Глава 2. Отношение к окружающему миру

 

     Человек, как и любое сообщество людей, существует в реальном мире, который является для нас местом обитания, поставщиком продуктов, необходимых для нашей жизнедеятельности. Как говорилось выше, различные национальные сообщества проживают на разных территориях, в различных климатических условиях, их система хозяйствования, добывания средств к существованию, соответственно зависит от этих условий, что в свою очередь, оказывает влияние на национальный характер. Окружающий нас мир весьма многообразен: природные условия, в которых оказались наши предки много веков тому назад определялись как рельефом местности, так и климатическими поясами, богатством земных недр, флорой и фауной того региона, в котором формировалось то или иное национальное сообщество. Однако абсолютно универсальной закономерностью можно считать то, что человек, в процессе своего выживания и жизнедеятельности вступал во взаимодействие с этим миром, пользовался и обращал себе на пользу полученные им природные богатства. На разных этапах развития человечества, человек ощущал большую или меньшую зависимость от сил природы, более или менее активно воздействовал на окружающий мир, жил в большей или меньшей гармонии с окружающей средой. За последние десятилетия человечество стало все более серьезно задумываться о том, что богатства природы не являются неисчерпаемыми, что брать бесконечно, ничего не давая взамен, невозможно и приводит к самым драматическим последствиям как в плане истощения природных богатств, так и в плане климатических изменений. Такие проблемы как потепление климата, процессы таяния льдов Антарктиды, истощение запасов минеральных ресурсов, газа и нефти, бездумное загрязнение окружающей среды отходами производства и жизнедеятельности человека, начинают всерьез тревожить ученых и добросовестных политиков.

     Совокупность основных убеждений, базовых посылок, накопленных человеком в процессе осмысления его отношения к окружающему миру, сложившиеся исторически или вновь приобретаемые, находят отражение как в языке, так и в нормах коммуникативного поведения, принятого среди представителей той или иной национально-этнической группы. Соответственно, вступая в контакт с представителями иных национальностей, мы автоматически исходим из того, что эти базовые посылки должны совпадать, и им характерны те же самые представления, что и нам. Это, однако, не соответствует истине, а значит приводит к непониманию и конфронтации. Ниже мы попытаемся отметить те основные области, в которых подобное непонимание может с наивысшей степенью вероятности возникнуть в общении между представителями Англии, Америки и России.

 

Материя и дух как две основные формы существования окружающего мира

 

      Наличие материальной и духовной составляющей окружающего мира признавалось всегда как представителями любой национальной группы в целом, так и философами, пытающими понять и проанализировать окружающий мир. Так, еще на заре существования человечества, люди признавали наличие неких сверхъестественных сил, не имеющих конкретной формы и обличия, однако значимых и уважаемых. Даже до принятия Христианства, наши предки верили в наличие двух ипостасей существования человека: материальной и духовной. Материальное тело человека рассматривалось как оболочка существования его духовной составляющей – души, чувств, индивидуальности. Первичность материального или духовного начала являлась объектом споров между представителями различных философских направлений – материализма и идеализма, отстаивающими примат того или иного начала в существовании Вселенной. Положение о том, что материя первична, сознание вторично, является лозунгом материалистов, в то время как идеализм отстаивает зависимость материального мира от сознания человека и общества, поскольку этот мир, с их точки зрения, существует прежде всего в сознании человека. Не вдаваясь в глубинные философские концепции, следует отметить, что как это ни парадоксально, но приоритет материального или духовного начала, в понимании тем или иным национальным сообществом, является исключительно значимым и определяющим как в языке этого сообщества, так и в поведении его членов.

     Н.Бердяев, в своих размышлениях о русском народе, неоднократно подчеркивал, что русский народ – самый духовный народ в мире. С его точки зрения, эта духовность выражается прежде всего в презрении к чисто материальным сторонам жизни – буржуазному комфорту, деньгам, сибаритству и в стремлении к поиску смысла жизни и бытия, достижению душевной гармонии и комфорта. Русский буржуа, по мнению Н.Бердяева, наживает деньги, но чувствует себя при этом виноватым и грешным, в то время как буржуа европейский наслаждается своим буржуазным комфортом и обеспеченностью. Хорошим примером в данном плане является известный русский предприниматель, Савва Морозов, заработавший огромное состояние, которое он с удовольствием тратил на поддержку деятельности революционеров, стремящихся к свержению существующего режима и власти имущих.

     Разумеется, в ответ на приведенные выше примеры можно возразить, что все это было достаточно давно, что мир изменился, наша жизнь подчиняется теперь иным правилам, жить без денег в наши дни невозможно и отношение к чисто материальным аспектам жизни меняется. Собственно, мы и не пытаемся доказать, что русский человек всегда является бессеребренником, а только обращаем внимание на то, что в общении представителей разных национальных сообществ, материальным и духовным аспектам уделяется разное место, что находит также отражение и в языке, который они используют. Исследователи неоднократно обращали внимание на то, что слова «дух» и «душа» являются ключевыми словами русской культуры, в русском языке эти слова обладают высокой частотностью, употребляются в многочисленных идиомах и пословицах и далеко не всегда переводимы своими английскими эквивалентами “spirit” и “soul”. Так, во многих русских идиомах слова «дух» или «душа» переводятся соответственно словами значительно более материальными,такими как “heart”, “mind”, “breath”, о чем свидетельствуют следующие примеры:

падать духом – to lose heart,

собраться с духом – to take heart,

присутствие духа- presence of mind,

одним духом – in one breath,

что-то в этом духе – something of the kind,

это не в моем духе – it is not in my line,

ото всей души – with all my heart,

вложить душу – to put one’s heart into something.

     Интересно отметить, что даже в экономике, где речь идет о вещах исключительно материальных, русский язык сохраняет свое пристрастие к этим ключевым словам, например «доход на душу населения», в то время как английский язык использует выражения “per head” или латинское “per capita”.

     Обращаясь к другим особенностям английского языка, особенно в его американском варианте, следует отметить пристрастие, например, языка делового общения к глаголам конкретной семантики, таким как “build”, которые часто сочетаются с весьма абстрактными существительными, например, to build trust, to buildself-esteem, to build confidence. Весьма частотным в языке делового общения является выражение tobuild a team, team-building,  которое является весьма трудно переводимым на русский язык и, соответственно, лингвоспецифичным для английского языка. Таким образом, в языке делового общения североамериканцев прослеживается их национальное пристрастие к конкретным, целенаправленным действиям.

     Повышенное внимание своих соотечественников к категориям весьма абстрактным, и к материальному миру не принадлежащим, мне неоднократно приходилось наблюдать на практике, причем в весьма неожиданных для меня ситуациях. Так, например, совсем недавно мне пришлось присутствовать на встрече  инвесторов, работающих над большим проектом развития крупного российского региона. Для привлечения внимания, и, соответственно, капиталов к своему проекту, они разрабатывали рекламную компанию, в основу которой было решено положить концепцию «улучшения качества жизни» жителей данного региона. Участвующим во встрече было предложено обозначить ведущие параметры, которые, с их точки зрения, определяют качество жизни. Многие из моих соотечественников, особенно женщины, сразу же определили качество жизни как «наличие душевного комфорта», «семейное благополучие», «гармоничные отношения в семье». Голландец и американец, участвующие в встрече, сразу же обозначили «развитую инфраструктуру» и «систему коммуникаций» как необходимое условие высокого качества жизни. Выше мы уже говорили о том, что данный пример отнюдь не доказывает, что нашим соотечественникам безразлично, в каких условиях существовать, а западным коллегам не нужно семейное благополучие или душевный комфорт. Речь идет лишь о том, что принято акцентуировать в общении и какие категории приходят на ум первыми.

          Вторым, весьма впечатляющим, с моей точки зрения примером, доказывающим данное положение, является переведенное мною интервью одного из моих клиентов, создателя крупнейшей российской страховой компании, которое он дал американскому журналисту. В ответ на вопрос, как ему удалось достичь таких успехов и создать такую крупную и эффективную компанию, мой клиент, ни минуты не задумываясь, ответил, что прежде всего надо иметь интуицию, некоторое чутье, которое он шутя назвал жаргонным словом «чуйка», которые подскажут, куда именно и как надо вкладывать деньги. Перевод столь нестандартной лексики вызвал у меня определенные затруднения, и я не нашла лучшего варианта, кроме как перевести жаргонное слово как “feeling for atmosphere”. Естественно, что наш американский собеседник был крайне изумлен такими поворотом разговора и стал расспрашивать, что это за “feeling” или “sense”, которыми обладает мой клиент. Надо сказать, что последний (в отличие от меня и американского журналиста) чувствовал себя во время этой «паранормальной» дискуссии как рыба в воде.

     Подобный ответ для российской деловой культуры является абсолютно типичным, мне и по телевизору неоднократно приходилось слышать как, например, женщины-предприниматели, говорят о женской интуиции как основе успешного бизнеса, в то время как представители американской культуры безусловно в качестве залога достижения успеха отмечают “hard work”, “capital and HR management” и иные, вполне материальные параметры. Хочу сказать сразу в поддержку моего замечательного клиента, российского предпринимателя и основателя крупной страховой компании, что никогда в жизни мне не приходилось встречать такого работоспособного и выносливого человека, что процедура принятия решений осуществлялась им также на основе компетентного анализа рынка, что он обладал уникальными способностями работать с людьми и был исключительно экономным и рачительным хозяином своего бизнеса. Речь однако, как мы уже неоднократно говорили, идет о том, что в однотипных ситуациях представители российской и западной культур по-разному преподносят и организуют свои приоритеты, что в большой степени определяется теми глубинными посылками относительно бытия и окружающего мира, которые продиктованы их культурой.

