычно ели вместе с хозяином постоялого двора и его семьей на кухне. Им подавали простую пищу без права выбора, но за минимальную цену. Французы называют такое обслуживание table d'hote (табль д'от), т.е. «хозяйский стол». Состоятельные гости могли заказывать для себя специальные блюда из имеющихся у хозяина продуктов - а la carte (а ля карт), как говорят французы, - и заходить на кухню, чтобы проследить, что все приготовили как надо. Стараясь угодить гостю, хозяин обычно предлагал какое-нибудь местное блюдо, которым этот регион славился».
Вместе с тем условия жизни на постоялых дворах Европы того времени были достаточно убогими из-за безобразного качества пищи и царившей антисанитарии, огромного числа различных насекомых, которыми кишели эти гостиницы.
Особенно неприглядно выглядели гостиницы Италии, неухоженные настолько, что постояльцам настоятельно советовали приезжать с собственным чистым постельным бельем и иметь с собой проверенное средство от блох, которым следовало обработать весь номер. Но настоящим бичом для путешественников были временные итальянские слуги. Поговаривали, что смысл жизни временного слуги сводился только к тому, чтобы украсть что-либо у временного хозяина.
Французские отели немногим отличались от итальянских. Поэтому опытные путешественники советовали новичкам при первой же возможности перебираться на частные квартиры, которые обходились гораздо дешевле, содержались лучше, к тому же жилось в них гораздо комфортнее.
К периоду Нового Времени относится и возникновение современной индустрии общественного питания. На Западе трактиры и таверны были известны со времен античности, но эти заведения были ориентированы на путешественников, и местные жители редко питались в них. Лишь в XVIII веке появились заведения, главной целью которых было приготовление и подача блюд, которые заказывал посетитель по своему вкусу. Согласно Книге рекордов Гиннесса, старейшим из существующих сегодня ресторанов является Собрино-де-Ботин (Sobrino de Botin) в Мадриде, Испания. Он открылся в 1725.
По другой версии, одним из первых рестораторов стал француз Рурто (Rourteau), который еще в 1582 году основал в Париже ресторан «Тур д’Аржан», единственной функцией которого было приготовление пищи для посетителей. Это было первое в Париже заведение, которое отличали белые скатерти, чистая посуда и культура обслуживания, но долгое время оно оставалось исключением из правил.
Немец, проезжавший через Париж в 1718 году, так описывает местные таверны: «Столы совершенно непригодны для иностранцев, но других столов тут нет. Приходится, есть среди дюжины незнакомых персон, предварительно взяв себе прибор. Излишне скромный и вежливый человек не сможет даже поесть там толком. Ближе к центру стола усаживаются завсегдатаи, которые без перерыва рассказывают свежие анекдоты. Вооруженные неутомимыми челюстями, они набрасываются на еду по первому сигналу. Горе тому, кто медленно пережевывает пищу! Напрасно будет он обращаться к слуге - стол опустеет еще до того, как он приступит к трапезе».
Современное значение слово «ресторан» приобрело примерно в 1765 году, когда парижанин по фамилии Буланже (Boulanger), занимавшийся торговлей супом, открыл свое заведение - круглосуточную таверну на улице Баель. Главным блюдом, которое подавали посетителям, был суп по названию rеstоrаntеs (укрепляющий, восстанавливающий), откуда и пошло название «ресторан». Он разместил над входом в своё заведение такую вывеску на латыне: «Venite ad me omnes, qui stomacho laboratis et ego restaurabo vos» — буквально означающее: «Придите ко мне все страждущие желудком и я вас восстановлю».
Буланже принадлежит пальма первенства в разнообразии кулинарного ассортимента. Его знаменитый «суп» из баранины в винном соусе явился даже причиной судебной тяжбы с городской гильдией, которой изначально принадлежали права для приготовления пищи из мяса. Находчивость Буланже проявилась в таком, ставшем фирменным, блюде, которое он назвал boulangere potatoes (картофель по Буланже). Хозяин ресторана, разрешавший соседям приходить к нему в пекарню и печь картошку, используя жар печей после того, как оттуда вынимали хлеб, сообразил приготовить новое блюдо - нарезанный картофель в горшочке с крепким бульоном, приготовленный в хлебной печи.
Первый ресторан, в том виде, к которому мы привыкли, с отдельными столиками, за которыми сидят посетители, выбирая блюда на заказ из меню, с фиксированными часами работы и полным ресторанным обслуживанием, являлся Гранд-Таверн-де-Лондр (Grand Taverne de Londres), который был открыт в 1782 году. Основателем этого заведения был господин по имени Антуан Бовилльер, бывший шеф-повар графа Провансальского. Своих клиентов Бовилльер принимал в роскошной обстановке, со столами из красного дерева, хрустальными люстрами, скатертями с дамасским узором, с прилично одетыми слугами, винным погребом и с едой высшего качества. Первое заведение Нового Света открылось в Соединенных Штатах, в Бостоне, в 1794 году. Оно называлось Jullien's Restarator.
