И.В. Труханова. Образ слушающего в языке*

Известно, что в языке отражен образ говорящего. Мы хотим обратить внимание на то, что в языке существует и образ слушающего. Закрепленное в языковом знаке отношение говорящего к слушающему положено в основу выделения функции языка аппелятивной (К. Бюлер) или конативной и фатической (Р.О. Якобсон), входит в определения прагматики.

Проблема, вынесенная в заглавие статьи, имеет несколько аспектов, разработку которых мы проследим в хронологическом порядке.

Первый аспект обозначим как метатекстовый, мы понимаем несколько шире, чем А. Вежбицкая. Текст, высказывание строятся говорящим таким образом, чтобы способствовать их адекватному восприятию слушающим. Все лингвистические средства (членение текста на абзацы, главы параграфы и т.п., озаглавливание данных разделов, обозначение темы сообщения не только в заглавиях, но и с помощью именного представления; членение высказывания на данное и новое; вводные слова, подчеркивающие главное и «к слову» сказанное в сообщении, порядок изложения мысли, жанр, итоги и выводы из сказанного и т.д.; деепричастия, частицы, пояснительные союзы и проч. метатекстовые показатели правил речевого поведения; эксплицитное выражение речевых действий и речевых намерений говорящего в главных предикативных частях сложноподчиненных изъяснительных предложений и т.п.), служащие облегчению восприятия информации слушающим и адекватной интерпретации им речевых действий и намерений говорящего, относятся к метатекстовым.

Хотя М.М. Бахтин не использовал понятия «метатекст», разработка метатекстового аспекта образа слушающего была начата именно им.

Образ слушающего в языке проявляется в том, что его учет заставляет говорящего заботиться об организации речи, чтобы она была лучше воспринята слушающим. До сих пор лингвисты не учитывали того, что М.М. Бахтин, утверждая диалогичность каждого текста и абзаца в тексте, имел в виду следующее: деление на абзацы воспроизводится с точки зрения слушающего, чтобы ему было удобнее воспринимать информацию определенными порциями. <…>

Т.В. Шмелевой установлено, что не только текст, но каждое элементарное высказывание имеет эксплицитные или имплицитные метатекстовые показатели – инструкции слушающему, как распределить свое внимание, чтобы информация была воспринята оптимальным образом. <…>

Образ слушающего в языке проявляется в наличии коммуникативных обязанностей говорящего по отношению к адресату, как строить текст, высказывание. Т.В. Шмелева сформулировала тринадцать правил речевого поведения говорящего. Она обратила внимание на неоднородность субъективной части семантической устроенности предложения, называемой лингвистами вслед за Ш. Балли модусом, выделила в модусе модусные (рамочные) категории, отражающие говорящего, и метатекстовые категории, ориентированные на слушающего. <…>

Второй аспект проблемы – «образ слушающего» в языке – это установление перечня лексем, морфологических категорий и синтаксических конструкций, в содержание которых входит компонент «слушающий». В настоящее время составлен и продолжает уточняться перечень лексем, граммем, синтаксических конструкций, в содержание которых входит компонент «говорящий» - так называемых эгоцентрических элементов языка. Подобный перечень необходимо составить и с компонентом «слушающий».

Детально описаны средства называния, обозначения слушающего в языке: это обращения, местоимения второго лица, глаголы второго лица, в которых указание на слушающего производится окончанием глагола.

Обращение служит не только для называния слушающего, оно предает отношение говорящего к слушающему – эмоциональное, оценочное или социально-этикетное. Гораздо больше возможностей, чем у существительных, обозначить социальный статус адресата у местоимений. Ю.Д. Апресяном перечислены социальные статусы слушающего, отраженные в значениях местоимения ты: 1) ты близкое; 2) ты родственное; 3) ты детское; 4) ты старшее; 5) ты хамское; 6) ты панибратское; 7) ты внедиалоговое (к Богу, объекту, субъекту мысли). Точкой отсчета в статусах слушающего явилось я говорящего и степень социальной, возрастной, интимной, родственной близости слушающего к говорящему. <…>

Называние слушающего – это только часть второго аспекта проблемы. Более важная ее составляющая – слова, грамматические категории и синтаксические конструкции, не называющие слушающего, но ориентированные на него, включающие в свое содержание компонент «слушающий». Таковы частицы, в их значение входят отсылки к фонду знаний слушающего. <…> Вводное слово видите ли обозначает, что слушающему навязывается мысль о его согласии с общим мнением под видом нежелания говорящего казаться категоричным, модальное слово конечно обозначает, что имеется общее мнение, которое разделяет слушающий и от которого говорящий в различных ситуациях в разной степени отстраняется.

Активное изучение местоимений привело к выводу: некоторые из них в своем значении содержат компонент «слушающий»: напр., кое-кто, один обозначают, что референт известен говорящему, но неизвестен слушающему. <…>

Неполные ситуативные высказывания включают в свою семантику компонент «слушающий», так как опущению может быть подвергнута только та информация, которая известна слушающему из ситуации общения, иначе данные высказывания не будут поняты.

Экспрессивные средства языка (по мнению В.Н. Телия, экспрессивность не имеет своих специальных средств выражения, а эксплуатирует средства, служащие для других целей) предназначены для того, чтобы «заразить» слушающего эмоциями, оценками, взглядом говорящего на положение вещей, поэтому они включают в свое содержание компонент «слушающий». <…>

Третий аспект «образа слушающего» определен М.М. Бахтиным. Необходимым элементом устроенности каждого высказывания является концепция слушающего, она взаимосвязана с жанром высказывания, диктует форму высказывания как целого построения. Вопрос о концепции слушающего в художественном тексте освещен М.М. Бахтиным наиболее подробно. Впоследствии появилось много работ на эту тему. Мы не останавливаемся на них ввиду того, что, несмотря на большую литературу вопроса, он далек от своего решения.

Развивая данное направление исследований, Н.Д. Артюнова произвела анализ речевых актов, жестко и нежестко нуждающихся в адресате, установила перечень безадресатных жанров, наметила список ролей слушающего в разных по планируемому перлокутивному эффекту речевых актах: исполнитель, подпевала, жертва (подсудимый), контрагент, информатор, конфидент, «добрая душа».

В современной лингвистике утвердилась мысль, что в каждом акте речевого общения говорящий стремится достичь некоторой неречевой цели, которая сводится к регуляции деятельности собеседника, к воздействию на его сознание, к управлению его сознанием. Это четвертый аспект «образа слушающего» в языке.