3. Проблема определения правовой природы договора лизинга и его места в системе гражданско-правовых договоров

Несмотря на то, что договор лизинга нашел свое законодательное закрепление в Гражданских кодексах стран СНГ как один из видов договоров имущественного найма (аренды), что, казалось бы, должно было привести к снижению актуальности одного из самых дискуссионных вопросов – вопроса о правовой природе договора лизинга и определении его места в системе гражданско-правовых договоров, в настоящее время данной проблеме посвящено, пожалуй, наибольшее количество научных публикаций.

Подвергнув детальному анализу высказанные казахстанскими учеными, а также учеными из стран СНГ мнения по проблеме определения правовой природы лизинговых правоотношений, мы сочли возможным условно разделить их на четыре основные группы:

1) договор лизинга – это особый вид договора имущественного найма (аренды);

2) договор лизинга представляет собой новый самостоятельный тип гражданско-правового договора (sui generis);

3) договор лизинга – это смешанный договор;

4) лизинг представляет собой композитарную конструкцию двух классических договоров: купли-продажи и аренды.

Что касается нашей точки зрения, то в целом она заключается в том, что мы, так же как и первая группа авторов, рассматриваем договор лизинга как вид договора имущественного найма (аренды). Договор лизинга является консенсуальным, возмездным, взаимным, двусторонним, однотипным договором, который в отдельных случаях может выступать в качестве договора присоединения.

Исследуя признаки договора лизинга в рамках общепризнанной классификации гражданско-правовых договоров, мы также столкнулись с предложенной С.С. Алексеевым теорией комплексных образований в праве, в настоящее время требующей дальнейшей серьезной научно-теоретической разработки, а также связанной с ней проблемой классификации гражданско-правовых договоров по экономической сфере их деятельности. Идея о возможности признания двух взаимно пересекающихся классификаций договоров, влияющих на построение институтов обязательственного права, из которых основной является классификация по видам деятельности, а дополнительной – классификация по экономическим сферам, была высказана и подробно обоснована в работах М.К. Сулейменова. В соответствии с вышеназванной теорией предпринимательский договор выступает как комплексное образование по отношению к договорам, разделенным по видам в соответствии с их юридической природой, выступает как комплексный институт гражданского права.

В цивилистической науке РК была предпринята попытка обоснования выделения предпринимательских договоров (сделок), используя следующие критерии:

1) связь с предпринимательской деятельностью, то есть применение тех или иных договоров для удовлетворения экономических потребностей предпринимателей в процессе осуществления предпринимательской деятельности;

2) наличие хотя бы с одной стороны специального субъекта – предпринимателя, действующего в сфере предпринимательской деятельности в любой установленной законом организационно-правовой форме;

3) установление более «жестких» правил к предпринимателю, включая повышенную ответственность за нарушение договорных обязательств и ограничение в ряде случаев свободы воли субъекта, в результате чего стороны, заключающие договор, ограничиваются в проявлении основных гражданско-правовых признаков: юридического равенства, диспозитивности поведения»¹.

Вышеназванные существенные признаки предпринимательских договоров, позволяющие выделить их из числа гражданско-правовых сделок, в полной мере присущи и договору лизинга. Так, лизинговая деятельность, то есть деятельность лизингодателя, направленная на получение дохода (прибыли) путем приобретения в собственность указанного лизингополучателем имущества у продавца и предоставления этого имущества лизингополучателю во временное владение и пользование для предпринимательских целей за плату, содержит в себе все признаки предпринимательской деятельности, закрепленные в п. 1 ст. 10 ГК. При этом лизинговая деятельность в сфере финансового лизинга в то же время представляет собой вид инвестиционной деятельности (согласно Закону о финансовом лизинге), являющейся в свою очередь разновидностью предпринимательской деятельности.

Что касается следующего признака предпринимательских договоров – наличия, как минимум, с одной стороны специального субъекта – предпринимателя, то, на наш взгляд, договор лизинга также в полной мере отвечает этому признаку в связи с тем, что в договоре лизинга, как правило, и лизингодатель, и лизингополучатель являются предпринимателями. Так, ст. 2 Закона о финансовом лизинге, в отличие от Кодекса, прямо предусматривает, что лизингодателями и лизингополучателями могут быть физические лица, являющиеся индивидуальными предпринимателями, и юридические лица.

Таким образом, опираясь на труды М.К. Сулейменова, а также труды других казахстанских ученых, посвященные исследованию особенностей отдельных видов предпринимательских договоров, мы считаем возможным отнести договор лизинга к предпринимательским договорам. При этом в соответствии с действующим лизинговым законодательством к разновидности предпринимательских инвестиционных договоров, на наш взгляд, следует относить только договоры финансового лизинга, договоры оперативного лизинга следует относить к предпринимательским, но не инвестиционным договорам.