     Люди, имеющие обширный опыт межкультурного общения, отлично знают, что в российской беседе превалирующей является рефлексия относительно смысла жизни, своей роли и места в окружающем мире, отношений между людьми, в то время как представители американской и английской культуры ведут себя совершенно по-иному. Могу с полной уверенностью сказать, что русского человека раздражает неприкрытый и, как нам кажется, воинствующий прагматизм американской культуры, противный, с нашей точки зрения, интеллекту и духовности. Подтверждение главенствующей роли этого материального начала можно найти повсеместно. Не без иронии отмечают и сами американцы то, какую важную роль в их жизни играет Body, за которым надо ухаживать, которое надо кормить, холить и лелеять, содержать в комфорте, чистоте и тепле. Соответственно, эти самые комфорт, удобства представляются главенствующими категориями в отношении к жизни. Билл Брайсон, о котором мы уже говорили выше, прожив долгие годы в Англии и вернувшись в Америку, с большой иронией пишет о том, как американцы, даже отправляясь на природу, тащат с собой такое огромное количествоappliances, что их контакт с природой можно назвать весьма относительным. Все эти многочисленные приборы и устройства предназначены для утепления, освежения, дезинфекции и должны служить для обеспечения максимального комфорта его Величества Тела. Личная гигиена, здоровое питание, количество потребляемых калорий – излюбленная тематика американских рекламных телевизионных роликов. Если отечественные производители, создавая рекламу продуктов питания, до сих пор часто обращаются к излюбленным русским мотивам дружной семьи, дружбы и душевного общения,  национальным традициям, то американские создатели рекламы напирают на мотивы сугубо материальные – что выгоднее, что удобнее, что здоровее, что скорее. Справедливости ради надо заметить, что зачастую наши соотечественники заимствуют идеи своих западных коллег, однако традиционно отечественная реклама стремится воздействовать скорее на эмоции своей аудитории, чем на здравый смысл.

     Несмотря на то, что английская культура, значительно более, чем русская, ориентирована на материально-прагматические аспекты, культа тела и комфорта в ней нет. Более того, английский стоицизм, о котором очень много пишут исследователи английской культуры, в корне отличается от американских гедонистических отношений к себе любимому. Билл Брайсон исключительно остроумно отмечает, что ему очень жаль, что коммунистический эксперимент достался русским, а не англичанам. С его точки зрения, англичане справились бы гораздо лучше, поскольку жесткая социалистическая система как нельзя лучше соответствует их природе. Прежде всего, они обожают экономить и обходиться без чего бы то ни было. Они бы героически и безропотно стояли в очередях, смирились бы с дефицитом, пайками и продовольственными карточками, стали бы ждать очереди на получение необходимых товаров и услуг, да еще бы и шутили по поводу сложившейся ситуации. Разумеется, подобное заявление является не более, чем шуткой, поскольку англичане никогда не смирились бы с уравниловкой и коммунальным бытом, которые рассматривались основоположниками теории социализма в качестве основных достижений.

     Английский стоицизм отмечает также и Кейт Фокс, когда цитирует многочисленные излюбленные англичанами фразы, которые произносятся в случае возникновения в их жизни некоторых неприятных обстоятельств:

Well, I can’t complain

Must not grumble

Not too bad considering

Well, I expect we will manage somehow

You could do a lot worse  Она же отмечает неодобрение, которое англичане зачастую испытывают и высказывают по поводу различных “sensual pleasures”: так, если они считают, что позволили себе лишнее в плане еды или покупок, то немедленно скажут что-то типа: “Well, I should not have really (bought or taken oreaten) it”. В отличие от англичан, американцы зачастую живут ради этих удовольствий. Как отмечает Билл Брайсон:

“To an American the whole purpose of living, the one constant confirmation of continued existence, is to cram as much sensual pleasure as possible into one’s mouth more or less continuously. Gratification, instant and lavish, is a birthright”.

Неудивительно, поэтому, что как отмечает Билл Брайсон, одна благовоспитанная английская дама назвала порции еды в американских ресторанах “positively obscene”

   Американская система образования также основана на прагматическом и рациональном подходе, поэтому ее часто упрекают за наличие так называемого “anti-intellectual streak”,пристрастие к профессионально и практически ориентированным знаниям в ущерб развитию критического интеллекта. С этой точки зрения, абсолютно замечательный пример приводится Биллом Брайсоном, который описывает состязание между американскими и английскими учеными под названием “University Challenge”, которое транслировалось по телевизору. Англичане выиграли с таким превосходством, что всем стало неловко. Однако, как замечает Брайсон, можете не сомневаться, что по окончании университета участвовавшие в состязании  американцы будут успешно торговать на бирже или руководить крупными корпорациями и зарабатывать большие деньги, в то время как англичане займутся изучением тональности хоралов где-нибудь в Нижней Селезии в 16 веке и будут носить драные свитера и едва сводить концы с концами. Восхищаясь Оксфордом, как оплотом знаний и традиций, Билл Брайсон, не без едкой иронии заявляет, что весь этот объем знаний, который преподается в данном замечательном университете, не дал англичанам возможности сделать за последние десятилетия сколь бы то ни было реальных открытий, которые позволили бы им стать более независимыми, создать больше рабочих мест и решить другие экономические проблемы, а в конечном итоге “toput food on the table”.

    Проработав всю свою жизнь в русском университете и являясь убежденной сторонницей родной мне системе образования, не могу не отметить, что она также безусловно ориентирована на развитие интеллекта, аналитических навыков с опорой на фундаментальные теории и концепции. Изучение исторического наследия, истоков той или иной науки, ее методологических основ является неотъемлемой частью нашего образования. Однажды мне пришлось помогать готовиться к  экзамену по английскому языку студентке одного из самых престижных и, как я считала, современных экономических вузов. Являясь студенткой юридического факультета, моя подопечная тратила огромное количество времени на изучение истории права, Римского права, международного права и так далее. К моему великому удивлению, она так и окончила свой университет, не переведя и даже не ознакомившись ни с единым контрактом, не говоря уже о том, чтобы его составить. Таким образом, в учебном процессе в наших университетах практически ориентированные навыки работы по специальности зачастую приносятся в жертву теоретическим знаниям, в то время как в американских университетах и школах все происходит наоборот. Так, моя американская приятельница, работающая в школе, рассказывала, как ее ученики десяти-одиннадцати лет работали над самостоятельными проектами: им было предложено собрать информацию о том, как можно начать собственный бизнес, для чего следовало найти конкретного предпринимателя, уже прошедшего этот путь, и с помощью правильно заданных вопросов получить от него необходимые сведения.

     Мы уже говорили выше о том, что американская система образования нацелена на обучение своих студентов практическим навыкам, которые позволят им зарабатывать себе на жизнь. Соответственно, и образование ценится в Америке исключительно высоко, поскольку оно дает возможность выполнять престижный с точки зрения общества, а, значит, высокооплачиваемый труд. Поэтому и образование само по себе рассматривается в качестве вполне материальной, а не духовной ценности. Материальное благосостояние, как известно, является одной из важнейших американских ценностей, неотъемлемой частью «американской мечты», заставившей первых американских поселенцев оставить свой дом и родину. Деньги рассматриваются американцами как естественный показатель достигнутого ими в жизни успеха, причем ценится как правило то, что сумели заработать вы сами. Американское общество часто определяется словом “meritocracy”, подразумевая под этом важность личных достижений, прежде всего в материальном плане. С точки зрения Билла Брайсона, о деньгах в Америке принято говорить, своим материальным успехом можно и должно похвалиться, недаром  значимость человека можно охарактеризовать словами: “He costs three billions now”.

     Рассказывая об англичанах, Кейт Фокс абсолютно авторитетно заявляет, что в Англии “money talk is a taboo”. С ее точки зрения этому явлению существует несколько причин. Прежде всего, деньги в Англии традиционно передавались по наследству, а семейное состояние в своих истоках складывалось благодаря пользованию наделами земли, которые отличали английскую аристократию. Приверженная своим традициям и своей истории страна, до сих пор с ностальгией смотрит в прошлое, о чем мы еще неоднократно будем говорить, а потому упоминать о деньгах невежливо: они либо есть, и об этом все знают, либо их нет, что также достаточно хорошо известно окружающим. Единственная тематика, принятая в разговорах с англичанами о деньгах,  – это умеренная и нелишенная чувства юмора жалоба на всеобщую дороговизну, ужасных риэлторов, которые содрали с вас огромные суммы за жилье невысокого качества и те траты, которые вам пришлось понести.

   Тем не менее, американцев и англичан объединяет приверженность экономии, в то время как  русское отношение к деньгам удивляет и тех и других. Первой отличительной чертой, доставшейся нам со времен социализма, является тот факт, что деньги вообще не воспринимаются в России как тема, скрытая для обсуждения. Наши соотечественники неоднократно шокировали своих западных знакомых и партнеров вопросами о конкретных суммах, потраченных на тот или иной предмет собственности, - машину или дом, предмет одежды или интерьера. Если американцев это забавляет или удивляет, то англичан повергает в шок, чему я неоднократно становилась свидетелем, так что ждать от них ответа на простодушно заданный прямой вопрос не приходится. Вторая особенность, отличающая наших соотечественников, также уходит корнями в наше прошлое – это так называемая уравниловка, которая до сих пор, невзирая на все изменения, произошедшие в обществе, побуждает нас откровенно сравнивать свои доходы с доходами других или во всяком случае, принимать финансовое состояние других людей за критерий оценки своего собственного материального положения. Третьей особенностью, характеризующей многих представителей нашего молодого поколения, является наиболее шокирующая наших западных друзей и партнеров страсть сиюминутно тратить заработанное и жить на широкую ногу даже тогда, когда средства этого не позволяют, то есть to have a champagne lifestyle on a beer budget.

   Было бы достаточно трудно объяснить нашим западным партнерам, что Россия в течение длительного периода жила в режиме колоссальных финансовых потрясений. Революция 1917 года, отобравшая деньги и собственность у их имевших, вместо всеобщего равенства породила новую привилегированную касту людей – социалистическую партократию, которая  не обладала непосредственно большими деньгами, однако деньги им заменяли власть и привилегии зарубежных бесплатных поездок, закрытых магазинов, бесплатных квартир, дач и санаториев. Реставрировав власть и силу денег, перестройка не дала нашим гражданам ощущения стабильности и системы ценовых ориентиров: безобразное и низкокачественное московское жилье стоит безумных денег, зарплаты начисляются не в зависимости от профессиональной квалификации, а в зависимости от места, где вы работаете. Национальная валюта плотно привязана к непонятным простым гражданам колебаниям котировок международных  валют, инвестиции и банковские вклады ненадежны в условиях постоянной нестабильности, напуганные различными деноминациями и дефолтами граждане стараются как можно скорее потратить заработанные деньги, боясь их потерять. Разумеется, американцам, и еще в большей степени англичанам, такое стремление поскорее расстаться с деньгами кажется мягко говоря странным. Им не понять, как это наша молодежь вместо того, чтобы стараться встать на ноги в материальном плане, разъезжает по курортам и обедает в ресторане, покупает дорогие машины, не имея постоянного жилья, поскольку считает, что квартиру купить все равно невозможно. Думаю, что американцы в этом случае посоветовали бы нам поехать работать в другой, не столь дорогостоящий как Москва, регион, взять кредит, купить скромное жилье с тем, чтобы со временем поменять его на более комфортное. Разумеется, мы бы возразили им, что в России наоборот все едут в Москву, поскольку в регионах... Все эти различия в восприятии способов решения даже самых каждодневных проблем уходят корнями как в различные условия жизни, так и в различное отношение к деньгам, собственности и жизненным приоритетам. Мне до сих пор вспоминается, с каким возмущением обсуждали мои студентки поведение американского жениха их подруги – приехав за ней в Россию, он не сводил ее в ресторан, не подарил ей цветов и вообще вел себя крайне экономно, в результате чего явно создал себе репутацию не слишком щедрого человека.

