Графиня де Диа

(Пер. В. Дынник)

Повеселей бы песню я запела,

Да не могу – на сердце накипело!

Я ничего для друга не жалела,

Но что ему душа моя и тело,

И жалость, и любви закон святой!

Покинутая, я осиротела,

И он меня обходит стороной.

Мой друг, всегда лишь тем была горда я,

Что вас не огорчала никогда я,

Что нежностью Сегвина превзошла я,

В отваге вам, быть может, уступая,

Но не в любви, и верной и простой.

Так что же, всех приветом награждая,

Суровы и надменны вы со мной?

Я не пойму, как можно столь жестоко

Меня предать печали одинокой.

А может быть, я стала вам далекой

Из-за другой? Но вам не шлю упрека,

Лишь о любви напомню молодой.

Да охранит меня господне око:

Не мне, мой друг, разрыва быть виной.

Вам все дано – удача, слава, сила,

И ваше обхождение так мило!

Вам не одна бы сердце подарила

И знатный род свой тем не посра­мила,-

Но позабыть вы не должны о той,

Что вас, мой друг, нежнее всех любила,

О клятвах и о радости былой!

Моя краса, мое происхожденье,

Но больше – сердца верного влеченье

Дают мне право все свои сомненья

Вам выразить в печальных звуках пенья.

Я знать хочу, о друг мой дорогой,

Откуда это гордое забвенье:

Что это- гнев? Или любовь к другой?

Прибавь, гонец мой, завершая пенье,

Что нет добра в надменности такой!

Бертран де Борн

(Пер. А. Г. Неймана)

Легко сирвенты я слагал,

Но в них ни словом не солгал:

Я поделиться чем богат

До пол-денье последних рад,

Но если кто мне скажет: "Мало!"

Будь этот хоть кузен, хоть брат,

Тотчас даров лишу нахала.

Тверд мой рассудок, как кристалл,

Хоть и его поколебал

Лиможца с Ричардом разлад,

В войне со мною все удалы.

Сеньоры! Бог не бросит чад

Немало принеся утрат;

Чтоб на потомков зло не пало,

Пусть подчиниться поспешат

Сегодня королю вассалы.

Всю жизнь я только то и знал,

Что дрался, бился, фехтовал;

Везде, куда ни брошу взгляд,

Луг смят, двор выжжен, срублен сад,

Вместо лесов – лесоповалы,

Враги – кто храбр, кто трусоват –

Своих в беде! Давно бы стало

Знать Ричарду, как невпопад

Ворона павой выступала.

* * *

(Перевод А. Блока)²¹

Люблю я дыханье прекрасной весны

И яркость цветов и дерев;

Я слушать люблю средь лесной тишины

Пернатых согласный напев

В сплетенье зеленых ветвей:

Люблю я палаток белеющий ряд,

Там копья и шлемы на солнце горят,

Разносится ржанье ко­ней,

Сердца крестоносцев под тяжестью лат

Без устали бьются и боем горят.

Люблю я гонцов неизбежной войны,

О как веселится мой взор!

Стада с пастухами бегут, смятены,

И трубный разносится хор

Сквозь топот тяжелых коней!

На замок свой дружный напор устремят,

И рушатся башни, и стены трещат,

И вот – на просторе по­лей –

Могил одиноких задумчивый ряд,

Цветы полевые над ними горят.

Люблю, как вассалы, отваги полны,

Сойдутся друг с другом в упор!

Их шлемы разбиты, мечи их красны,

И мчится на вольный простор

Табун одичалых коней!

Героем умрет, кто героем зачат!

О как веселится мой дух и мой взгляд!

Пусть в звоне щитов и мечей

Все славною кровью цветы обагрят,

Никто пред врагом не отступит назад!

* * *

(Пер. В. Дынник)

Наш век исполнен горя и тоски,

Не сосчитать утрат и грозных бед.

Но все они ничтожны и легки

Перед бедой, которой горше нет, -

То гибель Молодого Короля.

Скорбит душа у всех, кто юн и смел,

И ясный день как будто потемнел,

И мрачен мир, исполненный печали.

Не одолеть бойцам своей тоски,

Грустит о нем задумчивый поэт,

Жонглер забыл веселые прыжки, -

Узнала смерть победу из побед,

Похитив Молодого Короля.

Как щедр он был! Как обласкать умел!

Нет, никогда столь тяжко не скорбел

Наш бедный век, исполненный печали.

Так радуйся, виновница тоски,

Ты, смерть несытая! Еще не видел свет

Столь славной жертвы злой твоей руки, -

Все доблести людские с юных лет

Венчали Молодого Короля.

И жил бы он, когда б Господь велел, -

Живут же те, кто жалок и несмел,

Кто предал храбрых гневу и печали.

Нам не избыть унынья и тоски,

Ушла любовь – и радость ей вослед,

И люди стали лживы и мелки,

И каждый день наносит новый вред.

И нет уж Молодого Короля.

Неслыханной отвагой он горел,

Но нет его – и мир осиротел,

Вместилище страданья и печали.

Кто ради нашей скорби и тоски

Сошел с небес и, благостью одет,

Сам смерть приял, чтоб, смерти вопреки,

Нам вечной жизни положить завет, -

Да снимет с Молодого Короля

Грехи и вольных и невольных дел,

Чтоб он с друзьями там покой обрел,

Где нет ни воздыханья, ни печали!

Из миннезанга