6. Прочие типы эгоцентрических элементов

Мы рассмотрели эгоцентрические элементы, в которых говорящий выступал в роли субъекта дейксиса. Обратимся теперь к эгоцентрикам, которые предполагают говорящего в роли субъекта речи и сознания, в том числе восприятия.

Имеются многочисленные слова и обороты, которые, в силу своей семантики, предполагают субъекта речи или субъекта сознания, причем этот субъект не выражен (или даже не может быть выражен) при них синтаксически как синтаксический актант. Когда эти слова употребляются в речевом режиме, т.е. в канонической речевой ситуации, в роли такого субъекта при этих словах нормально выступает говорящий. Что же происходит, когда эти слова употребляются в повествовательном тексте, где нет полноценного говорящего? Ситуация здесь полностью аналогична дейксису. В качестве заместителя говорящего в повествовательном тексте выступает либо повествователь, либо персонаж. Можно сформулировать следующие общие положения.

Тезис 1. Если семантика эгоцентрического элемента предполагает только субъект сознания, то заместителем говорящего в нарративе может быть персонаж (повествователь, конечно, тоже не исключен).

Тезис 2. Если же семантика слова или оборота предполагает говорящего в его роли субъекта речи, то в интерпретации текста с этим словом и традиционном нарративе принимает участие повествователь: персонаж и норме не замещает говорящего в этой его "эксклюзивной" роли.

Тезис 3. Если семантика языкового элемента предполагает субъект ре­чи, а по смыслу этим субъектом оказывается персонаж, то повествова­тельная форма такого текста идентифицируется как свободный косвенный дискурс.

Ниже мы рассмотрим несколько слов с эгоцентрической семантикой (исключая дейксис, о котором уже шла речь выше) и проследим их поведение в повествовательном тексте.

1. Метатекстовые элементы. То, что в Wierzbicka 1971/1978 называется метатекстовыми и элементами, - это, в основном, вводные слова и обороты с семантическим элементом 'говорить'. Ниже приведен перечень метатекстовых оборотов, составленный по материалам из Вежбицка 1968 и Грамматика 1980: а именно, без преувеличения, более того, в довершение всего, в каком-то смысле, в конце концов, в общем, в частности, в строгом смысле слова, в сущности (говоря), вдобавок, вернее сказать, во всяком случае, во-первых, вообще, впрочем, все-таки, главное, далее, другими словами, значит, иначе говоря, иными словами, итак, к тому же, конечно, короче (говоря), кроме того, кроме шуток, кстати (сказать), лучше сказать, между нами говоря, между прочим, наоборот, например, напротив, начать с того, нечего сказать, однако, одним словом, откровенно говоря, по крайней мере, по правде говоря, по существу, попросту, прежде всего, признать по правде, признаться, притом, проще говоря, проще сказать, само собой, сказать по совести, сказать по чести, скорее, следовательно, собственно (говоря), стало быть, так сказать, тем более, (что), тем не менее, то есть, чего доброго, честное слово, что важнее, что еще хуже, что касается, что существенно, якобы.

<…> Метатекстовые выражения, поскольку их толкование включает глагол 'говорить', по своей семантике предполагают говорящий субъект. Так, скорее " 'скорее можно сказать, что'; прежде всего – 'прежде всего скажу'.

2. Предикаты внутреннего состояния. У слов, обозначающих состояние – эмоциональное, ментальное – или восприятие при безличном (но не вводном!) употреблении обычно подразумеваемым субъектом является персонаж:

Муся видела, как Разудалов подхветил записку на лету. Движение напоминало жест официанта, прячущего чаевые. Жаль только, лица Марусиного он не разглядел. (Довлатов. Операция "Песня")

Ср. несколько отрывков из "Доктора Живаго":

(4) Дом был одноэтажный, недалеко от угла Тверской. Чувствовалась близость Брестской железкой дороги.

Даже солнце, тоже казавшееся местной принадлежностью, по-вечернему застенчиво освещало сцену у рельсов <…>

Здесь чувствовалась – жителям дома; казавшееся – пассажирам поезда, в котором произошло самоубийство. <…>

Если же внутреннее состояние или восприятие выражено с помощью вводного оборота, то его подразумеваемым субъектом должен быть повествователь. Это в особенности очевидно для предикатов ментального состояния: без сомнения, безусловно, бесспорно, в самом деле, вероятно, видимо, видно, возможно, все равно, действительно, должно быть, думается, итак, к несчастью, к сожалению, к счастью, кажется, конечно, может быть, (как) на беду, на самом деле, на счастье, наверное, не дай бог, некоторым образом, по всей вероятности, по-видимому, пожалуй, разумеется, скорее всего, слава богу, странное дело, увы, удивительное дело, чего доброго, что обидно, что приятно и др.