   Если говорить о приоритетах, то для англичан таким важнейшим приоритетом в материальном плане является собственный дом, или, в крайнем случае, квартира, хотя дому, пусть даже небольшому, до сих пор отдается предпочтение. Об отношении англичан к собственному дому написано очень много. Наличие в английском языке самого слова “home” в отличие от “house”, признание святости домашнего очага: “my home ismy castle” свидетельствуют о том, что дом для англичанина является первостепенным условием достижения благополучия. По мнению Кейт Фокс столь трепетное отношение англичан к своему дому объясняется их стремлением к privacy. Мы очень хорошо знаем, что в русском языке точного переводного аналога этому слову нет, что и неудивительно, учитывая наше многовековое коммунальное житие и быт. Приверженность англичан privacy, важность этого права на личное пространство, возможно связано с тем, что эта нация, как уже говорилось выше, живет на весьма скромной по размеру территории, в которой нахождение в непосредственной близости от других себе подобных граждан является каждодневной необходимостью. В этих условиях только дома истинный англичанин может расслабиться и избегнуть посторонних взглядов. Необходимость находиться в толпе, постоянное соседство с малознакомыми людьми является для англичан жестоким испытанием. Кейт Фокс остроумно пишет о том, что дом англичанина не так-то легко найти, такое впечатление, как будто все делается  для того, чтобы не выносить на всеобщее обозрение номер дома и подъезд к нему, что с ее точки зрения является современным аналогом перекидного моста, который в средневековье поднимался владельцами замка для того, чтобы оградить себя от нашествия нежелательных гостей.

   Помимо того, что в своем доме англичанин защищен от посторонних глаз, право собственности, как и право на личную территорию, также является священной и неотъемлемой частью английской культуры. Кейт Фокс неоднократно подчеркивает в своей книге, что даже в условиях исключительно плотной населенности Британских островов, англичанин пытается оградить себя от окружающих, например, уткнувшись в газету в общественном транспорте, которая позволяет ему избегать непосредственного визуального контакта с сидящими напротив пассажирами. Дом, сколь бы он ни был скромным по размерам, дает англичанину такую непосредственную возможность – оградиться от чужих глаз, никому не попадаться на глаза, быть самим собой.

   Вполне естественно, что англичанин пытается обустроить свой дом самым наилучшим образом и исключительно ревностно относится ко всем замечаниям, касающимся его интерьера и отделки. Если вам доведется побывать в английском доме, да еще и недавно обустроенном, рекомендуется восхищаться всем увиденным, однако весьма сдержанно, иначе вас заподозрят в неискренности. Слово “nice”, произнесенное с самой приятной интонацией, однако без излишней эмоциональности, как нельзя лучше приличествует случаю. Надеюсь, что вам не придет в голову делать замечания относительно тех или иных деталей интерьера. Кстати говоря, русская манера самым активным образом участвовать в обсуждении тех вопросов, которые нас непосредственно не касаются, и высказывать свое мнение там, где его не спрашивают, может оказать нам медвежью услугу как в общении с англичанами, так и в общении с американцами. Достаточно вспомнить тот антагонизм, который возник когда-то между двумя первыми леди – Раисой Горбачевой и Нэнси Рейган. Разумеется, тому было весьма много причин, в том числе несхожесть их характеров, однако межкультурные различия также сыграли свою роль. По свидетельствам очевидцев, Раиса Максимовна сразу же и весьма недвусмысленно выразила свое мнение относительно интерьера белого Дома и его убранства. Все это показалось Нэнси Рейган крайне неуместным, поскольку мнения посетителей в таких случаях вовсе  не спрашивают. Таким образом, мы можем только не повторять ошибок власть имущих и не высказывать свое мнение там, где оно не требуется.

   Тем не менее, мы отнюдь не пытаемся поставить знак равенства между отношением к своему дому, свойственному англичанам и американцам. Если англичане по сути своей консервативны и весьма болезненно относятся к переменам, то американская мобильность является их национальной чертой, поскольку по мнению экспертов, американец изо всех сил обустраивает свой дом и делает его как можно красивее и удобнее, однако готов переехать, как только вбит последний гвоздь. По всей вероятности можно отметить, что для американца дом связан не столько с конкретными стенами, сколько с ощущением принадлежности к какому-то сообществу, нации, стране. Вероятно именно поэтому среднестатистический американец переезжает за свою жизнь очень много раз: рождается в одном городке, учится в другом, находит работу в третьем. Разумеется, эта мобильность характерна и для американцев в разной степени. Билл Брайсон, родившийся в маленьком городке в штате Айова, в самом начале своей замечательной книги “The LostContinent” не без иронии пишет о том, что если ты родился в таком маленьком городке, то ты либо безропотно продолжаешь жить в нем всю свою жизнь, либо же всю свою жизнь мечтаешь о том, как бы из него выбраться, однако в результате все равно проживаешь в нем всю свою жизнь. Тем не менее, справедливости ради надо отметить, что сам Билл Брайсон, как и его брат и сестра все-таки выбрались из этого городка и нашли работу и устроили личную жизнь совсем в других краях.

   Говоря о русских, следует отметить, что несмотря на тот факт, что миграция и прежде всего урбанизация населения в России, особенно за последние годы, стала неотъемлемой частью нашей жизни, россияне и по сей день в своем подавляющем большинстве демонстрируют значительно большую привязанность к Родному Дому, чем американцы. Мне неоднократно приходилось говорить и писать о том, что если патриотизм американцев связан скорее с принадлежностью к своей стране, нации, как сообществу людей, объединенных единой идеологией, то для русских патриотизм неразрывно связан с родной территорией, страной, городом, улицей, родным пейзажем и природой. Отношение русских именно к Родине, России, которая воспринимается как мать, которая кормит и поит, всегда принимает и не осуждает, очень сильно развито в наших соотечественниках. Русские привязаны не столько к своему политическому строю, сколько именно к родной земле, истории, культурным традициям. Соответственно, в компании русских можно весьма часто услышать критику в адрес наших властей, руководства страны, однако наша российская самобытность, наша история и искусство, наши люди представляют собой область, закрытую для критики, которая в данном случае будет восприниматься исключительно болезненно. В то же самое время американцев вряд ли порадует критика в адрес их страны и ее идеологических установок, а англичане крайне болезненно относятся к критике своей истории, традиций и, как мы уже говорили выше, своего дома. По мнению Кейт Фокс, именно дом олицетворяет для англичанина Родину, в значительной большей степени, чем что-либо другое.

   Таким образом, если большая приверженность к вопросам материального толка, таким как деньги, собственность является характерной типологической особенностью как американской, так и английской культуры, то к конкретным аспектам окружающего мира англичане  и американцы зачастую относятся по-разному. Что же касается русских, то наша эмоциональность, рефлексия, а зачастую и субъективизм в оценке самых злободневных вопросов нашего бытия и существования приводит к тому, что англичане и американцы во многих случаях не могут понять мотивы нашего поведения, отношений и восприятия окружающего мира. Поскольку работа – это именно то, что помогает нам в этом мире выживать, то отношение к работе является также важнейшим показателем межкультурных отличий.

   Мы уже и раньше говорили о том, что работа воспринимается американцами как важнейший источник приобретения материального благосостояния. Неудивительно поэтому, что каждый американец, достигший материального и карьерного успеха, считает, что ему удалось этого достичь посредством усердного труда. Нам также известно, что в принципе любой труд в Америке уважается и не считается зазорным. Быть финансово самостоятельным, зарабатывать свои собственные деньги – вот то, к чему приучают американских детей. Один из моих американских друзей рассказывал мне с гордостью, как его сын и дочь, в возрасте десяти и двенадцати лет, стали развозить почту в своем районе, а деньги откладывать на колледж. Для того, чтобы поддержать их благие порывы, отец пообещал им, что как только они накопят конкретную сумму, он положит на их счет еще столько же, чтобы  они видели, как растут их сбережения. Все мы знаем, что финансовое поощрение детей, оплата их домашнего труда являются в Америке широко распространенными. Русские семьи с большим сомнениям относятся к тому, насколько этично и правильно с воспитательной точки зрения платить своему сыну или дочери за то, что они, например, покосили лужайку перед домом. Нам хочется, чтобы наши дети сами, добровольно помогали нам, а мы также добровольно дали бы им, например, деньги на карманные расходы. Американские родители возразили бы нам, что гораздо логичнее воспитывать в детях сознание, что труд вознаграждается, а потому надо работать, чтобы иметь то, что тебе хочется. Таким образом, опять-таки даже способы решения самых простых вопросов и житейских ситуаций в разных странах не совпадают, поскольку в подходе к ним превалируют либо материальные, финансово-экономические мотивы, либо эмоционально-личностные.

   Вполне естественно предположить, что между англичанами и американцами в плане отношения к работе можно также ожидать некоторых отличий, поскольку Англия – это страна с многовековой историей, сохранившейся монархией и аристократией и принадлежность к высшему классу до сих пор воспринимается как неотъемлемое, полученное при рождении право и является важнейшей социально признаваемой привилегией. Второй причиной, определяющей их до некоторой степени, различный подход к работе, является отличие между протестантской религией, которая является доминирующей религией в США и католицизмом, который широко распространен в Англии. Если протестантские убеждения жестко постулируют то, что труд – это радость, он  угоден Богу и соответственно им вознаграждается, католицизм проповедует то, что труд является обязанностью человека, его долгом. Поэтому радостные американские уверения “I love my job, Ilove my boss”, кажутся англичанам весьма нарочитыми. Кейт Фокс пишет о том, что “politemoaning rule” на рабочем месте, например, в начале рабочей недели, в дождливое утро в понедельник является весьма типичным. Надеюсь мне не надо повторять, что стон по поводу работы в целом и ее проблемам в частности является важнейшей составляющей частью межличностного общения моих соотечественников, таким образом патриотические восторги американцев, по поводу своей замечательной работы и своей собственной значимости зачастую кажутся нам, мягко говоря, неестественными.