Большинство ресторанов продолжало культивировать стандартный сервис (его еще называют «обслуживание по-французски», когда блюдо приносят «в стол», а посетители сами накладывают себе порции) - при таком подходе клиенты довольно быстро заканчивали трапезу. Современный формальный стиль ресторанного обслуживания - когда клиентам подают отдельные тарелки, где порции блюд оформлены для каждого в отдельности, известен также под названием «обслуживание по-русски», или a la Russe. Считается, что этот термин ввел во Франции русский князь Куракин в начале 19 века, откуда он пришел в Англию и другие страны мира.
На протяжении XVII-XVIII вв. в Европе развиваются новые традиции гостеприимства. Одной из них можно считать появление кофеина. Вот как об этом пишет Уокер: «Бывая в Константинополе, путешественники пристрастились к кофе и, возвращаясь в Европу, привозили его с собой. К концу XVI столетия кофе привлек к себе достаточно внимания, чтобы навлечь на себя неодобрение католической церкви, назвавшей его «вином ислама» и «напитком нехристей». Только при папе Клементе VIII кофе получил статус христианского напитка. Говорят, что папа, попробовав его, заметил, что сатанинский напиток слишком хорош, чтобы оставлять его язычникам. В следующем веке кофейни начали расти, как грибы, по всей Европе. К 1675 г. в одной Венеции их было несколько дюжин, включая знаменитое Cafe Florian на площади Сан-Марко, функционирующее в этом качестве и по сей день. Первая английская кофейня была открыта в 1652 г. выходцем из Армении на улице Сент-Майкл Аллей в Лондоне. Когда в 1683 г. с Вены была снята осада и турки отступили, некий господин (по некоторым сведениям, его звали Колчитский), который сыграл исключительную роль в спасении города, получил разрешение открыть первую в Центральной Европе кофейню. Именно в Вене была подана первая чашечка кофе, подслащенного медом и слегка разбавленного молоком.
Кофейни вызывали бурные дебаты в обществе того времени, одни в них видели средство от повального пьянства, другие - центры распространения всех смертных грехов. Кофейни, предшественницы современных кафе, скоро стали центрами культурной и литературной жизни своего времени и, кроме того, сыграли еще одну полезную (хотя и не столь очевидную), роль - помогли в отрезвлении всего Европейского континента».
Аналогичные процессы шли в системе гостеприимства в Америке. Приезжающие туда выходцы из европейских стран могли останавливаться в постоялых дворах и тавернах, которые мало чем отличались от европейских. Одними из самых первых считаются таверна Stadt Huys, открытая в 1642 г. голландцами в Новом Амстердаме (так в то время именовался Нью-Иорк), и таверна в Джеймстауне (штат Вирджиния). Еще более знаменитая таверна Fraunces Tavern стала штабом генерала Джорджа Вашингтона и местом, где он произнес свое знаменитое Прощальное слово. Это заведение действует до сих пор.
Таверны в Америке всегда оставались центрами общественной жизни, местами политических сборищ. Постепенно постоялые дворы в Америке становятся местами излюбленного отдыха для горожан, где можно было также узнать последние новости, провести собрания, заключить деловую сделку. Соответственно и владельцы постоялых дворов становились уважаемыми и состоятельными гражданами, которые играли важную роль в органах местного самоуправления или даже занимали более важные должности.
Другое важное событие, давшее толчок развитию внутреннему туризму, произошло в Париже, где в 1773 придворная портниха Роза Бертин оборудовала свое ателье первой в истории витриной. Успех превзошел все ожидания, все сколько-нибудь респектабельные лавки, мастерские по пошиву одежды и обуви начали в пожарном темпе обзаводиться выставками своей продукции! До этого момента ни добропорядочной матроне, ни хозяйке из парижских окрестностей приезжать в Париж было незачем; по делам ездили только мужчины, а все, что продавалось в столице, она с равным успехом могла купить у себя дома. Чем, кроме приятной для разнообразия толчеи, мог развлечь ее город?
Витрины позволили большинству парижанок и провинциальных дам прикоснуться к яркому и манящему миру высших классов, их одежде, образу жизни. Даже королева Мария-Антуанетта, поддавшись общему ажиотажу, открыла для обозрения свой версальский гардероб. Положим, не для всеобщего, а только для представителей приличных сословий, включая иностранных туристов, однако, зрелище привлекало много народу. Витринная эпопея положила начало тому, что сегодня в туристском бизнесе называется window shopping. Отныне у дамы из провинции появился стимул ездить в город, где она присматривалась к последним модам, чтобы по возвращении пересказать своей модистке какую-нибудь столичную одежку, и, если повезет, первой ее одеть, вызывая зависть местных женщин и заинтересованные взгляды господ гарнизонных офицеров.
Из других новшеств XVIII века, способствовавших развитию туризма, следует упомянуть прессу. Газетный мир той поры в некотором смысле напоминал нынешнюю вакханалию blogs и chats. Газет была уйма, большинство из них таблоидного типа, они готовы были печатать материалы обо всем на свете, в частности, рассказы о заморских странах, и из этих копеечных листков многие обыватели впервые в жизни узнавали о существовании каких-то там италий и швейцарий, о том, что их соотечественники уже давно наладились в них ездить, о том, что они там видели, что им понравилось, что нет.