Резюмируя, следует отметить, что в ГК РК, как и в ГК большинства стран СНГ, договор лизинга законодательно урегулирован в качестве отдельного вида договора имущественного найма (аренды). При этом для договора лизинга, как и для всех разновидностей аренды, характерны:

«1) передача непотребляемой вещи, определяемой индивидуальными признаками, собственником во временное владение и пользование на возмездных началах;

2) сохранение права собственности у лизингодателя до истечения срока договора с возможностью перехода имущества в собственность пользователя;

3) обязанность пользоваться имуществом в соответствии с его назначением и условиями договора;

4) обязанность пользователя производить периодические платежи за пользование имуществом, что составляет доход арендодателя;

5) обязанность вернуть имущество арендатору по истечении срока договора, если пользователь не воспользовался правом на покупку»¹;

6) на наш взгляд, к числу общих признаков договора лизинга, характеризующих его как разновидность арендных договоров, следует отнести и то, что лизингополучателю (как и нанимателю во всех арендных договорах) законом обеспечивается защита его права на нанятое имущество наравне с защитой права собственности, в силу чего наниматель имеет право предъявлять иски и иным образом защищать принадлежащие ему права от своего имени.

Признав договор лизинга разновидностью арендных обязательств, законодатель, тем не менее, допускает возможность применения норм специального законодательства, отличающихся от общих положений об имущественном найме (аренде). Так, согласно ст. 564 ГК к отдельным видам договора имущественного найма и договорам найма отдельных видов имущества (лизинга, аренды предприятий, аренды зданий и сооружений, аренды транспортных средств, проката) положения, предусмотренные § 1 гл. 29, применяются, если иное не предусмотрено законодательными актами и правилами ГК о них. Таким образом, наличие существенных особенностей, признаков, позволяющих выделить договор лизинга в отдельную разновидность договоров имущественного найма, обусловливают необходимость в регулировании этого договора специальными нормами, отличающимися от общих положений об имущественном найме (аренде).

К числу общих признаков, предусмотренных ГК для договора лизинга и отличающих его от иных арендных договоров, можно отнести следующие:

1) в качестве обязанного лица по договору лизинга, наряду с лизингодателем и лизингополучателем, выступает также продавец имущества, являющийся его собственником, не участвующий в договоре лизинга в качестве его стороны¹. Такое положение обусловлено тесной правовой связью договоров лизинга и купли-продажи, который конструируется законодателем по модели договора в пользу третьего лица;

2) в соответствии с договором лизинга лизингополучатель обязан приобрести у продавца имущество, являющееся предметом договора лизинга, с единственной целью – передать это имущество лизингополучателю во временное владение и пользование для предпринимательских целей за плату. Именно обязанность лизингодателя приобрести имущество для передачи его лизингополучателю, а не передать уже имеющееся в его собственности имущество в наем, отличает договор лизинга от иных разновидностей арендных договоров.

3) как правило, лизингодатель приобретает имущество, подлежащее передаче по договору лизинга, по указанию лизингополучателя. Приобретая его, лизингодатель желает выгодно инвестировать собственные или привлеченные средства, именно поэтому лизингодателями, как правило, являются банки и специализированные лизинговые компании². Помимо выбора продавца на лизингополучателе лежит обязанность по выбору самого имущества, что позволяет говорить об «активной роли лизингополучателя, обычно не свойственной арендным отношениям»³. Вместе с тем в соответствии с п. 2 ст. 565 ГК договором лизинга может быть предусмотрено, что выбор продавца и приобретаемого имущества осуществляется лизингодателем. В зависимости от того, кем был осуществлен выбор продавца и имущества, решается вопрос об ответственности за выбор предмета договора лизинга и продавца;

4) в договоре лизинга, в отличие от арендных договоров, принципиально по-иному регулируются вопросы о передаче имущества лизингополучателю и перехода риска случайной гибели или порчи имущества. Так, в соответствии с п. 1 ст. 571 ГК имущество, являющееся предметом договора лизинга, передается продавцом непосредственно лизингополучателю в месте нахождения последнего, если иное не предусмотрено договором или не вытекает из существа обязательства. Однако в том случае, когда имущество, являющееся предметом договора лизинга, не передано лизингополучателю в указанный в этом договоре срок, лизингополучатель вправе, если просрочка допущена по обстоятельствам, за которые отвечает лизингодатель, потребовать расторжения договора и возмещения убытков (п. 2 ст. 571 ГК). Что касается риска случайной гибели или порчи имущества, являющегося предметом договора лизинга, то в соответствии со ст. 569 ГК он переходит не к лизингодателю (приобретателю по договору купли-продажи, то есть собственнику этого имущества), а к лизингополучателю в момент передачи имущества, если иное не предусмотрено договором. Напомним, что в соответствии с общим правилом ст. 190 ГК риск случайной гибели или случайной порчи отчуждаемых вещей переходит на приобретателя одновременно с возникновением у него права собственности, если иное не установлено законодательными актами или договором;

5) договор лизинга представляет собой разновидность предпринимательских сделок, в отличие от договора имущественного найма (аренды), который в зависимости от целей может быть отнесен не только к предпринимательским, но и так называемым бытовым сделкам.