    Все вышесказанное отнюдь не подразумевает, что в английской или российской культуре отсутствуют трудоголики или люди исключительно преданные своей работе. Более того, для русского человека близким и понятным является отношение к работе как к «служению», например, отечеству или своей профессии, независимо от того, сколь это выгодно в материальном плане. Таким образом, если обратиться к самой экономической категории “job commitment” – преданность своей работе или организации, становится ясно, что для американцев и англичан практически важнейшим условием, необходимым для того, чтобы данная преданность возникла, являются факторы материального порядка – соответствующее вознаграждение, природа исполняемых должностных обязанностей, репутация или положение на рынке той компании, в которой работает человек. Для наших соотечественников, не умаляя важность всех перечисленных выше критериев, большую роль играют преданность коллективу и профессии, отношения внутри рабочей группы или коллектива, личные отношения с начальником и коллегами.

   Рассматривая отношение к работе, которое часто становится предметом обсуждения между представителями различных культур, следует также отметить, что и англичане и американцы принадлежат, как мы уже говорили выше, к универсалистским культурам, а потому законопослушность, приверженность к исполнению установленных правил, является их объединяющей чертой. С великим прискорбием следует отметить, что Россия до сих пор является страной правового нигилизма, о чем теперь говорится с высокой трибуны. Причин тому существует множество, как в нашей истории, так и в современности. Наше общение с властями до сих пор носит характер затянувшейся партизанской войны: нам кажется, что все, что ни делается, делается нам во вред, а власти обвиняют нас в анархии, отсутствии всяческой правовой культуры и дисциплины. Подобная ситуация не только не устраняет, а, напротив, обостряет веками воспитанное у русского человека умение хитрить, изворачиваться, обходить мыслимыми и немыслимыми способами те ограничения, которые стараются нам навязать властные структуры. К предмету нашего обсуждения это имеет самое непосредственное отношение – если американцы и англичане повсеместно в деловом общении постулируют честность своего бизнеса, своих намерений, безупречную репутацию своей компании, то мы, зачастую, сами этого не понимая, говорим, причем именно в деловых отношениях, о том, каким образом можно обойти тот или иной запрет или ограничения. В своей работе мне неоднократно приходилось наблюдать, с какими сложностями сталкивается сотрудничество российских и зарубежных компаний в этом плане, как российские предприниматели пытаются объяснить англичанам или американцам, что им никогда не получить разрешение, например,  на строительство коммерческого объекта в регионе без получения «согласия» местных властей, а англичане и американцы, в свою очередь, требуют от российских партнеров «полной финансовой прозрачности».

   В своей книге “England: an Elegy” Р. Скратон с прискорбием констатирует тот факт, что современный бизнес в Англии также утратил свою безукоризненную честность, которой он славился веками. Наличие крупномасштабной беловоротничковой преступности в США также не вызывает сомнений, о чем свидетельствует  богатая группа слов и словосочетаний, эту преступность описывающих: creative accounting,corporate pirate, robber baron, insider trading, pettypilferage, credit card fraud, computer crime, bribery,tax evasion и многие другие. Тем не менее, мы пытаемся предупредить, что в непосредственном, и прежде всего, деловом общении, англичане, как и американцы, стремятся демонстрировать свою безукоризненную честность и неподкупность, в то время как мы, забывая о том, какое это может произвести впечатление на наших зарубежных партнеров, иногда рассуждаем об умении жить и устраивать свои дела. Таким образом, умение жить зачастую понимается по-разному представителями различных культур.

 

Контроль и фатализм.

 

   Мы уже неоднократно говорили о том, что в различных национально-культурных сообществах доминируют различные убеждения и отношения к окружающему миру. В зависимости от самых разнообразных факторов, в которых одно из главнейших мест занимает характерное для данного сообщества вероисповедание, люди придерживаются различных точек зрения в отношении того, сколь сильно зависит их жизнь от внешних обстоятельств и до какой степени сам человек осуществляет над этими внешними обстоятельствами контроль. Американская культура всегда приводится в качестве примера культур, в которой люди проповедуют ведущую роль человека в определении своего жизненного пути и всего, с ним происходящего. Возможность контроля, осуществляемого человеком, распространяется также на окружающий нас мир, природу и даже климат. Мы уже говорили о том, что американцы стараются сделать окружающий мир максимально комфортным и удобным и устранить все мешающие этому комфорту внешние факторы. Развитие научно-технического прогресса позволяет решать многие задачи, которые раньше казались неразрешимыми. Современная наука и ее возрастающие возможности ставят перед человечеством такие проблемы как клонирование, эвтаназия, искусственное оплодотворение и многие другие вопросы, которые ранее вообще считались лежащими за пределами человеческих возможностей и прав.

   На первый взгляд не совсем понятно, каким образом у американцев эта уверенность в праве и собственных силах контролировать окружающий мир уживается с верой в Бога, поскольку по сравнению, например, с англичанами, они являются нацией весьма богобоязненной. Ответ на этот вопрос можно получить, наблюдая некоторые особенности исправления религиозного культа, принятые в Америке, природу и способы построения американской проповеди, а также из многочисленных книг, написанных американскими проповедниками. Разумеется, в США исключительно много различных деноминаций, сект и религиозных общин, однако любой из нас, оказавшись в обычной американской церкви и присутствуя на службе, не сможет не заметить основные особенности, отличающие американскую церковь. Сама обстановка в церкви, отсутствие предметов культа, икон, украшений, специально продуманной архитектуры, облачения церковнослужителей, наводит на мысль о том, что Бог не рассматривается как некоторое таинственное, удаленное от человека начало, а церковнослужители – в качестве посредника между человеком и Богом. Каждый американец принимает в службе активное участие: он может поделиться произошедшим с ним, попросить помощи у прихода, во многих приходах принято молиться друг за друга,   ну и конечно всем известно, как американцы все вместе поют во время службы и как они молятся, не опускаясь на колени, а чаще всего поднимая руки вверх, словно стараясь дотянуться до Бога.

   Произносимые пастором проповеди всегда опираются на Библию, собственно говоря, как правило, пастор берет какие-то строки из Библии, интерпретирует их и, в обязательном порядке, дает конкретные примеры, показывая приходу, каким образом эти слова применимы к нему лично. Предметом особенного изумления и неприятия нашими соотечественниками является сам стиль американской проповеди – многие пасторы свободно шутят, используют иронию, сравнения, эпитеты, метафоры, превращая разговоры о божественном в каждодневные истории. Так, например, в одной из своих проповедей известный американский проповедник и автор многочисленных книг, Чарльз Свиндол, сравнивает апостолов, пришедших на Тайную Вечерю, с советом функционеров, из которых каждый отвечает за какой-то конкретный участок работы и преследует свои собственные интересы. В другой проповеди, с большим остроумием защищая право выбора человека и доказывая, что далеко не каждый человек призван создать семью, он говорит о том, что ему было бы трудно представить себе апостола Павла, выносящего мусор или меняющего подгузники детям.

   Другой американский пастор поразил меня тем, что перед проповедью, в которой он говорил о загробной жизни, он деловито раздал приходу наглядные пособия, в которых с принятой в американской культуре наглядностью в виде диаграммы со стрелочками и пунктирами были представлены все стадии, через которые проходит человек после смерти. Думается, что такая свобода и излишняя прямолинейность в трактовке Священного писания вряд ли бы понравилась нашим соотечественникам. Именно в Америке неоднократно снимались комедии, в которых в качестве живого персонажа появлялся сам Господь Бог, который участвует в жизни главных героев. Во многочисленных работах социальных психологов используется выражение “your personal Jesus”, употребляя которое они исходят из того, что Бог – это вполне реальная фигура, присутствующая в вашей жизни, которая может принимать участие в решении всех ваших жизненных проблем.

   В одном из разговоров с моей американской приятельницей я выразила сомнение по поводу того, имеет ли смысл беспокоить Бога и просить его о таких мелочах, как, например,  свободное место для машины на парковке. Моя подруга дала мне решительный отпор, заявив, что Бог- это часть нашей каждодневной жизни, это –наш партнер, который помогает нам решать все самые насущные для нас житейские проблемы. Подобный подход – восприятие Бога как вполне реального партнера и помощника исключительно характерен для работ многих американских социальных психологов, таких, например, как Н.В. Пил, автор известной книги “The Power of PositiveThinking”.  Таким образом, если Бог – это партнер, то сам человек играет активную, деятельную роль в принятии решений и несет ответственность за свою судьбу. Нам всем знакомо убеждение американцев в том, что успех надо заслужить, заработать, а не просто сидеть, дожидаясь, пока Бог сделает для вас всю работу и принесет вам желаемое, что подтверждает принадлежность американской культуры к культурам, проповедующим важность роли самого человека во всем, что с ним происходит.

   Что же касается английской культуры, то, с точки зрения Кейт Фокс, религия вообще не играет в жизни англичан очень большую роль. Свои выводы она делает на основе многочисленных проведенных опросов, которые показывают, что, хотя большинство англичан причисляют себя к верующим и принадлежащим к Church of England, они не слишком охотно участвуют в исправлении религиозного культа, испытывают определенную неловкость в проявлении религиозных чувств и имеют большую склонность к научным дебатам относительно религии, нежели чем к самозабвенным молениям и покаяниям. Соответственно, и американская и английская культуры ориентированы на признание личной ответственности человека за все, с ним происходящее.

    Тем не менее, в коммуникативном поведении англичан отсутствует агрессивное, наступательное отношение к окружающему миру и всевозможное постулирование своей значимости в определении хода событий. В предыдущем разделе мы уже говорили об английском стоицизме, умении терпеливо и даже с чувством юмора относиться к происходящим с ними иногда нелицеприятным событиям. Прекрасным примером этого является английская очередь, которую можно, например, наблюдать в часы-пик на автобусных станциях. Если для американца очередь представляет собой явление абсолютно неприемлемое и повод для немедленных решительных действий для того, чтобы устранить досадную задержку, англичане ожидают своей очереди с чувством собственного достоинства и без суеты, не делая никаких попыток влезть без очереди или нарушить ее порядок. Подобные превратности англичане считают одной из составляющих жизни в большом городе и в худшем случае выражают свое неудовольствие приподнятыми бровями, покачиванием головы и свои излюбленным словом “typical”. Кейт Фокс приводит замечательный пример того, как англичане относятся к сбоям в работе железных дорог, которые случаются, к сожалению, весьма часто. Когда к мужчине с большой окладистой бородой, читающему газету на вокзале в ожидании поезда, обратились с вопросом, сколько он ждет поезда, он с самым серьезным видом ответил, что когда он приехал на вокзал, то был чисто выбрит.