3. Предикаты со значением сходства и подобия тоже требуют субъекта сознания (ощущающего сходство), который может быть эксплицитно не выражен. Обычно подразумеваемый субъект таких предикатов – персонаж, см. (16). В (17) задействованы и персонаж и повествователь ~ их скрещивает друг с другом стереоскопическая семантика слова даже:

(16) Здесь была удивительная прелесть! <,..> Как это напоминало Антибы и Бо-дигеру! ("Доктор Живаго") [напоминало — Юре; раньше было сказано, что Юра был с матерью на юге Франции]

(17) В этом положении удивительно напоминал он портрет Наполеона. Это сходство поразило даже Лизавету Ивановну. ("Пиковая дама")

4. Показатели идентификации эгоцентричны (ср. Шмелев А. 1990);

в самом деле, идентификация объекта — это замена неизвестного (субъекту) на неизвестное. Так, в примерах из (18) внимательный читатель обнаружит присутствие повествователя, который делает вид, что читатель, как и он сам, знаком с героем и просто не узнал его поначалу:

(18) Пожилой пассажир, сидевший у окна <...> железнодорожного вагона <...> был никто иной как профессор Тимофеи Пнин ("Пнин"). Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций. ("Мастер и Маргарита") <…>

5. Слова со значением неожиданности – вдруг, внезапно, неожиданно (в бессубъектном употреблении), удивительным образом, удивительное дело – предполагают субъект. Как правило, вдруг значит 'неожиданно для участников данной сцены'. Когда вдруг употребляется в контексте глагола восприятия, парадигматическом для данного слова, субъектом неожиданности является субъект этого глагола:

(20) Марфа Гавриловна бросала взволнованные взгляды по обе стороны мостовой, Вдруг она, но счастью, у вида."! я мальчика на противоположном тротуаре. ("Доктор Живаго")

Вдали по равнине справа налево катился чистенький желто-синий поезд, сильно уменьшенный расстоянием, Вдруг они заметили, что он остановился. ("Доктор Живаго")

Вне такого контекста субъект восприятия более неопределенный. В (21) это явно герой; в (22) это может быть и повествователь, что отличает неожиданно от вдруг:

(21) Самовар, молчавший до сих пор, неожиданно запел. ("Белая гвардия") <… иностранец покосился на них, остановился, и вдруг уселся на соседнем скамейке. ("Мастер и Маргарита")

(22) Война с Японией еще не кончилась. Неожиданно ее заслонили другие события. ("Доктор Живаго")

6. Неопределенные местоимения и наречия также имеют семантическую потребность в субъекте сознания. <…>

Так, в (24) возникает вопрос, кому неясно, для чего Анна Федоровна пошла переодеваться (скорее всего, ей самой). В (25), скорее всего, причина непонятна Полозову: повествователь ее знает, а читатель догадывается. В (26) субъектом неопределенности тоже является персонаж, но в (27), (28), с обособлением, просвечивает повествователь (примеры (24) – (27) из рассказа Толстого "Два гусара"):

(24) Анна Федоровна пошла надеть для чего-то платье гро-гро.

(25) Но почему-то он <Полозов> не сообщал этих мечтаний своему другу.

(26) Он проиграл что-то много, но сколько именно, он не знал.

(27) <…> он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту.

(28) Правый глаз черный, левый, почему-то, зеленый ("Мастер и Маргарита").

7. Обобщающие "врезки" в повествование обычно высвечивают фигуру повествователя; текст с обобщениями не может "рассказывать сам себя":

(29) < .> уже так немолода, что сама не считала себя молодою, что много значит для женщины. ("Два гусара") Последние лучи заходящего солнца, как и всегда в эту пору, бросали.

Обобщающие вводные обороты — по обыкновению, как часто бывает, вообще (например: Вообще, с приездом графа кутеж оживился, "Два гусара") - тем более принадлежат повествователю.

8. Слова с оценочным значением подразумевают субъекта оценки. Авторские оценки считаются в современной литературе признаком плохо­го стиля, так что обычно субъект оценки – персонаж:

(30) <...> вежливо и заискивающе улыбаясь, сидел Тальберг против германского лейтенанта и говорил по-немецки. ("Белая гвардия") <...> инженер и трус, буржуй и несимпатичный, Василий Иванович Лисович. ("Белая гвардия") Голос Алферова на несколько мгновении пропал, и когда снова возник, был неприятно певуч. (Набоков. "Машенька"). Он остался очень доволен своей неудачной остротой. (Викт. Ерофеев "Русская красавица")

Элементарные требования связности текста требуют материального единства выделенного субъекта сознания на определенном участке повествования. Переход от точки зрения одного героя к другому, т. е. смена субъекта сознания, не мотивированная эксплицитным указанием пропозициональной установки, может использоваться для достижения пародийно­го эффекта, как в рассказе В. Токаревой "Хэппи энд".