Другая не менее важная проблема, связанная с вопросом о правовой природе договора лизинга, касается вопроса о том, является договор лизинга двусторонней или многосторонней сделкой.

При этом как показывает практика, в Республике Казахстан отсутствует унифицированный подход к практике формирования структуры договорных связей при лизинге, поскольку ст. 13 закона о финансовом лизинге в целях практического удобства допускает возможность оформления лизинговых правоотношений с участием трех субъектов: лизингодателя, лизингополучателя и продавца. Поддерживая идею М.К. Сулейменова об отсутствии многосторонних обязательств¹ (за исключением договора о совместной деятельности, учредительного договора), мы считаем, что нормы ст. 13 Закона о финансовом лизинге не могут служить достаточным обоснованием для вывода о трехстороннем характере обязательства, вытекающего из договора лизинга.

В данном случае можно говорить о трехстороннем характере договора лизинга как документа, но не обязательства или сделки. Как известно, сделками (как юридическими фактами) признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Сделки могут быть односторонними (для совершения которых, в соответствии с законодательством или соглашением сторон, необходимо и достаточно выражения воли одной стороны) и двух- или многосторонними (договоры) (для совершения которых необходимо выражение согласованной воли двух либо трех или более сторон).

Подавляющее большинство договоров являются двусторонней сделкой, поскольку из договора возникает, как правило, обязательственное правоотношение, а для обязательства характерно наличие двух сторон, интересы которых противоположны: одна имеет право требования (кредитор), другая – корреспондирующую этому праву обязанность (должник)².

В случае заключения договора лизинга с участием лизингодателя, продавца и лизингополучателя, на наш взгляд, в таком договоре как трехстороннем документе имеет место механическое объединение двух юридических фактов (двух сделок). Для совершения многосторонних сделок, как известно, необходимо согласование волеизъявлений всех его сторон. В случае же с договором лизинга лизингодатель и лизингополучатель принимают участие в согласовании условий лизинговой сделки, а лизингодатель и продавец – в согласовании сделки купли-продажи.

В случаях, когда договор лизинга заключается с участием лизингодателя, лизингополучателя и продавца, такой договор, механически объединяя в себе два обязательства, по своей правовой природе можно признать смешанным договором.

Поддерживая идею М.К. Сулейменова, нашедшую свое законодательное закрепление в ст. 379 ГК РК «Правоотношения, вытекающие из договора» о возможности возникновения из договора не только обязательственных, но и вещных прав, в результате исследования различных подходов к формированию структуры лизинговых правоотношений, мы пришли к выводу, что в случае заключения двух договоров – лизинга и купли-продажи:

1) из договора лизинга возникают внешнее – вещное правоотношение между лизингополучателем и всеми другими лицами и внутреннее – обязательственное между лизингодателем и лизингополучателем;

2) из договора купли-продажи – обязательственное правоотношение между лизингодателем и продавцом и обязательственное правоотношение между продавцом и лизингополучателем, являющимся не стороной договора купли-продажи, а его участником, связанным с лизингодателем как стороной договора купли-продажи (то есть третьим лицом, в пользу которого был заключен договор купли-продажи).

При заключении договора лизинга с участием продавца, в таком договоре как едином документе, происходит механическое объединение двух сделок – купли-продажи и лизинга, что не позволяет признать договор лизинга трехсторонней сделкой.

Что касается договора купли-продажи лизингового имущества, то, на наш взгляд, он является одной из разновидностей договоров в пользу третьего лица, особенности которого, сводятся к следующим:

1) несмотря на общую норму п. 3 ст. 270 ГК о невозможности создания обязательством обязанностей для третьих лиц, лизингополучатель, выступающий в роли третьего лица по отношению к обязательству, возникающему из договора купли-продажи, наделяется не только правами, но и несет отдельные обязанности покупателя;

2) лизингополучатель, являясь третьим лицом, обладает не всеми правами покупателя;

3) в отличие от общего правила о необязательности соблюдения условия о специальном указании в договоре наименования третьего лица, закрепленного в п. 1 ст. 391 ГК РК, третье лицо в договоре купли-продажи лизингового имущества (лизингополучатель), как правило, должно быть указано непосредственно;

4) если иное не предусмотрено законодательством или договором, стороны договора купли-продажи – лизингодатель (покупатель) и продавец не могут расторгать или изменять заключенный ими договор без согласия третьего лица (лизингополучателя) независимо от момента выражения третьим лицом воли воспользоваться своим правом, в отличие от общего правила, закрепленного в п. 2 ст. 391 ГК РК, позволяющего сторонам договора расторгнуть или изменить договор до момента выражения третьим лицом намерения воспользоваться своим правом.