   Культурологи относят русскую культуру к культурам, в которых человек признает зависимость всего происходящего с ним от воли некоторых высших сил, и считают, что как в языке, так и коммуникативном поведении наших соотечественников это фаталистическое начало находит яркое отражение. Возможно, что данное отношение уходит корнями в далекое прошлое, когда наши предки поклонялись языческим богам, олицетворяющим силы природы, зависимость от которых так остро ощущал человек. Пришедшее на смену языческим культам Христианство, заимствованное у Византии, обожествляло таинственное духовное начало, которое простому смертному и не дано понять до конца, а потому священнослужитель, духовник, институт церкви, наделенные исключительными привилегиями и властью, призваны направлять и руководить грешной паствой, которая, словно заблудшие овцы, нуждается в пастыре. Православные молитвы непременно включают в себя просьбу о прощении грехов и признание своей греховности . Этот элемент русского православия – признание греховности и слабости человека, его зависимости от милосердного и всепрощающего Бога – является важнейшей составляющей нашей веры. Смиренное поведение в церкви, предписывающее женщине покрывать голову, а мужчине – снимать головной убор, коленопреклонение, опущенная голова, поклон и поцелуй руки священнослужителя являются такими же удивительными для американца, как нас удивляют их шутки в церкви и громкое, радостное песнопение.

Несмотря на то, что одна из библейских заповедей запрещает человеку «поминать господа в суе», в русском языке существуют многочисленные пословицы и выражения, обращенные к Богу и констатирующие нашу от него зависимость,:

ради Бога, ей- Богу, не дай Бог, слава Богу, Боже мой, с Божьей помощью,  промысел Божий, на все воля Божья, человек предполагает, а Бог располагает, как Бог даст.

   Другой причиной, которой можно частично объяснить нашу веру в зависимость от внешних, нам не подвластных сил, является монархическая и во многом деспотическая история нашего государства, в котором русский человек, доживший до начала 21 века, только теоретически представляет, что такое демократия или власть народа. Если в США, демократическая форма правления являлась важнейшей составляющей государственности с самого момента получения независимости, поскольку именно к самостоятельности и независимости от высшей власти стремились те, кто покидал свой дом и устремлялся в Новый Свет, то в России, многолетняя диктатура, независимо от того, была ли это диктатура монархическая или партийная, прививали людям уверенность, что все вокруг происходящее совершается не ими, а «над ними».

Для русского человека это доминирующее и определяющее начало не обязательно связано с Богом, оно часто понимается как судьба, рок, случай, провидение, причем интересно заметить, что слово «судьба» признается одним из ключевых слов русской культуры, значительно превосходит по частотности употребления свои аналоги в английском языке, обладает широкой сочетаемостью  и используется в многочисленных идиомах и пословицах:

неумолимая, жестокая, слепая судьба, счастливая судьба, завидная судьба, верить в судьбу, проклинать, благодарить судьбу, надеяться на судьбу,

от судьбы не уйдешь, по воле судеб, какими судьбами, жаловаться на судьбу, быть обиженным судьбой, превратности судьбы

   М.Ю.Лермонтову принадлежат известные строки: «Судьба свела вчера случайно нас». В этой фразе, помимо упомянутого выше слова «судьба», присутствует еще и слово «случайно», образованное от слова «случай», которое также исключительно характерно для русского языка, описывает независящие от воли человека обстоятельства и трудно переводимо в данном значении на английский язык:

счастливый, слепой, удачный случай, дело, игра, жертва случая, достался, выпал случай, по случаю.

   Зависимость человека и всего происходящего с ним от некоторых внешних сил отражается также в широком употреблении нашими соотечественниками таких выражений как «везет, не везет, везение и невезение, удача».  Эта самая «удача» даже в наших русских сказках описывается как нечто от нас совсем независящее и представшее в виде волшебной щуки, царевны-лягушки или конька Горбунка, которые служат главному герою верой и правдой. Интересно также отметить, что очень часто это везение в виде золотой рыбки или волшебной щуки дается тем, кто сам не мог улучшить свое положение и многого добиться в жизни. Единственное, что от них требуется, это подчиняться этому волшебному началу, посланному судьбой, и не требовать слишком многого, поскольку жадность наказуема и приведет к утрате новоприобретенного.

   Однако совершенно необязательно быть Иванушкой-дурачком, удача нужна даже и сильным и предприимчивым. В предыдущем разделе я уже цитировала своего клиента, известного российского предпринимателя, который в качестве основной причины достигнутого им в бизнесе успеха, назвал интуицию. В качестве второй причины он с полной уверенностью обозначил «везение», без которого, с его точки зрения, ничего не получится. Подобная трактовка событий благоприятных в качестве везения и неблагоприятных в качестве невезения исключительно характерна для представителей нашей культуры. В аналогичной ситуации, бывшая премьер-министр Великобритании, Маргарет Тэтчер,  повела себя совершенно по-иному. В детстве, во время обучения в школе, ей удалось выиграть ответственное состязание. Вручая ей награду, директор школы заявила: «You were lucky,Margaret”, на что победительница гордо ответила: “I was not lucky, I deserved it!”

    Фаталистическое отношение к жизни во многом чрезвычайно удобно: не надо делать никаких резких движений, поскольку от нас немногое зависит, в наших бедах повинны не мы, а внешние обстоятельства. Если же обстоятельства складываются благоприятно, то это не потому, что мы чем-то выделились среди других, а потому, что так было угодно Богу, судьбе, случаю, или нам просто повезло. Другим важнейшим доказательством фаталистической ориентации нашей культуры на уровне языка является наличие многочисленных безличных и неопределенно-личных конструкций, в которых подлежащее, обозначающее деятеля, вообще отсутствует, а действие происходит как бы само собой, достаточно вспомнить булгаковское «задавило трамваем».

   Поскольку предложения подобного типа совершенно не характерны для английского языка, они вызывают огромное сложности при изучении у англоговорящих, причем зачастую эти конструкции употребляются нами в самых житейски важных и частотных контекстах. Так, например, первое знакомство начинается с того, что мы представляем себя собеседнику следующим образом: «Меня зовут...» Для англоговорящих студентов это предложение связано не только с необходимостью с самого начала погрузиться в сложнейшую систему русских падежей, но также и вызывает затруднение в понимании из-за отсутствия подлежащего и употребления глагола «звать» во множественном числе, таким образом, совершенно непонятно, кто зовет. Другие распространенные в русском языке конструкции начинаются с местоимения «мне»: «мне тридцать лет, мне хочется, мне не спится, мне плохо, мне обидно». Мы настолько свыклись с этими предложениями, что даже не задумываемся о том, сколь  выразительно, например, звучат слова известной популярной песни: «Как тебе служится, с кем тебе дружится, мой молчаливый солдат?». Можно предположить, что поскольку солдат – молчаливый, то и служит он как бы не сам (солдат спит, а служба идет), и дружит потому, что так уж складывается. Если даже слова из песни нельзя признать образцом словесности, можно вспомнить А.С.Пушкина, который шутя написал: «И было мне, мои друзья, и кюхельбекерно и тошно!» Вероятно, объяснить англичанам или американцам его состояние было бы исключительно сложно.

   Во многих неопределенно-личных и безличных предложениях, вообще крайне сложно понять, к кому относится или кому адресовано высказывание. Например, широко известное русское «что делать ?», допускает, в зависимости от контекста, трактовку «что нам делать? » или «что вообще всем делать?» или «что им делать?». То же самое относится к «ничего не поделаешь», поскольку не совсем понятно, кого конкретно мы имеем ввиду: ты ничего не поделаешь или мы все ничего поделать не можем.Занятно, что иногда конкретный возможный исполнитель действия определяется на основе контекста, а иногда на основе порядка слов или конкретных грамматических форм. Так, например, если мы говорим: «Думать надо!», то мы скорее всего имеем в виду кого-то иного, нежели чем мы. А вот «Надо подумать», скорее всего мы адресуем самому себе. В общем, абсолютно очевидно, что эти синтаксические конструкции являются нам родными и близкими, но для рациональных универсалистов англичан и американцев представляются весьма туманными.

     Даже в предложениях, которые не являются неопределенно-личными, русский язык зачастую не дает точных указаний на то, кто конкретно будет осуществлять действие, в то время как английский язык указывает на то, будет ли действие выполняться говорящим или третьим лицом. Так, если мы говорим что-то типа: «Пойду сделаю маникюр», то только из речевой ситуации можно понять, собралась ли я в парикмахерскую, или хочу сделать эту процедуру сама. Как известно, в английском языке существуют специальные конструкции для того, чтобы подчеркнуть, что действие будет выполняться иным лицом, например: “I am going to have mynails done”, в отличие от “I am going to do mynails”.

   Для английского языка в целом, и для его американского варианта в частности, характерна исключительно хорошо развитая группа глаголов, обозначающих различные формы контроля, таких как: to run (a company, abusiness), to manage ( a team), to control, tosupervise, to monitor, to check, to audit, tomanipulate, to navigate. Многие из этих глаголов употребляются в сочетании с существительными, которые вообще в русском языке, как правило, не рассматриваются в качестве возможного объекта конкретного, манипулирующего действия, например:

To manage, to manipulate, to navigate the future, time management, career management, conflict management, pain management.

   Данные выражения достаточно сложно перевести на русский язык. Неудивительно потому, что несмотря на активную оппозицию среди отечественных лингвистов, слово «менеджер», пришедшее из английского языка в начале перестройки, прочно укрепилось в русском языке. Дело в том, что если соответствующий английский глагол еще как-то можно перевести на русский язык глаголами «управлять» и «руководить», то русское слово «управленец» закрепилось за государственными чиновниками, исполняющими административными обязанности в различных государственных учреждениях, и абсолютно неприменимо для названия сотрудников компании, которые отвечают за конкретный участок работы или деятельность некоторой группы, например «менеджер проекта», «менеджер по продажам» и другие. Помимо слова менеджер, в русском языке делового общения закрепилось слово «мониторинг», поскольку оно по своей семантике исключительно точно отображает значение последовательного, поэтапного руководства каким-то процессом, что было бы трудно передать такими знакомыми нам словами как «руководить, управлять». Интересно также, что российские компании и банки единодушно употребляют пришедшее из английского языка слова «аудит» для обозначения различного рода финансовых проверок, несмотря на то, что в русском языке уже существовало раньше заимствованное слово «ревизия». Справедливости ради надо отметить, что слово «ревизия» в русском языке, начиная со знаменитого гоголевского ревизора, приобрело устрашающе-пугающую коннотацию, а для моих современников неразрывно связано с растратами, финансовыми нарушениями и прочей криминальной деятельностью.

   Если для англоговорящего сообщества окружающий мир, ровно как и существование человека в этом мире, контролируются целенаправленными действиями, то этот мир и пространство можно четко измерить, что находит отражение в их пристрастии к точным конкретным цифрам и количественным показателям. Исследователи неоднократно отмечали, что даже в художественной англоязычной литературе зачастую цифровые показатели приводятся там, где наши соотечественники ограничились бы более абстрактными указателями места или времени, такими как «в двух шагах от чего-то», «недалеко от чего-то», причем нельзя не отметить, что эти указатели расстояния могут означать в разных контекстах разные расстояния. Кстати говоря, точного русского аналога английскому предлогу “next to”, просто не существует, поскольку, когда мы говорим «рядом, недалеко, в двух шагах, по соседству», мы можем иметь ввиду самые разные по удаленности объекты.

Точные количественные показатели характерны как для письменного, так и устного общения англичан и американцев. Во многих работах социальных психологов в качестве рекомендаций для решения сложных житейских ситуаций предлагается совершить конкретное, строго определенное количество шагов, так, например, для борьбы с алкогольной зависимостью надо совершить семь шагов, для того, чтобы улучшить свое материальное состояние надо сделать три шага и так далее. Для английского делового текста, будь то отчет или докладная записка, также характерно точно регламентированное количество параграфов, пунктов, причем в тексте они выделяются посредством использования нумерации.

   Строгая регламентация количества знаков, слов, а также времени, потраченного на то или иное задание, характерны также для самых различных форматов международных экзаменов, в том числе экзаменов по английскому языку. Поскольку в нашей традиционной практике  форматы задаются более расплывчато «размером в одну страницу», «поллиста», зачастую именно соблюдение данных правил и норм становится сложным для российских абитуриентов. Выше уже неоднократно говорилось о том, что культуры Англии и США принадлежат к культурам универсалистским, правила, четко установленные нормативы в них приветствуются и соблюдаются, в то время как российская культура является культурой партикуляристской, а потому в ответ на конкретный вопрос типа «Сколько?», независимо от того, чего он касается, от нас часто можно услышать весьма неопределенный ответ типа «как получится», «раз на раз не приходится», «смотря как считать».

   Одна из наших молодых коллег переехала на постоянное место жительства в Эквадор, где она нашла работу в одном из местных институтов, специализирующемся на преподавании английского языка. В институте преподают прежде всего молодые американцы, которым отдается предпочтение администрацией, поскольку они являются носителями языка. С самого начала нашу соотечественницу поразило, что весь процесс преподавания жестко расписан как с точки зрения времени, так и материала. На каждом уроке, на каждом этапе обучения преподавателю рекомендуется придерживаться этих нормативов, а отступления от установленных программных требований не допускаются. Естественно, что российские преподаватели привыкли к большей свободе и самостоятельности на своих занятиях, им кажется нецелесообразным регламентировать столь детально процесс, который во многом зависит как от особенностей аудитории, так и от личности педагога.

   Отрицательное отношение к правилам и нормативам, характерное для представителей нашей культуры, отражается также в настороженном отношении к контрактам и стремлении обойти легализацию деловых отношений тем или иным способом. Двойная бухгалтерия, заключение договоренностей напрямую, минуя их юридическое оформление, передача денег из рук в руки, в обход официальных систем способов осуществления оплаты, все это является не только существующей, но и зачастую более приемлемой для нас стратегией построения деловых отношений. Налоговое право, нормы которого повсеместно нарушаются, представляется многим из наших соотечественников серьезным препятствием для развития собственного бизнеса. Интересно также отметить, что по нашему мнению государственное регулирование экономики, дискредитировавшее себя за годы социализма, несовместимо с капиталистической системой хозяйствования, основанной на личной инициативе и предпринимательстве. Однако история Англия и США, успешные и неуспешные периоды развития экономики, показывают, что государство играет важнейшую роль в руководстве экономикой, и, прежде всего, в разработке законодательных норм ведения хозяйства.

     Убедительный пример представляет собой банковская система США, которая жестко регулируется как министерством финансов, центральным банком, так и другими ответственными государственными органами. На практике это означает то, что ни один банк не может полностью самостоятельно определить процентные ставки, количество и размер выдаваемых кредитов, соотношение активов и обязательств банков. Тем не менее, идеализировать банковскую систему США вряд ли имеет смысл, поскольку финансовый кризис, разразившийся в стране, был во многом вызван чрезмерными задолженностями по ипотечным кредитам, что свидетельствует о том, что регулирование экономики представляет собой большие сложности даже для стран, где это регулирование имеет продолжительный опыт. Система регулирования существует теперь и в нашей банковской системе, однако для того, чтобы к этому придти, надо было пройти через серьезный кризис, который привел к тому, что наши доверчивые  соотечественники потеряли все свои сбережения, прельстившись высокими процентными ставками, предлагавшимися недобросовестными или недостаточно компетентными коммерческими банками.

 

Положительное и отрицательное отношение к происходящему

 

    Если исходить из того, что американцы рассматривают все происходящее с ними как следствие их собственной активной и целенаправленной деятельности, то нас не удивит, что в их мировоззрении господствует положительное отношение как к самому себе, так и к окружающему. Об американском оптимизме написано очень много, потому что именно эта их черта является отличительной, типологической чертой, отмеченной представителями других культурных сообществ. В историческом плане совершенно очевидно, что первые американские поселенцы, выходцы из Европы, не могли не быть оптимистами, верящими в лучшее будущее, поскольку именно эта вера и заставила их покинуть свою Родину и отправиться искать счастья на чужбине. С той поры, США «подпитываются» оптимизмом иммигрантов, которые и по сей день, с верой в лучшее в сердце, приезжают для того, чтобы улучшить свой уровень жизни и реализовать свои возможности.

   Признание позитивного мышления в качестве официальной идеологии американцев отнюдь не означает, что у них все и всегда хорошо. С нашей точки зрения, важной причиной этого неоднократно констатируемого оптимизма, является то, что американцы, как мы упоминали выше, достаточно четко разделяют свое личное и общественное пространство. Общаясь с другими людьми, они, естественно, переходят в масштабы именно общественного пространства, демонстрируют окружающему миру свое «общественное лицо» как некоторую визитную карточку, на которой могут быть указаны только их достижения и победы. В то же время то, что происходит на их собственно личной территории, в их душе, достоянием общественности просто не становится, а потому не следует считать, что у американцев всегда все хорошо, позитивное отношение к происходящему является просто их ведущей коммуникативной стратегией.

   Позитивное отношение к происходящему выражается как вербальными, так и невербальными средствами. Так, знаменитая американская улыбка, свободная, раскованная поза человека, который казалось бы контролирует все происходящее вокруг и всем доволен, являются атрибутами поведения многих североамериканцев. На одной из международных конференций, в которой мне довелось участвовать, мастер-класс проводила молодая американка, сотрудница американского посольства. Собственно говоря, даже если бы я не слышала того, что она говорила, вопрос о ее национальной принадлежности не вызывал никаких сомнений: радостная улыбка на лице, свободное перемещение по аудитории, прямой контакт, который она сразу попыталась установить с аудиторией, - все это создавало ощущение того, что она является хозяйкой в этой аудитории и что она безумно счастлива предоставленной ей возможности. Манера русских докладчиков, даже самых компетентных, отличается большей скованностью, в отдельных случаях стеснительностью. Мне также неоднократно приходилось сталкиваться с  тем, что выступающий в начале своего выступления так или иначе подчеркивает тот факт, что это выступление для него вынуждение, или что он не слишком хорошо готов, и уж во всяком случае воздерживается от выражения энтузиазма по поводу всего происходящего. Собственно говоря, неуместный с нашей точки зрения энтузиазм во многих случаях рассматривается как признак ограниченности или неопытности.

   Американским авторам, таким как Дейл Карнеги и Норманн Винсент Пил, принадлежат известные работы, в которых успех человека, его здоровье и решение многих проблем, в том числе в личной жизни и работе, предлагается решить посредством изменения своего негативного отношения к жизни на положительное. Таким образом, позитивная психология в США возведена в ранг официальной дисциплины, которая изучается и практикуется. С точки зрения позитивных психологов, отрицательные чувства и эмоции, такие как гнев, обида, зависть, вызывают столь же отрицательную реакцию окружающих, приводя к некому порочному кругу взаимных обид и недовольства. Более того, в последнее время большую известность приобрели работы американки Луизы Хей, которая считает, что положительные эмоции и отношения могут излечить самую серьезную болезнь. Посредством последовательных положительных установок, которые должны повторяться больными изо дня в день,  можно решить многие проблемы со здоровьем, поскольку они и возникают у озлобленных, страдающих и обиженных на жизнь людей.

   С характерным для американцев стремлением измерить и определить конкретными показателями то или иное явление, многие ученые стремятся вывести конкретную «формулу счастья», о чем свидетельствует, например, созданный на Би Би Си документальный фильм “Happiness Formula”. Его создатели демонстрируют результаты экспериментов тех американских психологов, которые стремятся определить конкретные факторы, способствующие или препятствующие ощущению счастья, к которому многие века стремится человечество. Естественно, что в фильме также нашли отражение противопоставления между различными культурами: западной культурой, ориентированной на приобретение новых материальных благ и максимальное удовлетворение своих потребностей, и  стран, в которых исповедуются иные религии, и человек ориентирован на познание самого себя и поиск мира в своей собственной душе.

   Доктрина положительного мышления и положительного отношения ко всему происходящему является весьма привлекательной. Несмотря на то, что ее положения неоднократно развенчивались нашими соотечественниками как свидетельствующие о неискренности и примитивности американцев, трудно не согласиться, что со спокойным, уверенным в себе человеком, положительно относящимся к людям и окружающему миру, действительно приятно иметь дело, особенно в деловом контексте. Приятно видеть и иметь дело с оптимистичным учителем или врачом, который помимо профессиональных знаний является для нас источником положительных эмоций. Тем не менее, не следует забывать о том, что, как говорилось выше, эта сторона американцев является всего лишь их внешней стороной и соответствует принятым в обществе нормам коммуникативного поведения. Человеческая природа и эмоциональный мир настолько сложны, что каждый из нас, независимо от национальной принадлежности, нуждается в некоторой разрядке и эмоциональной подпитке, вероятно именно поэтому американцы занимают первое место в мире по количеству практикующих психологов, которым они изливают те чувства и эмоции, которые не принято демонстрировать окружающему миру. К превеликому сожалению, многие из тех, кому личный психолог по тем или иным причинам недоступен, хватаются за оружие для того, чтобы излить свою накопившуюся и возможно долго скрываемую за фасадом вежливой улыбки ярость. Участившиеся за последнее время случаи, когда подростки расправляются со своими одноклассниками и учителями прямо на территории школы, явно свидетельствуют о том, что контролировать свои эмоции и успешно трансформировать их из отрицательных в положительные по плечу не всем.

   Замечательный популярный американский сериал «Секс в большом городе» обращается, в частности, и к этой проблеме. В фильме показан, пусть и немного в утрированном виде, сеанс работы женщины- психолога, которая старается вселить в сердца отчаявшихся одиноких женщин уверенность в том, что они смогут успешно найти спутника жизни. В ее изложении все причины их бед заключаются в том, что они недостаточно культивируют положительные эмоции, уверенность в себе и в своих силах. На все попытки своей аудитории возразить, она категорично заявляет, что если у них пока что-то не складывается, то это потому, что они недостаточно стараются. Данный эпизод является исключительно показательным, поскольку демонстрирует как упомянутую выше американскую уверенность в том, что все зависит от нас самих, а не от внешних факторов, так и американскую веру в то, что все будет хорошо.

   Последняя является действительно непоколебимым догматом американской культуры и истории, неудивительно, что многие любимые американские герои, такие как Скарлет из «Унесенных ветром», являются деятельными оптимистами, которые ориентированы на преодоление трудностей, решение конкретных задач и свято верят в то, что завтра будет лучше, чем сегодня. Кстати говоря, эта непоколебимая уверенность в счастливый конец характерна и американскому искусству и американцам как нации. Так, в уже упомянутом выше сериале «Секс в большом городе», весьма показательным является эпизод, когда главная героиня, Кэрри Бредшоу, обсуждает со своим русским приятелем болезнь своей подруги Саманты, у которой обнаружили рак груди. Их разговор звучит примерно следующим образом :

Carry: My friend has cancer, but she will be fine.

Alexander: And my friend had cancer and she died.

Carry: My friend cannot die; she is so special to me!

Alexander: My friend was also special but she died.

Кэрри ужасно оскорблена «бесчувственностью» своего русского друга, который столь хладнокровно говорит такие страшные вещи, а он считает, что в серьезной ситуации лучше с самого начала представлять, чем все может кончиться. Собственно, именно в последней фразе заключается серьезное межкультурное различие, которое можно проиллюстрировать известным высказыванием: Americans expect things to go well and are veryupset when they don’t, Russians expect things to gopoorly and are very surprised when they don’t.

   С точки зрения Е.Ричмонда, пессимизм является типологической чертой русских и выражается в их настороженном, мрачном взгляде на все, происходящее вокруг. Возможно, что эта черта настолько бросилась ему в глаза, потому что русские, в отличие от американцев, как правило, не скрывают своих опасений, боязней, подозрений и прочих отрицательных эмоций, о чем свидетельствуют не только примеры принятого среди наших соотечественников коммуникативного поведения, но и собственно языковые факты. Исследователи неоднократно писали о том, что слово «тоска» является одним из ключевых слов русской культуры, которое достаточно сложно переводимо на английский язык. Характерной особенностью этой «тоски» является то, что она возникают зачастую беспричинно и является скорее состоянием души, нежели чем проходящим настроением или реакцией на что-либо происшедшее.

   Русский фольклор, народные песни, исполнены этими грустными настроениями, достаточно вспомнить: «извела меня кручина, подколодная змея». Известные русские поэты неоднократно обращались все к той же теме страданий, меланхолии, неудовлетворенности жизнью:

«Сколько мыслей в той песни унылой, сколько чувства в напеве родном

Что в груди моей хладной остылой разгорелося сердце огнем...»

«В небесах торжественно и чудно спит земля в сиянье голубом

Что же мне так больно и так трудно

Жду ль чего, жалею ли о чем?»

«И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг,

такая пустая и глупая шутка!»

   Мотивы тоски человека, непризнанного и непонятого, являются необыкновенно сильными и распространенными в отечественной литературе. Не следует, разумеется, считать, что, предположим, американский (Т.Драйзер, Дж. Лондон) или английский роман (Р.Олдингтон) непременно исполнены радостными эмоциями. В них также говорится о поиске человеком своего места в жизни, о противоречиях между духовными запросами и реальным миром, однако они написаны скорее с точки зрения исследования взаимоотношений человека и общества, а не внутреннего состояния человека, который не может найти успокоения ни в отношении с близкими, ни в общественной деятельности, а ведь именно таковы известные нам всем герои Евгений Онегин и Печорин, которые не обделены любовью замечательных женщин, благосостоянием, но тем не менее не могут найти цель в жизни. Данная склонность наших соотечественников к отрицательной рефлексии, находит отражение и в нашем языке.

   Так, с точки зрения англоговорящих, русский язык просто преисполнен отрицаниями, которые могут употребляться практически в неограниченном количестве, например:

Ничего никогда некому ни о чем не рассказывай!

Правила английской грамматики,ограничивают количество возможных отрицаний до одного, а потому неудивительно, что такое изобилие отрицаний в одном предложении кажется им излишним. Однако и в других случаях, когда английский язык обходится без отрицаний,  русский язык использует их весьма активно, как это, например, имеет место быть в общеизвестных фразах типа:

По газонам не ходить! – Keep off the grass!

Смотри, не упади! – Watch your step!

Не болейте! – Stay well! Не раз я тебе говорила! – I told you many times!

   Не ограничиваясь собственно языковыми нормами употребления тех или иных единиц и форм, надо отметить, что, отбирая слова для описания той или иной ситуации, или определяя стратегии коммуникативного поведения, мы зачастую выбираем из всего богатого лексического арсенала как русского, так и английского языка слова с отрицательными коннотациями, в то время как американцы в той же самой ситуации употребляют слова, окрашенные положительно. Прекрасные примеры подобного положения дел можно найти, наблюдая поведение наших соотечественников на собеседовании при приеме на работу. Мне неоднократно доводилось удивляться тому, как они, совершенно без всякого побуждения со стороны лица, проводящего собеседование, выдают о себе информацию, которая характеризует их совсем не с положительной стороны. Так, одна из наших соотечественниц, рассказывая о своем опыте работы, пояснила, что два года после школы она проработала секретарем, поскольку дважды провалилась на экзаменах в институт. Поскольку собеседование проводилось на английском языке, то она употребила слово “failed”, причем несколько раз и с такой мрачной выразительностью, что даже в моей голове это не самое веселое слово закрепилось за ней на вечные времена. Заметим, что ее никто не спрашивал, почему она пошла работать секретарем, поскольку американский работодатель больше интересовался тем, что произошло, а не  тем, чего не было, таким образом этот блок отрицательной информации можно было просто опустить.

   Так же часто мне приходилось слышать рассказы о испытанных на предыдущем месте работе сложностях, о своих проблемах, трудностях и неумении что-либо делать. Не стоит далеко ходить за примером, поскольку из года в год на выпускном экзамене я слышу от студентов, в ответ на самые элементарные вопросы, заявления типа “I am not interested in politics”, “I am not careeroriented”. Занятно то, что никто их об этом не спрашивает и никто не ожидает от них экспертных знаний в области международной политики. Весь мой опыт делового общения позволяет с полной уверенностью сказать, что для наших соотечественников вербализация отрицательных сторон и трудностей занимает важное место и осуществляется даже там, где никто об этом не спрашивает.

   Причин тому множество, они уходят корнями и в наш климат, с продолжительной, зачастую серенькой зимой и отсутствием солнца, и в нашу многострадальную историю, насыщенную потрясениями и катаклизмами, и в наши предрассудки, которые убеждают нас в том, что не успеешь что-то похвалить, как тут же сглазишь, и, конечно, в наше православное вероисповедание, в соответствии с догматами которого даже в молитве принято неоднократно расписаться в своей греховности, порочности и испорченности. Коллективный быт научил нас воздерживаться от декларирования своих успехов, удачи и благосостояния, дабы не вызвать отрицательной реакции со стороны тех, кто этих радостей лишен. Все это культурное наследие невозможно сбросить со счетов. Соответственно правилам, принятым в нашей культуре, в контексте того же собеседования при приеме на работу вряд ли уместно пространно говорить о своих победах, достижениях и достоинствах. Наши соотечественники, превосходящие нас по возрасту и опыту работы, скорее всего не будут счастливы услышать наши пространные дифирамбы в свой адрес.

   В этом плане законы американской деловой культуры в корне отличаются от наших, поскольку акцентировать свои успехи и достижения просто необходимо, и если вы не делаете этого сами, вас с высокой степенью вероятности могут спросить о том, чем вы больше всего гордитесь в своей карьере, чего вам конкретно удалось достичь. В своей речи рекомендуется делать упор на глаголы, которые по своей семантике ориентированы на указание достигнутого, положительного результата, например:

Achieve, accomplish, advance, activate, complete, construct, create, design, determine, direct, establish, implement, launch, manage, modernize, monitor, obtain, perfect, pioneer, produce, promote, reorganize, set up, solve, stimulate, strengthen, succeed in, supervise, upgrade

   Как видно из приведенного выше списка, все глаголы обозначают созидательные, активные действия, причем каждый из них имеет положительную коннотацию и  в деловом контексте сочетается с существительными, в свою очередь обладающими положительными коннотациями. Разумеется, в русском языке, с его богатым лексическим составом, можно найти эквиваленты и аналоги всем приведенным выше глаголам, однако наши традиционные коммуникативные стратегии вряд ли приветствуют сосредоточение такого большого количества глаголов достижения в деловом дискурсе.

   Глаголы являются не единственной частью речью, которая существенно отличается по своему употреблению в русском и американском деловом дискурсе. То же самое касается и имени существительного. Прекрасным примером является русское слово «проблема», которое обладает высочайшей частотностью в языке делового общения наших соотечественников. Даже там, где речь идет, например, об изменении планов, необходимости перенести встречу или что-то дополнительно обсудить, мы очень часто говорим о возникшей «проблеме», например: «Сегодня мы хотели бы обсудить некоторые проблемы, которые у нас возникли в связи с предстоящей встречей».

Для американцев слово “problem”, которое безусловно существует в английском языке, не рекомендуется к повсеместному употреблению, поскольку им можно безосновательно напугать и клиентов и сотрудников, достаточно вспомнить известный девиз американских компаний: «We have no problems, only challenges andopportunities”, а потому они никогда не стали бы его употреблять без исключительной надобности и сказали бы о том, что хотят обсудить либо некоторые “issues”, либо возникшие у них “questions” по поводу предстоящей встречи.

   Слово “challenge”, которое так «по-американски» заменяет слово «проблема», вернее необходимость поиска его аналога, становится актуальным и для русского языка. За последнее время можно с уверенностью сказать, что русское слово «вызов» очень часто используется нашими политиками и общественными деятелями в аналогичных контекстах, что действительно позволяет говорить о тех новых задачах, который ставит перед нами постоянно меняющийся мир. Тем не менее, даже появление слова «вызов» в данном, несколько видоизмененном значении, отнюдь не умаляет нашей приверженности к слову «проблема».

   Прилагательные, обладающие положительной и отрицательной коннотацией, также по-разному употребляются в деловом общении русских и американцев. Достаточно начать с общеизвестного приветствия: “How are you? – I am fine (great), thankyou!”, ответ на который ровно счетом ничего конкретного не означает, во всяком случае явно не означает того, что ваш собеседник себя прекрасно чувствует и всем в жизни доволен. Нормативные ответы наших соотечественников на тот же вопрос в корне отличаются: «Как дела? – Нормально (ничего)», иногда «хорошо». Вл. Новиков в своем «Романе с языком» справедливо отмечает, что для русского человека слово «нормальный, нормально», уже положительно коннотировано, поскольку «нормально» значит так, как надо, как должно быть у людей, в то время как английское слово “normal” лишено подобных положительных эмоциональных импликаций. Нам всем также известно, что на этот невинный вопрос «как дела?» в ответ можно получить драматичное «не спрашивай!» или что-нибудь еще похуже, достаточно вспомнить русское «как сажа бела!». Мы уже говорили о том, что наши соотечественники могут с полной искренностью описать то, что они действительно чувствуют в настоящий момент, в то время как американцы отделываются стандартной положительной формулой установления дружеского делового контакта.

   Изобилие прилагательных с положительной семантикой характерно и для английского делового письма, достаточно вспомнить известную формулировку “we are happy to inform you”. В деловом письме, соблюдая принятые стандарты международной вежливости, мы в лучшем случае напишем «рады вам сообщить», однако справедливости ради нужно отметить, что стандартные и каждодневные сообщения для нас не слишком хорошо сочетаются даже с этой фразой, поскольку хотелось бы просто написать «настоящим сообщаем вам, что ваш заказ готов», поскольку особенной радости по этому поводу мы не испытываем.

   Наряду с глаголами и прилагательными, широкое употребление в американском деловом дискурсе находят и имена существительные с позитивной коннотацией. В частности, в работах американских социальных психологов, которые ставят своей задачей научить людей успешному функционированию в обществе, изобилуют такие слова как success,achievement, progress, blessing, victory и многие другие. Неудивительно, что само слово successсчитается одним из ключевых слов американской культуры а концепция успеха одной из важнейших ценностей американского общества.

   За последние годы внимание лингвистов неоднократно привлекало явление политкорректности, которое появилось на свет именно в США и именно в английском языке. Разумеется, социальных причин возникновения подобного явления очень много, одной из основных является характерное для американского общества стремление к равенству, которое зачастую принимает самые неожиданные формы. Однако все это не исключает того, что это явление можно охарактеризовать и как стремление не называть неприятные для того или иного общества явления своими словами. Если отдельные эвфемизмы существовали в языке на всем протяжении его развития и своим происхождением были обязаны  суевериям и социальным табу, то политкорректный язык проникает практически во все сферы общественной и политической жизни общества в США. Создается впечатление, что все сложные и противоречивые аспекты жизни общества, такие как дискриминация на основании этнической или половой принадлежности, проблемы войны и мира, состояние здоровья членов общества и многие другие должны обсуждаться некоторым завуалированным образом, отвергая традиционно принятые для этого в языке обозначения.

   Выразительным примером в этом плане является судьба слова “invalid”, которое изначально употреблялось для обозначения лиц с серьезными проблемами в области здоровья. На смену этому прямолинейному, а значит, обидному, слову пришло слово “disabled”, которое нас собственно и учили употреблять в соответствующих контекстах в институтские годы. Как мы все прекрасно знаем, в настоящее время для  обозначения лиц с серьезными проблемами в области здоровья рекомендуются выражения типа “with limited abilities”, или“challenged”, которые, вероятно, с точки зрения американцев, делают саму проблему более благозвучной и менее огорчительной. Героиня сериала “Секс в большом городе», Шарлота Йорк, отчаявшись заиметь собственного ребенка, тем не менее гордо заявляет мужу: « Мы не бесплодны, мы пара с ограниченными возможностями».

   Огромное количество выражений, не называющих напрямую малоприятные реалии войны и ведения военных действий, появилось в последнее время в американской прессе в статьях, описывающих военные действия. Данные слова и выражения вызывают самую различную реакцию как со стороны филологов, так и со стороны самих членов общества, однако их существование является реальностью и характеризует культуру США и характерное для ее политиков   стремление “to keep citizens happy by allmeans”. В отличие от принятых в американском варианте английского языка норм общения, в русском языке зачастую принято называть самые неприятные вещи своими именами. Так, С.Г. Тер-Минасова совершенно справедливо замечает, что, оформляя по достижении пятидесяти пяти лет пенсию, наши соотечественницы видят, что эта пенсия была им начислена «по старости». Думается, что американки, увидев столь малоприятную формулировку, истолковали бы ее как явную дискриминацию по возрастному признаку.

   Мы уже неоднократно говорили о характерной для англичан сдержанности и стоицизме в оценке отрицательных явлений своей жизни. Думается, что от среднестатистического англичанина мы не дождемся драматически эмоциональной оценки происходящего. Мне особенно запомнился забавный пример, приведенный Кейт Фокс и описывающий ситуацию, в которой англичанин слушает жалобы эмоционального иностранца на безобразное обслуживание и качество еды в ресторане, который он посетил накануне. Выслушав описанную в самых страшных выражениях жалобу, англичанин глубокомысленно замечает: “So you would notrecommend this restaurant to friends?” Подобную коммуникативную стратегию Кейт Фокс называет “understatement” и считает ее исключительно характерной для коммуникативного поведения своих соотечественников.

   Однако если сдержанность в выражении своих эмоций, в том числе и отрицательных, существенно отличает англичан от русских, нельзя сказать, что их поведенческие стратегии совпадают с американскими, поскольку откровенное восхищение, фонтан положительных оценок и восхваление чего бы то ни было, включая свою страну, семью и работу, так называемый американский tall talk для англичан абсолютно неприемлем. Кейт Фокс отмечает, что возвышенная риторика американских политиков, чьи речи изобилуют прилагательными в превосходной степени, шокирует англичан, которые ценят скорее сдержанный оптимизм, стоицизм и терпение, чем напористую саморекламу. Кстати, реклама также является прекрасной иллюстрацией этих межкультурных различий. Если американская реклама изобилует хвалебными характеристиками рекламируемого продукта, то английская весьма сдержана, а зачастую даже парадоксальна, например: «Some people hate this product, but you may like it. So why not try?”

   Таким образом, как показывает приведенный выше материал, несмотря на бесспорное лексическое и морфологическое богатство русского и английского языков, ресурсы которых позволяют находить средства для обозначения самого широкого спектра эмоций, чувств и отношений к происходящим вокруг нас явлениям, коммуникативные стратегии, принятые в той или иной культуре, способы выражения отношения к происходящему, существенно различаются. Американский оптимизм, ставший одной из наиболее характерных типологических особенностей коммуникативного поведения американцев, находит отражение в соответствующем подборе лексических единиц для обозначения своей уверенности в победе, успехе, достижении желаемого, в то время как англичане избегают возвышенной позитивной риторики в оценке происходящего с ними и отдают предпочтение сдержанному стоицизму без излишней акцентуации своей радости или, напротив, огорчения. В рамках русской культуры откровенный оптимизм всегда воспринимался как признак глупости и ограниченности, отрицательная рефлексия, сосредоточенность на сложностях и превратностях судьбы, характерны даже наиболее предприимчивым и успешным. Мне не раз приходилось писать о том, сколько «слез» пролилось на моей груди во время занятий или консультаций, причем в большинстве случаев моими клиентами были с общепринятой точки зрения весьма успешные и состоятельные люди. Вербальный акцент на негатив, с моей точки зрения, является до сих пор одной из самых характерных черт российского делового общения.

 

Выводы

 

1.      Отношение к окружающему миру, среде проживания человека является основой мировоззрения, ценностей, норм поведения и, соответственно, норм общения, принятых в той или иной культуре. Важнейшим типологическим отличием между российской культурой с одной стороны, и американской и английской культурами с другой, является противопоставление личностных, духовных, эмоциональных и материально ориентированных прагматических отношений, восприятий и мотивов. Обращаясь к одним и тем же составляющим окружающего мира, представители русской культуры с одной стороны и англоговорящих культур с другой стороны, акцентуируют разные аспекты, что находит отражение как в русском и английском языках, так и в нормах коммуникативного поведения представителей разных культур.

2.      Важнейшей типологической особенностью американской и английской культуры является рациональное отношение к окружающему миру, основанное на причинно-следственной обусловленности происходящих событий и признании важной роли человека и того воздействия, которое он оказывает на окружающую действительность. В русской национальной культуре, несмотря на все изменения, происходящие в окружающем мире, наблюдаются фаталистические мотивы, вследствие которых большую роль во всем происходящем отводят внешним силам, независящим от человека и его непосредственных действий.

3.      Важным типологическим различием является противопоставление российской партикуляристской культуры и универсалистской культуры Англии и Америки. В то время как мы, решая вопросы взаимодействия с теми или иными элементами окружающего нас мира, вольно и невольно отрицаем наличие единых, повсеместно действующих правил, англичане и американцы ориентированы на соблюдение этих правил, что находит отражение как в их коммуникативном поведении, так и в их законопослушности и дисциплинированности, приверженности контрактам и букве закона.

4.      Несмотря на существенные типологические совпадения американской и английской культуры, между ними имеются существенные отличия. При всей практичности, экономности и рациональности англичан, Англия является страной с многовековыми культурными традициями, богатой историей, изобилующей кровопролитными войнами и лишениями, что приучило англичан к стоическому, сдержанному отношению к жизни и материальным благам, сдержанной оценке ситуации и суждениям. Гедонистические настроения американцев, их приверженность к бытовым удобствам, культ тела и комфорта вызывают у англичан сдержанное неодобрение.

5.      Другим важным отличием между культурами Англии и Америки аявляется приверженность американцев позитивному мышлению, которое принимается в США как наиболее распространенная жизненная философия. Повсеместное декларирование того, что все обстоит наилучшим образом, представляется англичанам излишне примитивным и упрощенным подходом к жизни. В русской культуре значительно чаще наблюдаются пессимистические настроения, боязнь происходящих в окружающем мире событий, которые могут привести к изменениям в худшую сторону.